Возвращение или охотничьи истории из прошлого и настоящего.

[Селянин]

Товарищи! Хочу обкатать на вас текст небольшой повести, которая изначально задумывалась в качестве отчёта об охоте, но как-то неожиданно для меня самого, обросла дополнительными материалами в виде ретроспекций. Поначалу написание шло довольно бодро, но потом замедлилось, а вскоре и вовсе остановилось, упершись в жестокую мысль "А кому оно надо?!" Однако, спустя некоторое время, мне стало жаль выкидывать написанное, и родилась другая мысль - попробовать обкатать текст на читателях. Мысль, в общем-то, до банальности простая: заинтересует текст читателя, значит буду писать дальше, а если нет, то выкину в корзину. Отсюда просьба: не просто читать, а высказывать своё отношение к прочитанному. Лучше, конечно, если комментарий будет предметным и развёрнутым, но, если, как говорится влом писать много букв, то достаточно выразить своё мнение короткими "нет" или "да". Единственно, хочу попросить своих недоброжелателей ( а они у меня имеются) не устраивать в теме хамских разборок ни со мной, ни друг с другом. Вопрос чисто литературного плана и не более, а следовательно, и оценивать прошу исключительно литературную составляющую. Всё остальное буду убирать.

Публиковать буду частями. Поэтому можно и нужно своё отношение писать сразу, не дожидаясь завершения повествования. Ищите любые недостатки и высказывайтесь не боясь меня обидеть. Только учитывайте, что публикую я черновик.

Начнём.

ВОЗВРАЩЕНИЕ или ОХОТНИЧЬИ ИСТОРИИ ИЗ ПРОШЛОГО И НАСТОЯЩЕГО.

Эпиграф: У каждого есть такие места, забыть о которых невозможно, хотя бы потому, что там воздух помнит твоё счастливое дыхание...
Эрих Мария Ремарк.

Краткая предыстория.

В год своего двадцатипятилетия я переломил свою жизнь так, что многие мои друзья, родственники и знакомые меня совершенно не поняли. Добровольно отказавшись от хорошо начавшейся карьеры инженера на одном из оборонных предприятий, на которое я был распределён после защиты институтского диплома, я по знакомству устроился простым егерем в один из заказников области, находящихся в ведомстве областной Госохотинспекции, и был отправлен для работы и проживания на кордон, примостившийся на берегу большого лесного озера.

Решение о кардинальном изменении образа собственной жизни я принимал долго и мучительно. С одной стороны, были любовь к природе и желание её познания, стремление к приключениям и мечтания стать охотником, бередившие душу с раннего детства, а с другой стороны, были сомнения в правильности предстоящего шага, который вполне мог оказаться ошибочным. Привычка идти по жизни накатанной колеёй настолько сильно укоренилась в моём сознании, что любое отступление от этой привычки воспринималось, как блажь. Как не прикидывай, а шаг в неизвестность, всегда порождает сомнения и страх. Не знаю, как это случилось, но я шаг этот сделал.

Так для прирождённого горожанина, 24-х лет от роду, наступили трудные, но одни из счастливейших в моей жизни, лесные времена. Работа моя заключалась в охране территории заказника, в проведении биотехнических мероприятий, в выполнении плана по сдаче пушнины, в выполнении плана по товарному отстрелу копытных и сдаче мяса в торговые организации, в проведении учётных работ. Каждый день почти без выходных я наматывал километры по вверенным мне угодьям и работал, работал, работал….

Надо отметить, что времена тогда были трудные – страна развалилась, материально-техническая база госохотинспекции округлилась до «нуля», а посему не было у меня ни транспорта, ни служебного оружия, а часто и зарплаты не было. Кирзовые солдатские сапоги, солдатский бушлат, х/б костюмчик и фуражка с кокардой – вот и всё, чем меня обеспечило моё начальство. Мало того, всё выданное мне обмундирование, оказалось на два размера меньше, так что и ходил я на работе в том, что купил себе сам. Даже огромный рюкзак, в котором я на собственном горбу два раза в месяц таскал продукты на кордон за 22,5 километра, был самодельным, ибо на фабричный просто-напросто не было денег. Дорога за продуктами занимала три дня: день от кордона до станции, далее на электричке до города; второй день в городе и третий день обратно. И всё-таки, невзирая на все трудности, время то было для меня, наверное, самым лучшим в жизни. Был я молод, силён, вынослив, что позволяло мне не просчитывать дневные маршруты, а вставать утром и уходить на целый день в лес, забираясь в нём в такие непроходимые и трущёбные мета, из которых порой удавалось выбраться только глубоко за полночь.


С той поры прошло больше 25-ти лет, но в своих воспоминаниях я часто возвращаюсь в те времена и в те леса. В общем-то, это и не удивительно, ведь именно там всё было для меня впервые: первый добытый кабан, первый добытый лось, первый добытый глухарь и, главное, первое победное ощущение от осуществлённой мечты.

Рождение идеи.


К поездке в угодья я стал готовиться ещё вначале лета. Естественно, всё началось с идеи. Мне давно хотелось хоть ненадолго вернуться в те места, с которых некогда стартовала моя охотничья история. Ровно год назад угодья, о которых идёт речь, были переведены из категории частных владений в разряд угодий общего пользования, что позволяло мне строить планы на проведение в них целого охотничьего сезона без лишних финансовых затрат, которые бы потребовались для охоты у частника.

Первый вопрос, который я начал прорабатывать, это вопрос проживания непосредственно в угодьях. На территории всего участка нет ни одной деревни, ни одной охотничьей заимки – сплошные леса, болота, гари и буреломы. Есть несколько дорог среди болот, которые, скорее всего, разбиты тяжёлой лесовозной техникой. Естественным решением в данной ситуации было строительство собственного балагана, как наиболее подходящего жилья для временного пребывания. Место строительства такого балагана мной было определено из моих старых представлений об угодьях. Понятно, что за столько лет в лесах, где ведётся активная заготовка древесины, многое изменилось. Именно исходя из этих размышлений, в качестве базового, мной было выбрано место у реки на краю лесного выдела, который был выпилен 25 лет назад и сразу засажен сосной. Расчет простой – сейчас там уже вырос молодой лес, который пока не достиг качества и размера для отвода новой делянки. Именно поэтому можно предполагать, что в том месте я буду защищён не только от посторонних людей, но и от присутствия лесорубов. К тому же рядом река, которая меня обеспечит не только водой и рыбой, но и даст возможность попромышлять ондатру, бобра, норку и водоплавающую птицу (до ледостава).

Вторым, но не менее важным, обстоятельством выбора базового места, было условие, что почти до самого места я смогу добраться на автомобиле. Естественно, это зависело только от состояния дороги. Вот тут было трудно что-либо прогнозировать, а нужно было просто-напросто ехать на разведку. Проведению разведки мешали затянувшиеся уже на несколько недель дожди.

В силу природных обстоятельств, я сидел дома, продолжая готовиться к сезону.

Снаряжение, оборудование и строительные материалы.

Первой и главной моей заботой для обеспечения охоты в предстоящем сезоне, была забота о строительстве жилья. О том, что это будет каркасное жилище, обтянутое баннерной тканью, я решил давно. Во-первых, это самое простое строение, которое я в кратчайший срок и без помощи посторонних рук, смогу осилить сам. По моим прикидкам, со строительным материалом для каркаса будущего балагана проблем не будет, т.к. в непосредственной близости от сторойплощадки есть сосновая посадка, в которой без труда можно будет позаимствовать жердняк или подтоварник. К тому же, как я помню из прошлого, рядом есть ельник на болоте, который по законам природы не должен развиться в высокоствольный лес, что опять обеспечит меня бревешками нужной мне небольшой толщины.

Выбор баннерной ткани для обтягивания каркаса, был не случайным. Ткань эта прочна, влагонепроницаема и ветронепродуваема. Прикинув размеры будущего жилища, я определился, что для строительства мне с избытком хватит двух баннеров размером 3х6 метров. Совершенно случайно мне посчастливилось приобрести абсолютно новую баннерную ткань (без рекламного рисунка) по цене бэушной.

Как известно, в любом лесном жилище наипервейшую роль играет печка. Самым идеальным вариантом была бы печь-экономка, но так как условия защищённости от вандализма моего будущего лесного приюта были до конца не ясны, я подумал ограничиться менее дорогостоящей печкой, которую, в случае чего, не жалко будет утратить. Именно по этим причинам, я решил оснастить свой балаган печкой, которую пару лет назад сделал сам из старого бака из-под краски. В принципе, изделие это меня вполне устраивало, т.к. на нём и еду приготовить можно и помещение обогреть. То обстоятельство, что дрова в этой печке будут прогорать заметно быстрее, чем в экономке, меня не особо пугало, т.к. основное время охоты должно было выпадать на октябрь, ноябрь и начало декабря, когда сильные морозы бывают редко. Опять же, в случае лютой стужи, мне ни кто не запрещал, махнув сотню с небольшим километров, уехать домой и отсидеться в тепле и уюте, переждав непогоду.

Собрав всё, что по моему разумению, должно было мне пригодиться для строительства балагана, жизни в нём и охоты вокруг него, я в изумлении почесал затылок и пошёл смотреть легковой прицеп, который уже год стоял у меня возле дома невостребованным, т.к. при перевозке досок с ближайшей пилорамы, рама его сложилась домиком над колёсной осью. Прицеп требовал ремонта!

 

[Ivanich]

Вадик, я послежу.)))

 

[Sergey1970]

Интересно! Когда будет продолжение?
Только начал читать и вдруг оборвалась...

 

[Селянин]

Разведка.

На первую разведку в угодья я сумел выбраться лишь первого октября. К этому времени, лившие полтора месяца дожди стали немного перемежаться тихими солнечными днями, вселявшими успех на первую разведывательную поездку. Конечно, было понятно, что лучшее время для подготовки к сезону было уже безвозвратно утрачено и нужно было спешить, спешить, спешить, т.к. до начала самого сезона охоты по пушнине оставались, возможно, считанные недели, а у меня ещё даже жилище не построено.

Первый день октября выпал на субботу, что обещало довольно свободную от транспорта трассу. Выехав из дома с утра пораньше, и потратив на дорогу два часа, к девяти утра я уже свернул с асфальта в лес и стал углубляться в угодья. Лесная дорога, не смотря на прошедшие годы, была узнаваемой. Даже некоторые отдельные лужи, канавы с положенными под дрогой трубами и необычные по форме, а оттого запоминающиеся деревья, всплывали в памяти. Двигаясь вперёд навстречу с собственной молодостью, я испытывал серьёзное душевное волнение. По этой дороге четверть века тому назад я таскал свои тяжеленные рюкзаки с продуктами в надежде на случайную попутную машину. Хорошо помню, что почти за два года этих походов меня подвезли лишь единожды. О том, как это было надо рассказывать отдельной историей.

Случилось это в конце зимы 1992 года. Затарившись в городе продуктами, я водрузился на первую утреннюю электричку и уже через один час и десять минут (строго по расписанию) вывалился из неё на ж/д станции. Весь свой путь от станции до лесного кордона на озере я мысленно делил на этапы. Первым был этап по узкой поселковой улочке, которая выводила меня к небольшому стадиончику, где начинался второй этап пути: от посёлка до моста через Клязьму, после которого рыбацкая тропа вела меня лугом между рекой и лесом до конторы местного лесничества – это был третий этап. Четвёртый этап был от лесничества до небольшого деревянного моста через речку Сеньгу. Именно после моста через Сеньгу начинались мои угодья. Получалось, что от ж/д станции до границы моих угодий лежал путь протяжённостью в 7-8 километров(около 1/3 всего пути). На входе в свои угодья я всегда немного отдыхал, т.к. от рюкзака весом в два пуда шею уже ломило так, что отдых был делом насущным. Перекурив минут 10-15 на облюбованной валежине, я отправлялся в дальнейший путь, который тоже имел свою разбивку на отрезки. Первым из этих участков был отрезок от валежины до, так называемых, северных позиций (название, скорее всего, осталось и прижилось от времён, когда в этих местах безраздельно властвовали зенитчики ПВО).

Зайдя немного чуть дальше Северных Позицый, я увидел едущий мне навстречу УАЗ-буханку. Поравнявшись со мной, машина остановилась. В кабине сидели два молодых мужчины, которые, как выяснилось из разговора, ехали с кордона от моего напарника, у которого гостили со вчерашнего дня. Мужички были пьяненькие. Всё из того же разговора я понял, едут они на станцию, чтобы прикупить очередную порцию водки, а потом вновь вернуться на кордон, где их поджидает мой напарник-егерь.

Как только мужики поняли, что я именно тот парень, о котором им говорил егерь, и что я иду именно на кордон, они тут же предложили мне забираться к ним в УАЗик, скатать опять на станцию, а потом вместе добраться до кордона на озере. Что и говорить, предложение для меня было очень заманчивым, ибо, как известно, лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Однако перспектива вернуться к началу моего пути, от которого я уже так далеко и трудно ушёл, меня настораживала и даже немного пугала – «А вдруг что-то пойдёт вопреки сценарию!?» Мужички-то пьяненьки! А на пьяного надёжа, как на худую рогожу!

Пока я пытался взвесить все «за» и «против», пассажир УАЗика выскочил из кабины и, сняв с моих плеч тяжеленный вещь-мешок, затащил его в машину, куда довольно легко втолкнул и меня. Так я поехал в обратную сторону. Дорогу, на которую я потратил 2,5 часа, мы преодолели за 25 минут.

В маленьком магазинчике всё у того же стадиона, мимо которого я проходил утром, мужики прикупили водки, закуски и, лихо развернувшись, покатили опять к лесу. Сердце моё успокоилось, волнения улеглись, и я расслабился, размышляя о том, как мне сегодня повезло с попутным транспортом.

Переехав клязьминский мост, вопреки моим ожиданиям и здравому смыслу, мы не свернули на лесную дорогу, а поехали дальше по асфальту. Я забеспокоился. Заметив это, мужики пояснили, что им сейчас обязательно надо заскочить к одному товарищу в соседнюю деревню всего минут на 20-30, чтобы решить какие-то производственные вопросы. До деревни оказалось, действительно, не далеко. Остановившись у одного из домов, мужики ушли внутрь, а я остался сидеть и ждать в машине. В томительном и беспокойном ожидании прошёл час, а мужики всё не выходили. Чтобы намекнуть на ускорение процесса, я выбрался из машины и стал прогуливаться под окнами дома.

Время шло, а моё топтание под окнами дома никак не влияло на ситуацию. Спустя некоторое время, я набрался наглости и без приглашения вошёл в дом. То, что я там увидел, повергло меня в уныние: на столе следы крупной попойки, а по углам три спящих мужика.

Первым, пришедшим в голову желанием, было сесть в УАЗик и уехать самому на кордон. Вероятно, сейчас именно так я бы и поступил, но тогда перспектива наказания за угон машины остановила меня. Опять же, мужики-то совсем не знакомые! Кто знает, как они на это потом отреагируют?

Растормошив мужиков, стал объяснять им, что я их жду, что нам надо ехать в лес. Первым осознал ситуацию пассажир, который в лесу запихнул меня в машину. Кое как раскачавшись, мужики оделись и вышли на улицу. Вслед за нами вышел и хозяин дома. И тут началось: «На поход!», «Отходную!», «На посошок!». «Чёрт бы побрал этих алкоголиков!» - думал я, проклиная себя за глупую попытку воспользоваться чужой услугой.

В лес свернули уже в темноте. В четыре руки держась за руль, переехали мостик через Сеньгу.

В жизни иногда бывают такие совпадения, которые невозможно объяснить будучи в здравом уме. Именно в том месте, где я забрался в этот злополучный УАЗ, водитель машины, что называется, забычил и наотрез отказался ехать дальше. Как только я и его товарищ не пытались объяснить водителю, что нам просто необходимо ехать на кордон, он никак не хотел этого делать. Мало того, он стал разворачиваться и засадил машину в болотину так, что без помощи другой техники уже было не обойтись. Через пять минут пробуксовок, двигатель заглох, а водитель мертвецким сном уснул на руле.

Я пришёл на кордон глубоко за полночь. Разбудил напарника и рассказал ему о двух пьяницах, рискующих замёрзнуть в зимнем лесу, об оставшемся у них в машине моём рюкзаке с харчем на две недели. Выслушав мою историю, напарник произнёс многозначительное «Да-а-а…» и завалился спать. От безысходности и бессилия повлиять на ситуацию, я тоже забрался в постель и, глядя сквозь окно на отблески иногда проглядывающей сквозь облака луны, думал о том, что мужики реально могут замёрзнуть по-пьяни , что им повезёт, если кто-нибудь вдруг ночью поедет по этой дороге на каком-нибудь лесовозе или тракторе и выдернет их. Правда, тогда они уедут вместе с моим рюкзаком, и я останусь на две недели без еды.

Кое-как дождавшись утра, я разбудил напарника, за которым числился трактор Т-16 и на котором он иногда ездил. Сам .я к этому трактору не имел никакого отношения, да, честно сказать, и пользоваться им не умел.

К счастью, вся эта история закончилась благополучно. Когда мы подъехали к УАЗику на тракторе, мужики мирно спали в тепле и уюте. Оказалось, что машина не заглохла, а водитель её сам заглушил. Потом, когда стало холодно, он запустил двигатель и обогрел салон. УАЗик довольно легко вытащили трактором, я забрал свой рюкзак с харчем и мы разъехались в разные стороны.

По «затёскам памяти» я довольно быстро выбрался к месту, где когда-то стояло лесничество. Я помню его хорошо: рубленый двухквартирный дом, крашенный зелёной масляной краской, с двумя остеклёнными террасами, невысокий штакетник по периметру, рядом пожарная вышка. Теперь ничего этого уже нет. Говорят, всё сгорело ещё в девяностые годы.

От бывшего лесничества дороги расходятся, но я знаю, что левая крайняя ведёт к мосту через Сеньгу. Еду по ней и замечаю прибитую на дерево вывеску «Мост через Сеньгу разобран». Может шутка местных лесников, чтобы поменьше народу в лес ездило?! Нет, не шутка! Мост, действительно, разобран. По приметам можно догадаться, что он сначала провалился, а уже потом его разобрали. Я в ступоре! Не знаю, что и делать!? Я так долго ждал возможность выехать на эту разведку, а попасть в угодья не могу. В замешательстве стою у разбитого моста и понимаю, что зря теряю время.

Рядом с мостом есть небольшая укатанная транспортом площадка (видимо, отдыхающие накатали?). Ставлю там машину, переодеваюсь, расчехляю ружьё и, перебравшись за развалины моста, ухожу в пешую разведку. Я прекрасно понимаю, что до намеченного места строительства балагана мне одним днём не обернуться. Ладно, зато смогу оценить качество дороги. Вдруг я туда и при наличии моста не смогу проехать?

Из поймы реки поднимаюсь в угор, поросший сосновым лесом. Справа когда-то была большая поляна, на которой я однажды ночевал тёмной и холодной апрельской ночью. Сейчас вся поляна заросла ивняком и берёзой.

Белостволье такое высоченное, что можно подумать, будто ему, как минимум, полсотни лет. А вот сосны вдоль дороги всё те же. Их ещё не тронула пила лесоруба. Смотрю на эти сосны и ловлю себя на мысли, что они помнят меня молодым. И вот я опять иду вдоль них – ещё не совсем старик, но уже и не юноша. И идётся мне уже не так бодро, как много лет назад, хотя теперь и нет за моей спиной тяжёлого рюкзака с крупами, сахаром, солью, макаронами, хлебом….. Лишь в одном я похож на того юношу – ружьём на правом плече, вместе с которым пронёс я по этой жизни любовь к лесу, к странствиям, к охоте.

Из череды всех этих мыслей и воспоминаний меня выводит перепорхнувшая по ветвям сойка. Песчаная дорога хорошо укатана большими колёсами. Очевидно, что дорогой пользуются для вывозки леса. Здесь, на песчаном бугре, это только на пользу, но что там, впереди, где дорога нырнёт в болота и ручьи, где она должна будет пересекать мелиоративные каналы?!

У первой же болотной преграды дорога превращается в месиво из чёрной вонючей жижи и вдавленных в неё обломков брёвен. Таких преград мне на моём транспорте не взять! Тут и УАЗ будет бесполезен. Выводы неутешительные и я вновь в растерянности. Такое ощущение, что всё идёт вопреки задуманному. Дальше идти уже не имеет смысла, но врождённое желание узнать, что скрывается за поворотом, влечёт меня дальше. Дальше, ещё хуже! И что теперь делать?! Не отказываться же от задуманного!? Принимаю, как мне кажется, единственно верное решение – надо искать новое место для строительства балагана. На обратном пути захожу во все более-менее заметные отвороты от дороги. Главное, чтобы было место, куда спрятать машину, чтобы её не было видно с дороги. Потом можно углубиться в сторону реки и там уже искать площадку под строительство базового жилья. Перетаскать груз метров на сто-двести от машины, это не проблема.

В результате поисков выхожу на небольшую делянку. По подписям на деляночных столбиках определяю, что разработка велась в прошлом году. Это хорошо! Значит, в этом году тут уже ни кто ничего пилить не будет. Правда, есть небольшой не выпиленный еловый курмыш, который непонятно по каким причинам оставили не выбранным. У делянки много плюсов: неплохой заезд, есть место для парковки машины, много сухого вершинника, оставленного лесорубами в кучах, а это и дрова, и строительный материал.

Осторожно перехожу через вырубку в направлении реки и неожиданно упираюсь в стоящего лося. Он стоит на краю делянки среди малинника и замерев смотрит на меня. До сохатого метров 50-60 – не больше. Мы оба оцепенели и разглядываем друг друга. Так проходит минута, другая и лось убегает. Отдыхающий тут лось – это хорошая примета. Значит, люди тут бывают не так часто. Мне это подходит.

По привычке встаю на след лося и высматриваю направление, по которому он убежал. Между вырубкой и поймой реки тянется невысокая грива. Справа от меня она сильно завалена буреломом. Огромные стволы навалены друг на друга в разных направлениях так, что сквозь них невозможно пробраться. Беру левее. Здесь больших завалов нет. Зато есть густой ельник, на краю которого есть уютная полянка, удобная для строительства балагана. Тут и река совсем рядом, и подход к ней имеется. По шуму воды выхожу к старой бобровой плотине. Есть и поваленные бобрами деревья, но все погрызы очень старые. Скорее всего, бобры ушли отсюда в прошлом или позапрошлом году. Думаю, что ушли они недалеко, а просто либо спустились чуть вниз по реке, либо поднялись верх до нового места с обилием кормов. Главное – бобры тут есть и их, судя по старым заготовкам, много. Это тоже для меня хорошо. Решено, обосновываться буду тут. Сюда я смогу подъехать даже в самых неблагоприятных погодных условиях.


Возвращаясь к машине, на развалинах моста встретил ремонтную бригаду. Ремонтники сказали, что на восстановление моста им потребуется всего пара дней.
Этим же днём вернулся домой.
С понедельника опять зарядили дожди.

 

[Харрис]

Селянин,
Вадим , а куда кордон то делся советский ?? На нем бы и кантовался , ну подновил малость , все не заново строить . А продукты и хабар весь весной и ранней зимой завозить , или с лесорубами в сезон .
На правильном кордоне должен быть хороший ледник , в леднике большинство припасов склонных к быстрой порче а также будущая добыча , будут хранится очень намного дольше . В идеале - весь теплый период , (сказал бы межсезонья но межсезонья в хороших угодьях не бывает - ягода , грибы , заготовки и ремонты разные , ну и подготовки к охотам ) своя маленькая биотехния отнимает очень много времени .

 

[Дино]

Послежу, почитаю...
Пока - не повесть, конечно, но материал очень интересный и богатый...

 

[Селянин]

Второй выезд – основательный.

Потеряв декаду на ожидание погоды и ремонт прицепа, 15 октября я уже по полной выкладке и даже с собакой, ради нахаживания которой всё это и замышлялось, выдвинулся в угодья. Не взирая на невольную длительную задержку начала сезона, настроение приподнятое.

На заветную вырубку добрался без приключений. Мост через Сеньгу оказался очень добротно отремонтированным.

Все свои действия я распланировал заранее. Первый день (день приезда) было решено посвятить обустройству немудрёного места для приготовления пищи впрок, чтобы потом день или два не отвлекаться на это. Так и поступил. Для хранения приготовленной пищи непосредственно в котелках среди трёх ёлочек соорудил что-то вроде небольшого лабазка, чтобы ни собака, ни мыши не смогли добраться.

Переночевав с собакой в машине, утром следующего дня, после обязательного завтрака и заправки термоса горячим чаем, я, вооружившись инструментом, отправился к месту строительства балагана. От машины не более 200 метров через вырубку.

Надо сказать, что работал я быстро, т.к. вторая ночёвка в машине мне не очень улыбалась. Прошедшей ночью температура воздуха опустилась до минус восьми градусов по Цельсию. За ночь пришлось трижды запускать двигатель машины, ждать его прогрева и только потом прогревать салон тёплым воздухом, который после остановки двигателя выстывал в течение 10-15 минут до состояния, когда начинал подмерзать нос.
Несмотря на спешку, на строительство каркаса ушёл весь день. К сожалению, очень много времени тратилось не на саму работу, а на подбор нужных бревешек и жердей. В дополнение к этому пришлось ещё три раза отвлекаться на собачью полайку в пойме реки. Кого она там облаивала, я рассмотреть не сумел, т.к. в данный момент меня больше интересовала стройка. Уже потом удалось выяснить, что собака облаивала кабанов, трижды пытавшихся пройти мимо меня в нужном им направлении. Короче, собака их не пустила.

К трём часам пополудни я понял, что надвигающуюся ночь мне опять придётся бедовать в машине, а не на уютных нарах с матрацем и подушкой, принимая лицом тёплые потоки, исходящие от функционирующей печки.

Уже при свете налобного фонарика я вышел к машине, разогрел на костре ужин, покормил собаку и, поев сам, забрался в машину. На этот раз ночь обещала быть ещё более холодной.

Не знаю, не то накопившаяся за день усталость, не то уже приобретённая привычка спать в машине, позволили мне первую половину ночи проспать довольно крепко. Вторую половину ночи я провёл в кутаньях под одеялом и, как только забрезжил рассвет, я не выдержал и завёл машину. Ощутив навалившееся в салон тепло, я опрокинулся в сон. Когда я проснулся, было уже совсем светло. Через отогретые окна машины я увидел выбеленную плотным инеем землю и уткнувшиеся в ещё не погасшие звёзды макушки обступивших меня елей.

Будучи ещё в горизонтальном положении я не торопясь обдумал план моих сегодняшних дел и уже стал приподниматься, чтобы выйти из машины на улицу, как увидел, что на противоположный от меня край делянки высыпала группа мужчин, словно сошедшая с автобуса, и направилась в мою строну. Вот этого я никак не ожидал!

Оказалось, что этот десант был доставлен на делянку для сжигания куч вершинника, который я в свой первый приезд облюбовал в виде неограниченного запаса дров.
Пока я пил чай и завтракал, работа у мужиков закипела. Они довольно быстро сожгли пару куч и стали расползаться по другим. Там, куда подходил человек, быстро начинал подниматься дым и разгоралось пламя. Тогда я подумал, что такими темпами мужики выжгут все кучи ещё к обеду, и я смогу продолжить свои строительные работы. По понятным причинам рассекречивать свой строительный объект мне не хотелось, как можно дольше. Целее будет! Тоже самое я подумал и про собаку, решив не выпускать её из машины, а ограничился лишь туалетной прогулкой на поводке.

Решив не терять даром времени, раз уж получается простой в строительстве, я настроился более досконально обследовать округу, подобрать перспективные места для установки капканов и если успею, добраться до старых ельников в районе Среднего Брода, которые всегда славились обилием белки. Белка мне была интересна в качестве объекта нахаживания молодой лайки. К тому же, те, теперь дальние от меня угодья, четверть века назад были для меня ближними, т.к. располагались вокруг лесного кордона, на котором я тогда жил. Вот такая по воле обстоятельств получилась рокировка: что когда-то было близким, теперь стало дальним, а что было дальним, теперь стало базовым. Естественно, эту корректировку внесли разбитые дороги. Не знаю почему, но именно те, некогда до «дыр» исхоженные мной угодья, теперь тянули меня к себе так, словно были самыми тайными и самыми неисследованными.

Поход был трудным. Ещё невтянувшееся в длительную ходьбу тело и к тому же утомлённое некомфортными ночёвками в машине, совсем скоро стало сопротивляться осуществлению моих планов: оно ныло, требовало сидячего отдыха, часто просило пить, задыхалось, отказывалось сходить с дороги в лесные дебри и, в конце концов, заставило меня повернуть обратно, пообещав, что в следующий раз обязательно донесёт моё мечтательное сознание до заветных и вожделенных мест. Пришлось поверить и уступить!

На делянку к машине я вернулся в половине третьего дня. Костры дымили, мужики ползали от костра к костру. Первое, что я обнаружил, вернувшись на свой временный бивуак, это полное «разорение» моего становища: чурбаки, служившие мне столом и стулом, сожжены, запас дров нет, жердь для подвеса котелков над костром – догорает в ближнем пожарище. Понятно, что всё это было сделано не по злому умыслу, а от непонимания ситуации. Злиться и ругаться было лишним, и я просто подошёл к мужикам, чтобы поговорить и выведать их планы на дальнейшее. Мужики оказались бригадой разнорабочих, которых набирали на известных в Подмосковье, простите за выражение, «невольничьих рынках», т.е. там, где обычно нанимают рабочих для выполнения неквалифицированного труда с минимальной дневной финансовой ставкой. Проще говоря, эта бригада была сформирована из «таджиков» и «узбеков» русского происхождения, приехавших в столичный регион на заработки. Понятно, что таким соседям место строительства своего балагана лучше не показывать.

Почесав затылок, глубоко и разочарованно вздохнув, я собрал манатки и поехал домой пережидать сложившуюся ситуацию. Особую мою грусть вызвало то, что, по словам мужиков-сжигателей, через пару дней на делянку должна заехать бригада лесорубов, чтобы разрабатывать недопиленный в прошлом году еловый курмыш. По дороге я прикинул, что вся эта пауза с разработкой делянки, с трелёвкой, с вывозкой леса и возможными непредвиденными простоями в работе, затянется, как минимум, недели на две-три. И всё бы ничего, но погода шептала, что именно этот период и будет самым лучшим временем для охоты.

--- Добор поста---

Начало сезона охоты.

Выждав дома пару неполных недель, я вновь выдвинулся в угодья. Погода стояла довольно тёплая, но, не смотря на это, выпавший несколько дней назад снег лежал и не таял. Переезжая мост через Сеньгу, я удивился невообразимо высокому уровню воды в ней. Пойменные деревья, которые в прошлый мой приезд стояли на земной тверди, вдруг оказались затопленными где на метр, а где и на два. Скорее всего, причиной такого подтопления послужила шуга, скопившаяся в устье реки и запрудившая его.

Съезжая с основной дороги на деляночную, я сразу догадался по её укатанности, что порубочные работы на делянке ещё не закончились. Я не ошибся. Слева от въезда на делянку стоял на огромных колёсах вагончик-бытовка, а в глубине самой делянки тарахтел трактор, утонувший одним колесом в глубокой колее. Рядом с ним стояли три человека, позади которых дымил высоченный костёр. Я пал духом! Немного поразмыслив, и решив,что отступать уже некуда, я вышел из машины и направился прямо к бригаде лесорубов.

Бригада оказалась, как раньше говорили, комсомольско-молодёжной. Все четыре её члена были не старше тридцати лет. Когда мы, обменявшись рукопожатиями, познакомились и я поведал о цели своего приезда, парни оживились. Они стали жаловаться мне на отсутствие общения, на усталость от «дикой» лесной жизни, на оторванность от цивилизации. Оказалось, что все они родственники и приехали на заработки в Россию из северо-западной Украины. Я для них оказался «свежим ветром» в затхлой комнате. Ни минуты не раздумывая, они мне предложили помощь в строительстве моего балагана и дружно бросились разгружать мой прицеп и таскать вещи и материалы на стройплощадку. Так завязалась наша недолгая, но крепкая дружба.

Тактично отказавшись от помощи парней ( уних своей работы полно), весь день я провёл в строительных заботах: напилил досок на крышу, установил печку и, сделав разделку, вывел печную трубу над будущей крышей, обтянул каркас банерной тканью, сколотил нары, обустроил окно, завесил старым солдатским одеялом дверной проём и в завершении сделал у окна столик.

Когда мои украинские соседи по лесной делянке пришли меня навестить, у меня уже топилась печь, кипел чайник, а сам я расстилал постель на нарах. Парни попили чая с баранками и пригласили меня на ответный визит к ним в вагончик. Решив, что дружбу надо укреплять, я принял приглашение и, прихватив с собой фляжку горячительного напитка, отправился, по уже хорошо набитой нами тропе, отправился на противоположную строну делянки. Дружелюбный разговор завязался быстро и я даже немного расстроился, что боясь соседства с неизвестными мне лесорубами, так бесполезно просидел дома две недели лучшего для охоты времени.

В балаган я вернулся уже за полночь. Раскочегарил пристывшую печь и завалился в постель. Следующее утро должно было стать началом моего охотничьего сезона. С этой радостной для себя мыслью я и уснул.

Начало.

Я сидел в городской квартирке Шимкова уже почти три часа и ждал, когда он за мной приедет. Его жена и дочь уже успели пару раз напоить меня чаем и всё разбавляли мою тревогу ожидания разговорами на тему необустроенности лесной жизни, трудностей быта, с которыми и сельскому-то жителю справляться нелегко, а уж мне, горожанину, и подавно не совладать. В то время я ещё не понимал, что все эти разговоры были не случайными, а имели под собой определённую цель. Но мне тогда до всего этого не было никакого дела. Душа моя трепетала в предчувствии насыщенной охотничьей жизни. Шёл я к ней долго и нелегко, хотя мечтал о ней практически с раннего детства. Мой родной старший брат частенько посмеивался над моими мечтами, задавая мне всегда один и тот же вопрос: «Ты, когда вырастешь, кем станешь?» И я, абсолютно не разбираясь в терминологии, гордо отвечал: «Животноводом!» Получив такой ответ, брат долго хохотал, и лишь спустя несколько лет, объяснил мне, что животновод – это колхозник, работающий в коровнике или свинарнике, а в лесу с дикими животными работает егерь или охотовед. Именно с того дня я и определился с окончательным выбором будущей профессии.

Предварительно созвонившись по телефону и назначив встречу на определённый день, я стал серьёзно настраиваться на предстоящее знакомство, от которого зависело очень многое. Начальник охотуправления посоветовал мне, прежде чем писать заявление о приёме на работу, съездить к Шимкову на кордон, познакомиться, посмотреть «что» и «как», и только потом, всё обдумав, принимать решение о переходе из заводских инженеров в егеря.

Не знаю, решился бы я сейчас на такой крутой поворот моей жизни? Не уверен! Но тогда, вырвавшись из сдерживающих рамок института, армии и вновь института, и оказавшись в условиях, когда твоя жизнь зависит только от принятых тобой решений, я с несвойственным мне авантюризмом, вверг себя в мир охотничьих приключений и никогда впоследствии не пожалел об этом.

Шимков приехал за мной только к полудню. Он долго обедал, потом так же долго копошился в сарае, выискивая что-то очень для него нужное. Всё это время я сидел в комнате перед телевизором и, бестолково глядя в его мелькающий экран, думал о том, что вот сейчас я стою перед открытой дверью в тот мир, к которому я так упорно стремился, который манил меня к себе долгие годы, и моё проникновение в который теперь зависит от человека, что-то нервно перекладывающего в сарае с места на место. Откроет ли он мне эту дверь или мне придётся протискиваться в неё через узкую щель? Понравится ли мне то, что я увижу там за дверью, и насколько оно будет соответствовать тому, что я себе рисовал в воображении? Ох, как трепетала в тот миг моя душа!

Уже далеко за полдень мы приехали на лесной кордон, состоящий из двух бревенчатых домов; большого дощатого сарая-гаража на две машины; старой , уже не используемой по назначению, бани; длинной беседки, стоявшей справа от выхода к озеру; остеклённой летней кухни, заваленной каким-то хламом и высокого, стоявшего в отдалении, сортира. Всё эти строения так тесно жались друг к другу, что казались принудительно сдвинутым силой наступавшего на кордон леса.

Мы зашли в один из домов. Здесь было так же тесно, как и на улице: небольшая кухня, две маленькие комнатки и большая, расположенная в средине помещения, печь с чугунной плитой и боковой духовкой.
Шимков растопил печь, щёлкнул электрическим рубильником и дом наполнился убаюкивающее тихим шуршанием приёмника, находящегося где-то в глубине дальней комнаты. Пока ждали закипающий чайник, я осмотрел помещение. Над дверным проёмом в дальнюю комнату, которая судя по всему, была «берлогой» самого Шимкова, на деревянном лакированном медальоне было прикреплено чучело оскалившейся рысьей головы. Слева от двери на проёме к кухонному окну была прикреплена карта-схема угодий, над которой на полусгнившем сучке, прибитом к стене, сидела приглаженная сорока. Разглядывая голову рыси, я осторожно заглянул в комнату Шимкова. Там на правой стене чуть выше кроватной спинки, я увидел чучело глухаря.


Уже потом, в процессе разговора за нехитро накрытым столом, я узнал, что автором всех этих таксидермических поделок является сам Шимков. Когда-то, чтобы овладеть этим мастерством, он был специально направлен охотуправлением на обучение в Москву.

К сожалению, я уже не помню все подробности нашей тогдашней беседы, но хорошо помню, как удивился и растерялся Шимков, кода я сказал ему, что не останусь на ночь и что мне надо сегодняшним днём вернуться в город. Нехотя, но Станислав Владимирович всё-таки повёз меня тогда на станцию.

Мы ехали лесом на старенькой егерской Волыни (ЛуАЗ), у которой задняя дверь была закреплена к кузову проволокой, и я всю дорогу всматривался, то в мелькающие в свете фар стволы деревьев, то в моргающее в отражённом свете лицо Шимкова. Не смотря на глубокие морщины, оно не казалось старым, хотя его владельцу уже было почти семьдесят лет. Ещё днём я обратил внимание, как прямо держится этот человек. Он не горбится и не сутулится, а от того кажется выше, чем есть на самом деле. Он сухощав, я бы даже сказал, поджар. В движениях быстр, но не суетлив. Он больше суетлив в разговоре, чем в движениях. Говорит быстро, складно и всегда с улыбкой. Я даже не сразу обратил внимание, что именно эта улыбка скрывает его глаза. Странно, но мне почему-то так и не запомнились его глаза?! Они словно маскировались в его крупном и немного женском лице.

--- Добор поста---

Первый день охоты.

Может быть от того, что на новом месте всегда спится немного тревожно, а возможно от нетерпения начать охотничий сезон, проснулся я рано. В балагане было тепло. Несколько раз за ночь я вставал подтапливать печь, чтобы помещение не успевало выстыть полностью. Собирался я тоже очень недолго и меньше чем через час уже вышел в лес. Задачу я себе на этот день поставил простую, но очень важную: ни много ни мало, создать путик и расставить по нему капканы на белку и куницу. Очертания этого маршрута я определил для себя в уме заранее, т.к. являюсь сторонником рационального планирования. Оно, знаете ли, всегда лучше всё взвесить, прикинуть, а уже потом переходить к осуществлению задуманного. Нет, незапланированные форсмажоры, естественно, случаются (лес есть лес), но всё-таки чаще всё происходит по плану.

На первый выход у меня было припасено для установки десять капканов. В течение дня мне предстояло отыскать для них перспективные места, подготовить их и выставить взведённые капканы с приманкой для привлечения зверья.

Как всё последнее время, первые сотни метров пути давались мне очень трудно. Я задыхался, часто останавливался и ждал, когда пройдёт боль в груди. Когда симптомы отпускали, я вновь двигался вперёд. Спустя некоторое время, симптомы мешавшие движению, притуплялись, и я уходил вперёд уже немного бодрее. Слава Богу, сил хватало на весь день.

Продвигаясь лесом, я отмечал для себя довольно большое количество беличьих и куньих следов на снегу. Это радовало и вселяло надежду на хорошую капканную охоту. Охоту с собакой я в этот выезд не планировал, а посему просто не взял её с собой в поездку, оставив дома на попечение жены.

К полудню я уже добрался до крайней намеченной точки своего путика. Установив под выделяющейся среди соснового бора елью капкан, я вышел на просеку и устроился на валежине подневать, попить чайку из термоса, съесть пару бутербродов и повспоминать, как именно в этом месте много лет назад я видел рысь и даже хотел стрельнуть по ней, но не успел.

 

[следопытатель]

Ровно год назад угодья, о которых идёт речь, были переведены из категории частных владений в разряд угодий общего пользования, что позволяло мне строить планы на проведение в них целого охотничьего сезона без лишних финансовых затрат, которые бы потребовались для охоты у частника.

Решение реальной задачи, вполне интересно, тактика, логистика, не выдуманные проблемы. Интригует как автор справится?

 

[Харрис]

Начало хорошее , написано простым
легким языком , читается быстро ..
Но на мой взгляд должна прослеживаться именно линия "возвращения" , т.е. соответственно пребывания и работы в угодьях пусть не на уровне егеря , но охотника с серьезными круглогодичными планами на имеющуюся в угодьях флору и фауну .
Пока начало рисует портрет довольно опытного охотника стесненного в средствах и технике , не испытывающему желания идти на контакт с сотрудниками арендатора леса и решившего на свой страх и риск построить балаган в ОДОУ .
Ну уж если критика , так критика Вадим . Без обид =)))

 

[Sergey1970]

Читается легко, но не совсем понятны переходы от начала занятия охотой к сегодняшнему времени. Как то не связано одно с другим чем то общим.
То есть день сегодняшний должен быть основной нитью повествования, а воспоминания в неё вплетаться.
Выложенные куски проглатываются на одном дыхании. Жду продолжения!!!

 

[Селянин]

не совсем понятны переходы от начала занятия охотой к сегодняшнему времени. Как то не связано одно с другим чем то общим.

Странно. Мне казалось, что тут всё очевидно.

 

[Харрис]

Селянин,
Давай следующие главы =))

 

[Sergey1970]

Селянин, очевидно это когда сам через это прошёл. Я же со всем этим знакомлюсь впервые, проживая в себе то, о чем Вы пишите. Поэтому живешь-живешь одной жизнью и переходишь в другую, как мне кажется другой, более ранний период жизни должен быть чем то вроде лирического отступления. А так получается как бы два рассказа в одном.
Не предендую на истину, это моё личное восприятие. Пишите ещё, очень интересно читать.

 

[Селянин]

Sergey1970, давайте подождём мнений других читателей. Ежели данное замечание будет повторяться, то будем относиться к выбранному стилю изложения, как к ошибочному и неприемлемому.

 

[Sergey1970]

Селянин, пишите так, как Вам нравится. Не загоняйте себя ни в какие рамки, Ваше повествование идёт от души, поэтому так легко читается. Я, скорее всего, совершил ошибку, высказав своё мнение по очень короткому отрывку из Вашей книги. Поэтому пишите ещё и ещё, очень интересно и затягивает.

 

[Blacksmith]

но не совсем понятны переходы от начала занятия охотой к сегодняшнему времени

Возможно имеется ввиду чисто "техническая" причина.
В той части, где Вы, Вадим, рассказываете о том как Вас хотели подвезти два "пьяненьких мужичка" продолжение основного повествования как бы "замазывает" окончание былого. Может заканчивать такие экскурсы в прошлое фразами типа: " Вот такая была история!" или, подводя черту, сделать вывод (нравоучение себе и нам, читателям) на вроде: "С тех пор я... " и далее по тексту.

Как то не связано одно с другим чем то общим.

Зря Вы, Сергей. Есть такой приём и мне лично он всегда нравился в худ. произведениях.
Вадим, давайте ишшо! "Народу нравится!" (Кин-дза-дза)

 

[Ч_А_Р_А]

Селянин. Пожалуйста, пишите дальше. Открыла страничку, и первая мысль была, ой , как много текста, начала читать, и не могла оторваться. Читается очень легко, написано просто и искренне. Прочитала первую часть, и наступило разочарование, сколько теперь ждать продолжения? Стала читать отзывы, а тут продолжение, сюрприз. Пожалуйста пишите, буду ждать с нетерпением продолжения.

 

[Селянин]

Возможно имеется ввиду чисто "техническая" причина.
В той части, где Вы, Вадим, рассказываете о том как Вас хотели подвезти два "пьяненьких мужичка" продолжение основного повествования как бы "замазывает" окончание былого. Может заканчивать такие экскурсы в прошлое фразами типа: " Вот такая была история!" или, подводя черту, сделать вывод (нравоучение себе и нам, читателям) на вроде: "С тех пор я... " и далее по тексту.

Взял на заметку. Все эти недочёты , действительно, имеют техническую причину, которая именуется "черновиком". Если текст всё-таки преобразуется в законченную работу, то написан он будет от третьего лица. От первого я пишу только потому, что мне на подготовительном этапе так проще работать.

 

[chayka]

Селянин, Вадим, проясни ситуевину про заказник и охоту.

--- Добор поста---

И еще,в сосняках на гривах обычно сухо, можно было выкопать полуземлянку хотя бы.

 

[Харрис]

chayka,
В заказниках разрешена охота в научных целях и регулирование численности . Да и в заповедниках тоже , если меня память не подводит , проверить себя сейчас возможности нет .
Но точно знаю что ООПТ все разные по сферам , обьектам охраны и ведению различной деятельности .