udin60
Пользователь
- С нами с
- 16/01/19
- Постов
- 65
- Оценка
- 35
- Живу в:
- Москва
- Для знакомых
- Михаил
- Охочусь с
- 1993
- Оружие
- ТОЗ-34
- Собака(ки)
- дратхаар х 2
СЕРЁГА
С Сергеем мы познакомились случайно в самом начале 90-х, просто пересеклись на одной из охот, разговорились и обменялись домашними телефонами. Это был крепко сбитый, среднего роста русоволосый парень чуть за тридцать, одетый в видавшую виды штормовку и болотные сапоги. С ним был кобель западно-сибирской лайки Артек. В то время современного разнообразия оружия еще не было, и оба мы таскали на плечах широко распространенные тогда вертикальные тулки. Весь он был какой-то ладный, движения выверенные и точные. Видно было, что в лесу и полях чувствует он себя, как дома. Мне кажется, из таких парней получаются отменные солдаты, геологи и путешественники.
Артек был под стать своему хозяину, пес независимый, со строгим характером. В нем, напрочь, отсутствовало какое-либо подобострастие к людям, а наоборот независимый характер и чувство собственного достоинства. Ко мне он не проявлял никакой агрессии, впрочем и интереса тоже. Когда я попытался потрепать его по холке, в ответ услышал глухое, еле слышное ворчание. Пес лет пяти от роду – не молодой, не старый, а как раз матерый и опытный. Кобель был универсальный, хорошо работал по боровой дичи и по копытным демонстрировал вязкость и злобу. Почему так много внимания я ему уделяю? Да потому, что путёвая собака это половина успеха, друг и напарник.
Поговорили, как водится об охоте, прощупывая друг друга «кто, чем дышит» и постепенно Сергей начал понемногу раскрываться и рассказывать о своих предпочтениях в жизни и охоте. Оказалось, что это очень редкий для большого города охотник – экстремал и романтик. За его плечами были скитания по Архангельской области, которую он исходил вдоль и поперек. Охотничьи тропы Приполярного Урала и Вологодской области. В общем, он тяготел к северным регионам нашей Родины. Я впервые встретил такого человека и с большим интересом слушал его увлекательные рассказы, тем более это сопровождалось показом сделанных им фотографий природы и трофеев.
Всегда в его походах с ним был фотоаппарат и походный дневник. Думаю, что впоследствии он обязательно попробовал бы облечь свои путевые заметки в форму дневниковых записей. Все это я, конечно, узнал не сразу, не сразу он приоткрыл передо мной щелочку в свою жизнь. Мы даже пытались несколько раз съездить на совместные охоты в Тверскую область, но как-то не задалось. Я видел, что он одиночка и тяготится моим присутствием, хотя и старается не показывать вида. Его можно было понять, я и сам предпочитаю охотиться в одиночестве, без компании, ведь охота – дело интимное, как любовь. В общем, интересный был для меня человек, вполне возможно, что это вылилось бы в дальнейшем в некую не отяготительную для обоих дружбу.
Ну, а пока мы изредка созванивались, обменивались впечатлениями, вместе посещали охотничьи выставки, после которых иногда заходили в кафе и немного позволяли себе. Чувствовалось, что Сергей все же испытывает недостаток общения с себе подобными и я чем-то устроил его как слушатель и единомышленник. В одну из встреч он рассказал, что задумал побродить по Кольскому полуострову и уже разрабатывает маршрут. В поход уйдет в начале сентября, как всегда один, как всегда с Артеком. В подробности он не вдавался, сказал только, что едет на Кольский, на месяц, как вернется, созвонимся. Готовился он к своим, как он говорил «забродам» очень тщательно и продуманно. Вещей брал минимальное количество, только самое жизненно необходимое. Обычно это были одноместная им же сшитая палатка, спальник, пеночка и минимальный набор продуктов (чай, сахар, соль и немного круп) мясом обеспечивал себя « с охоты». Обязательно брал компактный раскладной и редчайший по тем временам спиннинг и нехитрую рыболовную снасть. Из навигации имелся наручный компас и карта местности. Обязательно брал с собой солдатскую флягу полную чистого, неразведенного спирта, что не раз позволяло положительно решать вопросы помощи местного населения. Сам он выпивал очень умеренно, можно сказать, что вообще не выпивал. Особую гордость составляла неведомо каким образом ему доставшаяся аптечка американских военных летчиков. Он очень дрожал над ней и старался пополнять ее при первой возможности отечественными препаратами. Чего там только не было! Кажется, там было все и на все случаи жизни. Отличная вещь!
Настал сентябрь, позвонил Сергей и сообщил, что через два дня уезжает, начинается отпуск. Вещи собраны. Попрощался и обещал позвонить, рассказать, как все прошло, когда приедет. Я загрустил, ведь тоже мечтал, вот так вырваться хотя бы на недельку, побродить, постранствовать. Да все никак, быт не отпускает, работа, семья. Все это отговорки, духа не хватало, духа бродяжничества и странствий. Теперь и мечтать об этом смешно, годы ушли. Все надо делать вовремя – и детей заводить и бродяжить. Только прожив годы, понимаешь, что самое дорогое и невосполнимое, что у нас есть - это время. Время, время, как ты быстротечно. Казалось вот, все у тебя впереди, а оглянулся и понял, что лучшие твои годы безвозвратно остались «за плечами».
Прошел сентябрь, Серёга не позвонил, октябрь прошел, телефон молчит. На него не похоже. Решаюсь и набираю номер его квартиры. С первых звуков голоса его мамы понял, что случилось, что-то непоправимое, но все же представляюсь и прошу позвать его к телефону. В ответ слышу сдавленный плач и понимаю, что он пропал, не вернулся. Не зная, что сказать, потрясенный тихо кладу трубку. На следующий день собираюсь с силами и звоню снова, кое-как налаживается не простой разговор – узнаю, что Сергей не вернулся и не дает о себе знать, мать вся извелась и не знает, что делать.
Иду в милицию, объясняю ситуацию дежурному офицеру - усталому, немолодому капитану. Он все понимает, но говорит, что открыть розыскное дело можно только через три месяца с момента пропажи человека. Ждать еще очень долго, почти два месяца. Что за это время может произойти с человеком, попавшим в беду и подумать страшно. В конце концов, дело завели, направили запрос в РЖД на предмет, где он вышел, запрос пограничникам о регистрации при нахождении в погранзоне. Не регистрировался. Да, самодеятельные туристы и охотники редко когда регистрируются и обычно документальных следов не оставляют.
Так никто с тех пор не видел его и не слышал о Серёге. Сошел человек на каком-то полустанке и как сгинул. Что могло произойти? Да, что угодно. Мог попасть в болото, которых там великое множество и не выбраться, мог сломать ногу и опять не выбраться. А мог и с лихими людьми не разойтись на узкой дорожке. Таких людей у нас в стране всегда хватает. Может быть, мишка «подломил» или секач серьезный встретился. Кто знает? Места-то глухие. В общем, пропал человек – как и не было его. Я не поминал его, а вдруг! Вдруг взяла его в плен волоокая саамка и Серёга сейчас гоняет стада северных оленей! Бывают же чудеса, редко, но бывают же? Только маму его очень жалко.
Рассказ опубликован в альманахе "Охотничьи Просторы" №2-2018
С Сергеем мы познакомились случайно в самом начале 90-х, просто пересеклись на одной из охот, разговорились и обменялись домашними телефонами. Это был крепко сбитый, среднего роста русоволосый парень чуть за тридцать, одетый в видавшую виды штормовку и болотные сапоги. С ним был кобель западно-сибирской лайки Артек. В то время современного разнообразия оружия еще не было, и оба мы таскали на плечах широко распространенные тогда вертикальные тулки. Весь он был какой-то ладный, движения выверенные и точные. Видно было, что в лесу и полях чувствует он себя, как дома. Мне кажется, из таких парней получаются отменные солдаты, геологи и путешественники.
Артек был под стать своему хозяину, пес независимый, со строгим характером. В нем, напрочь, отсутствовало какое-либо подобострастие к людям, а наоборот независимый характер и чувство собственного достоинства. Ко мне он не проявлял никакой агрессии, впрочем и интереса тоже. Когда я попытался потрепать его по холке, в ответ услышал глухое, еле слышное ворчание. Пес лет пяти от роду – не молодой, не старый, а как раз матерый и опытный. Кобель был универсальный, хорошо работал по боровой дичи и по копытным демонстрировал вязкость и злобу. Почему так много внимания я ему уделяю? Да потому, что путёвая собака это половина успеха, друг и напарник.
Поговорили, как водится об охоте, прощупывая друг друга «кто, чем дышит» и постепенно Сергей начал понемногу раскрываться и рассказывать о своих предпочтениях в жизни и охоте. Оказалось, что это очень редкий для большого города охотник – экстремал и романтик. За его плечами были скитания по Архангельской области, которую он исходил вдоль и поперек. Охотничьи тропы Приполярного Урала и Вологодской области. В общем, он тяготел к северным регионам нашей Родины. Я впервые встретил такого человека и с большим интересом слушал его увлекательные рассказы, тем более это сопровождалось показом сделанных им фотографий природы и трофеев.
Всегда в его походах с ним был фотоаппарат и походный дневник. Думаю, что впоследствии он обязательно попробовал бы облечь свои путевые заметки в форму дневниковых записей. Все это я, конечно, узнал не сразу, не сразу он приоткрыл передо мной щелочку в свою жизнь. Мы даже пытались несколько раз съездить на совместные охоты в Тверскую область, но как-то не задалось. Я видел, что он одиночка и тяготится моим присутствием, хотя и старается не показывать вида. Его можно было понять, я и сам предпочитаю охотиться в одиночестве, без компании, ведь охота – дело интимное, как любовь. В общем, интересный был для меня человек, вполне возможно, что это вылилось бы в дальнейшем в некую не отяготительную для обоих дружбу.
Ну, а пока мы изредка созванивались, обменивались впечатлениями, вместе посещали охотничьи выставки, после которых иногда заходили в кафе и немного позволяли себе. Чувствовалось, что Сергей все же испытывает недостаток общения с себе подобными и я чем-то устроил его как слушатель и единомышленник. В одну из встреч он рассказал, что задумал побродить по Кольскому полуострову и уже разрабатывает маршрут. В поход уйдет в начале сентября, как всегда один, как всегда с Артеком. В подробности он не вдавался, сказал только, что едет на Кольский, на месяц, как вернется, созвонимся. Готовился он к своим, как он говорил «забродам» очень тщательно и продуманно. Вещей брал минимальное количество, только самое жизненно необходимое. Обычно это были одноместная им же сшитая палатка, спальник, пеночка и минимальный набор продуктов (чай, сахар, соль и немного круп) мясом обеспечивал себя « с охоты». Обязательно брал компактный раскладной и редчайший по тем временам спиннинг и нехитрую рыболовную снасть. Из навигации имелся наручный компас и карта местности. Обязательно брал с собой солдатскую флягу полную чистого, неразведенного спирта, что не раз позволяло положительно решать вопросы помощи местного населения. Сам он выпивал очень умеренно, можно сказать, что вообще не выпивал. Особую гордость составляла неведомо каким образом ему доставшаяся аптечка американских военных летчиков. Он очень дрожал над ней и старался пополнять ее при первой возможности отечественными препаратами. Чего там только не было! Кажется, там было все и на все случаи жизни. Отличная вещь!
Настал сентябрь, позвонил Сергей и сообщил, что через два дня уезжает, начинается отпуск. Вещи собраны. Попрощался и обещал позвонить, рассказать, как все прошло, когда приедет. Я загрустил, ведь тоже мечтал, вот так вырваться хотя бы на недельку, побродить, постранствовать. Да все никак, быт не отпускает, работа, семья. Все это отговорки, духа не хватало, духа бродяжничества и странствий. Теперь и мечтать об этом смешно, годы ушли. Все надо делать вовремя – и детей заводить и бродяжить. Только прожив годы, понимаешь, что самое дорогое и невосполнимое, что у нас есть - это время. Время, время, как ты быстротечно. Казалось вот, все у тебя впереди, а оглянулся и понял, что лучшие твои годы безвозвратно остались «за плечами».
Прошел сентябрь, Серёга не позвонил, октябрь прошел, телефон молчит. На него не похоже. Решаюсь и набираю номер его квартиры. С первых звуков голоса его мамы понял, что случилось, что-то непоправимое, но все же представляюсь и прошу позвать его к телефону. В ответ слышу сдавленный плач и понимаю, что он пропал, не вернулся. Не зная, что сказать, потрясенный тихо кладу трубку. На следующий день собираюсь с силами и звоню снова, кое-как налаживается не простой разговор – узнаю, что Сергей не вернулся и не дает о себе знать, мать вся извелась и не знает, что делать.
Иду в милицию, объясняю ситуацию дежурному офицеру - усталому, немолодому капитану. Он все понимает, но говорит, что открыть розыскное дело можно только через три месяца с момента пропажи человека. Ждать еще очень долго, почти два месяца. Что за это время может произойти с человеком, попавшим в беду и подумать страшно. В конце концов, дело завели, направили запрос в РЖД на предмет, где он вышел, запрос пограничникам о регистрации при нахождении в погранзоне. Не регистрировался. Да, самодеятельные туристы и охотники редко когда регистрируются и обычно документальных следов не оставляют.
Так никто с тех пор не видел его и не слышал о Серёге. Сошел человек на каком-то полустанке и как сгинул. Что могло произойти? Да, что угодно. Мог попасть в болото, которых там великое множество и не выбраться, мог сломать ногу и опять не выбраться. А мог и с лихими людьми не разойтись на узкой дорожке. Таких людей у нас в стране всегда хватает. Может быть, мишка «подломил» или секач серьезный встретился. Кто знает? Места-то глухие. В общем, пропал человек – как и не было его. Я не поминал его, а вдруг! Вдруг взяла его в плен волоокая саамка и Серёга сейчас гоняет стада северных оленей! Бывают же чудеса, редко, но бывают же? Только маму его очень жалко.
Рассказ опубликован в альманахе "Охотничьи Просторы" №2-2018
