Тем временем продолжается публикация Питерхантовских авторов в "Северо-Муйских огнях".
Событие, на мой взгляд, важное - дело в том, что журнал этот не только интересен сам по себе, он признан в кругах ценителей современной русской литературы. И тот факт, что в нём уже на регулярной основе печатаются произведения на охотничью тематику, очень важен. Это значит, что охотничья литература всё ещё является неотъемлемой частью современной русской литературы как явления, так мы боремся с попытками маргинализировать нас, охотников, вычеркнуть нас из культурного поля... Нам очень важно стараться показывать , что у нас есть Душа, что Охота - это не жестокость и бездушие, как это пытаются изобразить многие "природозащитники", а один из эффективнейших способов взаимопроникновения с Природой...
В подтверждение важности этого - вот литературная критика, посвящённая первой публикации наших авторов в журнале. На мой взгляд, очень хорошая критика - будет здорово, если люди, далёкие от охоты, но не чуждые литературы, будут нас с вами воспринимать хотя бы вот так:
Валерий Кириченко, (Заместитель главного редактора журнала «Северо-Муйские огни» по литературной критике. Член редакционного совета альманаха «Новый Енисейский литератор» (Красноярск). Член Союза журналистов СССР (1972) и России. )г. Ангарск, Иркутская обл.ДУША ТВОЕГО КОСТРА Несметное множество костров на берегах речек в таёжных распадках никогда не похожи друг на друга. Во все времена. Потому что у каждого Костра своя Душа. Она сродни тому рыбаку или охотнику, который возжёг костёр здесь и сейчас и который зорко охраняет его пламя и свет, пока они не погаснут и не скроются в тлеющих всю звёздную ночь всполохах углей. Их теплое дыхание греет твою душу и уставшее тело на целебной хвое самобраной постели. Глубокое, ровное и могучее дыхание таёжника – унисон живой и благоуханной природы, что вечна, как покрова Пресвятой Богородицы. Я никогда не был в тайге, но я всегда в ней. До тех пор, пока собрат мой писатель – прозаик или поэт – будут рассказывать на страницах литературных журналов о глубинном и светоносном дыхании неизбывной природы. Вот Сергей Ворошилов из Петрозаводска. Он заслуженный изобретатель, технарь. Но прочтите подборку его стихов в литературном журнале «Северо-Муйские огни» – и вы не избавитесь от спонтанного восторга! Его «сердце баюкает стих», а «ветра напев колыбельной доносится под переборы реки». У Сергея «тают закатами дали таёжные», «гаснут просторы болот, с дымом уносятся думы тревожные прочь от житейских забот. Сквозь близорукую темень кромешную рвутся костра огоньки…». Наверно, того самого Костра, с которого я и начал свой душевный разговор. Неповторимые лирические образы, ещё никем не исторгнутые из сердца, именно такие драгоценные поэтические метафоры, как у Сергея Ворошилова, – радости открытия истинного таланта нет конца! Изумительно одарённый поэт, с инженерной точностью склада лирического ума. Потому у него «сыплется искрами звёздное золото в блюдца карельских озёр», «и гудят ветрами скалы, и шумят ветвями сосны мне секреты Калевалы…». Мне – тоже. Будто я по-прежнему, как полвека назад, а не сегодня, стою на посту на бескрайнем военном аэродроме Бесовец, ныне известном на весь мир. Стою у рядов быстрокрылых перехватчиков и самолётов-форсажей. Тяжеленный солдатский тулуп, обнимавший плечи моих воинов-предшественников, карабин – «калашников» за плечами и … то самое карельское небо под Петрозаводском, усыпанное вдали от города высоким и бесконечным покрывалом бриллиантовых звёзд. На Севере они видны особенно ярко. У поэта Сергея Ворошилова – тоже. Зимой у него «роятся звёзды близко вокруг шальной луны», осенью «рысий визг царапает, закатом опалённую тайгу», «ветер плачет медью, запутавшись в редеющей листве», а летом «луна печалит глаз», потому как «Млечный Путь, он тоже – охотничья тропа». Такие глубинные поэтические образы, бесценные метафоры – находки воистину дорогого стоят. Всевышний, видно, далеко не каждому дарует благословенный талант. В эти минуты и моя юношеская душа поёт от счастья. Как у поэта Сергея Ворошилова, который был подростком тогда, когда я стоял в солдатском карауле в стране сорока тысяч карельских блюдцев-озёр. Они, действительно, порой крохотные, неповторимые, не похожие друг на друга. И загадочные своими тихими тайнами. Сергей бесконечно прав, когда говорит, что «нет у Севера начала. И конца нет. Лишь просторы», где даже «август плывёт» в поисках «узоров глухарей», а не только март. Я потрясающе заколдован стихами поэта! Я весь «в отпаде», как изъясняется современная молодёжь, продвинутая во всех смыслах, не в пример нам, и держащая будущее «в зубах». Я преклоняю свои давно седые волосы перед нынешней, невероятно талантливой молодёжью. Канадский писатель Сергей Демченко из города Виннипег публикует в журнале одностраничный, но содержательно ёмкий и сюжетно завершённый охотничий рассказ «Осечка». Название, конечно, далеко не оригинальное, но дело в сути произведения. Обратимся к кульминации и развязке рассказа. «Вот он! Стоит смотрит на меня. Нет, не на меня – меня он не видит за скрадком, – пишет Сергей. – Он смотрит на мой скрадок… Огромные, чёрные влажные глаза оленя не спускают взгляда с моего скрадка. Я не могу повернуться, повернуть карабин… Он делает шаг ко мне, потом второй… Дышит открытым ртом, выбрасывая облачко белого пара при каждом выдохе, ноздри жадно ловят запахи. Красив олень! Рога в четыре отростка, абсолютно симметричные, белое поперечное пятно на шее и на морде, чёрный влажный нос и глаза… Чёрные, на выкате, сжирающие мою палатку. Он стоит, спрятанный в высокой траве… Однозначно – трофей! Хоть бы белка затарахтела или птица какая-нибудь голос подала… Тишина вокруг… Олень делает ещё шажок. До меня метров двадцать… «Стрелять – не стрелять?»… Ну, жми! Чего же ты? Палец поджимает спуск, но… осечка! Осечка в моём сознании… Не стреляю… Олень хорош. Он поворачивается боком ко мне, показавшись во всём своём великолепии… И моментально исчезает в молодняке». Нужны ли после такой эмоциональной прозы комментарии? Думаю, нет. Я молча готов поцеловать талантливую руку писателя. И не только этого, а и Сергея Тюрина, что из посёлка Пчёлка в Самарской области. В своём рассказе «Без неё» (то есть без охотничьей собаки) он ведает о своих похождениях на вальдшнепов, нанизывая фабулы одну на другую. И всё так интересно и увлекательно! Но вот, наконец, фабула – развязка: «Я остановился и вдруг краем глаза будто багром выцепил из пестроты лиственного опада знакомый пёстрый узор оперения вальдшнепа. Он сидел в паре метров прямо на тропинке, сидел прижавшись к земле и не моргая смотрел на меня своими чёрными бусинами глаз! Внутри опять вздрогнуло: а где собака? Да нет же её со мной!.. Но я почему-то очень сильно ощущаю её присутствие, словно вот она стоит по птице и показывает мне её своей мордой! Но её нет со мной, она ушла в начале сентября, ушла у меня на руках, молча стиснув от боли зубы. Я был с ней до последнего её вздоха… Я сделал шаг, вальдшнеп взлетел с присущим ему шелестом и полетел по-над тропинкой. Не попасть было бы трудно. Но я не стрелял! Не имел права! Слёзы текли у меня по лицу…». Потрясающий психологический портрет рассказчика! И высоконравственный образ центрального героя. У эмоционального читателя такая проза на грани психологического надрыва может вышибить слезу, как у самого автора. В этом – воздействие истинно художественного текста. Не может оставить читателя равнодушным рассказ Александра Кобелева «Бумеранг». Поэт и прозаик из Новонукутска Иркутской области в юмористическом стиле повествует о вечно нетрезвом охотнике, который даже спьяну всегда поражает цель. Короткий рассказ написан занимательно и с такой сюжетной завершённостью, что не «подкопаешься»: «Степан, как всегда, не промахнулся». Вот в этой последней фразе и закавыка. Она, с точки зрения требований к рассказу, на месте. И всё же я бы её убрал. Читатель должен сам домыслить финал той или иной охоты на дикую, беззащитную и безвредную, козу, а не участвовать виртуально в её убиении. Для авторов журнала «Северо-Муйские огни», позиционирующего себя экологическим изданием во всех смыслах, тем более странно. Ведь не о хищниках речь. А потому вернёмся к нашему Костру, с которого затеяли разговор. Креативный прозаик из деревни Крутец, что на вологодчине, охотник-натуралист Дмитрий Побединский (фамилия-то какая!) свой рассказ так и назвал – «Костёр». Уж слишком обыденно и просто. Если записать все названия из одного слова, использованного поэтами и прозаиками, то получится целая книга «Костёр». И всё же это второстепенное. Здесь важен стиль произведения, его великолепная внутренняя аура, метафоричность и образность художественного языка: «Я стою в тёмном ночном лесу… и вижу наш Костёр, моих добрых товарищей, золотые колонны сосен, полог плащ-палатки… Да, это он – мой сказочный каминный зал – удивительно красивый и необыкновенно уютный… Мне чертовски хорошо! Укладываюсь у огня… Мне уютно и спокойно – я знаю, что наш Костёр будет согревать нас своим теплом до самого утра, хотя пламя его и угаснет. Но в глубине его, под золой, будут потрескивать, даря нам своё тепло, его жаркие угли – Душа Костра». Вот и название для рассказа! И всё же автор его не использует, хотя «свой» Костёр непременно величает с большой буквы. Писателю «чертовски хорошо», мне – тоже. Потому что это Душа и «моего» таёжного костра. И «твоего» тоже. Но каждый для нас он неповторим. Никогда!
и он с Питерханта!
