Рассказ фронтовика

[tvi55]

Мой отец попал на фронт в августе 42 года, дважды был ранен и дошел до Берлина. Запомнился один его рассказ относящийся, примерно, к июлю 45 года. Отец в это время еще находился в Берлине и ждал демобилизации:
- В один из дней мы находились в не разрушенном войной пригороде Берлина в составе патруля из трех человек: командир - молодой не воевавший лейтенант, и мы два рядовых фронтовика.
В какой-то момент к нам с криком подбежала немка 40-50 лет и стала звать за собой. Оказалось, что в садик у ее дома забрались двое солдат и рвут викторию. Я впервые увидел эту ягоду, значительно крупнее и краснее, чем сибирская дикая клубника.
Солдаты вели себя нормально, грядки не топтали, а просто аккуратно срывали ягоду и ели. В это время действовал приказ - насильников и грабителей из числа военнослужащих имели право расстреливать на месте.
Немцы знали об этих строгих законах и часто жаловались по любому, даже незначительному поводу.Но солдаты, видимо, не считали большим нарушением то, что они ели ягоду, и поэтому не пытались скрыться, а спокойно вышли к патрулю.
Но офицер был молодым, только что из училища. Он или хотел выслужиться, или в голове прочно застряли параграфы устава, что приказ должен выполняться, невзирая на обстоятельства, а может быть, был просто вздорным человеком. Кто знает?
Он стал кричать на солдат, расстегивая при этом кобуру с пистолетом. Мы с напарником поняли, что распалив себя криком, он мог выстрелить в солдат. Тогда мы, держа оружие на изготовку, оттеснили солдат, и начали медленно приближаться к начальнику караула.

Слава богу, что он понял, чем все может закончится, и убрал пистолет в кобуру. Солдаты, увидев поддержку, не стали медлить и ушли.
Я, возмущенный, повернулся к немке и стал смотреть на нее, но не ее видел, а сотни расстрелянных и замученных белорусских женщин, детей, стариков, лежащих на улицах, в домах, и на дорогах. Распотрошенные в избах сундуки, из которых взяли самое ценное, разбитые, растоптанные иконы и портреты.
Вспомнил фотографии, взятые у убитых немцев, где они с улыбками позировали на фоне повешенных, замученных людей, разоренных жилищ.
Опомнился, когда немка стала что-то жалобно и со страхом говорить мне, видимо поняла, что не то что-то сделала. Побежала в дом, вынесла большую чашку собранной виктории и стала совать нам в руки, но мы отошли подальше, чтобы не сорваться. Из-за какой-то ягоды могли погибнуть солдаты, дожившие до Победы.
Источник: https://www.newauthor.ru/lifes...

 

[kedr]

Отец служил в Германии , по моим подсчётам 62-65 годах. Против америкосов трое суток сидели , танковые "стенка на стенку". В Кубанских станицах, что перевешивается за забор это угощение. Захотели яблок однажды. Двигались там на танках. Дед , хозяин сада с ружья стрелял по их танку. На том и закончилось дело. Отец отца погиб в 43 , за несколько месяцев до рождения отца. А дед Володя, прошёл три войны начиная с Финской. Ни чего не рассказывал... Два тяжёлых ранения и три медали . Три войны с пушкой 45 калибра, на прямой наводке. И ни слова.

 

[vitalin]

Три войны с пушкой 45 калибра, на прямой наводке. И ни слова.

Серьёзный дед! Вечная ему память.
С такой пушкой воевать не только смелость нужна, но и большое умение!

 

[МСергей]

В это время действовал приказ - насильников и грабителей из числа военнослужащих имели право расстреливать на месте.

Так и было. Мне один ветеран рассказывал. Строго было.

 

[Anatolich]

Из-за какой-то ягоды могли погибнуть солдаты, дожившие до Победы.

Скорее, из-за долдона-командира. Прошедшие войну, в основной массе, солдатиков берегли. Которые не берегли, до конца войны, иной раз, не доживали, погибнув от "вражеской пули".

 

[leonid66]

Мой дед по отцу, Москалев Федор Михайлович, вспоминал, что самое "тяжелое" испытание он пережил в начале мая 1945-го. Ему поручили в Берлине охранять немецкую аптеку. С ним был взвод с пулеметом. Сами понимаете - в аптеке был спирт! Охраняли неделю - денно и нощно. Сколько он пережил, ведя переговоры с нашими ребятами, которые заслуженно хотели выпить. В немцев стрелял не задумываясь - а тут - это был (ИМХО) подвиг. Никто не погиб. Спирт остался в том количестве, в котором приняли, заняв аптеку.

 

[tvi55]

Мне один ветеран рассказывал. Строго было.

А вот как у них было.

4 июня 1941 года Верховное Главнокомандование вермахта передало в войска, разработанные принятые ранее и одобренные Гитлером, приказы. Это были печально известные приказы:
- О военной неподсудности в районе «Барбаросса;
- О комиссарах.

Получив эти приказы, командующий группой армий «Центр», генерал-фельдмаршал Федора фон Бок, так прокомментировал их:

«главнокомандование издало приказ, регулирующий отношения наших вооруженных Верховное сил и гражданского населения в России. Фактически он дает право каждому солдату пристрелить любого гражданского, который «похож» или «кажется похожим» на партизана. В соответствии с приказом военнослужащие не несут ответственности за такого рода действия, даже если при других условиях они могут быть квалифицированы как «военные преступления». Браухич (прим. - главнокомандующий сухопутных войск, генерал-фельдмаршал немецкой армии) издал сопроводительный документ к этому приказу, намереваясь ослабить категоричность некоторых формулировок, но, как мне кажется, не слишком в этом преуспел. Одновременное постановлением пришла телеграмма с инструкциями придержать распространение приказа в войсках вплоть до получения «специальных разъяснений». Я попросил Грейффенберга (прим. - начальник штаба, генерал пехоты), который находился в это время в ОКВ, выяснить, сильно ли изменяют эти «специальные разъяснения» смысл приказа. Если нет, Грейффенберг должен от моего имени заявить Главнокомандующему, что приказ в его нынешней форме неприемлем и несовместим с воинской дисциплиной».

Из мемуаров командовавшего в то время 2-й танковой группой группы армий «Центр» генерал-полковника Гейнца Гудерана:

«Незадолго до начала войны на востоке непосредственно в корпуса и дивизии поступил приказ верховного командования вооруженных сил относительно обращения с гражданским населением и военнопленными. Этот приказ отменял обязательное применение военно-уголовных законов к военнослужащим, виновным в грабежах, убийствах и насилиях гражданского населения и военнопленных, и передавал наложение наказания на усмотрение непосредственных начальников и командиров. Такой приказ мог способствовать лишь разложению дисциплины. Очевидно, такое же чувство он вызвал и у главнокомандующего сухопутными силами, так как фельдмаршал фон Браухич приложил к приказу инструкцию, позволяющую не применять этот приказ в том случае, если он создает опасность подрыва дисциплины».

Однако, что бы не писали немецкие генералы, озабоченные дисциплиной в войсках, по факту, эти приказы были переданы и применялись на практике повсеместно. Такие приказы превращали вермахт в банду уголовников, где даже если не каждый солдат безнаказанно занимался подобными бесчинствами, то становился соучастником этих преступлений.

Немецкие генералы и до этих приказов знали, что это будет за война. Об этом их прямо и открыто уведомил сам Адольф Гитлер. 30 марта 1941 года фюрер собрал 250 генералов, которые уже получили свои назначения для участия в операции «Барбаросса», на совещание и в течении 2,5 часов объяснял им, что их ждёт и чего он от них хочет: «речь идет о борьбе на уничтожение», никакие проявления «солдатского товарищества с врагом не допустимы. Война на Востоке должна во всем отличаться от войны на Западе», речь идет об «уничтожении большевистских комиссаров и коммунистической интеллигенции» и т.д.