Рассказы детей о первом годе немецкой оккупации

[tvi55]

[TABLE="class: lulwjzzxkh cwjleecni bogidvkqmj"]
[TR="class: epjcheval myythwde"]
[TD="class: fqrqpgsall mytjqb gsiraqcsw fyqhzda"]

Ребенок рядом с убитой матерью. Концлагерь для гражданского населения «Озаричи».
Белоруссия, местечко Озаричи Домановичского района Полесской области

«Нашли в жите старого Тодора с нашими ранеными солдатами. Принес им костюмы своих сынов, хотел переодеть, чтобы немцы не опознали. Солдат постреляли в жите, а Тодору приказали выкопать яму возле порога своей хаты... Из окна видно, как он копает яму. Вот выкопал... Немцы забирают у него лопату, что-то по-своему ему кричат. Старый Тодор не понимает, тогда они толкнули его в яму и показали, чтобы встал на коленки. Выстрелили. Он только качнулся... Так и засыпали... На коленках...
Всем стало страшно. Что это за люди? Возле порога убили человека и возле порога закопали. Первый день войны...»

Катя Заяц, 12 лет

«Мы ели воду. Придет время обеда, мама ставит на стол кастрюлю горячей воды. И мы ее разливаем по мискам. Вечер. Ужин. На столе кастрюля горячей воды. Белой горячей воды, зимой и закрасить ее нечем. Даже травы нет.
От голода брат съел угол печки. Грыз, грыз каждый день, когда заметили, в печке была ямка. Мама брала последние вещи, ездила на рынок и меняла на картошку, на кукурузу. Сварит тогда мамалыги, разделит, а мы на кастрюлю поглядываем: можно облизать? Облизывали по очереди. А после нас еще кошка лижет, она тоже ходила голодная. Не знаю, что еще и ей оставалось в кастрюльке. После нас там ни одной капельки. Даже запаха еды уже нет. Запах вылизан».

Вера Ташкина, 10 лет

«Двоюродную сестру повесили... Муж ее был командиром партизанского отряда, а она беременная. Кто-то немцам донес, они приехали. Выгнали всех на площадь... Возле сельсовета росло высокое дерево, они подогнали коня. Сестра стоит на санях... У нее — коса длинная... Накинули петлю, она вынула из нее косу. Сани с конем дернули, и она завертелась... Бабы закричали...
А плакать не разрешали... Кричать — кричи, но не плачь — не жалей. Подходят и убивают тех, кто плачут. Подростки шестнадцати-семнадцати лет, их постреляли... Они плакали...»

Вера Новикова, 13 лет

«Приютила нас всех еврейская семья, двое очень больных и очень добрых стариков. Мы все время боялись за них, потому что в городе везде развешивали объявления о том, что евреи должны явиться в гетто, мы просили, чтобы они никуда не выходили из дома. Однажды нас не было... Я с сестрой где-то играла, а мама тоже куда-то ушла... И бабушка... Когда вернулись, обнаружили записочку, что хозяева ушли в гетто, потому что боятся за нас. В приказах по городу писали: русские должны сдавать евреев в гетто, если знают, где они находятся. Иначе тоже — расстрел.

Прочитали эту записочку и побежали с сестрой к Двине, моста в том месте не было, в гетто людей перевозили на лодках. Берег оцепили немцы. На наших глазах загружали лодки стариками, детьми, на катере дотаскивали на середину реки и лодку опрокидывали. Мы искали, наших стариков не было. Видели, как села в лодку семья — муж, жена и двое детей, когда лодку перевернули, взрослые сразу пошли ко дну, а дети все всплывали. Фашисты, смеясь, били их веслами. Они ударят в одном месте, те всплывают в другом, догоняют и снова бьют. А они не тонули, как мячики».

Валя Юркевич, 7 лет

«Возле нашего дома остановилась немецкая машина, она не специально остановилась, она испортилась. Солдаты зашли в дом, меня и бабушку прогнали в другую комнату, а маму заставили им помогать...

Стало темно, уже вечер. Вдруг мама вбегает в комнату, хватает меня на руки и бежит на улицу. Сада у нас не было и двор пустой, бегаем и не знаем, куда спрятаться. Залезли под машину. Они вышли во двор и ищут, светят фонариками. Мама лежит на мне, и я слышу, как у нее стучат зубы, она холодная сделалась. Вся холодная.

Утром, когда немцы уехали и мы вошли в дом, бабушка наша лежала на кровати... привязанная к ней веревками... Голая! Бабушка... Моя бабушка! От ужаса... От страха я закричала. Мама вытолкнула меня на улицу... Я кричала и кричала... Не могла остановиться...»

Люда Андреева, 5 лет

«...Мама что-то пекла из картошки, из картошки она могла сделать все, как сейчас говорят, сто блюд. К какому-то празднику готовились. Я помню, что в доме вкусно пахло... Немцы окружили дом и приказывают: «Выходи!» Вышла мама и мы, трое детей. Маму начали бить, она кричит:

— Дети, идите в хату...

Они заталкивают маму в машину и сами садятся.

...Через много лет я узнала, что маме выкололи глаза и вырвали волосы, отрезали грудь. На маленькую Галю, которая спряталась под елкой, напустили овчарок. Те принесли ее по кусочку. Мама еще была живая, мама все понимала... На ее глазах...»

Валя Змитрович, 11 лет

https://matveychev-oleg.li...[/TD]
[/TR]
[/TABLE]

 

[Virtual DJ]

Мне недавно мой родственник, на шестом десятке, задал вопрос: "а чем русский солдат лучше немецкого? Такие же оккупанты."
Я онемел. Первое желание было - сломать нос.
Потом буря эмоций, а когда я осознал, что у него абсолютно уродливое восприятие истории нашего же народа, мне стало очень досадно, что таких уродов становится все больше и больше...
История "стирается".

Такие статьи надо читать обязательно! При первой же возможности и регулярно. Чтобы помнили.

 

[Харрис]

Да уж . Прочитал как в яму черную заглянул . А люди ведь потом с этим жили .

 

[ВЛАДС]

Нелюди, они как были нелюдями, так и остаются ими до сих пор.......

 

[ОДЗ]

Так было всегда, надо только читать документы. И не только этой войны.
К примеру, в первой половине 20-го века был у нас в Петербурге - Ленинграде один известный историк – Е.Тарле. Специалист по эпохе Наполеона 1-го, причём такой, что на его имя приходили запросы из Французской Академии наук с просьбой прояснить тот или иной малоизвестный эпизод в истории наполеоновской Франции.
Так вот, он приводит один красноречивый документ уже времён оккупации Франции союзными войсками. Тогда страна тоже была поделена на сектора, и поведение оккупантов в них, видимо, заметно отличалось.
Так, одна из французских деревень находилась на границе секторов России и Пруссии, но всё-таки попадала в зону последней. И уже через несколько дней французские крестьяне просили объединённое командование оккупационных войск передать их русской стороне, с обязательством содержать вместо одного немецкого солдата десять русских. (По отзывам населения в русской зоне, солдаты, сами бывшие крестьяне, с удовольствием помогали местным в полевых работах, а в деревне оставляли одного самого старого вояку, который присматривал за порядком и занимал играми детей.)

 

[Дмитрий_МВ]

Мамину семью не тронули. Просто в погреб выгнали из хаты. Там до освобождения Ржева и выживали.
В доме немцы. Бабушка Мотя и три дочки с братиком на заднем дворе в погребе.
Лебеду варили и ели. Братик умер от водянки. Старый немец сказал, что лебеду есть нельзя, ешьте крапиву коли больше нечего, не то умрёте как он. Послушались, стали варить и есть крапиву. Выжили как то...
Фрицы в деревне стояли не лютые, артиллеристы. Иногда подкармливали тайком, жалели детей.
А вот партизаны не жалели никого. Отбирали всё что могли унести. "Всё для победы". Расстреливали всех, кто пытался что то скрыть. А то что односельчане старики, старухи, дети, с голоду умирали, так война всё списала.
Даже пилу с топором уволокли. Бабушка просила оставить, чем дрова пилить? Сказали что им нужнее, а ты старуха и ветками перебьёшься.
Из воспоминаний мамы.
Лично не осуждаю. Но у детей отбирать не стал бы. На фрицевских обозах можно было разжиться, и не только пилами. Но то опаснее, чем у старухи чуть живой отобрать...
Это про две стороны медали.
Но это тоже надо помнить, чтоб война не выглядела рафинированной сказкой.

 

[tvi55]

ешьте крапиву коли больше нечего, не то умрёте как он. Послушались, стали варить и есть крапиву.

Натолкнул на новую тему.

--- Добор поста---

Но это тоже надо помнить, чтоб война не выглядела рафинированной сказкой.

и это правильно!