Дино
Завсегдатай
- С нами с
- 01/02/12
- Постов
- 4 969
- Оценка
- 1 348
- Для знакомых
- Дмитрий
- Охочусь с
- 2002
- Оружие
- Имеется
- Собака(ки)
- Дратхаар
В ожидании весны...
Середина апреля в наших краях, на Вологодчине – время, очень интересное и важное для охотника. Природа, уже вовсю пробуждающаяся от зимней спячки, вдыхает несокрушимую тягу жизни во всё живое – и живое с восторгом отзывается на этот извечный призыв: плодитесь и размножайтесь! Уже вовсю «булькают» и «чуфышкают» по болотцам, полянам и закрайкам полей красавцы-тетерева, прилетают и начинают выписывать свои пируэты в небе с характерным вибрирующим звуком, словно блея «барашком», бекасы, вот-вот и потянут первые вальдшнепы, а в дремотных лесных чащах, в кронах сосен, растущих по укромным окраинам болот, вовсю распелись могучие древние красавцы мошники – глухари. Ах, какое же это замечательное время, когда воздух буквально звенит от многоголосья птичьих песен, когда голова кружится от прелых запахов талой воды, оттаивающей земли, прошлогодней травы! Каждая клеточка тела, каждая струнка души с радостью и трепетом отзываются на этот праздник весеннего возрождения.
Разве усидишь дома в такой день, когда солнце ласково пригревает подставленную щёку, когда звонко стучит капелью по лужам последний, ещё оставшийся на крыше снег, когда небо над головой такое невозможно-голубое, а стволы сосен так и сияют золотом и бронзой на этом ослепительном голубом фоне? Да и наша с женой давняя страсть – поиск глухариных токов – зовёт в дорогу… Мы очень любим и ценим этих красивых, древних, могучих и загадочных птиц, стараемся наблюдать их жизнь на протяжении всего года, но весенний ток – совершенно особенное событие, настолько он торжественен, величав и неповторим!
Начинается это великолепное действо ещё в марте, когда солнечные лучи начинают ощутимо пригревать подставленную им щёку, когда день начинает ощутимо прибывать, а снег - покрываться коркой наста. В такие солнечные, ясные мартовские деньки в петухах пробуждается могучий, древний инстинкт – они начинают бродить и бегать по снежному насту, развернув веером хвост, полураздвинув крылья и выпячивая грудь. Кончики крыльев чертят по снегу – так получаются знаменитые глухариные «чертежи», по которым толковые охотники-глухарятники ищут перспективные места вероятных токов. Позже, когда токование глухарей войдёт в полную силу, можно будет проверить такое место и, если повезёт, убедиться в том, что что вот оно – настоящее охотничье счастье – глухариный ток найден!
Вот на такую проверку мы и собрались погожим днём, по лёгкому холодку, прихватив с собой наш походный рюкзачок с самым необходимым - котелком, небольшим тентом, пилой-цепочкой, перекусом и чайным припасом. Зима в этом году выдалась вьюжная, снежная и снег, протаивающий уже на открытых солнечных местах, под сенью леса лежал всё ещё довольно плотно, но что поделать – идти надо, значит пройдём. Путь предстоял не близкий, присмотренное заранее место располагалось на окраине далёкого мохового болота, затерянного в глухих лесах на границе двух разных областей – Вологодской и Новгородской. Места эти всегда были глухими, жизнь концентрировалась поближе к райцентрам. Впрочем, когда-то давно через этот уголок угодий пролегала проезжая дорога, ныне заброшенная, местами заросшая, но ещё вполне проходимая. Мы планировали засветло добраться до предполагаемого тока, посидеть на вечернем подслухе, послушать, будут ли слетаться на ток глухари и, переночевав поблизости, с утра, на самой зорьке, попробовать послушать токование – иначе оказаться на утренней зорьке так далеко от дома было бы попросту невозможно, да и сама ночёвка в весеннем лесу у костра – совершенно особенное удовольствие, отказывать себе в котором попросту невозможно.
Как же хорошо идётся по весеннему лесу – снег плотный, осевший, кое-где под ним журчит вода. Возле всегда небольшого, но теперь полноводного лесного ручейка спугнули рябчика – со звонким свиристеньем он бросился от нас в гущу ельника, шарахаясь между ветками деревьев.
Иришка оглянулась:
- Вот всё-таки держатся рябчики возле этого ручейка, нравится им здесь!
- Да, хорошо с ними – как старых знакомых встречаешь! – улыбнулся я – Вот ведь и невеличка эта птичка, да как хороша!
-Далеко нам ещё идти?
-Километров пять, не больше – дойдём до развилки, повернём налево, потом переберёмся через болото и будем на месте.
- Вот и хорошо. Только переживаю, как бы нам на болоте не промокнуть – очень уж много воды…
-Надеюсь, на лыжах-то пройдём, не провалимся, да и прохладно сегодня, проталины прихватило всё-таки немного… – уверенно сказал я, хотя и сам изрядно сомневался в проходимости выбранного маршрута – Да и обходить это болото не хочется, это какой крюк надо давать по лесу!
Впрочем, ни обходить, ни форсировать болото нам так и не пришлось – мы до него попросту не дошли. Перешагивая комель упавшей сушины, застрявшей макушкой в ветвях соседних деревьев и теперь висевшей наклонно, я неловко поставил ногу, поскользнулся и упал. Острая боль пронзила ногу в подъёме, даже в глазах потемнело.
Жена бросилась ко мне:
- Что с тобой? Ты цел?
- Ой, кажется, не очень… Нога болит очень сильно. Не сломал ли?
- Дай посмотрю…
С трудом мы стащили с моей пострадавшей ноги сапог. Перелома, по счастью, вроде бы не было, но растяжение, судя по всему, было довольно серьёзное.Стиснув зубы, я натянул обратно сапог и встал. И сразу же застонал…
- Что – сильно болит?
- Да, милая, сильно. Похоже, не дойдём мы сегодня до тока… Какая жалость!
- Ну ничего, пройдёт нога – тогда ещё раз соберёмся и сходим.
- Да, но сейчас я и до дома, пожалуй, не добреду – обратно идти ещё дальше, чем до тока. Куда уж мне, с такой ногой. Может быть, к утру успокоится немного – тогда пойдём.
- Ну что же, придётся нам в лесу заночевать, как и собирались. Жаль только, что без подслуха останемся… - сказала Иришка – А вот и дрова для ночлега, очень кстати! – она показала на ту самую коварную сушину, через которую я так неудачно шагнул.
Ночь, судя по всему, предстояла холодная, поэтому надо было подготовиться к ночёвке как следует, чтобы провести её в тепле и уюте.
Неподалёку от сушины мы выбрали бугорок посуше и очистили место под ночлег и кострище, наломали елового лапника и сделали себе лежанку, с одной стороны от которой будет располагаться костёр, а с противоположной, за нашими спинами, будет натянут между стволами двух сосен тент. Этот тент послужит экраном, который будет удерживать исходящее от костра тепло. Много раз нам приходилось оборудовать себе такой вот нехитрый, но уютный лесной ночлег, поэтому работа спорилась несмотря даже на то, что я скакал на одной ноге.
Подготовив себе «спаленку», мы занялись костром. Устраиваясь на ночь в лесу, мы обычно складываем себе нодью – таёжный костёр, в своём самом простом варианте состоящий из трёх брёвен, два из которых кладутся параллельно и между ними разводится огонь, а сверху водружается ещё одно бревно. Такой костёр горит долго и ровно, он даёт хорошее, ровное тепло и очень удобен при ночлеге.
- Ну что, капитан Сильвер – подмигнула мне жена, потешаясь над моими подпрыгиваниями – давай дрова пилить, а то скоро совсем холодно станет!
- Давай, да вскипятим-ка мы себе чайку поскорее!
Складная пила-цепочка очень хороша, если пилить ею вдвоём, а рулончик сухой бересты на растопку у нас всегда с собой, в рюкзачном кармане. Не прошло и пятнадцати минут, как я занялся разведением огня, а Иришка, смилостившись надо мной, взяла котелок и отправилась к ручейку за водой для чая.Костёр потихоньку занимался, язычки пламени, сперва робкие, становились всё бодрее, всё ярче, плясали всё веселее, потрескивая. Ах, какой же замечательный аромат дыма поплыл по весеннему лесу!
Каждый, кому доводилось ночевать в лесу, у костра из сосновой сушины, знает этот аромат – сладковатый, с лёгкой кислинкой, чуть медовый и смоляной, немного терпкий. Это аромат лесного уюта, доброго тепла и мягкого света, безопасности и покоя. Пощёлкивают, потрескивают, лопаясь от жара, дрова, взлетают прихотливыми ярко-оранжевыми змейками ввысь искры, пляшут, гудя, языки пламени, разливая вокруг себя томное, уютное, такое вкусное и глубокое тепло. Потихоньку закипает над огнём старый котелок, видевший пламя многих костров, душа полна покоем и блаженством.
Сколько же лет росла эта сосна прежде, чем засохнуть? Сколько ветров колыхали её ветви, сколько птиц усаживались на них? Сколько солнца, сколько тепла впитала её древесина за все эти долгие года? Теперь она дарит это тепло минувших лет нам…
Мне было тепло и хорошо, нога успокоилась в тепле у костра и почти не болела. Иришка давно задремала и тихонько посапывала рядышком. Моя голова тоже потихоньку клонилась всё ниже, я прикрыл глаза и незаметно для себя задремал…
Что заставило меня пробудиться? Рассвет едва брезжил, в лесу было очень тихо, лишь чуть слышно потрескивали угольки в костре. Но что-то меня волновало, что-то на грани сна и яви... Что же именно?Да вот же оно! Едва слышно, буквально на грани слуха, до меня донёсся щелчок глухариной токовой песни! Потом ещё один, ещё… сдвойка… Не было никаких сомнений – сидя у костра, я слушал глухариную песню… Я ни с чем не мог её спутать!
- Иришка, милая, просыпайся! Ты не поверишь!
- Что такое?
- Глухарь токует, мы на току спать устроились!
- Так не бывает! – Сонная жена, с сомнением глядя на меня, прислушивалась.
- Да вот же, снова…
- Да, слышу! Но разве так бывает?
- Оказывается, бывает!
Мы сидели рядышком, смотрели друг на друга и просто купались в тихой радости – это была невероятная удача. Я посмотрел на догоравшую в костре сушину, на то место, где подвернул из-за неё ногу и прошептал одно единственное слово: спасибо!
Середина апреля в наших краях, на Вологодчине – время, очень интересное и важное для охотника. Природа, уже вовсю пробуждающаяся от зимней спячки, вдыхает несокрушимую тягу жизни во всё живое – и живое с восторгом отзывается на этот извечный призыв: плодитесь и размножайтесь! Уже вовсю «булькают» и «чуфышкают» по болотцам, полянам и закрайкам полей красавцы-тетерева, прилетают и начинают выписывать свои пируэты в небе с характерным вибрирующим звуком, словно блея «барашком», бекасы, вот-вот и потянут первые вальдшнепы, а в дремотных лесных чащах, в кронах сосен, растущих по укромным окраинам болот, вовсю распелись могучие древние красавцы мошники – глухари. Ах, какое же это замечательное время, когда воздух буквально звенит от многоголосья птичьих песен, когда голова кружится от прелых запахов талой воды, оттаивающей земли, прошлогодней травы! Каждая клеточка тела, каждая струнка души с радостью и трепетом отзываются на этот праздник весеннего возрождения.
Разве усидишь дома в такой день, когда солнце ласково пригревает подставленную щёку, когда звонко стучит капелью по лужам последний, ещё оставшийся на крыше снег, когда небо над головой такое невозможно-голубое, а стволы сосен так и сияют золотом и бронзой на этом ослепительном голубом фоне? Да и наша с женой давняя страсть – поиск глухариных токов – зовёт в дорогу… Мы очень любим и ценим этих красивых, древних, могучих и загадочных птиц, стараемся наблюдать их жизнь на протяжении всего года, но весенний ток – совершенно особенное событие, настолько он торжественен, величав и неповторим!
Начинается это великолепное действо ещё в марте, когда солнечные лучи начинают ощутимо пригревать подставленную им щёку, когда день начинает ощутимо прибывать, а снег - покрываться коркой наста. В такие солнечные, ясные мартовские деньки в петухах пробуждается могучий, древний инстинкт – они начинают бродить и бегать по снежному насту, развернув веером хвост, полураздвинув крылья и выпячивая грудь. Кончики крыльев чертят по снегу – так получаются знаменитые глухариные «чертежи», по которым толковые охотники-глухарятники ищут перспективные места вероятных токов. Позже, когда токование глухарей войдёт в полную силу, можно будет проверить такое место и, если повезёт, убедиться в том, что что вот оно – настоящее охотничье счастье – глухариный ток найден!
Вот на такую проверку мы и собрались погожим днём, по лёгкому холодку, прихватив с собой наш походный рюкзачок с самым необходимым - котелком, небольшим тентом, пилой-цепочкой, перекусом и чайным припасом. Зима в этом году выдалась вьюжная, снежная и снег, протаивающий уже на открытых солнечных местах, под сенью леса лежал всё ещё довольно плотно, но что поделать – идти надо, значит пройдём. Путь предстоял не близкий, присмотренное заранее место располагалось на окраине далёкого мохового болота, затерянного в глухих лесах на границе двух разных областей – Вологодской и Новгородской. Места эти всегда были глухими, жизнь концентрировалась поближе к райцентрам. Впрочем, когда-то давно через этот уголок угодий пролегала проезжая дорога, ныне заброшенная, местами заросшая, но ещё вполне проходимая. Мы планировали засветло добраться до предполагаемого тока, посидеть на вечернем подслухе, послушать, будут ли слетаться на ток глухари и, переночевав поблизости, с утра, на самой зорьке, попробовать послушать токование – иначе оказаться на утренней зорьке так далеко от дома было бы попросту невозможно, да и сама ночёвка в весеннем лесу у костра – совершенно особенное удовольствие, отказывать себе в котором попросту невозможно.
Как же хорошо идётся по весеннему лесу – снег плотный, осевший, кое-где под ним журчит вода. Возле всегда небольшого, но теперь полноводного лесного ручейка спугнули рябчика – со звонким свиристеньем он бросился от нас в гущу ельника, шарахаясь между ветками деревьев.
Иришка оглянулась:
- Вот всё-таки держатся рябчики возле этого ручейка, нравится им здесь!
- Да, хорошо с ними – как старых знакомых встречаешь! – улыбнулся я – Вот ведь и невеличка эта птичка, да как хороша!
-Далеко нам ещё идти?
-Километров пять, не больше – дойдём до развилки, повернём налево, потом переберёмся через болото и будем на месте.
- Вот и хорошо. Только переживаю, как бы нам на болоте не промокнуть – очень уж много воды…
-Надеюсь, на лыжах-то пройдём, не провалимся, да и прохладно сегодня, проталины прихватило всё-таки немного… – уверенно сказал я, хотя и сам изрядно сомневался в проходимости выбранного маршрута – Да и обходить это болото не хочется, это какой крюк надо давать по лесу!
Впрочем, ни обходить, ни форсировать болото нам так и не пришлось – мы до него попросту не дошли. Перешагивая комель упавшей сушины, застрявшей макушкой в ветвях соседних деревьев и теперь висевшей наклонно, я неловко поставил ногу, поскользнулся и упал. Острая боль пронзила ногу в подъёме, даже в глазах потемнело.
Жена бросилась ко мне:
- Что с тобой? Ты цел?
- Ой, кажется, не очень… Нога болит очень сильно. Не сломал ли?
- Дай посмотрю…
С трудом мы стащили с моей пострадавшей ноги сапог. Перелома, по счастью, вроде бы не было, но растяжение, судя по всему, было довольно серьёзное.Стиснув зубы, я натянул обратно сапог и встал. И сразу же застонал…
- Что – сильно болит?
- Да, милая, сильно. Похоже, не дойдём мы сегодня до тока… Какая жалость!
- Ну ничего, пройдёт нога – тогда ещё раз соберёмся и сходим.
- Да, но сейчас я и до дома, пожалуй, не добреду – обратно идти ещё дальше, чем до тока. Куда уж мне, с такой ногой. Может быть, к утру успокоится немного – тогда пойдём.
- Ну что же, придётся нам в лесу заночевать, как и собирались. Жаль только, что без подслуха останемся… - сказала Иришка – А вот и дрова для ночлега, очень кстати! – она показала на ту самую коварную сушину, через которую я так неудачно шагнул.
Ночь, судя по всему, предстояла холодная, поэтому надо было подготовиться к ночёвке как следует, чтобы провести её в тепле и уюте.
Неподалёку от сушины мы выбрали бугорок посуше и очистили место под ночлег и кострище, наломали елового лапника и сделали себе лежанку, с одной стороны от которой будет располагаться костёр, а с противоположной, за нашими спинами, будет натянут между стволами двух сосен тент. Этот тент послужит экраном, который будет удерживать исходящее от костра тепло. Много раз нам приходилось оборудовать себе такой вот нехитрый, но уютный лесной ночлег, поэтому работа спорилась несмотря даже на то, что я скакал на одной ноге.
Подготовив себе «спаленку», мы занялись костром. Устраиваясь на ночь в лесу, мы обычно складываем себе нодью – таёжный костёр, в своём самом простом варианте состоящий из трёх брёвен, два из которых кладутся параллельно и между ними разводится огонь, а сверху водружается ещё одно бревно. Такой костёр горит долго и ровно, он даёт хорошее, ровное тепло и очень удобен при ночлеге.
- Ну что, капитан Сильвер – подмигнула мне жена, потешаясь над моими подпрыгиваниями – давай дрова пилить, а то скоро совсем холодно станет!
- Давай, да вскипятим-ка мы себе чайку поскорее!
Складная пила-цепочка очень хороша, если пилить ею вдвоём, а рулончик сухой бересты на растопку у нас всегда с собой, в рюкзачном кармане. Не прошло и пятнадцати минут, как я занялся разведением огня, а Иришка, смилостившись надо мной, взяла котелок и отправилась к ручейку за водой для чая.Костёр потихоньку занимался, язычки пламени, сперва робкие, становились всё бодрее, всё ярче, плясали всё веселее, потрескивая. Ах, какой же замечательный аромат дыма поплыл по весеннему лесу!
Каждый, кому доводилось ночевать в лесу, у костра из сосновой сушины, знает этот аромат – сладковатый, с лёгкой кислинкой, чуть медовый и смоляной, немного терпкий. Это аромат лесного уюта, доброго тепла и мягкого света, безопасности и покоя. Пощёлкивают, потрескивают, лопаясь от жара, дрова, взлетают прихотливыми ярко-оранжевыми змейками ввысь искры, пляшут, гудя, языки пламени, разливая вокруг себя томное, уютное, такое вкусное и глубокое тепло. Потихоньку закипает над огнём старый котелок, видевший пламя многих костров, душа полна покоем и блаженством.
Сколько же лет росла эта сосна прежде, чем засохнуть? Сколько ветров колыхали её ветви, сколько птиц усаживались на них? Сколько солнца, сколько тепла впитала её древесина за все эти долгие года? Теперь она дарит это тепло минувших лет нам…
Мне было тепло и хорошо, нога успокоилась в тепле у костра и почти не болела. Иришка давно задремала и тихонько посапывала рядышком. Моя голова тоже потихоньку клонилась всё ниже, я прикрыл глаза и незаметно для себя задремал…
Что заставило меня пробудиться? Рассвет едва брезжил, в лесу было очень тихо, лишь чуть слышно потрескивали угольки в костре. Но что-то меня волновало, что-то на грани сна и яви... Что же именно?Да вот же оно! Едва слышно, буквально на грани слуха, до меня донёсся щелчок глухариной токовой песни! Потом ещё один, ещё… сдвойка… Не было никаких сомнений – сидя у костра, я слушал глухариную песню… Я ни с чем не мог её спутать!
- Иришка, милая, просыпайся! Ты не поверишь!
- Что такое?
- Глухарь токует, мы на току спать устроились!
- Так не бывает! – Сонная жена, с сомнением глядя на меня, прислушивалась.
- Да вот же, снова…
- Да, слышу! Но разве так бывает?
- Оказывается, бывает!
Мы сидели рядышком, смотрели друг на друга и просто купались в тихой радости – это была невероятная удача. Я посмотрел на догоравшую в костре сушину, на то место, где подвернул из-за неё ногу и прошептал одно единственное слово: спасибо!
Последнее редактирование:
.Хороший рассказ!Кстати,знаю один старый старый ток,еще в войну мужики туда за глухарем ходили.До сих пор живой,от деревни 2 км,болотом и не пахнет,всё елка да береза.А они поют
.Но мы их не трогаем.
хочу 