Андрик
Участник
- С нами с
- 04/04/07
- Постов
- 340
- Оценка
- 112
- Живу в:
- Москва
- Для знакомых
- Андрей
- Охочусь с
- 1998
- Оружие
- МЦ 20-01 20*70 1988 г., Иж43е-1с 12*76 2004 г., Stoeger 2000
- Собака(ки)
- спаниель, рус. пег. гончий, Западно-Сибирская лайка
Мне повезло - я родился в семье охотника и все мои родственники (как со стороны матери, так и со стороны отца) увлекались этой страстью. Правда брать с собой меня не кто не спешил.
В первый раз я выстрелил из охотничьего ружья в пятнадцать. Было это, правда, не совсем на охоте, но для юного пацана и это был настоящий праздник. К тому моменту я знал много того, чего порой не знают те, кто увлекаются охотой всю жизнь (С тринадцати лет читал всю охотничью периодику, которую только находил). Правда, знания мои ограничивались теорией, но ведь без теории и практики быть не должно.
В шестнадцать я впервые попал на настоящую охоту. До этого я пару раз ходил с дядей и отцом, но в качестве зрителя, а тут впервые пошел один. Отец разрешил взять старую курковую одностволку шестнадцатого калибра (Не в самом идеальном состоянии, но с отменным боем и поразительной кучностью. Сосед про нее говорил: «Ружье отменное. Тут же ствол как у танка. Любой патрон возьмет.»), три патрона с «пятеркой», и пищик на рябчика. С вечера отец показал мне как надо манить и сославшись на усталость отказался пойти со мной.
Был конец сентября и светало уже достаточно поздно, но я, опасаясь опоздать, завел будильник на 3 часа ночи. Не какие уговоры родственников перевести будильник часиков на шесть на меня не действовали.
Предвкушение предстоящей первой (!) самостоятельной охоты не давало уснуть, и я всю ночь проворочался под одеялом. Перед глазами мелькало множество разнообразной пернатой живности налетающей на меня со всех сторон и десятки битых тремя имеющимися патронами тетеревов, уток, рябчиков и глухарей… Да-да…Непременно глухарей… И гордое возвращение добытчика домой…
Наконец раздалась мелодия будильника (на самом деле это не какая не мелодия, а отвратительный «бдри-и-и-инь!!!» советского будильника, но для меня это был практически праздничный концерт духового оркестра) и я принялся собираться на охоту. Со стороны это наверное было похоже на паническое бегство от пожара со спасательными действиями самого ценного имущества, но мне все равно казалось, что я все делаю медленно (хотя оделся я, наверное, гораздо быстрее чем прогорела бы спичка). Отец практически насильно влил в меня чай и затолкал бутерброд и я, не поддавшись на уговоры «…поспать еще часика три…», вылетел в морозную темноту осенней ночи.
Холод моментально пронизал все мое тело, и в голове заметалась мысль: «…срочно домой под теплое одеяло…», но даже эта крамольная мысль не отбила желание идти в лес. Застегнув все пуговицы на бушлате, даже те которые были на карманах (они видимо несли какую то особую согревающую функцию), я двинулся в сторону леса. В руке крепко зажат патрон в латунной гильзе (других старая одностволка не признает). На офицерской портупее поверх бушлата, специально купленный для предстоящей охоты нож - «мечта Рембо». На голове солдатская ушанка. На ногах старые кроссовки брата «Адидас» 41 размера (у меня тогда 38 был…). Офицерские брюки, заправленные в шерстяные носки. За плечами выстиранный рюкзак в заплатках, на плече ружье, зачем-то на шейке ложи перемотанное синей изолентой (в деревнях часто встречается такой «тюнинг»). Не дать не взять таежник-терминатор. Встреть меня в ту осеннюю ночь случайный прохожий, минимум «медвежья» болезнь ему была бы обеспеченна. Причем на всю жизнь...
Иду по дороге и вспоминаю как нужно манить. «Тиии-тиии-тить-ти-тить…»- вроде так. Или нет… А… ладно…на месте разберемся.
В лесу хоть глаз коли. Дороги и то не видно. Кое-как иду в сторону просеки, как лунатик выставив руки вперед. Лесное привидение. Призрак отца Гамлета (русский вариант).
По моим подсчетам просека впереди меня метрах в пятидесяти, а значит, левее меня метрах в двухстах начинается черничник. Из прочитанных мной книг я знал, что именно там нужно искать рябчика осенью. Взял немного влево и, пройдя метров сто-сто пятьдесят, уселся на старую, поваленную в том году березу.
Больше часа пришлось ждать первые проблески рассвета. К тому моменту я уже продрог до костей и теперь со стороны был похож на нахохлившегося воробья на ветке. Так и сидел на березе, крепко обняв одностволку и втянув шею в плечи.
Когда, наконец, стало возможно разглядеть даже самые маленькие веточки на соседних деревьях, я решился поманить не громко и плавно как научил отец. К моему великому разочарованию после первого раза рябчики не посыпались на меня как из рога изобилия… Мало того, они отказывались мне отвечать. Может они просто не знали, что я разговариваю на их «рябчином» языке… Или это были «неправильные рябчики»… Но даже после десятого раза мне так не кто и не хотел отвечать.
По принципу: «если гора не идет к Магомеду….», решил, что если я буду сидеть на одном месте, то мне так не кто и не ответит, а значит - будем искать.
Стараясь как можно меньше издавать шороха, я пошел по краю черничника, периодически «подавая голос».
В голове проскочила мысль: « А может, рябчики вместе с мамонтами вымерли…». Но ведь когда я ходил за грибами, не однократно поднимал выводки.
Я настолько погрузился в свои мысли, что не сразу услышал, как после очередного моего «зова», мелодичный отсвист, и только когда рябчик, «гремя крыльями» перепорхнул чуть ближе, понял, что нашел, то, что искал.
Спрятавшись, за маленькую елочку, которая мне и до пояса то и то не доставала, и отвернувшись в другую сторону, как советовал один авторов, прочитанной мною книги, я снова поманил рябка и, взведя курок, стал ожидать подлета.
Но петушок не спешил. Он отзывался, откуда-то из черничника, даже не предпринимая попыток к сближению. Видимо он уловил фальшь в моем исполнении и насторожился. Так мы упражнялись в «пении» минут двадцать, после чего, мой визави замолчал и больше не откликался.
Когда, наконец, я понял, что он не подлетит (на это мне потребовалось еще минут десять), я решил, что можно попробовать к нему подобраться и попытаться, вспугнув его, добыть, как советовали авторы книг, с подъема, когда он присядет на дерево.
Заметив в качестве ориентира большую черничную кочку, не далеко от которой как мне казалось должен находиться рябчик, я стал тихонько ползти в его сторону, осторожно переставляя локти, что бы ненароком не «наступить» на предательски хрустящие сухие ветки, в изобилии валяющиеся на земле. Некоторые из них, лежащие на моем пути приходилось аккуратно отодвигать в сторону.
Так, в час по чайной ложке, я приближался к завидному трофею. До кочки оставалось еще метров двадцать…пятнадцать…десять…пять… Где-то тут, чуть-чуть левее кочки и дальше метров на пятнадцать-двадцать, отзывался рябчик. Тихонечко начинаю подтягивать к себе ноги. Аккуратно приседаю на одно колено… потом на другое… Слегка приподнимаю голову над кустом и пытаюсь высмотреть в черничнике рябца, но он замечает меня на какие то доли секунды раньше, и этого достаточно, что бы он будто взорвавшись, в мгновенье устремляется в сторону спасительного ельника.
К моей несказанной радости, не долетев до ельника пяти метров, он как бы остановившись в воздухе, присаживается на ветку березы, при этом она даже не покачнулась.
До петушка метров сорок, но раздумывать некогда, да и для моей дальнобойной одностволки с ее девяностосантиметровым стволом это не расстояние. Плавно поднимаю ствол и, наведя мушку на него, нажимаю на курок. Грохот выстрела и я вижу, как рябчик сорвавшись с ветки… улетает… КАК??? Я не мог промахнуться! По неподвижной цели я некогда не промахивался (по подброшенным бутылкам бывало, но по неподвижным никогда).
Вдруг его полет надломился и он, перестав махать крыльями, камнем упал в папоротник. Сам не заметил как, но я уже стою возле него и с восхищением смотрю на первого, добытого мною петушка и не верю в то, что я теперь настоящий охотник. Не просто, начитавшийся книг парнишка с ружьем, а настоящий, добывший свой трофей ОХОТНИК.
С нежностью, трясущимися руками, поднимаю его. Провожу по мягким перышкам руками. Пальчиками касаюсь острых коготков на лапках. Вытираю алую капельку крови с клюва и аккуратно убираю его в рюкзак…
Сразу перед глазами встает картина того, как я с высоко поднятой головой возвращаюсь домой и на восхищенные восклицания родственников, спокойно и с некоторой гордостью отвечаю, что, мол по-другому и быть не могло…охотник… профессионал…
Хочется сразу, сломя голову, бежать домой, что бы как можно быстрее ускорить свой триумф. Первый раз один на охоте и уже с трофеем. Да еще и взятым, не абы как случайно, а после долгого и сложного скрадывания. По правилам…
Но с другой стороны, охота еще не закончилась… Она только начинается… Значит домой идти еще рано и надо продолжать. Так что, взяв всю волю в кулак, иду дальше….
Воли моей хватило еще на пять минут, а потом, забирая все правее и правее я все же выхожу на дорогу, притворно удивившись, типа все получилось само…случайно… И бодрым шагом, постепенно увеличивая темп двинулся к дому.
Не доходя до дома ста метров, остановился, перевел дыханье (что бы родные не видели как я спешил) и неторопливой походкой двинулся к дому.
Встречи с хлебом и солью не получилось. Мое триумфальное возвращение осталось не замеченным. Впрочем, ни чего удивительного, на часах было всего семь часов, а в субботу утром не так много охотников вставать в такую рань.
Тогда я решил, что надо положить трофей на самое видное место - рядом с умывальником и когда все проснуться они сами на него наткнуться, а я сделаю вид, что мол, ничего такого и не случилось… Все мол как всегда…
Первым проснулась бабушка. Увидела рябца и со словами: « Что таких маленьких пичужек стреляют…» , удалилась готовить завтрак. Меня это задело, но вида не подав, я, с видом старика-профессионала ответил: « Перевелась дичь. Пока этого добыл, столько километров прошел…».
Ну, а дальше все прошло как я и планировал: мать - гордилась сыном-добытчиком, отец спрашивал, что да как, братья с завистью смотрели на меня, а я им рассказывал, что мол это рябчик…он живет…и т. д. и т. п.
Сейчас я охочусь девятый сезон и в моей охотничьей жизни было уже не мало разнообразных трофеев (в том числе и не мало рябчиков), но как и у всех охотников, самый первого своего рябца и ту охоту, я помню, как будто она была только вчера.
P.S. С прошлого года, с нами на охоту (обычно мы ходим втроем: отец, дядя и я) ходит младший брат. Ему, сейчас, как и мне тогда шестнадцать и ходит он, как и я не как соглядатай, а как полноценный охотник, а в этом году, охотничье счастье улыбнулось и он добыл свой первый трофей, правда у него это лысуха. Я не сомневаюсь, что так же как и я, по прошествии времени он так же вспомнит свой первый трофей и ту охоту до малейших подробностей.
В первый раз я выстрелил из охотничьего ружья в пятнадцать. Было это, правда, не совсем на охоте, но для юного пацана и это был настоящий праздник. К тому моменту я знал много того, чего порой не знают те, кто увлекаются охотой всю жизнь (С тринадцати лет читал всю охотничью периодику, которую только находил). Правда, знания мои ограничивались теорией, но ведь без теории и практики быть не должно.
В шестнадцать я впервые попал на настоящую охоту. До этого я пару раз ходил с дядей и отцом, но в качестве зрителя, а тут впервые пошел один. Отец разрешил взять старую курковую одностволку шестнадцатого калибра (Не в самом идеальном состоянии, но с отменным боем и поразительной кучностью. Сосед про нее говорил: «Ружье отменное. Тут же ствол как у танка. Любой патрон возьмет.»), три патрона с «пятеркой», и пищик на рябчика. С вечера отец показал мне как надо манить и сославшись на усталость отказался пойти со мной.
Был конец сентября и светало уже достаточно поздно, но я, опасаясь опоздать, завел будильник на 3 часа ночи. Не какие уговоры родственников перевести будильник часиков на шесть на меня не действовали.
Предвкушение предстоящей первой (!) самостоятельной охоты не давало уснуть, и я всю ночь проворочался под одеялом. Перед глазами мелькало множество разнообразной пернатой живности налетающей на меня со всех сторон и десятки битых тремя имеющимися патронами тетеревов, уток, рябчиков и глухарей… Да-да…Непременно глухарей… И гордое возвращение добытчика домой…
Наконец раздалась мелодия будильника (на самом деле это не какая не мелодия, а отвратительный «бдри-и-и-инь!!!» советского будильника, но для меня это был практически праздничный концерт духового оркестра) и я принялся собираться на охоту. Со стороны это наверное было похоже на паническое бегство от пожара со спасательными действиями самого ценного имущества, но мне все равно казалось, что я все делаю медленно (хотя оделся я, наверное, гораздо быстрее чем прогорела бы спичка). Отец практически насильно влил в меня чай и затолкал бутерброд и я, не поддавшись на уговоры «…поспать еще часика три…», вылетел в морозную темноту осенней ночи.
Холод моментально пронизал все мое тело, и в голове заметалась мысль: «…срочно домой под теплое одеяло…», но даже эта крамольная мысль не отбила желание идти в лес. Застегнув все пуговицы на бушлате, даже те которые были на карманах (они видимо несли какую то особую согревающую функцию), я двинулся в сторону леса. В руке крепко зажат патрон в латунной гильзе (других старая одностволка не признает). На офицерской портупее поверх бушлата, специально купленный для предстоящей охоты нож - «мечта Рембо». На голове солдатская ушанка. На ногах старые кроссовки брата «Адидас» 41 размера (у меня тогда 38 был…). Офицерские брюки, заправленные в шерстяные носки. За плечами выстиранный рюкзак в заплатках, на плече ружье, зачем-то на шейке ложи перемотанное синей изолентой (в деревнях часто встречается такой «тюнинг»). Не дать не взять таежник-терминатор. Встреть меня в ту осеннюю ночь случайный прохожий, минимум «медвежья» болезнь ему была бы обеспеченна. Причем на всю жизнь...
Иду по дороге и вспоминаю как нужно манить. «Тиии-тиии-тить-ти-тить…»- вроде так. Или нет… А… ладно…на месте разберемся.
В лесу хоть глаз коли. Дороги и то не видно. Кое-как иду в сторону просеки, как лунатик выставив руки вперед. Лесное привидение. Призрак отца Гамлета (русский вариант).
По моим подсчетам просека впереди меня метрах в пятидесяти, а значит, левее меня метрах в двухстах начинается черничник. Из прочитанных мной книг я знал, что именно там нужно искать рябчика осенью. Взял немного влево и, пройдя метров сто-сто пятьдесят, уселся на старую, поваленную в том году березу.
Больше часа пришлось ждать первые проблески рассвета. К тому моменту я уже продрог до костей и теперь со стороны был похож на нахохлившегося воробья на ветке. Так и сидел на березе, крепко обняв одностволку и втянув шею в плечи.
Когда, наконец, стало возможно разглядеть даже самые маленькие веточки на соседних деревьях, я решился поманить не громко и плавно как научил отец. К моему великому разочарованию после первого раза рябчики не посыпались на меня как из рога изобилия… Мало того, они отказывались мне отвечать. Может они просто не знали, что я разговариваю на их «рябчином» языке… Или это были «неправильные рябчики»… Но даже после десятого раза мне так не кто и не хотел отвечать.
По принципу: «если гора не идет к Магомеду….», решил, что если я буду сидеть на одном месте, то мне так не кто и не ответит, а значит - будем искать.
Стараясь как можно меньше издавать шороха, я пошел по краю черничника, периодически «подавая голос».
В голове проскочила мысль: « А может, рябчики вместе с мамонтами вымерли…». Но ведь когда я ходил за грибами, не однократно поднимал выводки.
Я настолько погрузился в свои мысли, что не сразу услышал, как после очередного моего «зова», мелодичный отсвист, и только когда рябчик, «гремя крыльями» перепорхнул чуть ближе, понял, что нашел, то, что искал.
Спрятавшись, за маленькую елочку, которая мне и до пояса то и то не доставала, и отвернувшись в другую сторону, как советовал один авторов, прочитанной мною книги, я снова поманил рябка и, взведя курок, стал ожидать подлета.
Но петушок не спешил. Он отзывался, откуда-то из черничника, даже не предпринимая попыток к сближению. Видимо он уловил фальшь в моем исполнении и насторожился. Так мы упражнялись в «пении» минут двадцать, после чего, мой визави замолчал и больше не откликался.
Когда, наконец, я понял, что он не подлетит (на это мне потребовалось еще минут десять), я решил, что можно попробовать к нему подобраться и попытаться, вспугнув его, добыть, как советовали авторы книг, с подъема, когда он присядет на дерево.
Заметив в качестве ориентира большую черничную кочку, не далеко от которой как мне казалось должен находиться рябчик, я стал тихонько ползти в его сторону, осторожно переставляя локти, что бы ненароком не «наступить» на предательски хрустящие сухие ветки, в изобилии валяющиеся на земле. Некоторые из них, лежащие на моем пути приходилось аккуратно отодвигать в сторону.
Так, в час по чайной ложке, я приближался к завидному трофею. До кочки оставалось еще метров двадцать…пятнадцать…десять…пять… Где-то тут, чуть-чуть левее кочки и дальше метров на пятнадцать-двадцать, отзывался рябчик. Тихонечко начинаю подтягивать к себе ноги. Аккуратно приседаю на одно колено… потом на другое… Слегка приподнимаю голову над кустом и пытаюсь высмотреть в черничнике рябца, но он замечает меня на какие то доли секунды раньше, и этого достаточно, что бы он будто взорвавшись, в мгновенье устремляется в сторону спасительного ельника.
К моей несказанной радости, не долетев до ельника пяти метров, он как бы остановившись в воздухе, присаживается на ветку березы, при этом она даже не покачнулась.
До петушка метров сорок, но раздумывать некогда, да и для моей дальнобойной одностволки с ее девяностосантиметровым стволом это не расстояние. Плавно поднимаю ствол и, наведя мушку на него, нажимаю на курок. Грохот выстрела и я вижу, как рябчик сорвавшись с ветки… улетает… КАК??? Я не мог промахнуться! По неподвижной цели я некогда не промахивался (по подброшенным бутылкам бывало, но по неподвижным никогда).
Вдруг его полет надломился и он, перестав махать крыльями, камнем упал в папоротник. Сам не заметил как, но я уже стою возле него и с восхищением смотрю на первого, добытого мною петушка и не верю в то, что я теперь настоящий охотник. Не просто, начитавшийся книг парнишка с ружьем, а настоящий, добывший свой трофей ОХОТНИК.
С нежностью, трясущимися руками, поднимаю его. Провожу по мягким перышкам руками. Пальчиками касаюсь острых коготков на лапках. Вытираю алую капельку крови с клюва и аккуратно убираю его в рюкзак…
Сразу перед глазами встает картина того, как я с высоко поднятой головой возвращаюсь домой и на восхищенные восклицания родственников, спокойно и с некоторой гордостью отвечаю, что, мол по-другому и быть не могло…охотник… профессионал…
Хочется сразу, сломя голову, бежать домой, что бы как можно быстрее ускорить свой триумф. Первый раз один на охоте и уже с трофеем. Да еще и взятым, не абы как случайно, а после долгого и сложного скрадывания. По правилам…
Но с другой стороны, охота еще не закончилась… Она только начинается… Значит домой идти еще рано и надо продолжать. Так что, взяв всю волю в кулак, иду дальше….
Воли моей хватило еще на пять минут, а потом, забирая все правее и правее я все же выхожу на дорогу, притворно удивившись, типа все получилось само…случайно… И бодрым шагом, постепенно увеличивая темп двинулся к дому.
Не доходя до дома ста метров, остановился, перевел дыханье (что бы родные не видели как я спешил) и неторопливой походкой двинулся к дому.
Встречи с хлебом и солью не получилось. Мое триумфальное возвращение осталось не замеченным. Впрочем, ни чего удивительного, на часах было всего семь часов, а в субботу утром не так много охотников вставать в такую рань.
Тогда я решил, что надо положить трофей на самое видное место - рядом с умывальником и когда все проснуться они сами на него наткнуться, а я сделаю вид, что мол, ничего такого и не случилось… Все мол как всегда…
Первым проснулась бабушка. Увидела рябца и со словами: « Что таких маленьких пичужек стреляют…» , удалилась готовить завтрак. Меня это задело, но вида не подав, я, с видом старика-профессионала ответил: « Перевелась дичь. Пока этого добыл, столько километров прошел…».
Ну, а дальше все прошло как я и планировал: мать - гордилась сыном-добытчиком, отец спрашивал, что да как, братья с завистью смотрели на меня, а я им рассказывал, что мол это рябчик…он живет…и т. д. и т. п.
Сейчас я охочусь девятый сезон и в моей охотничьей жизни было уже не мало разнообразных трофеев (в том числе и не мало рябчиков), но как и у всех охотников, самый первого своего рябца и ту охоту, я помню, как будто она была только вчера.
P.S. С прошлого года, с нами на охоту (обычно мы ходим втроем: отец, дядя и я) ходит младший брат. Ему, сейчас, как и мне тогда шестнадцать и ходит он, как и я не как соглядатай, а как полноценный охотник, а в этом году, охотничье счастье улыбнулось и он добыл свой первый трофей, правда у него это лысуха. Я не сомневаюсь, что так же как и я, по прошествии времени он так же вспомнит свой первый трофей и ту охоту до малейших подробностей.
