пепс68
Участник
- С нами с
- 23/01/10
- Постов
- 719
- Оценка
- 134
- Живу в:
- Мичуринск,Тамбовской губернии
- Для знакомых
- Олег
- Охочусь с
- 2001
- Оружие
- ИЖ-27,тоз25,Ронже
- Собака(ки)
- рпг ДИНА 05.07.15г. ушла в царство вечной охоты...
[h=1]Заградительные формирования в Великой Отечественной войне
[/h] Заградительные отряды Красной Армии применялись в ходе боевых действий у озера Хасан в 1938 г., на реке Халхин-Гол в 1939 г. и в советско-финляндской войне 1939–1940 гг. Начальник Главного управления политической пропаганды РККА Л.З. Мехлис отмечал: «Опыт Хасана, Халхин-Гола и Финляндии показал, что заградительные отряды в военных условиях себя оправдали, поэтому надо принимать меры к тому, чтобы в военное время в действующих армиях на основных направлениях в тылу были заградительные отряды, подчиненные органам НКВД».
Во время войны с Финляндией войска Красной Армии, как известно, в декабре 1939 г. — начале 1940 г. потерпели неудачу. В первой половине января 1940 г. у северного побережья Ладожского озера в окружении оказалась 168-я стрелковая дивизия, севернее, у Суомуссалми, была разгромлена 163-я, а затем 44-я стрелковые дивизии 9-й армии. В докладе № 3783, представленном 15 января в Генеральный штаб, командующий 9-й армией генерал-лейтенант В.И. Чуйков и Л.З. Мехлис, являвшийся членом Военного совета армии, подчеркивали:
После тщательной подготовки войска Северо-Западного фронта под командованием командарма 1 ранга С.К. Тимошенко возобновили 11 февраля наступление и к началу марта нанесли поражение финской армии. Победа в войне была достигнута благодаря героизму и мужеству бойцов и командиров Красной Армии. Действия заградительных отрядов не являлись в данном случае одним из решающих факторов успешного завершения войны.
Предложение Мехлиса о том, чтобы в военное время использовать в действующей армии заградительные отряды, нашло свое воплощение с первых дней Великой Отечественной войны. Внезапное нападение Вооруженных Сил нацистской Германии 22 июня 1941 г. на Советский Союз позволило им уже в первые дни войны захватить стратегическую инициативу и господство в воздухе и глубоко вклиниться на территорию СССР. За первые три недели войны из 170 советских дивизий, принявших на себя удар противника, 28 оказались полностью разгромлены, а 70 — лишились более чем половины личного состава и военной техники. Безвозвратные потери только трех фронтов — Северо-Западного, Западного и Юго-Западного — составили около 600 тыс. человек. За период с 11 июля по 30 сентября 1941 г., поданным германских исследователей, противник взял в плен 2,1 млн советских военнослужащих.
О том, как развивались события в ходе Великой Отечественной войны, достаточно подробно говорится в исторических исследованиях и мемуарах участников войны. Учитывая это, мы будем, при необходимости, лишь кратко освещать военные действия. Главное внимание будет сосредоточено на вопросах создания и применения заградительных отрядов.
22 июня 1941 г., в день начала Великой Отечественной войны, Президиум Верховного Совета СССР принял Указ о введении военного положения в Белорусской, Карело-Финской, Литовской, Латвийской, Молдавской, Украинской и Эстонской Советских Социалистических Республиках, Крымской АССР, Архангельской, Вологодской, Воронежской, Ивановской, Калининской, Курской, Ленинградской, Мурманской, Московской, Орловской, Ростовской, Рязанской, Смоленской, Тульской и Ярославской областях, Краснодарском крае, городах Москва и Ленинград. Одновременно Президиум Верховного Совета СССР своим Указом утвердил «Положение о военных трибуналах в местностях, объявленных на военном положении, и в районах военных действий». Военным трибуналам передавались все дела о преступлениях, направленных против обороны, общественного порядка и государственной безопасности.
В первые дни войны руководители ряда партийных организаций и командующие фронтами и армиями принимали меры по наведению порядка в войсках, отступавших под натиском противника. При этом с началом войны началось создание специальных подразделений, которые выполняли функции заградительных отрядов. Так, на Северо-Западном фронте уже 23 июня 1941 г. в соединениях 8-й армии из отошедших подразделений пограничного отряда были организованы отряды по задержанию самовольно уходящих с фронта1.
В записке секретаря Брестского обкома КП (б) Белоруссии М.Н. Тупицына «О положении на фронте Брест-Кобринского направления» в ЦКВКП (б) и ЦККП (б) Белоруссии от 25 июня отмечалось:
В 49-й сд после первых же выстрелов также произошло смятение. Разработанный заранее план действий на случай войны не был изучен командирами подразделений, и, как рассказывает секретарь Высоковского PK КП (б)Б т. Рябцев, командир 49-й сд только в его присутствии стал давать распоряжения подразделениям, но было уже поздно…
Можно было бы привести много примеров, подтверждающих, что командование 4-й армии, несмотря на то что оно находилось в пограничной области, не подготовилось к военным действиям.
Вследствие такого состояния с первых же дней военных действий в частях 4-й армии началась паника. Застигнутые внезапным нападением, командиры растерялись. Можно было наблюдать такую картину, когда тысячи командиров (начиная от майоров и полковников и кончая мл. командирами) и бойцов обращались в бегство. Опасно то, что эта паника и дезертирство не прекращаются до последнего времени, а военное руководство не принимает решительных мер. Работники обкома партии вместе с группой пограничников пробовали задерживать бегущих с фронта. На шоссе около Ивацевичи нам временно удалось приостановить это позорное бегство. Но здесь необходимо принять более серьезные и срочные меры борьбы со стороны военного командования.
Возмутительным фактом является и то, что штаб корпуса не установил связь с обкомом, выехал на командный пункт за город, потеряв связь со своими частями. Таким образом, многие командиры и политработники вместо организации эвакуации в панике бежали из города, в первую очередь спасая свои семьи, а красноармейцы бежали в беспорядке.
Обком и Горком КП(б)Б вместе с обл. управлениями НКВД и НКГБ пытались первое время навести порядок в городе, но эффективно ничего сделать не смогли, поскольку красноармейские части в панике отступали. Поэтому, не зная обстановки, не имея связи с военным командованием, не рассчитывая на боеспособность воинских частей, мы вынуждены были оставить г. Брест.
Обком КП(б)Б считает, что необходимо принять самые срочные и решительные меры по наведению порядка в 4-й армии и укрепить руководство 4-й армии».
На документе имеется резолюция И.В. Сталина: «т. Маленкову. И.» и справка генерала армии Г.К. Жукова: «Командующий 4-й армией снят с работы и отдан под суд. Жуков. 9. VIII. 1941 года».
29 июня 1941 г. секретарь Гомельского обкома Компартии (большевиков) Белоруссии Ф.В. Жиженков телеграфировал в ЦК ВКП (б), И.В. Сталину:
«Бюро Гомельского обкома информирует Вас о некоторых фактах, имевших место с начала военных действий и продолжающихся в настоящее время.
Деморализующее поведение очень значительного числа командного состава: уход с фронта командиров под предлогом сопровождения эвакуированных семейств, групповое бегство из части разлагающе действует на население и сеет панику в тылу. 27 июня группа колхозников Корналинского сельсовета Гомельского района истребительного батальона задержала и разоружила группу военных, около 200 человек, оставивших аэродром, не увидев противника, и направляющихся в Гомель. Несколько небольших групп и одиночек разоружили колхозники Уваровичского района.
Незнание командованием дислокаций частей, их численности, вооружения, аэродромов, снаряжения, дислокаций баз Наркомобороны, их количества и содержимого в районе его действия тормозит быструю организацию активного отражения противника.
Посылка безоружных мобилизованных в районы действия противника (27 июня по приказу командующего в Жлобине было выгружено 10 000 человек, направляемых в Минск).
Все это не дает полной возможности сделать сокрушительный удар по противнику и отбросить его, а, наоборот, создало сейчас большую угрозу для Гомельского участка фронта и тем самым создает угрозу прорыва противника в тыл Киевского участка фронта».
О положении на Пинском направлении секретарь Лунинецкого райкома ВКП (б) В.И. Анисимов в конце июня докладывал Л.М. Кагановичу:
«Сейчас от Дрогичино до Лунинца и далее на восток до Житковичей сопротивление противнику оказывают отдельные части, а не какая-то организованная армия. Штаб 4-й армии после бомбардировки его в Кобрине до сих пор не собран, и отдельные части штаба ищут друг друга. Место пребывания командующего армией генерал-майора Коробкова до сих пор неизвестно, никто не руководит расстановкой сил, в результате чего на участке железной дороги Барановичи — Лунинец наших войск нет, Лунинец с севера не прикрыт, и немцы сейчас, проходящие по шоссе от Баранович на Слуцк, могут беспрепятственно прийти в Лунинец, что может создать мешок для всего Пинского направления. В самом Лунинце гарнизона почти нет. Проведенная в нашем районе мобилизация людей и коней эффекта не дала. Люди скитаются без цели, нет вооружения и снарядов (очевидно, нарядов. — Авт.) на отправку людей. В городе полно командиров и красноармейцев из Бреста, Кобрина, не знающих, что им делать, беспрерывно продвигающихся на машинах на восток без всякой команды, так как никакого старшего войскового командира, который мог бы комбинировать действия войск, нет.
Прибывший вчера в Лунинец генерал-майор артиллерии Дмитриев, находившийся до этого в отпуске, сам, видимо, не зная обстановки и не зная о существовании штаба армии, никаких указаний не дал. Сегодня отправился в Пинск в поисках штаба.
В Пинске сами в панике подорвали артсклады и нефтебазы и объявили, что их бомбами (очевидно, подорвали. — Авт.), а начальник гарнизона и обком партии сбежали к нам в Лунинец, а потом, разобравшись, что это была просто паника, вернулись в Пинск, но боеприпасы, горючее пропали, — и дискредитировали себя в глазах населения.
Шлют самолеты в разобранном виде, а собрать их негде. Их будем возвращать обратно.
Эти факты подрывают доверие населения. Нам показывают какую-то необъяснимую расхлябанность. Все требуют немедленных мер, назначения командующего, создания штаба, значительного усиления вооруженных сил, усиления истребительной авиации, т. к. сейчас бомбардировщики немцев чувствуют себя безнаказанно…».
Начальник Третьего управления (контрразведка) наркомата обороны СССР майор госбезопасности А.Н. Михеев 27 июня 1941 г. подписал директиву № 35523, в которой предусматривалась:
Для мобилизации сил и средств на отпор врагу Совет Народных Комиссаров (СНК) СССР и ЦКВКП (б) издали 29 июня директиву партийным и советским органам прифронтовых областей. В директиве требовалось:
На следующий день генерал Собенников ставит войскам армии задачу уничтожить переправившиеся через Западную Двину части противника и вновь овладеть северным берегом реки. При этом требовалось пополнить подразделения личным составом, полученным из отрядов заграждения и запасных стрелковых полков. В соответствии с этими приказами временно исполняющий обязанности командира 10-го стрелкового корпуса генерал-майор Березинский 2 июля приказал командирам соединений и частей всемерно использовать для службы заграждения пограничников и подразделения НКВД, несущие службу заграждения в полосе корпуса.[3] Однако все эти меры уже не могли спасти положения, так как войска 8-й армии под натиском превосходящих сил противника продолжали отход.
Такая же обстановка складывалась и на Западном и Юго-Западном фронтах. Одновременно участились случаи дезертирства военнослужащих. Это вынудило Генеральный штаб Красной Армии принять меры по задержанию дезертиров. 2 июля начальникам штабов военных округов за подписью заместителя начальника Генерального штаба РККА генерал-лейтенанта В.Д. Соколовского была направлена директива № 703/м, в которой отмечалось:
«Наблюдаются случаи, когда целые группы краснофлотцев и даже некоторые командиры самостоятельно «эвакуируются» с фронта и из прифронтовой полосы, захватывая иногда автомашины, на которых беспрепятственно и бесконтрольно приезжают прямо в Ленинград, где безнаказанно распространяют ложные, явно провокационные слухи. Отдельные «командиры» даже переодеваются в краснофлотскую форму, уничтожая личные документы. Эти позорные случаи предательства своих товарищей, оставшихся на фронте, и сеяние панических слухов не встречают решительного воздействия ни со стороны органов прокуратуры, ни со стороны командования.
Приказываю: Немедленно и самым решительным образом ударить по дезорганизаторам фронта и тыла, строжайше, по законам военного времени судить каждого покинувшего свой боевой пост командира и краснофлотца, а также тех начальников, которые потворствуют им, не ведут беспощадной борьбы с дезертирами и паникерами».
Начальник Главного управления политической пропаганды РККА армейский комиссар 1 ранга Л.З. Мехлис 15 июля 1941 г. направил военным советам и начальникам управлений, отделов политпропаганды фронтов, округов и армий директиву, в которой отмечалось, что «трус и паникер с партийным или комсомольским билетом — самый худший враг, изменник Родине и делу нашей большевистской партии». Он потребовал «паникеров, трусов, шкурников, дезертиров и пораженцев немедленно изгонять из партии и комсомола и предавать суду военного трибунала».
С целью усиления борьбы с трусами, паникерами и дезертирами Государственный Комитет Обороны (создан 30 июня) принимает 16 июля постановление № ГКО-169сс(№ 00381), адресованное главнокомандующим, военным советам фронтов и армий, командующим войсками военных округов, командирам корпусов и дивизий с указанием прочесть его во всех ротах, батареях, эскадронах и авиаэскадрильях.
В постановлении говорилось:
«Государственный Комитет Обороны устанавливает, что части Красной Армии в боях с германскими захватчиками в большинстве случаев высоко держат великое знамя советской власти и ведут себя удовлетворительно, а иногда прямо геройски, отстаивая родную землю от фашистских грабителей.
Однако наряду с этим Государственный Комитет Обороны должен признать, что отдельные командиры и рядовые бойцы проявляют неустойчивость, паникерство, позорную трусость, бросают оружие и, забывая свой долг перед Родиной, грубо нарушают присягу, превращаются в стадо баранов, в панике бегущих перед обнаглевшим противником.
Воздавая честь и славу отважным бойцам и командирам, Государственный Комитет Обороны считает вместе с тем необходимым, чтобы были приняты строжайшие меры против трусов, паникеров, дезертиров.
Паникер, трус, дезертир хуже врага, ибо он не только подрывает наше дело, но и порочит честь Красной Армии. Поэтому расправа с паникерами, трусами и дезертирами и восстановление воинской дисциплины являются нашим священным долгом, если мы хотим сохранить незапятнанным великое звание воина Красной Армии.
Исходя из этого, Государственный Комитет Обороны по представлению главнокомандующих и командующих фронтами и армиями арестовал и предал суду военного трибунала за позорящую звание командира трусость, бездействие власти, отсутствие распорядительности, развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций:
Бывшего командующего Западным фронтом генерала армии Павлова;
Бывшего начальника штаба Западного фронта генерал-майора Климовских;
Бывшего начальника связи Западного фронта генерал-майора Григорьева;
Бывшего командующего 4-й армией Западного фронта генерал-майора Коробкова;
Бывшего командира 41-го стрелкового корпуса СевероЗападного фронта генерал-майора Кособуцкого;
Бывшего командира 60-й горно-стрелковой дивизии Южного фронта генерал-майора Селихова;
Бывшего заместителя командира 60-й горно-стрелковой дивизии Южного фронта полкового комиссара Курочкина;
Бывшего командира 30-й стрелковой (правильно: горно-стрелковая. — Авт.) дивизии Южного фронта генерал-майора Галактионова;
Бывшего заместителя командира 30-й стрелковой дивизии Южного фронта полкового комиссара Елисеева.
Воздавая должное славным и отважным бойцам и командирам, покрывшим себя славой в боях с фашистскими захватчиками, Государственный Комитет Обороны предупреждает вместе с тем, что он будет и впредь железной рукой пресекать всякое проявление трусости и неорганизованности в рядах Красной Армии, памятуя, что железная дисциплина в Красной Армии является важнейшим условием победы над врагом.
Государственный Комитет Обороны требует от командиров и политработников всех степеней, чтобы они систематически укрепляли в рядах Красной Армии дух дисциплины и организованности, чтобы они личным примером храбрости и отваги вдохновляли бойцов на великие подвиги, чтобы они не давали паникерам, трусам и дезорганизаторам порочить великое знамя Красной Армии и расправлялись с ними как с нарушителями присяги и изменниками Родины».
Д.Г. Павлов, В.Е. Климовских, А.Т. Григорьев и A.A. Коробков были приговорены 22 июля 1941 г. Военной коллегией Верховного суда СССР к расстрелу. Постановлением Военной коллегии Верховного суда СССР от 31 июля 1957 г. они были реабилитированы. И.С. Кособуцкий по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР от 26 июля 1941 г. был подвергнут наказанию в виде лишения свободы в исправительно-трудовом лагере сроком на 10 лет. Постановлением Президиума Верховного Совета СССР от 21 октября 1942 г. он был досрочно освобожден, а 31 октября 1943 г. с него снята судимость. М.Б. Салихов военным трибуналом Южного фронта осужден на 10 лет тюремного заключения с отбытием наказания по окончании войны. И.К. Елисеев до конца войны находился на партийно-политической работе в войсках, а И.Г. Курочкин до августа 1941 г. был комиссаром 60-й горнострелковой дивизии. С.Г. Галактионов был реабилитирован постановлением Военной коллегии Верховного суда СССР от 29 мая 1961 г.
17 июля 1941 г. Государственный Комитет Обороны принимает постановление № 187сс о преобразовании органов Третьего управления наркомата обороны от отделений в дивизиях и выше в Особые отделы НКВД, а Третьего управления — в Управление Особых отделов НКВД СССР. Особым отделам предоставлялось право ареста дезертиров, а в необходимых случаях и расстрела их на месте. «Смысл преобразования органов Третьего управления в Особые отделы с подчинением их НКВД заключается в том, — отмечалось в директиве № 169 от 18 июля наркома внутренних дел Л.П. Берии, — чтобы повести беспощадную борьбу со шпионами, предателями, диверсантами, дезертирами и всякого рода паникерами и дезорганизаторами. Беспощадная расправа с паникерами, трусами, дезертирами, подрывающими мощь и порочащими честь Красной Армии, так же важна, как и борьба со шпионажем и диверсией». В тот же день Берия подписал приказ № 00941, который предусматривал формирование при Особых отделах дивизий и корпусов отдельных стрелковых взводов, при Особых отделах армий — отдельных стрелковых рот, при Особых отделах фронтов — отдельных стрелковых батальонов, укомплектованных личным составом войск НКВД.
Задачи Особых отделов были определены в специальных инструкциях. Например, в «Инструкции для Особых отделов НКВД Северо-Западного фронта по борьбе с дезертирами, трусами и паникерами» говорилось:
«…§ 4. Особые отделы дивизии, корпуса, армии в борьбе с дезертирами, трусами и паникерами осуществляют следующие мероприятия: а) организуют службу заграждения путем выставления засад, постов и дозоров на войсковых дорогах, дорогах движения беженцев и других путях движения, с тем, чтобы исключить возможность какого бы то ни было просачивания военнослужащих, самовольно оставивших боевые позиции; б) тщательно проверяют каждого задержанного командира и красноармейца с целью выявления дезертиров, трусов и паникеров, бежавших с поля боя; в) всех установленных дезертиров немедленно арестовывают и ведут следствие для предания их суду военного трибунала. Следствие заканчивать в течение 12-часового срока; г) всех отставших от части военнослужащих организовывают повзводно (поротно) и под командой проверенных командиров в сопровождении представителя Особого отдела направляют в штаб соответствующей дивизии; д) в особо исключительных случаях, когда обстановка требует принятия решительных мер для немедленного восстановления порядка на фронте, начальнику особого отдела предоставляется право расстрела дезертиров на месте. О каждом таком случае начальник особого отдела доносит в Особый отдел армии и фронта; е) приводят в исполнение приговор военного трибунала на месте, а в необходимых случаях перед строем; ж) ведут количественный учет всех задержанных и направленных в части и персональный учет всех арестованных и осужденных; з) ежедневно доносят в Особый отдел армии и Особый отдел фронта о количестве задержанных, арестованных, осужденных, а также о количестве переданных в части командиров, красноармейцев и материальной части».
Несмотря на принятые меры, в организации заградительной службы по-прежнему имели место значительные недочеты. Начальник Генерального штаба Красной Армии генерал армии Г.К. Жуков в своей телеграмме № 00533 от 26 июля главнокомандующим войск направлений и командующим войсками фронтов отмечал:
«…Одним из серьезных средств выявления засылаемых к нам агентов германской разведки являются организованные заградительные отряды, которые должны тщательно проверять всех без исключения военнослужащих, неорганизованно пробирающихся с фронта в прифронтовую полосу, а также военнослужащих, группами или в одиночку попадающих в другие части. Однако имеющиеся материалы говорят о том, что работа заградительных отрядов еще недостаточно организована, проверка задержанных лиц проводится поверхностно, зачастую не оперативным составом, а военнослужащими.
В целях выявления и беспощадного уничтожения агентуры противника в частях Красной Армии предлагаю:
Усилить работу заградительных отрядов, для чего выделить в отряды опытных оперативных работников. Установить, как правило, что опрос всех без исключения задерживаемых должен производиться только оперработниками.
Всех лиц, возвратившихся из германского плена, как задержанных заградительными отрядами, так и выявленных агентурным и другим путем, арестовывать и тщательно допрашивать об обстоятельствах пленения и побега или освобождения из плена. Если следствием не будут добыты данные о причастности их к органам германской разведки, таких лиц из-под стражи освобождать и направлять на фронт в другие части, установив за ними постоянное наблюдение как со стороны органов особого отдела, так и со стороны комиссара части».
Еще более жестко вопрос о борьбе с предательством и дезертирством был поставлен в приказе № 27 °Cтавки ВГК «О случаях трусости и сдаче в плен и мерах по пресечению таких действий». Приказ, имевший гриф «Без публикации», был подписан 16 августа председателем ГКО И.В. Сталиным, его заместителем В.М. Молотовым, маршалами Советского Союза С.М. Буденным, С.К. Тимошенко, К.Е. Ворошиловым, Б.М. Шапошниковым и генералом армии Г.К. Жуковым. В этом документе говорилось:
«Не только друзья признают, но и враги наши вынувдены признать, что в нашей освободительной войне с немецко-фашистскими захватчиками части Красной Армии, громадное их большинство, их командиры и комиссары ведут себя безупречно, мужественно, а порой — прямо героически. Даже те части нашей армии, которые случайно оторвались от армии и попали в окружение, сохраняют дух стойкости и мужества, не сдаются в плен, стараются нанести врагу побольше вреда и выходят из окружения. Известно, что отдельные части нашей армии, попав в окружение врага, используют все возможности для того, чтобы нанести врагу поражение и вырваться из окружения.
Зам. командующего войсками Западного фронта генерал-лейтенант Болдин, находясь в районе 10-й армии около Белостока, окруженной немецко-фашистскими войсками, организовал из оставшихся в тылу противника частей Красной Армии отряды, которые в течение 45 дней дрались в тылу врага и пробились к основным силам Западного фронта. Они уничтожили штабы двух немецких полков, 26 танков, 1049 легковых, транспортных и штабных машин, 147 мотоциклов, 5 батарей артиллерии, 4 миномета, 15 станковых пулеметов, 8 ручных пулеметов, 1 самолет на аэродроме и склад авиабомб. Свыше тысячи немецких солдат и офицеров были убиты. 11 августа генерал-лейтенант Болдин ударил немцев с тыла, прорвал немецкий фронт и, соединившись с нашими войсками, вывел из окружения вооруженных 1654 красноармейца и командира, из них 103 раненых.
Комиссар 8-го мехкорпуса бригадный комиссар Попель и командир 406-го сп полковник Новиков с боем вывели из окружения вооруженных 1778 человек. В упорных боях с немцами группа Новикова — Попеля прошла 650 километров, нанося огромные потери тылам врага.
Командующий 3-й армией генерал-лейтенант Кузнецов и член Военного совета армейский комиссар 2 ранга Бирюков с боями вывели из окружения 498 вооруженных красноармейцев и командиров частей 3-й армии и организовали выход из окружения 108-й и 64-й стрелковых дивизий.
Все эти и другие многочисленные подобные факты свидетельствуют о стойкости наших войск, высоком моральном духе наших бойцов, командиров и комиссаров.
Но мы не можем скрыть и того, что за последнее время имели место несколько позорных фактов сдачи в плен. Отдельные генералы подали плохой пример нашим войскам.
Командующий 28-й армией генерал-лейтенант Качалов, находясь вместе со штабом группы войск в окружении, проявил трусость и сдался в плен немецким фашистам. Штаб группы Качалова из окружения вышел, пробились из окружения части группы Качалова, а генерал-лейтенант Качалов предпочел сдаться в плен, предпочел дезертировать к врагу.
Генерал-лейтенант (в приказе ошибка, должно быть генерал-майор. — Авт.) Понеделин, командовавший 12-й армией, попав в окружение противника, имел полную возможность пробиться к своим, как это сделало подавляющее большинство частей его армии. Но Понеделин не проявил необходимой настойчивости и воли к победе, поддался панике, струсил и сдался в плен врагу, дезертировал к врагу, совершив таким образом преступление перед Родиной, как нарушитель военной присяги.
Командир 13-го стрелкового корпуса генерал-майор Кириллов, оказавшийся в окружении немецко-фашистских войск, вместо того чтобы выполнить свой долг перед Родиной, организовать вверенные ему части для стойкого отпора противнику и выход из окружения, дезертировал с поля боя и сдался в плен врагу. В результате этого части 13-го стрелкового корпуса были разбиты, а некоторые из них без серьезного сопротивления сдались в плен.
Следует отметить, что при всех указанных выше фактах сдачи в плен врагу члены военных советов армий, командиры, политработники, особотдельщики, находившиеся в окружении, проявили недопустимую растерянность, позорную трусость и не попытались даже помешать перетрусившим Качаловым, понеделиным, кирилловым и другим сдаться в плен врагу.
Эти позорные факты сдачи в плен нашему заклятому врагу свидетельствуют о том, что в рядах Красной Армии, стойко и самоотверженно защищающей от подлых захватчиков свою Советскую Родину, имеются неустойчивые, малодушные, трусливые элементы. И эти трусливые элементы имеются не только среди красноармейцев, но и среди начальствующего состава. Как известно, некоторые командиры и политработники своим поведением на фронте не только не показывают красноармейцам образец смелости, стойкости и любви к Родине, а наоборот — прячутся в щелях, возятся в канцеляриях, не видят и не наблюдают поля боя, а при первых серьезных трудностях в бою пасуют перед врагом, срывают с себя знаки различия, дезертируют с поля боя.
Можно ли терпеть в рядах Красной Армии трусов, дезертирующих к врагу и сдающихся ему в плен, или таких малодушных начальников, которые при первой заминке на фронте срывают с себя знаки различия и дезертируют в тыл? Нет, нельзя! Если дать волю этим трусам и дезертирам, они в короткий срок разложат нашу армию и загубят нашу Родину. Трусов и дезертиров надо уничтожать.
Можно ли считать командирами батальонов или полков таких командиров, которые прячутся в щелях во время боя, не видят поля боя, не наблюдают хода боя на поле и все же воображают себя командирами полков и батальонов? Нет, нельзя! Это не командиры полков и батальонов, а самозванцы. Если дать волю таким самозванцам, они в короткий срок превратят нашу армию в сплошную канцелярию. Таких самозванцев нужно немедленно смещать с постов, снижать по должности, переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из рядов младшего начсостава или из красноармейцев.
Приказываю:
Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров.
Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава.
Попавшим в окружение врага частям и подразделениям самоотверженно сражаться до последней возможности, беречь материальную часть как зеницу ока, пробиваться к своим по тылам вражеских войск, нанося поражение фашистским собакам.
Обязать каждого военнослужащего, независимо от его служебного положения, потребовать от вышестоящего начальника, если часть его находится в окружении, драться до последней возможности, чтобы пробиться к своим, и если такой начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться ему в плен, — уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишить государственного пособия и помощи.
5. Обязать командиров и комиссаров дивизий немедля смещать с постов командиров батальонов и полков, прячущихся в щелях во время боя и боящихся руководить ходом боя на поле сражения, снижать их по должности, как самозванцев, переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать их на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из младшего начсостава или из рядов отличившихся красноармейцев.
Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах и штабах».
Генерал-лейтенант В.Я. Качалов упомянут в этом приказе без всяких оснований, так как в плен не попадал. Несмотря на это, его на основании приказа наркома обороны № 270 заочно приговорили 29 сентября 1941 г. к расстрелу «за измену Родине». В действительности В.Я. Качалов 4 августа 1941 г., следуя в танке неподалеку от деревни Старинка (Смоленская область), где вели бои разрозненные части и подразделения 28-й армии, вместе с экипажем танка погиб от огня немецкой артиллерии и похоронен местными жителями. 23 декабря 1953 г. В.Я. Качалов был реабилитирован посмертно.
Командующий 12-й армией генерал-майор П.Г. Понеделин вместе со штабом армии попал в засаду 7 августа 1941 г. в районе Умани. Тогда же командир 13-го стрелкового корпуса генерал-майор Н.К. Кириллов был взят в плен в результате рукопашной схватки. Выводы приказа о якобы их добровольной сдаче в плен и дезертирстве были сделаны поспешно и необоснованно. Из плена, где они вели себя достойно, оба генерала были освобождены войсками союзников и вернулись в СССР. 30 декабря 1945 г. П.Г. Понеделин и Н.К. Кириллов были арестованы по тому же несправедливому обвинению в добровольной сдаче в плен и измене Родине и 25 августа 1950 г. приговорены к расстрелу. 23 февраля 1956 г. приговор Н.К. Кириллову и 13 марта 1956 г. приговор П.Г. Понеделину были отменены за отсутствием в их действиях состава преступления, и оба генерала реабилитированы посмертно.
О действиях заградительных формирований, созданных Особыми отделами НКВД летом и осенью 1941 г., свидетельствуют документы ряда фронтов и Краснознаменного Балтийского флота. Начальник 3-го отдела флота дивизионный комиссар Лебедев в докладной записке № 21431 от 10 декабря в Военный совет Краснознаменного Балтийского флота отмечал:
«Он (заградительный отряд. — Авт.) представлял собой оснащенную автотранспортом маневренную роту. Для ее усиления по инициативе 3-го отдела на одном из предприятий Таллина были изготовлены два самодельных бронеавтомобиля. Первоначально отряд действовал на территории Эстонии. В целях борьбы с дезертирством на дорогах, ведущих в Таллин и Ленинград, были выставлены заслоны. Однако, поскольку сухопутный фронт в тот момент проходил достаточно далеко, случаев дезертирства в зоне ответственности наблюдалось мало. В связи с этим основные усилия заградотряда и приданной ему группы оперативных работников были направлены на борьбу с укрывавшимися в лесах и болотах бандами эстонских националистов. Значительное количество мелких банд, состоявших главным образом из членов организации «Кайтселиит», оперировали главным образом на шоссейных дорогах, нападая на небольшие подразделения Красной Армии и отдельных военнослужащих. В результате работы заградотряда в первые дни войны в районе Локса было поймано шесть бандитов, один из них при попытке к бегству был убит. По агентурным данным, тогда же было арестовано три человека по обвинению в пособничестве бандитам. Практика показала, что в районах действия банд очень важно иметь осведомителей в продуктовых магазинах, кафе и столовых небольших населенных пунктов, так как бандитские группы время от времени вынуждены были закупать продукты, спички, патроны и т. п., направляя для этого в поселки своих представителей. Во время одного из таких визитов в сельский продуктовый магазин четверо бандитов были обнаружены двумя разведчиками из состава заградотряда. Несмотря на численный перевес, последние попытались их задержать. В результате один из бандитов был убит в перестрелке, двоим удалось скрыться, четвертому же, хотя, как оказалось, в прошлом он был чемпионом Эстонии по бегу, удрать не удалось. Он был ранен, захвачен и доставлен в 3-й отдел. Проведенные заградотрядом облавы, прочесывания местности, секреты и заставы значительно затруднили действия эстонских банд, и случаи вооруженного нападения в тех районах, которые отряд контролировал, резко сократились. Когда в результате контрудара 8-й армии в середине июля 1941 года был освобожден полуостров Виртсу, взвод заградотряда и группа оперативных работников выехали в этот район для проведения операции по очистке полуострова от лиц, враждебно относившихся к советской власти и оказывавших содействие фашистам. На пути в Виртсу взвод заградотряда внезапно на машинах врезался в заставу немцев, располагавшуюся на развилке дорог Виртсу — Пярну, на хуторе Карузе. Взвод был обстрелян ружейно-пулеметным и минометным огнем противника, спешился и принял бой. В результате боя немцы, оставив противотанковую пушку, пулемет и боезапас, поспешно отступили. Потери заградотряда составили б человек убитыми и 2 ранеными.
Передав оборону отбитого участка регулярным частям, взвод заградотряда прибыл в Виртсу. Оперативная группа немедленно развернула работу, в результате чего были задержаны руководитель местной организации «Кайтселиит», два бывших члена этой организации, состоявших в созданном немецким командованием формировании «самозащиты», владелец местного ресторана, использовавшийся немцами как переводчик, а также провокатор, предавший фашистским властям двух агентов нашей погранохраны. Среди населения Виртсу было завербовано 6 осведомителей.
В этот же период была проведена операция по очистке от банд местечка Варбла и поселка Тыстамаа Пярновского уезда. Два взвода заградотряда, усиленные бронемашинами, совместно с истребительным батальоном с боем захватили указанные населенные пункты, разгромив штаб «самозащиты» и захватив станковый пулемет, 60 велосипедов, свыше 10 телефонных аппаратов, несколько охотничьих ружей и винтовок. Среди бандитов имелись убитые и раненые, захваченные в плен 4 бандита были расстреляны на месте. Наши потери — 1 убитый. В Таллине заградотрядом была вскрыта и ликвидирована контрреволюционная организация, занимавшаяся вербовкой местного населения в банды. При этом были изъяты оружие и взрывчатка.
Помимо борьбы с бандитизмом и дезертирством опергруппа заградотряда развернула работу по заброске нашей агентуры в немецкий тыл. Из заброшенных трех агентов возвратились двое. Проникнув в оккупированный город Пярну, они выяснили размещение немецких военных объектов. Используя эти сведения, авиация Балтийского флота бомбила объекты противника, результаты бомбежки оказались положительными. Кроме того, была собрана информация о местных прислужниках оккупантов из числа эстонских националистов».
Меры по наведению порядка и борьбе с изменниками и дезертирами принимались и на Северо-Западном фронте. Так, в спецсообщении № 131142 Особого отдела НКВД этого фронта от 24 июля в Военный совет Северо-Западного фронта приводятся сведения о действиях Особого отдела НКВД 8-й армии на территории Эстонии. В спецсообщении говорилось: «15 июля 1941 г. заградотрядом в районе расположения 320-го сп пойманы два шпиона из местного населения, которые сообщили противнику о расположении наших частей. Шпионы расстреляны на месте».
Генерал-майор в отставке В.А. Абызов, командир одного из пограничных отрядов, которые с отступлением в глубь страны были использованы для формирования частей охраны тыла армий Юго-Западного фронта, вспоминал: «Пограничные отряды — 92, 93, 94-й — после отхода с границы в июле 1941 года вышли на рубеж Житомир — Казатин — Михайловский хутор и были объединены в один сводный заградительный отряд. Сводный отряд по мере сосредоточения выдвигался на охрану тыла 5-й армии — 92-й погранотряд и 16-й мотострелковый полк НКВД и на охрану тыла 26-й армии — 94-й погранотряд и 6-й мотострелковый полк НКВД. Таким образом, на участке Казатин — Фастов выдвигались для несения заградительной службы вышеуказанные части. 93-й пограничный отряд, которым я продолжал одновременно командовать, оставался в Сквире и составлял резерв командира сводного отряда». Однако события развивались столь стремительно, что пограничники уже на следующий день были направлены на передовую с целью занятия обороны у станции Попельня, чтобы сдержать наступление 1-й танковой группы генерала Э. Клейста.
Генерал-лейтенант в отставке А.И. Матвеев, бывший заместитель начальника Главного управления военной контрразведки КГБ СССР, в начале августа 1941 г. был оперуполномоченным Особого отдела 253-й стрелковой дивизии. В районе Кривого Рога при отходе подразделений полка во время ночного марша отдельные красноармейцы стали отставать от походной колонны с целью дезертирства. «Что делать? Как приостановить этот опасный процесс? Опыта, конечно, никакого не было, — вспоминал А.И. Матвеев. — Надо было принимать решение самому. Обсудили обстановку с командиром полка… Решили срочно сформировать заградительный отряд. Для этого использовали взвод конных разведчиков, усилив его коммунистами и комсомольцами. Поставили задачу — задерживать всех отставших и обеспечить их передвижение отдельной группой. Оперативная задача была решена успешно, выявлены зачинщики и приняты необходимые меры».
Усиление группировок войск на важнейших операционных направлениях, частичное восполнение понесенных ими потерь, переброска соединений и частей на запад с Дальнего Востока и юга позволили активизировать оборону и провести ряд наступательных операций. В Заполярье советские войска во взаимодействии с Северным флотом отразили удары противника и сорвали его планы по овладению Мурманском и главной базой флота — Полярным. На северо-западном направлении в результате героических действий защитников Ленинграда и мер, принятых командованием Ленинградского фронта (генерал армии Г.К. Жуков), удалось к концу сентября стабилизировать фронт и вынудить войска группы армий «Север» перейти к обороне. На Правобережной Украине и в Молдавии войска Юго-Западного и Южного фронтов сумели на некоторое время задержать группу армий «Юг». Однако противнику удалось окружить 6-ю и 12-ю армии Юго-Западного фронта в районе Умани и вынудить войска юго-западного направления отойти за Днепр. К концу августа в результате принятых Ставкой мер и упорства советских войск оборона на Днепре стабилизировалась. При этом советские войска продолжали удерживать Киев. На южном крыле советско-германского фронта в связи с угрозой глубокого охвата советские войска вынуждены были отойти за Днепр, удерживая оставшуюся в тылу врага Одессу.
На западном стратегическом направлении события развивались следующим образом. В ходе Смоленского сражения (10 июля — 10 сентября) войска восстановленного за счет стратегических резервов Западного (маршал Советского Союза С.К. Тимошенко) и созданного Центрального (генерал-полковник Ф.И. Кузнецов) фронтов в ожесточенных оборонительных боях остановили группу армий «Центр» и вынудили ее перейти к обороне. Войска Резервного фронта (генерал армии Г.К. Жуков) провели 30 августа — 8 сентября Ельнинскую наступательную операцию, в ходе которой прорвали оборону врага и ликвидировали Ельнинский выступ.
В ходе боевых действий между Резервным и Центральным фронтами образовался разрыв, для прикрытия которого 16 августа 1941 г. был создан Брянский фронт под командованием генерал-лейтенанта А.И. Еременко. В начале сентября его войска по указанию Ставки нанесли фланговый удар с целью разгрома немецкой 2-й танковой группы, наступавшей на юг. Однако, сковав весьма незначительные силы противника, Брянский фронт не смог предотвратить выход вражеской группировки в тыл войскам Юго-Западного фронта. В этой связи генерал А.И. Еременко обратился в Ставку с просьбой разрешить создать заградительные отряды. «Ставка ознакомилась с Вашей докладной запиской и разрешает Вам создать заградительные отряды в тех дивизиях, которые зарекомендовали себя как неустойчивые, — говорилось в директиве № 00165 °Cтавки ВГК от 5 сентября. — Цель заградительных отрядов — не допускать самовольного отхода частей, а в случае бегства — остановить, применяя при необходимости оружие».
Эта директива положила начало новому этапу в создании и применении заградительных отрядов. Если до этого они формировались органами Третьего управления наркомата обороны, а затем Особыми отделами, то теперь решением Ставки было узаконено их создание непосредственно командованием войск действующей армии, пока только в масштабах одного фронта. Вскоре эта практика была распространена на всю действующую армию. 12 сентября 1941 г. Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин и начальник Генштаба маршал Советского Союза Б.М. Шапошников подписали директиву № 001919, адресованную главнокомандующему войск Юго-Западного направления, командующим фронтами и армиями, командирам дивизий:
К тому времени обстановка на фронте продолжала ухудшаться. 30 сентября войска группы армий «Центр» приступили к проведению операции под кодовым наименованием «Тайфун» в целях тремя мощными ударами танковых группировок из районов Духовщины, Рославля и Шостки в восточном и северо-восточном направлениях расчленить оборону советских войск, окружить и уничтожить войска Западного, Резервного и Брянского фронтов в районах Вязьмы и Брянска, после чего сильными подвижными группами охватить Москву с севера и юга и одновременно с фронтальным наступлением пехотных соединений овладеть советской столицей.
3 октября немецкие войска прорвали оборону советских войск на Западном фронте на глубину 50 километров, на Резервном — на 80 км, а в полосе Брянского фронта преодолели 200 километров и захватили Орел. 7 октября противник замкнул кольцо вокруг значительной части войск 19, 20, 24 и 32-й армий Западного и Резервного фронтов западнее Вязьмы, а через два дня — вокруг 3-й и 13-й армий в районе Брянска, который был захвачен еще днем 6 октября. Ситуация складывалась драматическая. Противник сумел пробить 500-километровую брешь в обороне советских войск.
О том, как развивались события на подступах к Москве, можно судить из доклада от 6 октября старшего майора госбезопасности Леонтьева и майора госбезопасности Клепова наркому внутренних дел Л.П. Берии:
«По Вашему заданию 5 октября в 17 часов мы выехали с двумя опергруппами по маршруту Москва — Подольск — Малый Ярославец — Ильинское.
В результате ознакомления с положением на месте, опроса отходящих военнослужащих и разведки установлено следующее:
2 октября на стыке 43-й и 33-й армий противник просочился в сторону Кирова, занял Киров и Спасск-Деменск (Спас-Деменск. — Авт.).
5 октября в 6 км южнее Юхнова противником был выброшен парашютный десант, состоящий ориентировочно из 40 человек и 12 танкеток.
К 18 часам 5 октября противник силой до одного батальона при 12 танкетках с минометами, заняв Юхнов, вышел на рубеж реки Угра и оседлал Варшавское шоссе, где вступил в бой с находившимся в этом районе авиадесантным батальоном нашей 53-й авиабригады.
После того как противник просочился в стыке 33-й и 43-й армий, тыловые части этих армий начали панически бежать и 5 октября с раннего утра растянулись по шоссе до самой Москвы.
Во второй половине дня 5 октября частично силами районных органов НКВД, а затем при нашей помощи были организованы небольшие заслоны в Ильинском, Малом Ярославце, Боровском, Каменке и в направлении Медынь — Калуга, которые задерживают отступающие части и отдельные группы военнослужащих… Для уничтожения противника на реку Угра из Ильинского выброшена одна рота курсантов Подольских курсов и 2 противотанковых батареи с задачей соединиться с нашим десантным батальоном, находящимся на Угре.
В Ильинском из числа задержанных красноармейцев и начсостава по состоянию на 22–23 часа 5.Х. организован отряд для обороны в составе 300 человек, который расположился на линии укрепрайона № 37. У отряда две пушки 75 мм, 3 ППД, 3 станковых пулемета, один ручной пулемет, 206 винтовок. Командует этим отрядом начальник Мало-Ярославец-кого гарнизона полковник Смирнов…».
К этому времени Особые отделы и заградительные отряды НКВД проделали большую работу по наведению порядка в тылу. Заместитель начальника Управления Особых отделов НКВД СССР комиссар госбезопасности 3 ранга С.Р. Мильштейн 10 октября 1941 г. докладывал Наркому внутренних дел генеральному комиссару государственной безопасности Л.П. Берии:
«С начала войны по 10 октября с. г. Особыми отделами НКВД и заградительными отрядами войск НКВД по охране тыла задержано 657 364 военнослужащих, отставших от своих частей и бежавших с фронта. Из них оперативными заслонами Особых отделов задержано 249 969 человек и заградительными отрядами войск НКВД по охране тыла — 407 395 военнослужащих. Из числа задержанных Особыми отделами арестовано 25 878 человек, остальные 632 486 человек сформированы в части и вновь направлены на фронт. В числе арестованных Особыми отделами: шпионов — 1505; диверсантов — 308; изменников — 2621; трусов и паникеров — 2643; дезертиров — 8772; распространителей провокационных слухов — 3987; самострельщиков — 1671; других — 43 71. Всего — 25 878.
По постановлениям Особых отделов и по приговорам Военных трибуналов расстреляно 10 201 человек, из них расстреляно перед строем — 3321 человек. По фронтам эти данные распределяются:
Ленинградский: арестовано — 1044; расстреляно — 854; расстреляно перед строем — 43; Карельский: арестовано — 468; расстреляно — 263; расстреляно перед строем — 132; Северный: арестовано — 1683; расстреляно — 933; расстреляно перед строем — 280; Северо-Западный: арестовано — 3440; расстреляно — 1600; расстреляно перед строем — 730; Западный: арестовано — 4013; расстреляно — 21 364; расстреляно перед строем — 556; Юго-Западный: арестовано — 3249; расстреляно — 868; расстреляно перед строем — 280; Южный: арестовано — 3599; расстреляно — 919; расстреляно перед строем — 191; Брянский: арестовано — 799; расстреляно — 389; расстреляно перед строем — 107; Центральный: арестовано — 686; расстреляно — 346; расстреляно перед строем — 234; Резервные армии: арестовано — 2516; расстреляно — 894; расстреляно перед строем — 157». Эти данные показывают, что наибольшее количество арестованных приходится на Северо-Западный, Западный, Юго-Западный и Южный фронты — 14 301 человек, или 55,2 % от общего числа арестованных. Из них расстреляно 5523 человека, или 54,1 % от общего количества расстрелянных.
Как мы уже отмечали, враг неуклонно приближался к Москве, а рост числа дезертиров и бойцов, оставляющих свои позиции, не прекращался. Надо было принимать срочные меры по стабилизации положения. Заместитель наркома обороны маршал Советского Союза Г.И. Кулик 12 октября 1941 г. направил И.В. Сталину записку, в которой говорилось: «Я считал бы необходимым организовать по каждому шоссе, идущему на север, запад и юг от Москвы, группу командного состава; во главе поставить боевого командира, имеющего (так в документе. — Авт.) на поле боя организовать отражение танков противника. Эти группы должны подчиняться Ставке, иметь связь с вами и придать им обязательно заградительный отряд для остановки бегущих…».
В тот же день ГКО принял постановление № 765сс:
«В связи с приближением линии фронта к Москве и необходимостью наведения жесткого порядка в тыловых участках фронта, прилегающих к территории Москвы, Государственный Комитет Обороны постановляет:
Поручить НКВД СССР взять под особую охрану зону, прилегающую к Москве, с запада и юга по линии Калинин — Ржев — Можайск — Тула — Коломна — Кашира.
Указанную зону разбить на 7 секторов: Калининский, Волоколамский, Можайский, Малоярославецкий, Серпуховский, Коломенский и Каширский.
Начальником охраны Московской зоны назначить заместителя народного комиссара внутренних дел СССР комиссара госбезопасности 3 ранга тов. Серова И.А.
Организовать при НКВД СССР штаб охраны Московской зоны, подчинив ему в оперативном отношении расположенные в зоне войска НКВД (6000 человек по особому расчету), милицию, районные организации НКВД, истребительные батальоны и заградительные отряды…».
С 13 октября на всех направлениях Западного фронта разгорелись ожесточенные бои. Противник, воспользовавшись отсутствием у советских войск сплошного фронта обороны, обходил их, атакуя с флангов или тыла, а затем упорно продолжал двигаться вперед. Командующий фронтом генерал армии Г.К. Жуков, стремясь не допустить отхода своих войск, в своем приказе № 0345 от 13 октября отмечал:
В войсках Западного фронта во исполнение приказа Г.К. Жукова № 0345 от 13 октября принимались жесткие меры по наведению порядка в первую очередь в тыловых учреждениях. К ответственности привлекались начальники баз и складов, находившихся в полосе фронта, допустившие срыв снабжения войск и разворовывание материальных средств. На дорогах был установлен строгий порядок. Любые нарушения дисциплины пресекались самым решительным образом.
Для иллюстрации приведем следующий пример. Войска 43-й армии Западного фронта, которой командовал генерал-майор П.П. Собенников, затем генерал-лейтенант СД. Акимов и сменивший его генерал-майор К Д. Голубев, под натиском врага вынуждены были отойти на Можайскую линию обороны, а затем на реку Нара северо-западнее Серпухова, где 21 октября остановили продвижение противника. Командующий Западным фронтом генерал армии Г.К. Жуков в тот же день в своем приказе Военному совету 43-й армии писал: «В связи с неоднократным бегством с поля боя 17-й и 53-й сд приказываю: в целях борьбы с дезертирством выделить к утру 22.10 отряд заграждения, отобрав в него надежных бойцов за счет вдк. Заставить 17-ю и 53-ю сд упорно драться, и в случае бегства выделенному отряду заграждения расстреливать на месте всех, бросающих поле боя. О сформировании отряда донести».
22 октября Г.К. Жуков и член Военного совета фронта H.A. Булганин направляют командующему 43-й армией генерал-майору КД. Голубеву еще один приказ:
В записке, озаглавленной «Об обстановке на фронте в районе города Тулы и о работе заградительных отрядов Особого отдела НКВД 50-й армии», отмечалось:
«По Вашему приказанию выездом на место в г. Тулу проведенной разведкой через группу оперативного состава и личным выездом на линию обороны г. Тулы установлено:
Противник в течение дня 29 октября стремился прорваться в Тулу. В 17 час. 30 мин. 7 танков и до взвода автоматчиков противника вышли на южную опушку леса села Ясная Поляна. Во второй половине дня 29 октября авиация противника в количестве 17 самолетов бомбила линию обороны, занимаемую 290-й стрелковой дивизией (дивизия в составе 1800 человек занимала район обороны Рисуневский, Старая Колпна, Малая Кожуховка).
В результате действий авиации противника основной командный пункт дивизии был уничтожен, запасной командный пункт подготовлен не был. Управление дивизией было потеряно. Командир 290-й стрелковой дивизии к концу дня оставил дивизию и явился к командующему 50-й армией. Дивизия самовольно снялась с рубежа и открыла участок обороны.
По дорогам на Тулу наблюдалось движение танков и мотопехоты: до 50 танков в районе Житово, Плавска, Щекино, колонны мотопехоты до 100 автомашин и 60 танков, танки (количество не установлено) в районе Косой горы, у завода Алексин до 75 танков, около двух полков пехоты противника было замечено в движении из Белёва на Богдановск.
Разведка противника 29 октября к вечеру по шоссе Щекино — Тула в количестве 7 танков приблизилась к г. Тула на расстояние двух километров от окраины. Для перепроверки этих данных в 23 часа 29 октября я и лейтен. Быстрое выехали в этом направлении на линию противотанковой обороны, и с командного пункта противотанковой батареи было видно, как противник освещал ракетами подступы к Туле. Командир противотанковой батареи сообщил, что впереди на расстоянии 200 метров, около взорванного моста, находятся танки противника, по которым они вели огонь, подбив один танк. Огонь был прекращен, так как в этом месте появилась большая группа гражданского населения (надо полагать, немцы принудили местное население строить мост). Перепроверив данные о появлении противника в непосредственной близости к Туле, мы возвратились в Особый отдел НКВД, сообщив об этом в штаб армии.
30 октября утром противник перерезал шоссе дороги в 6 километрах от Тулы на Сталиногорск и захватил село Косая Гора.
Противник действует танковыми частями во взаимодействии с наземными войсками при поддержке авиации. Разведывательная группа танков двигалась на Тулу оторванно от мотопехоты, но при сильной поддержке авиации — 7 танков сопровождались 14 бомбардировщиками.
В течение ночи части 50-й армии продолжали частично отходить на новые рубежи обороны. 30 октября 1941 г. приказом командования частям армии поставлена задача: удерживать подступы к Туле с юга, юго-запада, юго-востока, прикрывая одновременно Тулу с севера и востока.
Для непосредственного руководства войсками на подступах к Туле создан Тульский боевой участок под командованием зам. командующего 50-й армией генерал-майора Попова. В состав участка входят: 217-я стрелковая дивизия, 58-й запасной полк, 173, 290, 154-я стрелковые дивизии, 1005-й саперный полк. Тульский боевой участок обороняет: Ратово, Мыца, Елькино, Ивановская дача, Старое Басово, Оленовая Гора. Штаб 50-й армии находится в районе дачи, северо-восточнее дер. Медведка.
Особый отдел НКВД 50-й армии в ночь на 30 октября из Тулы переехал в д. Медведка, оставив в Туле оперативную группу в составе 8 человек во главе с зам. нач. Особого отдела тов. Едуновым для руководства заградительными отрядами и работой КРО.
Следует отметить, что в составе 50-й армии находятся части, вышедшие из окружения, по составу малочисленные, с большим недостатком вооружения. Так, 290-я стр. дивизия, занимая оборону, на 29 октября имела 1800 человек, из них 300 человек без винтовок. Противотанковых средств (пушек, гранат, бутылок «КС») дивизия не имела.
По борьбе с дезертирами, трусами и паникерами особым отделом НКВД 50-й армии организовано 26 заградительных отрядов в составе 111 человек и 8 патрульных групп в составе 24 человек. Работает группа оперативного состава в г. Туле на сборном пункте формирования.
По Вашему приказанию 30 октября в районе г. Тула заградительная работа была усилена. Непосредственно в районе г. Тула выставлено 6 заградительных отрядов. По городу организовано патрулирование оперативным составом. Дополнительно к группам, из состава роты, создано 2 патруля из one-ративного состава Особого отдела. Высланы заградительные отряды в г. Сталиногорск и г. Винев. По шоссе на г. Винев (основное движение воинских частей) выставлено 2 заградительных отряда и опер, чекистская группа. Для связи с Особыми отделами и оказания им помощи в борьбе с дезертирами выслано в дивизии 5 оперативных работников.
С 15 по 31 октября заградотрядами задержано 2681 человек, из них арестовано 239 человек. В числе арестованных преобладающее большинство дезертиры. В то же время задержан и изобличен ряд немецких шпионов.
Арестованный Крылов Н.П., военврач 3 ранга 269-го батальона 173-й авиабазы аэродромного обслуживания, уроженец г. Тулы, на следствии признал, что в плену был завербован и под кличкой «ЗЕТ-2» переброшен к нам с заданием собирать шпионские сведения по линии авиации.
Арестованный быв. красноармеец минометной роты 3-го батальона 62-го стрелкового полка Шабалин И.В. на следствии признал, что он в плену был завербован немцами и переброшен с заданием подготовить красноармейцев для перехода на сторону противника.
Арестованный Иванов М.П., бывший повар полкового хлебозавода 1-го батальона 405-й горно-стрелковой дивизии, оказался завербованным немецкой разведкой. Вербовка была произведена после того, как он рассказал немцам о расположении известных ему частей Красной Армии. Иванов после вербовки был передан в распоряжение штаба разведки танковой дивизии СС и по заданию должен был пробраться в г. Тула, изучить на этом пути дороги, проходимые для танков, вернуться и быть проводником при продвижении немецких танков.
Бывший красноармеец Дерышев П.П., уроженец Удмуртской АССР, завербован немцами и переброшен для сбора сведений о воинских частях, расположенных на линии фронта.
Арестованный Проворов Н.И., уроженец Вологодской области, признал, что переброшен немцами с заданием собирать данные о расположении частей Красной Армии на расстоянии 10 км от линии фронта. При возвращении обратно Проворов при встрече с немцами должен назвать пароль «Белая ракета».
По постановлениям особых отделов НКВД расстреляно 38 дезертиров. 31 октября 1941 г. в г. Тула была попытка начать грабежи. Особым отделом НКВД 50-й армии из числа грабителей двое публично расстреляны. Произведенные аресты и расстрелы дезертиров и грабителей дали возможность быстро восстановить порядок в городе».
Меры, принятые командованием Западного фронта по усилению войск и наведению порядка в них, сыграли свою роль. К концу октября 1941 г. 4-я танковая группа и 4-я армия группы армий «Центр» были остановлены на Можайской линии обороны. Операция «Тайфун» захлебнулась.
На других направлениях также проводились мероприятия по усилению войск и укреплению воинской дисциплины. Военный совет Ленинградского фронта, реализуя директиву Ставки ВГК № 001919, принял 18 сентября постановление № 00274 «Об усилении борьбы с дезертирством и проникновением вражеских элементов на территорию г. Ленинграда». В этом документе, подписанном командующим войсками Ленинградского фронта генералом армии Г.К. Жуковым, членами Военного совета фронта 1-м секретарем Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) A.A. Ждановым и 2-м секретарем A.A. Кузнецовым, в частности, предписывалось: «…5. Начальнику ОВТ (Охрана войскового тыла. — Лет.) Ленинградского фронта генерал-лейтенанту тов. Степанову организовать для сосредоточения и проверки всех военнослужащих, задержанных без документов, четыре заградительных отряда. Начальнику тыла Ленинградского фронта генерал-лейтенанту тов. Мордвинову организовать при этих заградительных отрядах питательные пункты».
О том, как выполнялось это указание, можно судить из справки, представленной начальником штаба Охраны войскового тыла Ленинградского фронта полковником Дреевым 21 декабря Военному совету фронта:
Начальник 3-го отдела Краснознаменного Балтийского флота дивизионный комиссар Лебедев в докладной записке № 21431 от 10 декабря 1941 г. в Военный совет флота сообщал:
«Во время сражения за Таллин заградотряд не только останавливал и возвращал на фронт отступающих, но и удерживал оборонительные рубежи. Особенно тяжелое положение сложилось днем 27 августа. Отдельные части 8-й армии, потеряв руководство, оставив последнюю линию обороны, обратились в бегство. Для наведения порядка был брошен не только заградотряд, но и весь оперативный состав 3-го отдела. Отступающие под угрозой оружия остановились и в результате контрудара отбросили противника на 7 километров. Это сыграло решающую роль в успешной эвакуации Таллина. О том, что при этом бойцы НКВД не прятались за чужими спинами, свидетельствуют потери, понесенные заградотрядом в ходе боев за Таллин, — свыше 60 % личного состава, включая почти всех командиров. Прибыв в Кронштадт, заградотряд немедленно приступил к доукомплектованию и уже 7 сентября года направил один взвод с двумя оперработниками для несения службы на южном берегу Финского залива, а к 18 сентября побережье от Ораниенбаума до дер. Устье полностью контролировалось отрядом. Всего с начала войны по 22 ноября 1941 года заградотрядом было задержано свыше 900 человек, из них арестовано и осуждено 77. При этом 11 человек было расстреляно на месте или перед строем».
В начале декабря 1941 г. в Великой Отечественной войне наступил новый этап, характеризовавшийся контрнаступлением советских войск под Москвой. Оно стало основным содержанием зимней кампании (5 декабря 1941 г. — 30 апреля г.). В ходе этой кампании советские войска разгромили около 50 дивизий противника, отбросили его на запад на 150–400 км, ликвидировали угрозу Москве и Северному Кавказу, облегчили положение Ленинграда, освободили полностью или частично территории 10 областей. Противник, потерпев крупное поражение, был вынужден на всем советско-германском фронте перейти к стратегической обороне. Однако многие операции Красной Армии остались незавершенными из-за переоценки Ставкой ВГК возможностей своих войск и недооценки сил противника, распыления резервов, неумения создать решающее превосходство на важнейших участках фронта.
Одновременно продолжалась работа по наведению порядка в тылу фронтов и армий. Начальник Управления НКВД СССР по Ленинградской области комиссар государственной безопасности 3 ранга Кубаткин в докладной записке от 25 февраля 1942 г. «О борьбе с дезертирством в г. Ленинграде и Ленинградской области с 10 по 20 февраля 1942 года» сообщал начальнику 3-го Управления НКВД СССР старшему майору государственной безопасности Горлинскому:
«За отчетный период борьба с дезертирством проводилась как агентурно-оперативными мероприятиями, так и силами оперативного состава отделений милиции, истребительных батальонов, систематической проверкой документов у военнослужащих и гражданского населения призывного возраста и проч.
С 10 по 20 февраля с.г. по г. Ленинграду задержано военнослужащих: а) за дезертирство — 38 чел. б) за уголовные преступления — 11 чел. в) без документов — 5 чел. в том числе: нач. состава — 4 чел. рядового состава — 50 чел.
Задержанные направлены для привлечения к уголовной ответственности:
— в Особый отдел НКВД Ленфронта — нет
— в военные прокуратуры — 4 чел.
— военному коменданту — 36 чел.
— в воинские части — 5 чел. в КРО УНКВД ЛО — 1 чел.
— в СПО УНКВД ЛО — 8 чел.
— За уклонение от призыва в РККА задержано 3 чел.
Все направлены для привлечения к ответственности в дорожно-транспортные прокуратуры. Дезертиров, арестованных за шпионаж, за отчетный период не было».
14 марта 1942 г. начальник Генштаба маршал Советского Союза Б.М. Шапошников и военный комиссар Генштаба дивизионный комиссар Ф.Е. Боков подписали директиву № 202176 главнокомандующим войск направлений, командующим войсками фронтов и отдельными армиями.
Она гласила:
«Проверкой работы тыла фронтов и армий установлено, что в тылу войск ряда фронтов царит беспорядок и скученность, приводящие к излишним потерям от авиации противника, как живой силы, так и материальных средств, отсутствуют элементарные мероприятия по маскировке людей, лошадей, техники и материальных средств.
В ряде населенных пунктов прифронтовой полосы движение гражданского населения происходит круглосуточно, проверка документов у проживающих в этих пунктах не производится, в силу чего в них безнаказанно устраиваются дезертиры, лица, уклоняющиеся от воинской мобилизации, непроверенные, ранее находившиеся в плену или в окружении военнослужащие и т. п. Подобные же явления наблюдаются и на некоторых железнодорожных станциях.
Отсутствие твердого революционного порядка в тылу фронтов и армий способствует ворам, мародерам и безнаказанной деятельности германской разведки и ее диверсионным группам.
Прошу:
Уделить больше внимания обучению тылов тщательной маскировке с воздуха и рассредоточенному размещению их живой силы, техники и материальных средств.
Не допускать большого скопления автомашин и обозов на полевых складах, станциях выгрузки, дефиле и других пунктах.
Повести решительную борьбу с расхищением военного и народного имущества, привлекая воров, мародеров и их пособников к немедленной суровой ответственности.
Навести твердый революционный порядок в тылу (особенно в населенных пунктах прифронтовой полосы и ж.-д. станциях), исключающий безнаказанную вражескую деятельность немецкой разведки и ее диверсионных групп.
Привлекать к ответственности за малейшие попустительства к нарушению установленного революционного порядка в тылу и неприятие мер по его постоянному поддержанию.
Произвести по опыту Брянского и других фронтов тщательную поверку состояния охраны тыла фронта. Материал поверки с конкретными мероприятиями по устранению недочетов выслать в Генштаб».
В летне-осенней кампании 1942 г. инициатива снова перешла в руки противника. Просчеты, допущенные Ставкой ВГК и командованием ряда фронтов в оценке обстановки, привели к новым поражениям советских войск в Крыму, под Харьковом, юго-восточнее Ленинграда и позволили противнику развернуть крупное наступление на южном участке советско-германского фронта. Враг продвинулся на глубину 500–650 км, прорвался к Волге и Главному Кавказскому хребту, перерезал коммуникации, связывающие центральные районы с югом страны. Общие безвозвратные потери Советских Вооруженных Сил в летне-осенней кампании составили 2 млн 64 тыс. человек, а вместе с ранеными достигли 4,3 млн человек. Потери вооружения достигли: 10 300 танков, около 40 тыс. орудий и минометов, более 7 тыс. самолетов. Но, несмотря на тяжелые поражения, Красная Армия выдержала мощный удар и в конце концов остановила противника.
Такова общая картина хода военных действий в летне-осенней кампании 1942 г. А теперь рассмотрим, как развивались события на отдельных фронтах и как применялись заградительные отряды.
На северо-западе после тяжелых боев в мае — июне 1942 г. была окружена и потерпела поражение Волховская группа войск Ленинградского фронта. В состав этой группы входила 2-я ударная армия под командованием генерал-лейтенанта A.A. Власова. О развитии событий в полосе армии можно судить из донесения инспектора политуправления Ленинградского фронта старшего батальонного комиссара Рогинского от 5 июня 1942 г. начальнику политуправления фронта.
В донесении говорилось:
«Доношу, что в 02.00 5 июня 1942 г. началось наступление 2-й ударной армии по уничтожению противника в районе Мясной Бор. 165-я сд в начале боев продвинулась на 700–800 метров вперед, встречая сильное сопротивление противника.
С самого начала наступления началась неорганизованность, плохая распорядительность командного состава.
В 14.00 начался массовый побег с поля боя бойцов, в том числе части среднего командного состава, и только принятыми мерами работниками ПОарма, ПУ фронта, а также отдельными командирами и политработниками дивизии был приостановлен побег с поля боя. В результате этого дивизия утеряла инициативу в наступлении и отошла на исходное положение. Причинами невыполнения приказа являются:
Отсутствие руководства, распорядительности со стороны командира и комиссара дивизии как до боя, так и в период боя. В самый критический момент командир и комиссар дивизии оставили командный пункт полка, пошли на КП дивизии по причинам якобы вызова командующего. Но впоследствии оказалось, что их командующий не вызывал, а ошибочно об этом было сообщено. Этим самым своим уходом они способствовали непринятию мер по наведению порядка в полках и ликвидации побегов с поля боя.
В 14.00 18 самолетов противника около одного часа бомбили с бреющего полета, обстреливали боевые порядки дивизии, а в 17.00–18.00 был сильный минометный огонь по боевым порядкам. В результате неустойчивости полки отошли на исходное положение, неся своим отступлением потери убитыми и ранеными.
Заградслужба была организована плохо, что способствовало разбегаться бойцам по лесу.
Средний командный состав, вместо борьбы с трусами, паникерами, также частично бежал с поля боя во время бомбежки и минометного огня, бросая свои подразделения.
Большая часть политсостава, командного состава вела себя стойко, вела бойцов в наступление под сильным ураганным огнем. За день убито два военкома полка, два комиссара батальона, вышло из строя большинство командиров, политработников. Точное количество потерь командно-политического состава и рядовых бойцов установить еще не удалось.
Эвакуация раненых поставлена исключительно плохо из-за отсутствия достаточного количества средств перевозки, а также из-за медленной вывозки раненых из полковых мед-санпунктов.
Особый отдел работал плохо. В период самой напряженной обстановки начальник особого отдела Дроздов вместо энергичной организации работы своего аппарата по наведению порядка, по борьбе с дезертирами, бегущими с поля боя, ушел во второй эшелон и к вечеру явился только по вызову на КП дивизии.
После дневного боя дивизия приводит себя в порядок, приняты меры по устранению недочетов. Весь политсостав мобилизован для восстановления положения дивизии, сбора бойцов, разбежавшихся по лесам. Питание после боя готовилось к выдаче горячей пищи. В остальных соединениях (2-я, 191-я сд и 24-й осб) порядок при наступлении был гораздо лучше, но эти соединения не играли решающей роли, так как они малочисленны.
Считаю необходимым назначение следствия для привлечения конкретных виновников в совершившихся побегах с поля боя и плохой организации боя».
Для полноты картины приведем еще выдержки из доклада начальника штаба Волховского фронта генерал-майора Г.Д. Стельмаха от 25–26 июня 1942 г. Он, излагая ход боевых действий с 30 мая до 10 июня, отмечал:
«В ночь с 30 на 31 мая 1942 г. противник, наступая с севера и юга, оттеснив на запад и восток обеспечивающие коридор части 59-й и 52-й армий и перехватив коммуникации 2-й ударной армии, вышел в район отм. 40,5 и на линию р. Полисть. Войскам ставилась задача уничтожения противника на коммуникациях и выход на р. Полисть для соединения с войсками 2-й ударной армии.
Наступление войск 59-й армии 5 июня 1942 г. также успеха не имело. Войска понесли большие потери и своих задач не выполнили. Причинами неуспеха этого наступления были: а) слабое управление войсками соединений. В 165-й сд было совершенно утеряно управление, и части подверглись панике; б) слабая организация взаимодействия между родами войск; в) в воздухе господствовала авиация противника, которая непрерывно бомбила боевые порядки наступающих войск; г) оставался неподавленным хорошо организованный перекрестный артиллерийский и минометный огонь противника, от которого наши части несли большие потери».
Далее в докладе говорится, что противнику удалось в результате активных действий «в лесисто-болотистой местности путем охвата наших флангов, а также активными действиями авиации» подавить на некоторых участках «нашу огневую систему, вклиниться в нашу оборону и вынудить обороняющихся к 22 июня 1942 г. отойти на новый рубеж обороны — линию р. Кересть». После этого войска 2-й ударной армии отошли на последний промежуточный рубеж обороны на линии реки Глушица. В ночь с 23 на 24 июня командующий армией генерал-лейтенант A.A. Власов отдал приказ на вывод живой силы через реку Полисть на Мясной Бор. Одновременно он распорядился об уничтожении всей техники армии.
«Вследствие потери управления в западной группе войск при отходе на р. Глушица, — говорится в докладе Г.Д. Стельмаха, — возникли элементы паники и значительные группы бойцов самовольно двигались к р. Полисть. Однако генерал-майору Алферьеву и его составу ВПУ при помощи заградотряда все же удалось на время остановить бегущих на последнем оборонительном рубеже. Передовые части противника вышли к р. Глушица раньше некоторых наших штабов соединений, которые должны были организовать оборону. В качестве представителей штабов на р. Глушица были по одному — по два средних командира из тылов соединений, которым и было приказано руководить обороной на р. Глушица. Несмотря на действия заградотрядов, значительная часть бойцов передовой линии, не задерживаясь на оборонительном рубеже, различными окольными путями ушла к р. Полисть. Дальнейший процесс выхода всех обороняющихся соединений (267, 258, 327, 92, 19-я гв. и 305-я сд, 23-я сбр) остался неизвестным, ясно только то, что, начиная с 23 июня, управление войсками западной группы было потеряно и никакого порядка при отходе этих соединений не было».
В докладе генерала Стельмаха отмечалось, что все попытки розыска членов Военного совета 2-й ударной армии успеха не имели. В последующем стало известно, что командующий армией генерал-лейтенант A.A. Власов при выходе из окружения добровольно сдался 12 июля в плен. В сентябре 1944 г. он сформировал из советских военнопленных Русскую освободительную армию (РОА), в ноябре создал Комитет освобождения народов России (КОНР), объявивший своей целью ликвидацию сталинского режима. 12 мая 1945 г. Власов и его сообщники были захвачены советскими частями в окрестностях г. Брежи (южнее Праги, Чехия). По приговору Военной коллегии Верховного суда СССР A.A. Власов, как военный преступник и предатель, был повешен.
Сложная обстановка создалась и в полосе действий войск Брянского (генерал-лейтенант Ф.И. Голиков), Юго-Западного (маршал Советского Союза С.К.Тимошенко) и Южного (генерал-лейтенант Р.Я.Малиновский) фронтов. Они под ударами группы армий «Юг» и образованных на ее базе групп армий «Б» (генерал-фельдмаршал Ф. Бок, с июля — М. Вейхс) и «А» (генерал-фельдмаршал В. Лист) отступили на 150–400 км, оставили Донбасс и правый берег Дона. На Сталинградском и Кавказском направлениях завязались упорные сражения. 7 июля был образован Воронежский фронт (генерал-лейтенант Ф.И. Голиков, с 14 июля 1942 г. — генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин), а 12 июля Сталинградский фронт (маршал Советского Союза С.К. Тимошенко, с 23 июля 1942 г. генерал-лейтенант В.Н. Гордов), войска которого заняли оборону в большой излучине Дона. 17 июля начался оборонительный период битвы под Сталинградом, который продолжался до середины ноября 1942 г.
В обстановке, когда противник вел успешное наступление, вновь стал вопрос об усилении деятельности заградительной службы на фронте. В связи с этим заместитель начальника Генерального штаба генерал-майор ВД. Иванов и военный комиссар Генштаба дивизионный комиссар Ф.Е. Боков подписали 21 июля 1942 г. директиву Генштаба № 156273, направленную начальнику штаба Воронежского фронта:
«Генеральный штаб располагает сведениями о неудовлетворительной службе заградотрядов в войсках фронта. Заградотряды сформированы не во всех соединениях, имеющиеся отряды малочисленны, не полностью вооружены и не обеспечены транспортом. Несение отрядами службы низкое. В населенных пунктах много потерявших части бойцов. Эти бойцы обирают огороды и занимаются попрошайничеством. В лесах скрываются целыми подразделениями бойцы, бежавшие под натиском противника (8-я, 9-я стрелковые роты 575-й сп 161-й сд, 3-япульрота этого же полка на 13–14.7).
Необходимо срочно наладить несение службы заградотрядами, проверить качество самих отрядов и в соединениях, не имеющих отрядов, немедленно их сформировать».
Ставка ВГК, учитывая сложившуюся обстановку, посчитала эти меры недостаточными. 28 июля 1942 г. нарком обороны И.В. Сталин подписал приказ № 227, который стал новым этапом в создании и применении заградительных отрядов и штрафных частей и подразделений, о которых речь пойдет в последующих главах. В приказе говорилось:
«Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперед, рвется в глубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население. Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге и у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа. Части войск Южного фронта, идя за паникерами, оставили Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором.
Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию. А многие проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама бежит на восток.
Некоторые неумные люди на фронте утешают себя разговорами о том, что мы можем и дальше отступать на восток, так как у нас много земли, много населения и что хлеба у нас всегда будет в избытке. Этим они хотят оправдать свое позорное поведение на фронтах.
Но такие разговоры являются насквозь фальшивыми и лживыми, выгодными лишь нашим врагам.
Каждый командир, красноармеец и политработник должен понять, что наши средства не безграничны. Территория Советского государства — это не пустыня, а люди — рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы, матери, жены, братья, дети. Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг, — это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет теперь уже преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину.
Поэтому надо в корне пресекать разговоры о том, что мы имеем возможность без конца отступать, что у нас много территории, страна наша велика и богата, населения много, хлеба всегда будет в избытке. Такие разговоры являются лживыми и вредными, они ослабляют нас и усиливают врага, ибо, если не прекратим отступления, останемся без хлеба, без топлива, без металла, без сырья, без фабрик и заводов, без железных дорог.
Из этого следует, что пора кончить отступление.
Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв.
Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок Советской земли и отстаивать его до последней возможности.
Наша Родина переживает тяжелые дни. Мы должны остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это нам ни стоило. Немцы не так сильны, как это кажется паникерам. Они напрягают последние силы. Выдержать их удар сейчас, в ближайшие несколько месяцев, — это значит обеспечить за нами победу.
Можем ли выдержать удар, а потом и отбросить врага на запад? Да, можем, ибо наши фабрики и заводы в тылу работают теперь прекрасно, и наш фронт получает все больше и больше самолетов, танков, артиллерии, минометов.
Чего же у нас не хватает?
Не хватает порядка, дисциплины в ротах, батальонах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять Родину.
Нельзя терпеть дальше командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых самовольно оставляют боевые позиции. Нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникеров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других бойцов и открывали фронт врагу.
Паникеры и трусы должны истребляться на месте.
Отныне железным законом для каждого командира, красноармейца, политработника должно являться требование — ни шагу назад без приказа высшего командования.
Командиры роты, батальона, полка, дивизии, соответствующие комиссары и политработники, отступающие с боевой позиции без приказа свыше, являются предателями Родины. С такими командирами и политработниками и поступать надо, как с предателями Родины.
Таков призыв нашей Родины.
Выполнить этот приказ — значит отстоять нашу землю, спасти Родину, истребить и победить ненавистного врага.
После своего зимнего отступления под напором Красной Армии, когда в немецких войсках расшаталась дисциплина, немцы для восстановления дисциплины приняли некоторые суровые меры, приведшие к неплохим результатам. Они сформировали более 100 штрафных рот из бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, поставили их на опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи. Они сформировали, далее, около десятка штрафных батальонов из командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, лишили их орденов, поставили их на еще более опасные участки фронта и приказали им искупить свои грехи. Они сформировали, наконец, специальные отряды заграждения, поставили их позади неустойчивых дивизий и велели им расстреливать на месте паникеров в случае попытки самовольного оставления позиций и в случае попытки сдаться в плен. Как известно, эти меры возымели свое действие, и теперь немецкие войска дерутся лучше, чем они дрались зимой. И вот получается, что немецкие войска имеют хорошую дисциплину, хотя у них нет возвышенной цели защиты своей родины, а есть лишь одна грабительская цель — покорить чужую страну, а наши войска, имеющие возвышенную цель защиты своей поруганной Родины, не имеют такой дисциплины и терпят ввиду этого поражение.
Не следует ли нам поучиться в этом деле у наших врагов, как учились в прошлом наши предки у врагов и одерживали потом над ними победу?
Я думаю, что следует.
Верховное Главнокомандование Красной Армии приказывает:
1. Военным советам фронтов и прежде всего командующим фронтами: а) безусловно ликвидировать отступательные настроения в войсках и железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и должны якобы отступать и дальше на восток, что от такого отступления не будет якобы вреда; б) безусловно снимать с поста и направлять в Ставку для привлечения к военному суду командующих армиями, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа командования фронта; в) сформировать в пределах фронта от одного до трех (смотря по обстановке) штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить свои преступления против Родины.
Военным советам армий и прежде всего командующим армиями: а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров корпусов и дивизий, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа командования армии, и направлять их в Военный совет фронта для предания военному суду; б) сформировать в пределах армии 3–5 хорошо вооруженных заградительных отрядов (до 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной; в) сформировать в пределах армии от пяти до десяти (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной.
Командирам и комиссарам корпусов и дивизий: а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров полков и батальонов, допустивших самовольный отход частей без приказа командира корпуса или дивизии, отбирать у них ордена и медали и направлять их в военные советы фронта для предания военному суду; б) оказывать всяческую помощь и поддержку заградительным отрядам армии в деле укрепления порядка и дисциплины в частях.
Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах».
В приказе № 227 ни слова не сказано о том, кто же действительно виноват в поражениях Красной Армии летом 1942 г. Всю вину за это И.В. Сталин возложил на «паникеров». Да, в определенной степени «паникеры» оказывали отрицательное влияние на ход боевых действий. Но истинным виновником неудач советских войск была Ставка ВГК, и в первую очередь Сталин, который при определении характера действий Красной Армии поступил необдуманно. Виноваты и члены Ставки ВГК, которые не сумели, а часть и не собиралась этого делать, отстоять свое мнение перед Верховным Главнокомандующим.
В конце марта 1942 г. на совещании Государственного Комитета Обороны рассматривался план операции, представленный командованием Юго-Западного направления (главком маршал Советского Союза С.К. Тимошенко, член Военного совета Н.С. Хрущев, начальник штаба генерал И.Х. Баграмян). И.В. Сталин считал, что нельзя сидеть в обороне сложа руки и ждать, пока противник нанесет удар первым, надо самим нанести ряд упреждающих ударов на широком фронте и прощупать готовность врага. Точка зрения Сталина вдохновила Тимошенко, который уверенно заявил, что войска Юго-Западного направления сейчас в состоянии и, безусловно, должны нанести немцам упреждающий удар, расстроить их наступательные планы против Южного и Юго-Западного фронтов. Такого мнения придерживался и маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов, считавший, что войск на юге достаточно, чтобы смять врага. Сомнения начальника Генерального штаба маршала Советского Союза Б.М. Шапошникова в расчет не приняли. Не был поддержан и генерал армии Г.К. Жуков, который выразил свое несогласие с развертыванием нескольких наступательных операций одновременно. В результате неудачного исхода Харьковского сражения (12–29 мая 1942 г.) войска Юго-Западного фронта, 9-я и 57-я армии Южного фронта потеряли безвозвратно 170 958 человек, а санитарные потери составили 106 232 человека.
В приказе № 227 говорилось о необходимости учесть опыт противника, применявшего заградительные и штрафные формирования. Германское командование всеми мерами пыталось поднять уровень воинской дисциплины в войсках. Так, в ходе зимней кампании 1941/42 г. военные трибуналы вермахта осудили 62 тыс. солдат и офицеров за дезертирство, самовольное отступление, неповиновение и т. п.
Опыт противника, несомненно, требовалось изучать и творчески применять на практике. Но нельзя забывать о том, что у Красной Армии был свой опыт создания и использования заградительных и штрафных подразделений и частей, приобретенный еще в Гражданской войне. Приказ № 227 разрабатывался в наркомате обороны и Генеральном штабе, где этот опыт в свое время был тщательно изучен, и, хотя в приказе нет прямой ссылки на опыт Гражданской войны, о нем наверняка не забывали.
Оценивая приказ № 227, маршал Советского Союза A.M. Василевский в книге «Дело всей жизни» пишет: «Приказ этот сразу же привлек внимание всего личного состава Вооруженных Сил. Я был очевидцем, как заслушивали его воины в частях и подразделениях, изучали офицеры и генералы. Приказ № 227 — один из самых сильных документов военных лет по глубине патриотического содержания, по степени эмоциональной напряженности… Я, как и многие другие генералы, видел некоторую резкость и категоричность оценок приказа, но их оправдывало очень суровое и тревожное время. В приказе нас прежде всего привлекло его социальное и нравственное содержание. Он обращал на себя внимание суровостью правды, нелицеприятностью разговора наркома и Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина с советскими воинами, начиная от рядового бойца и кончая командармом. Читая его, каждый из нас задумывался над тем, все ли силы мы отдаем борьбе. Мы сознавали, что жестокость и категоричность требований приказа шла от имени Родины, народа, и важно было не то, какие будут введены меры наказания, хотя и это имело значение, а то, что он повышал сознание ответственности у воинов за судьбы своего социалистического Отечества. А те дисциплинарные меры, которые вводились приказом, уже перестали быть непременной, настоятельной необходимостью еще до перехода советских войск в контрнаступление под Сталинградом и окружения немецко-фашистской группировки на берегу Волги».
Насколько был прав A.M. Василевский относительно того, что те дисциплинарные меры, которые вводились приказом, «уже перестали быть непременной, настоятельной необходимостью», мы увидим в ходе дальнейшего повествования. А сейчас приведем оценку, которую дал приказу № 227 маршал Советского Союза Г.К. Жуков в своих «Воспоминаниях и размышлениях». Он писал: «Кое-где в войсках вновь появились панические настроения и нарушения воинской дисциплины. Стремясь пресечь падение морального духа войск, И.В. Сталин издал 28 июля 1942 года приказ № 227. Этим приказом вводились жесткие меры борьбы с паникерами и нарушителями дисциплины, решительно осуждались «отступательные» настроения. В нем говорилось, что железным законом для действующих войск должно быть требование «Ни шагу назад!». Приказ был подкреплен усиленной партийно-политической работой в войсках».
В мемуарах Г.К. Жукова, как мы видим, приказ № 227 оценивается в целом положительно. Но в проекте своего выступления на Пленуме ЦК КПСС, который не состоялся, он в 1956 г. отмечал: «Был издан ряд приказов, в которых личный состав наших войск, особенно командиры и политработники, огульно обвинялся в малодушии и трусости. Уже после того как наши войска показали себя способными не только обороняться, но и наносить серьезные удары по врагу, Сталин нашел нужным в одном из своих приказов написать: «Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток». Таким приказом Сталин незаслуженно опорочил боевые и моральные качества наших солдат, офицеров и генералов». По мнению Жукова, «это сделано с целью отвести от себя вину и гнев народа за неподготовленность и допущенные ошибки в руководстве войсками от Ставки до дивизии включительно».
Нами приведены оценки приказа № 227, которые даны двумя видными военными деятелями, игравшими ключевые роли в руководстве Вооруженными Силами в годы Великой Отечественной войны. Понятно, что в то время, когда Г.К. Жуков и A.M. Василевский готовили к изданию свои мемуары, в условиях жесточайшей цензуры не принято было негативно оценивать действия высшего военного руководства.
А теперь посмотрим, как в послевоенное время оценивали приказ № 227 участники войны, занимавшие должности в оперативном и тактическом звене, а также те, кто непосредственно находился в составе штрафных формирований.
Маршал Советского Союза К.С. Москаленко писал: «Очень большую роль в этом отношении для всех защитников Сталинграда сыграл приказ народного комиссара обороны № 227, пришедший к нам в войска 29 июля. В тот же день он был размножен типографским способом и зачитан во всех штабах и подразделениях армии. Это был, по существу, не приказ, а обращение ко всем командирам, красноармейцам и политработникам, в котором была сказана суровая правда тех дней. В нем говорилось о смертельной угрозе, вновь нависшей над нашей Родиной, но в то же время указывались пути ликвидации этой опасности, разгрома врага». Противник, отмечалось в приказе, не так силен, как это кое-кому кажется, он напрягает свои последние силы, и выдержать его удар в ближайшие месяцы — значит обеспечить за нами победу. Подчеркивая, что работа фабрик и заводов обеспечивала рост выпуска самолетов, танков, артиллерии, минометов, автоматов и гарантировала снабжение фронта всем необходимым, приказ требовал прекратить отступление советских войск. Этот документ произвел на всех командиров, красноармейцев и политработников огромное впечатление ясностью изложенных в нем перспектив и задач. Отныне для каждого защитника Сталинграда железным законом стал лозунг: «Ни шагу назад!».[4]
Генерал армии П.Н. Лащенко, работавший в штабах корпуса и 60-й армии, командовавший 322-й стрелковой дивизией, отмечал: «…Мы восприняли приказ 227 как управу на паникеров и шкурников, маловеров и тех, для кого собственная жизнь дороже судьбы своего народа, своих родных и близких, пославших их на фронт… Когда пришел приказ 227, части нашей 60-й армии отбивались от врага под Воронежем. Обстановка была сверхтяжелая. Что говорить, полстраны захватил враг. Мы держались, казалось, на пределе возможного. Нет, я не могу сказать, что была всеобщая паника или повальное бегство. Да, отступали, но бегства как такового не было, по крайней мере в нашей армии. Приказ прозвучал для всех нас тем набатным сигналом, в котором было одно — отступать некуда, ни шагу назад, иначе погубим себя и Родину. Именно это, я бы сказал, главное в приказе, и было воспринято сердцем и разумом. Как бы то ни было, но фронт стабилизировался по центральной улице Воронежа».
П.Д. Бараболя, командовавший взводом 610-й отдельной штрафной роты Волжской военной флотилии, вспоминал: «Все мы, от «простого матроса» до командующего фронтом, жили тогда приказом № 227 народного комиссара обороны И.В. Сталина. Он теперь широко и хорошо известен как исторический документ, который своими жесткими требованиями спаял волю и мастерство защитников города на Волге в единую необоримую силу. В твердых, непререкаемых параграфах приказа заключалось короткое, как выстрел, и емкое повеление: «Ни шагу назад!» В войсках оно мгновенно обрело живой, конкретный и беспощадный смысл: «За Волгой для нас земли нет!»
Л.И. Лазарев, находившийся в июле — августе 1942 г. в Астрахани, куда было эвакуировано высшее военно-морское училище им. М.В. Фрунзе, пишет, что приказ № 227 их всех поразил. «Поразил тем, что о неудачах, отступлении в нем говорилось с неслыханной до этого прямотой и жесткостью, — отмечает Лазарев, — ничего подобного не было ни в округло-расплывчатых сводках Совинформбюро, ни в большинстве газетных корреспонденций, смысл которых сводился к тому, что все идет своим чередом, победа будет за нами. Говорилось в приказе, что население теряет веру в Красную Армию, что многие ее проклинают за то, что она отдает их в руки фашистским захватчикам, а сама драпает на восток. Мне эта горькая правда казалась справедливой, а суровая жесткость — оправданной. Ясно было, что дошло до края, до точки, дальше некуда. Так был настроен не только я, но и все мои товарищи, и солдаты, которыми я потом командовал, вспоминая те дни, говорили то же самое. Очень многие понимали или чувствовали, что надо во что бы то ни стало выбираться из той страшной ямы, в которой мы оказались, иначе гибель, крах всего». Инвалид войны С. Медовый отмечал: «Понятно, что их (заградительные отряды. — Авт.) появление имело главным образом психологическое значение. Их функции ограничивались строгим контролем на узлах связи, на перекрестках прифронтовых дорог, в других местах, где могли бы просочиться в наш тыл, на передовую диверсанты, шпионы, лазутчики. Возвращаясь из госпиталя после тяжелого ранения в свой полк, который вел бои в Восточной Пруссии, я несколько раз, по мере приближения к фронтовой зоне, подвергался строгой проверке со стороны таких заградотрядов».
Во время войны отношение к приказу № 227 было неоднозначным, о чем свидетельствуют документы того времени. Для примера возьмем спецсообщение начальника Особого отдела НКВД Сталинградского фронта старшего майора госбезопасности H.H. Селивановского, направленное 8 августа 1942 г. заместителю народного комиссара внутренних дел СССР комиссару государственной безопасности 3 ранга B.C. Абакумову.
В этом документе отмечалось:
Источник… сообщает, что поэт Первомайский ожесточен, озлоблен, почти не разговаривает с людьми, «целые дни лежит на столе в раздумье, в день пишет одну заметку, стихи перестал писать, т. к. нет настроения». Майор Антонов, ст. батальонный комиссар Разумовский и Заславский состоят на учете и нами разрабатываются».
В тот же день, 8 августа, B.C. Абакумову была направлена докладная записка «О реагированиях личного состава частей Сталинградского фронта на приказ НКО № 227», подписанная заместителем начальника Особого отдела НКВД Сталинградского фронта старшим майором госбезопасности В.М. Косолаповым.
В записке говорилось:
Ст. пом. нач. шифроотдела 1-й танковой армии ст. лейтенант Баранов заявил: «…Если бы этот приказ был издан тов. Сталиным полтора-два месяца назад, мы бы никогда не отошли от р. Оскол, а возможно бы заняли Харьков. Особенно это касается 28-й и 6-й армий, которые, по сути дела, оставили территорию и отошли без всякого сопротивления…»
Мл. командир 26 ГАП Слепченко в беседе с бойцами о приказе высказал следующее мнение: «…Если бы этот приказ был издан 20 дней тому назад, то такого беспорядочного отхода не было бы. Наши части вполне сдержали бы противника на старых рубежах…»
Красноармеец 1034-го сп Найман заявил: «…Если бы этот приказ был издан в начале июня, наша дивизия не оказалась бы в Сталинградской области, а крепко дралась бы за Украину…»
Наряду с положительными высказываниями отмечен ряд фактов и отрицательных проявлений, исходящих главным образом от враждебного и малоустойчивого элемента.
Например, начальник ОВС 226 интендант 3 ранга Филипченко после прочтения приказа подошел к географической карте и, рассматривая ее, сказал: «…Всегда после приказов все вдвое скорее делается. Так будет и теперь. После этого приказа Красная Армия удирает от Ростова до Сальска вдвое быстрее…»
Пом. командира батареи 20-го гв. кп 5-й гв. кд лейтенант Боровкин в беседе с командным составом батареи сказал: «…Сейчас этот приказ малодействительный, потому что поздно издан. Многие наши части уже разбиты, так что драться нечем и некому…»
Пом. нач. штаба 6-й гв. кд Глагаев в беседе с группой командиров заявил: «…Если бы этот приказ был раньше, то мы были бы давно разбиты…»
Факты высказанного Глагаевым документируются, проинформировано командование дивизии.
Командир отделения роты ПТР 76 Галето после прочтения приказа среди красноармейцев говорил: «…Вот приказ о дисциплине издали, а не выпустили приказ, чтобы хлеба больше давали. Все равно люди, попавшие в штрафные роты, убегут на сторону противника, т. к. отступать им будет нельзя…»
Данный факт особдивом документируется, после чего Галето будет арестован и предан суду ВТ.
Красноармеец 28-го гв. ап Щербук, прослушав содержание прочтенного бойцам приказа, заявил: «…Такие приказы уже были, но они ничего не помогли. У немцев очень сильная авиация, они нас все равно задушат. Наше правительство допустило ошибку. Надо было бить немцев тогда, когда они напали на Польшу…»
Красноармеец 80-го ап Колотило в кругу красноармейцев говорил: «…Не верю этому приказу. Все равно как прошлый год бежали от немцев, так и сейчас будем бежать за Волгу и до Урала…»
Факт документируется, после чего Колотило будет арестован.
Красноармеец 23-го гв. кп б-й гв. кд Филюков в беседе с красноармейцами Егоровым, Джамуджаловым и другими сказал: «…Приказ остается приказом, но когда немецкая авиация начнет бомбить, тогда придется обратно бежать. Мы эти приказы знаем…»
Филюков особдивом арестован, ведется следствие.
Об изложенном проинформированы Военный совет и политуправление фронта».
14 августа H.H. Селивановский шлет B.C. Абакумову еще одно спецсообщение «О ходе реализации приказа № 227 и реагировании на него личного состава 4-й танковой армии»:
«Наряду с положительным реагированием на приказ товарища Сталина № 227 отмечены факты отрицательных, а подчас и антисоветских высказываний отдельных бойцов и командиров, так:
Красноармеец парковой роты 2-го батальона 22-й мсбр Катасонов заявил: «Приказов пишут много, но если не хватает сил, пиши хоть еще несколько приказов, все равно ничего не поможет».
Красноармеец мотострелкового батальона 133-й тбр Шелопаев по поводу приказа сказал: «Это все равно ерунда, и раньше были приказы подобные этому, а все же города и теперь оставляем. Этот приказ уже не поможет, все равно будем удирать дальше на восток, не останавливаясь на Волге».
Красноармеец комендантского взвода 121-й тбр Андреев заявил следующее: «Для нашего народа какой хочешь приказ пиши, все равно выполнять, как и предыдущие приказы, не будут. Ведь в других приказах наркома тоже говорилось, что с трусами и паникерами надо вести беспощадную борьбу, вплоть до расстрела на месте, но никаких мер не принимали. Вот то же самое будет и с этим приказом. Скоро его забудут».
Зам. командира танкового батальона той же бригады Коротаев о приказе наркома заявил: «В свете этого приказа могут пострадать невинно некоторые командиры, так как отдельные группы пехоты настроены панически и их теперь трудно удержать. Вот из-за таких могут пострадать хорошие командиры».
Красноармеец штабной батареи 18-й сд Кизшин среди бойцов, нецензурно выражаясь, говорил следующее: «Скорей бы в бой, чтобы там ранили, и уехать в госпиталь месяца на три, а там кончится война. В приказе говорится, что ни шагу назад, а сами бегут первые».
Аналогичных высказываний в частях и соединениях 4-й танковой армии отмечено до 20. По всем отрицательным реагированиям Особые отделы НКВД соединений проинформировали командование…»
В донесении начальника политуправления Волховского фронта бригадного комиссара К. Калашникова от 6 августа начальнику Главного политуправления Красной Армии отмечалось:
«При разъяснении приказа в отдельных частях были допущены грубые ошибки. Например, в 1246-м полку 374-й сд 59-й армии был такой случай. Комиссар полка батальонный комиссар Мухалев и начальник отделения агитации и пропаганды подива ст. батальонный комиссар Джероян проводили беседу. Некоторые красноармейцы заявили, что такой приказ надо было издать раньше, это предупредило бы отступление на Южном фронте. Мухалев и Джероян, не сказав ничего о приказе Ставки, невразумительно ответили: «Раз приказ подписан Сталиным, — значит, правильно».
В 50-й кд 4-й армии к работе в качестве агитатора политрук Дувинов допустил малограмотного красноармейца Гуменникова. Гуменников, конечно, не мог разъяснить приказа. Тогда бойцы заявили ему, что он сам не знает приказа, а берется разъяснять его. Военком полка отстранил Гуменникова от работы агитатора и предложил политруку провести разъяснение приказа в подразделении.
В 228-й сд 4-й армии 3 августа во время беседы беспартийный красноармеец Черкасов сказал: «Зря для бойцов вводят такие суровые меры. Бойцы не виноваты, все зависит от командиров». В подразделении ограничились разъяснением приказа Черкасову. Мною (предложено) начпоарму и уполномоченному Особого отдела взять Черкасова под наблюдение.
В соответствии с Вашими замечаниями о качестве информации по приказу № 227 дал указания начпоармам, принял организационные меры к ее улучшению».
От цитирования документов и воспоминаний, характеризующих отношение бойцов, командного и начальствующего состава к приказу № 227, перейдем к тому, как этот документ претворялся в жизнь. Приказ, как мы помним, имел гриф «Без публикации». Также в соответствии с «Правилами по сохранению военной тайны в печати Красной Армии (на военное время)», утвержденными приказом № 034 заместителя наркома обороны маршала Советского Союза A.M. Василевского 15 февраля 1944 г., запрещались к открытому опубликованию:
«…14. Все сведения о заградительных отрядах, штрафных батальонах и ротах.
…69. Все сведения о неудовлетворительном состоянии дисциплины и политико-морального состояния подразделения, части и соединения: невыполнение боевых приказов и распоряжений, случаи дезертирства, перехода на сторону врага, членовредительства, проявления недовольства материальным положением, случаи воровства, мародерства, ненормальных взаимоотношений военнослужащих между собою и с населением».
И.В. Сталин требовал, чтобы приказ № 227 был прочитан во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах и штабах. Это требование выполнялось неукоснительно. Уже 29 июля 1942 г. начальник Главного политического управления РККА A.C. Щербаков телеграфировал начальникам политуправлений фронтов и округов, начальникам политотделов армий:
Позднее, 15 августа, A.C. Щербаков подписывает директиву № 09 «О политической работе по выполнению приказа НКО № 227 от 28 июля 1942 г.», которая была направлена Военным советам и начальникам политических управления фронтов, военных округов и армий.
В директиве говорилось:
«Проверкой установлено, что некоторые члены Военных советов, начальники политорганов и военкомы соединений до конца не поняли военного и политического значения приказа народного комиссара обороны № 227 и ограничились формальным зачтением его личному составу.
Многие политорганы всю работу по доведению и выполнению приказа свели к очередной кампании, оторвали доведение и разъяснение приказа от организационных мероприятий, вытекающих из приказа.
Некоторые члены Военных советов создание заградотрядов и подбор командно-политического состава для штрафных батальонов и рот нередко передоверяют второстепенным лицам, а политорганы не оказывают командованию должной помощи в этой работе. Это приводит к тому, что в заградотряды нередко направляются плохо обученные, недисциплинированные красноармейцы, не знающие русского языка и не участвовавшие в боях. Партийно-комсомольская прослойка в заградотрядах, как правило, крайне низка.
Отдельные члены Военных советов и начальники политорганов по-прежнему либеральничают с трусами, паникерами и нарушителями воинского долга. Они, видимо, не понимают, что выполнение приказа товарища Сталина немыслимо без острой борьбы против элементов, сопротивляющихся наведению порядка и дисциплины в армии.
Есть и такие комиссары и политработники, которые мирятся с настроениями благодушия и успокоенности, имеющимися у некоторой части командно-политического и рядового состава. Вместо того чтобы решительно вытравить эти опасные явления, они фактически поощряют вредную болтовню о том, что приказ относится главным образом к частям, ведущим активные боевые действия.
Все эти недостатки явились главным образом следствием того, что многие военкомы и политорганы, очевидно, не поняли, что приказ товарища Сталина является основным военно-политическим документом, определяющим боевые задачи всей Красной Армии и содержание партийно-политической работы на ближайший период войны.
Главное политическое управление Красной Армии предлагает:
Решительно покончить с кампанейщиной в доведении и разъяснении приказа НКО № 227, ликвидировать разрыв между агитационной работой и организационными мероприятиями по проведению приказа в жизнь.
Непрестанно и систематически разъяснять личному составу военный и политический смысл и требования приказа товарища Сталина. На героических примерах стойкого и доблестного поведения в бою как отдельных военнослужащих, так и подразделений изо дня в день воспитывать у бойцов ясное понимание того, что теперь военное и внешнеполитическое положение нашей Родины в большей мере зависит от выполнения каждым бойцом, командиром и политработником своего долга, от неуклонного и точного проведения в жизнь приказа товарища Сталина.
Направить патриотический подъем и возросшую политическую активность красноармейских масс на оживление боевой деятельности частей по истреблению фашистских захватчиков, на совершенствование боевой выучки войск, на создание и усовершенствование оборонительных рубежей, на упорное сопротивление врагу, на организацию массового движения снайперов — истребителей фашистов.
Членам Военных советов и начальникам политорганов принять личное участие в отборе людей для заградотрядов и командно-политических кадров для штрафных батальонов и рот, не передоверяя это политически важное дело второстепенным работникам.
Всем политработникам, партийным и комсомольским организациям активно помогать командирам в наведении строжайшего порядка и суровой дисциплины в частях. Вытравить благодушие и самоуспокоенность прежде всего в среде командно-политического состава, повседневно воспитывая личный состав в духе большевистской бдительности, веры в свои силы и понимания каждым воином задач, стоящих перед частью и подразделением.
6. О выполнении приказа № 227 и ходе политической работы по его разъяснению продолжать информацию Глав ПУ РККА ежедневно».
28 сентября заместитель народного комиссара обороны СССР армейский комиссар 1 ранга Е.А. Щаденко подписал приказ № 298, в котором был объявлен штат № 04/391 отдельного заградительного отряда действующей армии.
Заградительные отряды в первую очередь создавались на южном крыле советско-германского фронта. В конце июля 1942 г. И.В. Сталин получил донесение о том, что 184-я и 192-я стрелковые дивизии 62-й армии оставили населенный пункт Майоровский, а войска 21 — й армии — Клетскую. В этой связи командующему Сталинградским фронтом В.Н. Гордову 31 июля была направлена директива № 170542 Ставки ВГК, подписанная И.В. Сталиным и генералом A.B. Василевским. Директива требовала немедленно донести Ставке, какие меры в соответствии с приказом НКО за № 227 предприняты военными советами армий по отношению к виновникам отхода, к паникерам и трусам. «В двухдневный срок сформировать за счет лучшего состава прибывших во фронт дальневосточных дивизий заградительные отряды до 200 человек в каждом, — указывалось в этом документе, — которые поставить в непосредственном тылу и, прежде всего, за дивизиями 62-й и 64-й армий. Заградительные отряды подчинить военным советам армий через их особые отделы. Во главе заградительных отрядов поставить наиболее опытных в боевом отношении особистов».[5]
В.Н. Гордов, выполняя указание И.В. Сталина и A.M. Василевского, подписал 1 августа приказ № 00162/оп, в котором говорилось:
«…5. Командующим 21, 55, 57, 62, 63, 65-й армиями в двухдневный срок сформировать по пять заградительных отрядов, а командующим 1-й и 4-й танковыми армиями — по три заградительных отряда численностью по 200 человек каждый. Заградительные отряды подчинить Военсоветам армий через их Особые отделы. Во главе заградительных отрядов поставить наиболее опытных в боевом отношении особистов. Заградительные отряды укомплектовать лучшими отборными бойцами и командирами из дальневосточных дивизий. Обеспечить заградотряды автотранспортом.
6. В двухдневный срок восстановить в каждой стрелковой дивизии заградительные батальоны, сформированные по директиве Ставки Верховного Главного Командования № 01919. Заградительные батальоны дивизий укомплектовать лучшими достойными бойцами и командирами. Об исполнении донести к 4 августа 1942 г.».
К середине октября 1942 г. на Сталинградском фронте было сформировано 16, а на Донском — 25 заградительных отрядов, подчиненных Особым отделам НКВД армий.
Член Военного совета Северо-Кавказского фронта Л.М. Каганович в начале августа сообщал И.В. Сталину: «В настоящий момент наша главная задача — приостановить наступление противника на Туапсе и Новороссийск… Одновременно принимаем, на основе приказа 227, меры по полному оздоровлению тыла, к настоящему моменту заградотряды созданы в большинстве дивизий… разослали специальных работников, в том числе и судебно-прокурорских, для задержки неорганизованно двигающихся частей и одиночек».
В донесении начальника политуправления Волховского фронта бригадного комиссара К. Калашникова от 6 августа начальнику Главного политуправления Красной Армии говорилось:
«Докладываю о ходе выполнения приказа № 227 по состоянию на 07.00 6 августа 1942 г.
В соответствии с принятыми Военным советом фронта штатами и планами укомплектования заградотрядов, штрафных рот и батальонов политуправлением подобраны: а) для заградотряда фронта — военком, секретарь партбюро и секретарь комсомольского бюро, два политрука рот;
…Полностью укомплектован заградотряд по 4-й армии. Его политсостав: военком — ст. политрук Ремизов, секретарь партбюро — политрук Зиздо, секретарь комсомольского бюро — Дикань, три политрука рот — политрук Илющенко, младший политрук Филатов, политрук Уманов. 7 августа отряд приступает к работе.
По 59-й армии создаются два заградотряда и пять штрафных рот. Политсоставом они укомплектованы полностью, средним комсоставом — на 50 %, младшим — на 70 %, рядовым составом заградотряды укомплектованы на 40 %. 7 августа укомплектование закончится, 8 августа заградотряды приступят к работе…»
7 августа К. Калашников шлет новое донесение в Главное политуправление Красной Армии:
«Докладываю о ходе выполнения приказа № 227 по состоянию на 18.00 7 августа 1942 г.
Производится отбор командного и рядового состава во фронтовые, формируемые по приказу, части (политсостав подобран). Во 2-й ударной армии в заградотряд Военным советом армии, кроме лиц командно-политического состава, отобрано 70 младших командиров и 110 рядовых бойцов; отобраны младшие командиры в штрафные роты. О положении в 4-й армии сообщено сегодня утром. В заградотряд 8-й армии отобрано, кроме комполитсостава, 35 младших командиров, 94 рядовых бойца.
В ходе отбора людей имели место крупные недостатки. Военкомы и начальники политотделов двух соединений 8-й армии прислали в качестве командиров и политработников в новые части людей, ничем себя не проявивших на практической работе, допустивших ряд ошибок, не сумевших предупредить чрезвычайных происшествий и аморальных явлений в своих подразделениях. Подобные недостатки имели место и в подборе рядового состава. В числе присланных из соединений бойцов большое количество не обучено и не участвовало в боях. Из 81 человека, присланного соединением, 40 откомандировано обратно. Военкомам и начальникам политотделов соединений указано на недопустимость формального отношения к подбору людей в заградотряды и штрафные роты. В заградотряд 52-й армии, кроме комполитсостава, отобрано 103 младших командира, 519 бойцов. В 54-й армии комполитсостав подобран полностью, идет отбор рядового состава. В 59-й армии в заградотряды, кроме комполитсостава, отобрано 439 человек рядовых бойцов.
В 8-й армии группой командиров штаба произведена проверка выполнения приказа в двух частях. Оказалось, что многие бойцы и командиры не поняли приказа и не сделали для себя требуемых выводов. Некоторые даже решили, что приказ относится главным образом к армиям Южного фронта. В связи с этим Военным советом армии издан специальный приказ. Начальник политотдела 8-й армии сообщает также, что личный состав прибывшего понтонно-мостового батальона не был ознакомлен с приказом. О приказе не знал даже военком батальона. Приняты меры к немедленному доведению приказа до каждого бойца и командира батальона.
В армиях продолжают работать по разъяснению и проверке выполнения приказа работники политуправления фронта».
Картину создания заградительных отрядов на Волховском фронте дополняет статья С.Г. Ищенко «Я из заградотряда». Он пишет: «Передо мной журнал боевых действий 4-го отдельного заградительного отряда 52-й армии. Начат он 5 августа 1942 года, когда армия входила в состав Волховского фронта. Чем занимался отряд летом и осенью этого года? Формировался. Согласно приказу № 227 в заградительные отряды должны были направляться лишь самые опытные и обстрелянные бойцы. Однако, оказывается, в чем-то жизнь на фронте была похожа на нашу, нынешнюю. Кто ж, какой директор по доброй воле отпустит хорошего работника со своего завода или фабрики? Командиры тоже не хотели отдавать лучших бойцов. Ежедневно, пока шло формирование, в заградотряд прибывали двадцать-тридцать бойцов и командиров. Каждый день одного-двоих отправляли назад, как не отвечающих строгим требованиям. Только абсолютно надежным и отчаянно храбрым солдатам фронт мог доверить свой ближайший тыл. Две трети в отряде были коммунистами и комсомольцами…»
В прифронтовой полосе действовали по-прежнему заградительные отряды, сформированные Особыми отделами НКВД. Однако они действовали не всегда эффективно, как того требовала обстановка. Так, в спецсообщении № 2477 «О недостаточном надзоре Службы Заграждения полевых частей и Войск НКВД по Охране войскового тыла С.-Зап. и Волховского фронтов и 7-й Отд. Армии» от 4 сентября 1942 г., направленном заместителем начальника Управления НКВД Ленинградской области майором государственной безопасности Ивановым начальнику Управления НКВД Ленинградской области комиссару государственной безопасности 3 ранга Кубаткину, отмечалось:
«Ослабление внимания особорганов полевых частей и штабов управления Войск НКВД по охране войскового тыла Северо-Западного, Волховского фронтов и 7-й Отдельной Армии к Службе заграждения за последнее время в тыловых районах Лен. области привело к увеличению дезертиров из фронтовых частей.
Территориальными органами НКВД и милиции за 1942 год задержано дезертиров — 936.
Задержанные дезертировали из в/частей:
Северо-Западного фронта — 381.
Волховского фронта — 469.
7-й отдельной армии — 86.
Из воинских частей дезертиры уходят с оружием, документами, лошадьми, даже угоняют автомашины. В лесах, на территории тыловых районов, дезертиры делают благоустроенные землянки с расчетом продолжительного проживания в них. Они занимаются грабежами, проявляют бандитизм, а при обнаружении и задержании оказывают вооруженное сопротивление.
«В июле 1942 г. на территории Хвойнинского района в лесу была обнаружена хорошо оборудованная землянка, с кроватью и другой мебелью. При проческе леса были задержаны дезертиры 21-го ГАП Волховского фронта А., 1919 г. р., и С., 1917 г. р. У задержанных изъяты: винтовка обрез и 200 патронов».
«Из одной в/части Волховского фронта в ноябре 1941 года дезертировал Ж., уехал из части на автомашине и с винтовкой… В дальнейшем он совместно с семьей поселился в лесу в землянке на территории Тихвинского района и стал заниматься хищением скота в колхозах… В феврале 1942 г. при задержании колхозниками Ж. убил участника облавы Речкова. После задержания он был передан в особорганы».
Дезертиры терроризируют колхозников, работающих на полях по уборке урожая, и пастухов, пасущих колхозные стада.
«В августе в д. Сеньково Тихвинского района на покосе к колхознику Волозневу Г.И., 52 лет, подошел неизвестный в военной форме, ударил его палкой по голове. Когда Волознев стал обороняться и звать на помощь колхозников, неизвестный, угрожая гранатой Волозневу, предложил замолчать, взял мешок с продуктами и скрылся в лес…
18 июля с.г. в д. Ласточка Любытинского района на пастбище убит колхозный пастух Виноградов С., 1894 г. р. В убийстве подозревается дезертир Красной Армии».
Пользуясь тем, что трудоспособные колхозники, могущие оказать сопротивление, находятся в поле, дезертиры заходят в населенные пункты с целью грабежа, убивают стариков и детей.
«Л. и Т. дезертиры из в/части Сев. — Зап. фронта в дер. Новосель Демянского района убили Смирнову Марию Антоновну, 60 лет, ее внука Смирнова Бориса, 12 лет…
…В июне в дер. Морозово Молвотицкого района у себя в доме были обнаружены убитыми из боевой винтовки Шапин Иван, 72 лет, и его жена Шапина Мария, 71 г. Установлено, что убийство произведено с целью хищения продуктов неизвестными, одетыми в военную форму…
…В июле с.г. в Ефимовском районе была убита гр-ка Ларионова. В августе с.г. на территории Вологодской обл. задержан дезертир А., 1910 г. р., который сознался, что убийство Ларионовой совершено им совместно с дезертиром Ф. с целью ограбления».
Крадут и убивают колхозный скот.
«В июне в лесу на территории Мстинского р-на колхозники в поисках жеребят нашли землянку. Невдалеке от землянки встретили дезертира О., 1909 г. р., который пытался по колхозникам открыть стрельбу из винтовки. Колхозник Михайлов, имевший при себе винтовку, выстрелил в О. и убил его, а двое других дезертиров, одетых в военную форму, выскочив из землянки, скрылись. Жеребята колхозниками обнаружены у землянки забитыми…
…Дезертир 66-го БАО Ф., 1915 г. р., по национальности коми, в течение ряда месяцев скрывался на территории Любытинского района. Занимался хищением овец из колхозного стада. В мае убил служащего охраны завода 3 КДО Мокеева Е.М., ехавшего в отпуск. При задержании Ф. пытался оказать вооруженное сопротивление, но был смертельно ранен. У него изъята винтовка и 70 патронов».
Вооруженное сопротивление дезертиров — явление не единичное.
«22 мая с.г. в Мошенском районе дезертиром LLL, 1914 г. р., убит пред. сельсовета Кутузов. Шаров задержан в Хвой-нинском районе. При задержании изъяты боевая винтовка с 30 патронами…
…В Дрегельском районе задержан дезертир 69-го зап И., 1920 г. р., сын репрессированного кулака, при дезертирстве из в/части похитил лошадь и уехал в тыл. Скрывался в лесу, занимался грабежами, при задержании оказал вооруженное сопротивление…
…В Мгинском районе бежавший с поля боя дезертир С. при задержании оказал сопротивление, бросил гранату, но ранил себя. Изъяты винтовка, патроны и 2 гранаты.
Имея целью скрыться от розыска, дезертиры запасаются документами на чужие фамилии: 28 июля с.г. в Дрегельском районе задержан дезертир Б., 1904 г. р., у которого изъяты винтовка, пистолет «TT» и патроны к ним, партбилет и 2 комсомольских билета на другие фамилии со следами крови на документах».
Имеются случаи, когда дезертиры группами длительное время безнаказанно скрываются в районах дислоцирования заградительных отрядов Войск НКВД по охране войскового тыла.
«В Велебелковском районе группа дезертиров из 8-й гв. сд в количестве 7 чел., вооруженных винтовками, похитила 3 лошадей и в течение мая разъезжала по району в расположении заградотряда войск НКВД по ОВТ Сев. — Зап. фронта под видом заготовителей воинских частей. Все они задержаны и осуждены…»
…Группа дезертиров в количестве 3 чел. — воентехника 1012-го сп 3., ст. сержанта 848-го сп Ш. и красноармейца Ш. — по поддельным документам с разрешения военного коменданта города проживала в г. Боровичах и по аттестатам получила большое количество продуктов в в/частях гарнизона. Дезертиры задержаны и осуждены. Комендант с работы снят.
Сообщая о вышеизложенном, считал бы целесообразным поставить вопрос перед Управлением Особых отделов НКВД СССР об усилении Службы заграждения полевых частей и Войск НКВД по охране войскового тыла».
О том, как обстояли дела на Закавказском фронте (командующий генерал армии И.В. Тюленев), где осенью 1942 г. проводились оборонительные операции на перевалах Главного Кавказского хребта, можно судить из директивы № 157338 начальника Генерального штаба генерал-полковника A.M. Василевского, направленной 1 октября командующему войсками фронта:
«Генеральный штаб располагает данными:
13.9.1942 г. в результате наступления противника 151-я сд в беспорядке отошла, а при дальнейших атаках противника разбежалась, за исключением 2-го батальона 683-го сп и приданного ему мин. дивизиона.
21.9.1942 г. на переправе у Александровской были задержаны: 581-го сп — до 200 чел., 626-го сп — до 400 чел., 683-го сп — до 150 чел.
Командир 581-го сп майор Семенов и командир 626-го сп вдвоем вышли к переправе, без. штабов, не зная, где их полки.
Командир дивизии полковник Колесников и старший батальонный комиссар Балицкий в 12.00 21.9 приехали на переправу в Александровскую, не зная, где штаб дивизии и части.
Среди командного состава имеются трусы и паникеры.
Частями 151 — й сд сдана противнику без должного сопротивления Котляровская.
С 22 на 23.9.1942 г. для сопровождения группы командиров комиссаром штаба 151-й сдбыл выделен ПНО-2 лейтенант Сердюков; последний струсил и от сопровождаемой им группы ушел самовольно.
В результате преступного отношения к выполнению задачи 60-й сбр без боя сдала Плановское, Илларионовку.
26.9 из 526-й сп 89-й сдушли к противнику две группы красноармейцев по 30 человек каждая. 27.9 ушло 15 человек. В ночь на 28.9 ушло из артполка 89-й сд 14 человек и, по непроверенным данным, 30 человек.
27.9 500 чел. из прибывших на пополнение в 62-ю сбр в период боя разбежались.
Служба заградотрядов организована плохо. Организованные заградотряды используются в бою.
Неоднократные доклады о случаях измены Родине, представленные командиру и комиссару 89-й сд полковнику Саркисяну и ст. батальонному комиссару Айрапетяну, во внимание ими не принимаются.
Прошу срочно расследовать указанные факты и донести: какие меры приняты к изменникам Родины, трусам и паникерам; какая работа проведена в 151 — й и 89-й сд; доведено ли до сведения личного состава о том, что к семьям изменников и предателей применяются репрессивные меры; имеет ли командование адреса семей личного состава; почему о столь позорных явлениях не поставлен в известность Генштаб».
В конце октября 1942 г. для наведения порядка в тыловых гарнизонах стали создаваться этапно-заградительные комендатуры. Их задачи были определены в приказе заместителя наркома обороны генерал-лейтенанта интендантской службы A.B. Хрулева, который мы процитируем только в части, касающейся темы нашего повествования:
«За последнее время в ряде тыловых гарнизонов и в особенности на станциях железных дорог отмечаются многочисленные случаи нарушений воинской дисциплины. Военнослужащие пьянствуют, грубо нарушают форму одежды и уставные требования при обращении к начальникам и старшим, бродят группами по улицам и базарам. Отмечаются случаи продажи военнослужащими на рынках обмундирования и продовольствия и случаи попрошайничества, причем под видом бойцов попрошайничеством часто занимаются всякого рода проходимцы и сомнительные элементы.
Значительная часть нарушений воинской дисциплины и случаев недостойного поведения падает на раненых и больных, находящихся и выписываемых из госпиталей, и на военнослужащих, прибывающих с фронтов.
Подобное положение объясняется низкой требовательностью командиров к подчиненным, ослаблением внимания к вопросам дисциплины и отсутствием должной борьбы начальствующего состава и органов НКО с этими недопустимыми явлениями.
Для установления твердого порядка и дисциплины в гарнизонах и на путях сообщения и для решительной борьбы с дезертирством приказываю:
Сформировать этапно-заградительные комендатуры на базе существующих этапных комендатур на железных дорогах (приказ НКО 1941 г. № 0517) согласно прилагаемому штату (приложение № 1. — Приложение не публикуется. — Авт.).
Утвердить перечень железнодорожных станций, водных и морских пристаней, на которых содержать этапно-заградительные комендатуры (приложение № 2. — Приложение не публикуется. — Авт.).
Этапно-заградительным комендатурам, контрольно-пропускным пунктам военно-автомобильных дорог и начальникам гарнизонов (комендантам городов):
— задерживать, препровождать на гарнизонные гауптвахты и содержать под строгим арестом: а) дезертиров; б) отставших от эшелонов и команд; в) злостных нарушителей воинской дисциплины, дискредитирующих Красную Армию, как то: хулиганов, пьяных, вступающих в пререкания с командирами, и пр.; г) военнослужащих, следующих по командировочным предписаниям, выданным с явным нарушением установленных правил о командировках (приказ НКО 1942 г. № 225 «Об упорядочении хранения печатей и бланков и ограничении числа командировок». — Авт.)\
— задерживать военнослужащих, не приветствующих начальников и старших, а также неряшливо и не по форме одетых, и налагать на них дисциплинарные взыскания в порядке ст. ст. 35–39 Дисциплинарного устава;
— задерживать военнослужащих, уличенных в попрошайничестве, и после проведения расследования направлять их в соответствующие войсковые части, а гражданских лиц, занимающихся попрошайничеством под видом военнослужащих, арестовывать и предавать суду;
— арестовывать и предавать суду военных трибуналов военнообязанных граждан, задержанных за уклонение от воинского учета или призыва на военную службу;
— военнослужащих, уличенных в продаже предметов вещевого довольствия, арестовывать и предавать суду военных трибуналов.
Военным прокурорам и военным трибуналам рассматривать дела о содержащихся на гарнизонных гауптвахтах в 3-дневный срок с момента задержания.
Осужденных военными трибуналами с применением отсрочки исполнения приговора до окончания войны немедленно отправлять в штрафные части действующей армии в порядке приказа НКО от 16 октября с. г. № 323.
Для выполнения задач, указанных в пункте 3 настоящего приказа, начальникам гарнизонов наряжать суточные патрули на рынки, в продовольственные и промтоварные магазины, столовые и т. п., а также на станции и пристани, где нет штатных этапно-заградительных комендатур.
Установить твердый внутренний распорядок в госпиталях НКО и системы наркомздрава. Категорически запретить начальникам госпиталей отпускать из расположения лечебных заведений раненых и больных в период их лечения.
Выздоровевших и направляемых в войсковые части или в батальоны выздоравливающих, а также уволенных вовсе от службы по инвалидности отправлять из госпиталей организованно…»
В приказе № 227 на армейские заградительные отряды, как уже отмечалось, возлагались задачи «в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной». Мы имеем возможность, опираясь на документы, осветить деятельность заградительных отрядов на некоторых фронтах, в частности на Сталинградском, Донском и Юго-Восточном в ходе Сталинградской стратегической оборонительной операции (17 июля — 18 ноября 1942 г.).
Прежде чем процитировать документы Особого отдела Сталинградского фронта, кратко расскажем о том, как развивались события на сталинградском направлении. Как известно, 6-я армия (командующий генерал-полковник Ф. Паулюс) при поддержке авиации 4-го воздушного флота начала 17 июля наступление на Сталинград. С 31 июля с юго-запада к Сталинграду стала продвигаться немецкая 4-я танковая армия, которая ранее наступала на кавказском направлении. 9—10 августа войска Юго-Восточного фронта под командованием генерал-полковника А.И. Еременко нанесли контрудар и вынудили 4-ю танковую армию временно перейти к обороне. Однако 19 августа противник возобновил наступление, а 23 августа 14-му танковому корпусу 6-й армии удалось прорваться к Волге севернее Сталинграда. Ставка ВГК выдвинула из резерва 24-ю и 66-ю армии, которые совместно с армиями Сталинградского фронта нанесли фланговые контрудары по противнику с севера и остановили его на северо-западных окраинах города. С 12 сентября, когда враг вплотную подошел к Сталинграду также с запада и юго-запада, его дальнейшая оборона была возложена на 62-ю армию генерал-лейтенанта В.И. Чуйкова и 64-ю армию генерал-майора М.С. Шумилова. 15 октября противнику на узком участке удалось прорваться к Волге в районе Сталинградского тракторного завода.
Начальник Особого отдела НКВД Сталинградского фронта старший майор госбезопасности H.H. Селивановский, оценивая деятельность заградотрядов с 28 июля по 14 августа 1942 г., докладывал заместителю народного комиссара внутренних дел СССР комиссару государственной безопасности 3 ранга B.C. Абакумову:
«…Несмотря на то что с личным составом частей и соединений армии проработан приказ тов. Сталина, все же отмечены факты трусости, членовредительства и умышленного уклонения от боя со стороны отдельных бойцов и командиров.
В порядке выполнения приказа НКО № 227 Особыми отделами НКВД принимаются решительные меры к трусам и паникерам, подрывающим стойкость частей, бросающим оружие и бегущим с поля боя.
Всего за указанный период времени расстреляно 24 человека. Так, например, командиры отделений 414-го сп 18-й сд Стырков и Добрынин во время боя струсили, бросили свои отделения и бежали с поля боя, оба были задержаны заградотрядом и постановлением особдива расстреляны перед строем.
Красноармеец того же полка и дивизии Огородников произвел саморанение левой руки, в совершенном преступлении изобличен, за что предан суду военного трибунала.
Имели место факты, когда из-за трусости и панического настроения отдельных командиров срывались боевые операции, например, в ночь с 31 июля на 1 августа с.г. 176-я ТБр самовольно ушла с занимаемого рубежа на восток и этим дала возможность противнику занять выгодные высоты. Произведенным расследованием установлено, что виновным оказался начальник штаба бригады майор Максимов, который Особым отделом НКВД арестован и предается суду.
Командир 6-й батареи 616-го ап 184-й сд лейтенант Радбиль не выполнил приказание командования дивизии о поддержке наступающей пехоты и танков. 30 июля с. г. во время обстрела батареи противником проявил трусость и заявил: «Кто хочет, тот пусть и выводит батарею из-под огня, а я пойду пешком».
На основании приказа № 227 сформировано три армейских заградотряда, каждый по 200 человек. Указанные отряды полностью вооружены винтовками, автоматами и ручными пулеметами. Начальниками отрядов назначены оперативные работники особых отделов.
Указанными заградотрядами и заградбатальонами на 07.8.1942 г. по частям и соединениям на участках армии задержано 363 человека, из которых: 93 чел. вышли из окружения, 146 — отстали от своих частей, 52 — потеряли свои части, 12 — пришли из плена, 54 — бежали с поля боя, 2 — с сомнительными ранениями.
В результате тщательной проверки: 187 человек направлены в свои подразделения, 43 — в отдел укомплектования, 73 — в спецлагеря НКВД, 27 — в штрафные роты, 2 — на медицинскую комиссию, 6 чел. — арестовано и, как указано выше, 24 чел. расстреляно перед строем.
По изложенному проинформирован Военный совет фронта».
Более подробно деятельность заградительных отрядов на Донском и Сталинградском фронтах освещена в справке, направленной заместителем H.H. Селивановского майором госбезопасности В.М. Казакевичем в середине октября 1942 г. в Управление особых отделов НКВД. В ходе Сталинградской стратегической оборонительной операции были задействованы войска Сталинградского (с 28 сентября 1942 г. Донской) и Юго-Восточного (с 28 сентября 1942 г. Сталинградский) фронтов и Волжская военная флотилия. Они к началу операции насчитывали 547 тыс. человек. В справке, подготовленной В.М. Казакевичем, отмечалось, что заградительными отрядами с 1 августа по 15 октября 1942 г. задержано 140 755 военнослужащих, сбежавших с передовой линии фронта. От общей численности двух фронтов это составляет 25,7 %, то есть каждый четвертый военнослужащий оставил поле боя.
Далее Казакевич пишет:
«Из числа задержанных: арестовано 3980 человек, расстреляно 1189 человек, направлено в штрафные роты 2776 человек, в штрафные батальоны 185 человек, возвращено в свои части и на пересыльные пункты 131 094 человека.
Наибольшее число задержаний и арестов произведено заградительными отрядами Донского и Сталинградского фронтов.
По Донскому фронту задержано 36 109 человек, арестовано 736 человек, расстреляно 433 человека, направлено в штрафные роты 1056 человек, в штрафные батальоны 33 человека, возвращено в свои части и на пересыльные пункты 32 933 человека.
По Сталинградскому фронту задержано 15 649 человек, арестовано 244 человека, расстреляно 278 человек, направлено в штрафные роты 218 человек, в штрафные батальоны 42, возвращено в свои части и на пересыльные пункты 14 833 человека.
Следует отметить, что заградительные отряды, и особенно отряды на Сталинградском и Донском фронтах (подчиненные Особым отделам НКВД армий), в период ожесточенных боев с противником сыграли свою положительную роль в деле наведения порядка в частях и предупреждения неорганизованного отхода с занимаемых ими рубежей, возвращения значительного числа военнослужащих на передовую линию фронта.
29 августа с. г. штаб 29-й сд 64-й армии Сталинградского фронта был окружен прорвавшимися танками противника, части дивизии, потеряв управление, в панике отходили в тыл. Действующий за боевыми порядками частей дивизии заградотряд (начальник отряда лейтенант госбезопасности Филатов), приняв решительные меры, приостановил отходящих в беспорядке военнослужащих и возвратил их на ранее занимаемые рубежи обороны.
На другом участке этой дивизии противник пытался прорваться в глубь обороны. Заградотряд вступил в бой и задержал продвижение врага.
14 сентября с. г. противник предпринял наступление против частей 399-й сд 62-й армии, несших оборону города Сталинграда. Бойцы и командиры 396-го и 472-го стр. полков в панике стали отходить, оставляя рубежи. Начальник заградотряда (мл. лейтенант госбезопасности Ельман) приказал своему отряду открыть огонь над головами отступающих. В результате личный состав этих полков был остановлен, и через 2 часа полки заняли прежние рубежи своей обороны.
20 сентября с. г. противник занял восточную окраину Мелеховской. Сводная бригада под натиском противника начала самовольный отход на другой рубеж. Действиями заградотряда 47-й армии Черноморской группы войск в бригаде был наведен порядок. Бригада заняла прежние рубежи, и по инициативе политрука роты этого же заградотряда Пестова совместными действиями с бригадой противник был отброшен от Мелеховской».
17 февраля 1943 г. В.М. Казакевич представил в Управление Особых отделов НКВД докладную записку, в которой привел новые данные о деятельности заградительных отрядов в ходе Сталинградской стратегической оборонительной операции. В записке говорилось:
«За время боевых действий войскДонского фронта массовое бегство военнослужащих с поля боя и отход частей без приказа командования были единичными случаями.
Как установлено, трусость и паника в частях со стороны отдельных военнослужащих больше всего проявлялась в период напряженных оборонительных боев, а также в период наступления наших войск, когда противник, оказывая упорное сопротивление, неоднократно переходил в контратаки, пытаясь удержаться на занятых рубежах обороны.
Так, например: в частях 62-й армии, которая вела ожесточенные оборонительные бои с превосходящими силами противника, только в сентябре месяце 1942 года осуждено и расстреляно по постановлениям особорганов 195 военнослужащих, проявивших трусость и бежавших с поля боя…
Наиболее характерными случаями проявления трусости и паники в частях являются следующие.
24 сентября 1942 года противник прорвал линию обороны 42-й отдельной стрелковой бригады и вышел к берегу реки Волга. Врид командира бригады капитан Унжаков, врид военкома бригады ст. батальонный комиссар Лукин и комиссар штаба бригады Каган в этой сложной боевой обстановке проявили трусость и в панике бежали с поля боя, самовольно переправившись на левый берег Волги. В результате части бригады остались без управления, понесли большие потери в людях и технике.
Унжаков, Лукин, Каган особым отделом 62-й армии были арестованы и привлечены к уголовной ответственности. На следствии Лукин показал: «В напряженной боевой обстановке я не принял решительных мер к военнослужащим, самовольно оставлявшим поле боя, и сам оставил бригаду без приказа командования армии».
Военным трибуналом армии Унжаков и Лукин приговорены к ВМН, Каган — к 10 годам ИТЛ.
26 сентября 1942 года, в период наступления немецко-фашистских войск на участке 92-й отд. стрелковой бригады, командир бригады подполковник Тарасов и военком бригады ст. батальонный комиссар Андреев не организовали обороны, а, проявив трусость, без приказа командования армии перевели КП бригады с правого берега Волги на остров. Таким образом, Тарасов и Андреев самоустранились от руководства боями, в результате части бригады самовольно отошли с занимаемых рубежей.
На допросе, будучи арестованным, Тарасов показал: «Признаю себя виновным в том, что в напряженной боевой обстановке самовольно, без приказа штаба армии оставил бригаду и переехал на остров».
Тарасов и Андреев военным трибуналом приговорены к ВМН.
В октябре 1942 года особым отделом НКВД 149-й стрелковой бригады арестован за проявление трусости и бегство с поля боя командир взвода ПТР, млад, политрук Шилкин, который на допросе показал: «Я признаюсь в том, что дезертировал с поля боя, оставив бойцов на линии обороны. Дезертировал потому, что не был уверен в силе сопротивления бойцов своего взвода. Мне казалось, что красноармейцы не выдержат напора немцев и побегут, но оказалось по-иному — красноармейцы защищались, а я струсил и сбежал с поля боя».
Шилкин по постановлению особбрига расстрелян перед строем командного состава.
22 октября 1942 года особым отделом НКВД 252-й сд были арестованы зам. командира роты 924-го сп, мл. политрук Окулов Федор Семенович и командир взвода мл. лейтенант Бородин Максим Гаврилович, которые после ранения командира роты проявили трусость, бежали с поля боя и только на другой день возвратились на командный пункт своей роты.
Окулов и Бородин осуждены военным трибуналом к ВМН…
Массовое бегство военнослужащих с поля боя, а также отход частей и подразделений с занимаемых рубежей без приказа командования большею частью происходили в силу проявления трусости и паники командного состава этих частей.
Так, например, 23 октября 1942 года особым отделом НКВД 252-й сд был задержан и арестован командир пулеметного взвода 924-го сп мл. лейтенант Литвинов Александр Никитович, который в момент напряженного боя проявил трусость, бросил свой взвод и бежал в тыл. После бегства с поля боя Литвинова во взводе среди бойцов началась паника, воспользовавшись которой противнику удалось захватить в плен один пулеметный расчет.
Литвинов осужден военным трибуналом дивизии к ВМН…
Для пресечения трусости и паники в частях были мобилизованы все особорганы действующих соединений, агентурно-осведомительная сеть передовых подразделений, а также привлечены армейские заградотряды и заградбатальоны дивизий, которым через Военные советы армий была поставлена задача — нести службу заграждения непосредственно за боевыми порядками частей, не допуская паники и массового бегства военнослужащих с поля боя.
Взводы охраны особдивов и роты при особармах были использованы для несения заградслужбы на главных коммуникациях дивизий и армий с целью задержания трусов, паникеров, дезертиров и других преступных элементов, укрывающихся в армейском и фронтовых тылах.
В необходимых случаях в соединения и части, проявившие неустойчивость в боях с противником, для оказания помощи оперативному составу и заградотрядам высылались оперативные группы особармов.
В частности, 15 октября 1942 года, в ходе ожесточенных боев в районе СТЗ, противнику удалось выйти к Волге и отрезать от основных сил 62-й армии остатки 112-й сд, 115, 124 и 149-й отдельных стрелковых бригад. Военный совет армии принял решение объединить все войсковые части под общим руководством командира 124-й отдельной стрелковой бригады полковника Горохова и организовать круговую оборону от реки Мокрая Мечетка до северной окраины поселка Рынок.
В период непрерывных напряженных боев среди руководящего командного состава были неоднократные попытки бросить свои части и переправиться на восточный берег Волги. Для борьбы с трусами и паникерами Особармом была создана оперативная группа под руководством ст. оперуполномоченного лейтенанта госбезопасности Игнатенко, которая, объединив остатки взводов особых отделов с личным составом 3-го армейского заградотряда, провела исключительно большую работу по наведению порядка в частях группы полковника Горохова, задержанию дезертиров, трусов и паникеров, пытавшихся под разным предлогом переправиться на левый берег Волги.
В течение 15 дней оперативной группой было задержано и возвращено на поле боя до 800 чел. рядового и командного состава, из них 15 — по постановлению особорганов расстреляны перед строем…
В борьбе с трусами, паникерами и при восстановлении порядка в частях, проявивших неустойчивость в боях с противником, исключительно большую роль сыграли армейские заградотряды и заградбатальоны дивизий. Так, 2 октября 1942 года, во время наступления наших войск, отдельные части 138-й стр. дивизии, встреченные мощным артиллерийским и минометным огнем противника, дрогнули и в панике бежали назад через боевые порядки 1-го батальона 706-го сп 204-й сд, находившиеся во втором эшелоне. Принятыми мерами командованием и заградбатальоном дивизии положение было восстановлено. 7 трусов и паникеров были расстреляны перед строем, а остальные возвращены на передовую линию фронта.
16 октября 1942 года, во время контратаки противника, группа красноармейцев 781-й и 124-й стр. дивизий, в количестве 30 человек, проявила трусость и в панике начала бежать с поля боя, увлекая за собой других военнослужащих. Находившийся на этом участке армейский заградотряд 21 — й армии силою оружия ликвидировал панику и восстановил прежнее положение…»
Командующий Донским фронтом генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский, по докладу особого отдела фронта в Управление Особых отделов НКВД СССР от 30 октября 1942 г., предлагал использовать заградотряды для воздействия на пехоту неудачно наступавшей 66-й армии. Рокоссовский считал, что заградительные отряды должны были идти следом за пехотными частями и силой оружия заставлять бойцов подниматься в атаку.
В тылу Сталинградского фронта активно действовали заградотряды Особых отделов НКВД. В донесении начальника Управления НКВД Сталинградской области старшего майора госбезопасности А.И. Воронина от 23 августа наркому внутренних дел Л.П. Берии отмечалось:
«На Сталинградском фронте создалось напряженное положение. Противник на Качалинском направлении форсировал Дон и занял хутора Верхне-Гниловский и половину Нижне-Гниловского Иловлинского района, хутора Вертячий и Песковатка Городищенского района.
На южном участке фронта в районе села Цаца и совхоза «Приволжский» противник танковыми частями прорвал линию нашей обороны и движется в направлении г. Красноармейска… Управлением НКВД и заградпостами войск НКВД в районе города Сталинграда за 21 и 22 августа задержано 1077 человек, в том числе 14 бежавших из окружения, 48 дезертиров, 754 военнослужащих, отставших от своих частей, 20 человек уголовно-преступного элемента…».
На северо-западе Волховский фронт в августе — сентябре 1942 г. во взаимодействии с войсками Ленинградского фронта провел Синявинскую операцию с целью прорыва блокады Ленинграда. Хотя осуществить прорыв не удалось, упорными наступательными действиями обоих фронтов был сорван готовившийся удар противника с целью овладения Ленинградом. По данным С.Г. Ищенко, 4-й отдельный заградительный отряд 52-й армии Волховского фронта в то время охранял переправу через реку Волхов. «На всех дорогах, ведущих от передовой, были выставлены заградительные посты из двух-трех человек, — пишет Ищенко. — Опять же, судя по документам, не проходило дня, чтобы заградотрядчиками не был задержан десяток-полтора заблудившихся, потерявших свои части. Тот, кому доводилось бывать в лесах под Волховом, знает, что заплутать там немудрено, тем более когда стреляют, а вокруг минные поля. Таких сбившихся с пути возвращали в части. Скажете, для подобных дел не надо быть обстрелянным солдатом. Но ведь задерживали и дезертиров, а те, как известно, часто были вооружены и знали, что, если попадутся, им грозит трибунал».
В боевом донесении 3-го отдельного заградительного отряда 3-й армии Волховского фронта от 27 сентября 1942 г. говорилось:
«За истекшие сутки противник вел слабый артиллерийский огонь.
Отряд расположен на старом месте.
Отряд занимается несением службы заградительных постов.
При отражении вражеской атаки пали смертью храбрых во второй роте сержанты Тарасюк Алексей Савельевич, Белашев Семен Васильевич, красноармеец Кулешов Иван Васильевич. При артобстреле в районе платформы Русаковской были убиты сержант Истомин Ефим Гаврилович, старшина Николаев Василий Лаврентьевич, красноармейцы Гордеев Василий Александрович и Косаченко Василий Евдокимович.
За 27 сентября отрядом задержано 38 человек без документов. Направлены в свои части».
В зимнюю кампанию (19 ноября 1942 г. — 31 марта 1943 г.) Красная Армия добилась новых успехов в борьбе с вермахтом. Войска Юго-Западного, Сталинградского, Донского фронтов при содействии Волжской военной флотилии в ходе Сталинградской стратегической наступательной операции (19 ноября 1942 г. — 2 февраля 1943 г.) окружили и уничтожили главные силы немецких 6-й и 4-й танковой армий, разгромили румынские 3-ю и 4-ю армии, нанесли тяжелый урон итальянской 8-й армии.
Войска Кавказского, Южного и Северо-Кавказского фронтов провели Северо-Кавказскую стратегическую наступательную операцию (1 января — 4 февраля 1943 г.), в ходе которой нанесли поражение группе армий «А». Советские войска вышли на подступы к Ростову и на реку Кубань. Ленинградский и Волховский фронты при содействии части Балтийского флота и авиации дальнего действия провели с 12 по 30 января 1943 г. операцию «Искра», завершившуюся прорывом блокады Ленинграда.
Войска Воронежского фронта, 13-й армии Брянского и 6-й армии Юго-Западного фронтов с 13 января по 3 марта 1943 г. нанесли поражение группе армий «Б». Однако при преследовании противника в Донбассе войска Юго-Западного и Южного фронтов в феврале значительно растянули свои коммуникации и оторвались от баз снабжения. Несмотря на это, командование Юго-Западного фронта приняло решение по развитию наступления и выходу к Днепру. Этим воспользовался противник, который во второй половине февраля предпринял контрнаступление сначала против правого крыла Юго-Западного фронта, а затем и Воронежского фронта. Противник снова захватил Харьков и Белгород. И только ценою больших потерь советские войска сумели остановить врага.
Всего же в зимней кампании 1942/43 г. Красная Армия продвинулась на запад на 600–700 км, разгромив более 100 дивизий врага. Для восстановления потерь командование вермахта было вынуждено перебросить на Восток из Западной Европы и Африки более 34 дивизий, часть авиации, значительное количество вооружения и боевой техники. Поражение войск Германии и ее союзников облегчило англо-американским войскам наступление в Северной Африке, высадку на Сицилию и в Южную Италию.
Успехи войск Красной Армии были достигнуты благодаря возросшему искусству командиров и военачальников, повышению степени технической оснащенности частей и соединений, совершенствованию способов ведения боя и операции и другим факторам. Это, однако, не означает, что меры репрессивного характера утратили свое значение. Они не были доминирующими, но без них командование всех степеней пока не обходилось.
Для иллюстрации воспользуемся докладной запиской «О работе особорганов по борьбе с трусами и паникерами в частях Донского фронта за период с 1 октября 1942 года по 1 февраля 1943 года», направленной заместителем начальника Особого отдела НКВД Донского фронта майором госбезопасности В.М. Казакевичем 17 февраля 1943 г. в Управление Особых отделов НКВД. Автор записки, освещая действия заградительных отрядов в ходе Сталинградской стратегической наступательной операции, пишет:
«…B декабре месяце прошлого года (речь идет о 1942 г. — Авт.), в период успешного наступления наших войск, осуждено и расстреляно особорганами перед строем 37 трусов и паникеров.
С началом наступления наших войск, во время контратак и сильного сопротивления противника, в 21-й армии только за периоде 19 по 30 ноября 1942 года было два случая массового бегства с поля боя и отхода подразделений без приказа командования, тогда как в последующие месяцы успешного наступления случаев массового проявления трусости и паники в частях не установлено.
Всего за период с 1 октября 1942 года по 1 февраля 1943 года, по неполным данным, особорганами фронта арестовано трусов и паникеров, бежавших с поля боя, — 203 человека, из них: а) приговорено к ВМН и расстреляно перед строем 49 чел.; б) осуждено к различным срокам ИТЛ и направлено в штрафные роты и батальоны 139 чел.
Кроме того, расстреляно перед строем по постановлениям особорганов 120 трусов и паникеров.
Указанные данные по армиям распределяются следующим образом.
Приведенные цифровые данные о количестве арестованных и осужденных трусов, паникеров за октябрь и ноябрь месяцы по 21-й и 64-й армиям являются неполными ввиду того, что оперативная отчетность выбывших особорганов особорганами сдана в архив через НКВД Юго-Западного и Сталинградского фронтов.
Данные о количестве осужденных трусов, паникеров военными трибуналами и расстрелянных по постановлениям особорганов за январь месяц 1943 года от особармов не получены.
Наиболее характерными случаями проявления трусости и паники в частях являются следующие…
12 января 1943 года особым отделом НКВД 204-й сд задержаны красноармейцы 93-го отдельного саперного батальона Кульмановский и Хасанов, которые в период напряженных боевых действий полка проявили трусость, бросили свое оружие — бежали с поля боя.
По постановлению особого отдела дивизии Кульмановский и Хасанов расстреляны перед строем батальона…
27 ноября 1942 г. командир батальона 206-го сп дивизии ст. лейтенант Таиров Иван Евдокимович во время контратаки противника, при появлении немецких танков, бросил батальон и бежал с поля боя. В результате батальон, не имея управления, понес большие потери и отступил с занимаемого им рубежа. 29 ноября Таиров был задержан особым отделом НКВД стрелковой дивизии в с. Ерзовка, где он скрывался под видом раненого. В процессе предварительного следствия установлено, что Таиров 24 ноября, во время наступления батальона, также проявил трусость, самоустранился от управления боем. В результате батальон поставленную задачу не выполнил и понес большие потери в людях и технике.
По постановлению особдива, с согласия командования дивизии, Таиров расстрелян перед строем командного состава полка…
Во всех случаях неустойчивости и паники оперативным составом особорганов принимались самые эффективные меры к предотвращению массового бегства военнослужащих с поля боя и отхода частей и подразделений без приказа командования.
Так, 19 ноября 1942 года, во время наступления частей 304-й стр. дивизии, командир 3-го б-на 809-го сп ст. лейтенант Суханевич принял свои танки за танки противника, растерялся и приостановил дальнейшее продвижение батальона, но, благодаря принятым мерам ст. оперуполномоченным полка тов. Педенко, батальон был поднят в атаку и вместе с другими частями дивизии овладел хутором Мало-Клетский.
29 ноября 1942 года, во время совершения марша частями 293-й стр. дивизии, батальон 1034-го стр. полка, следовавший в головной походной заставе, был внезапно обстрелян группой автоматчиков противника. В батальоне началась паника, командир батальона ст. лейтенант Миков сбежал с поля боя. Принятыми мерами со стороны оперативного состава полка паника была предотвращена и батальон был приведен в боевой порядок. За проявленную трусость Миков был отстранен от должности комбата и направлен для искупления вины в штрафной батальон.
В отдельных случаях правильно инструктированная агентура сама расправлялась с трусами и паникерами на месте…
В борьбе с трусами, паникерами и при восстановлении порядка в частях, проявивших неустойчивость в боях с противником, исключительно большую роль сыграли армейские заградотряды и заградбатальоны дивизий…
19 ноября 1942 года, в период наступления частей 293-й стр. дивизии, при контратаке противника, два минометных взвода 1306-го сп вместе с командирами взводов, мл. лейтенантами Богатыревым и Егоровым, без приказа командования оставили занимаемый рубеж и в панике, бросая оружие, начали бежать с поля боя. Находившийся на этом участке взвод автоматчиков армейского заградотряда остановил бегущих и, расстреляв двух паникеров перед строем, возвратил остальных на прежние рубежи, после чего они успешно продвигались вперед. ноября 1942 года, во время контратаки противника, одна из рот 38-й стр. дивизии, находившаяся на высоте, не оказав сопротивления противнику, без приказа командования стала беспорядочно отходить с занятого участка. 83-й заградотряд 64-й армии, неся службу заграждения непосредственно за боевыми порядками частей 38-й сд, остановил в панике бегущую роту и возвратил ее обратно на ранее занимаемый участок высоты, после чего личный состав роты проявил исключительную выносливость и упорство в боях с противником.
О всех случаях трусости и паники в частях нами информировались Военные советы армий, по решению которых предавались суду военного трибунала лица старшего командного состава, проявившие трусость и бежавшие с поля боя».
Сведения, содержащиеся в вышеприведенной записке, показывают, что наибольшее количество осужденных к расстрелу и расстрелянных по постановлениям особых органов приходятся на 62-ю и 65-ю армии. Этими армиями соответственно командовали генерал-лейтенанты В.И. Чуйков и П.И. Батов.
После завершения зимней кампании 1942/43 г. активные боевые действия на советско-германском фронте не велись. Ставка ВГК использовала наступившее затишье для подготовки к борьбе за удержание стратегической инициативы и завершения коренного перелома в войне. В это время проводится реорганизация Особых отделов. В соответствии с постановлением СНК СССР от 19 апреля 1943 г. № 415-138сс Управление Особых отделов НКВД было вновь передано в ведение наркоматов обороны и военно-морского флота и реорганизовано в Главное управление контрразведки СМЕРШ («Смерть шпионам») НКО СССР и Управление контрразведки СМЕРШ НКВМФ СССР. Органы СМЕРШ предназначались для борьбы со шпионской и подрывной деятельностью иностранных разведок в частях, учреждениях и на кораблях Вооруженных Сил, с изменой Родине, дезертирством и членовредительством.
Затишье, наступившее на фронте, вызвало расслабление у некоторых командиров и начальников, что неизбежно привело к нарушениям в организации и несении караульной и гарнизонной службы в тылу. О необходимости наведения порядка в тылу говорилось в директиве № 12393 заместителя начальника Генерального штаба генерал-полковника А.И. Антонова, направленной 20 мая 1943 г. начальникам штабов фронтов:
Войска Калининского и Западного фронтов с 7 августа по 2 октября провели Смоленскую стратегическую наступательную операцию, освободили Смоленскую и часть Калининской областей, вступив на территорию Белоруссии. В ходе Донбасской операции (13 августа — 22 сентября) войска Юго-Западного и Южного фронтов нанесли поражение немецкой 1 — й танковой армии и вновь созданной 6-й армии и освободили Донбасс. В конце сентября советские войска вышли к Днепру на фронте от Днепропетровска до Запорожья, захватив ряд плацдармов. В Черниговско-Полтавской операции (26 августа — 30 сентября) войска Центрального, Воронежского и Степного фронтов также вышли к Днепру и захватили плацдармы на его правом берегу.
Войска 2, 3 и 4-го Украинских фронтов в результате Нижнеднепровской операции (26 сентября — 20 декабря) ликвидировали запорожский плацдарм врага, освободили Запорожье, Днепропетровск и блокировали группировку противника в Крыму. Попытка противника стабилизировать фронт на рубеже Днепра провалилась. Успешно развивалось наступление советских войск и на других направлениях. Войска СевероКавказского фронта во взаимодействии с Черноморским флотом в октябре освободили Таманский полуостров, вышли к Керченскому проливу и овладели плацдармом северо-восточнее Керчи.
В летне-осенней кампании 1943 г. советские бойцы и командиры проявили массовый героизм и самопожертвование. Это, однако, не означает, что не было случаев дезертирства, оставления поля боя и паникерства. Так, 5 июля на участке входившей в состав Центрального фронта 13-й армии (командующий генерал-лейтенант Н.П. Пухов) 2-й батальон 47-го стрелкового полка 15-й стрелковой дивизии во главе с командиром батальона капитаном Ракитским самовольно оставил свой рубеж и панически отступил в тыл дивизии, где был задержан заградительным отрядом и возвращен в бой. В этой связи командующий войсками Центрального фронта генерал армии К.К. Рокоссовский направил 6 июля директиву № 00376/оп командующим 48, 13, 70, 65, 60, 2-й танковой армиями, командирам 9-го и 19-го танковых корпусов.
В директиве говорилось:
«Армии Центрального фронта имеют все возможности для полного разгрома и уничтожения наступающего противника.
Однако предварительные итоги двухдневных боевых действий показали, что некоторые части и соединения, особенно в 13-й армии, проявили недостаточную стойкость в обороне, нарушили приказ Народного Комиссара Обороны СССР от 28.07.1942 г. № 227, оставили без приказа свыше свои оборонительные позиции и тем самым позволили противнику вклиниться в нашу оборону и нарушить ее прочность.
Некоторые командиры до сих пор еще не поняли, что самовольный отход хотя бы одной части неминуемо ставит в невыгодные условия соседей и облегчает действия противнику.
Приказываю:
1. Военным советам армий и командирам отдельных корпусов немедленными и решительными мерами пресекать самовольный отход, а к командирам, допустившим таковой, а также к провинившимся в трусости и неустойчивости применять полностью меры, предусмотренные приказом НКО № 227.
С получением настоящих указаний еще раз довести приказ НКО № 227 до всего комсостава и подразделений.
В боевых донесениях по итогам боевых действий за день докладывать о мерах, принятых к нарушителям требований приказа НКО № 227.
Настоящую директиву объявить под расписку командному составу до командира дивизии, бригады включительно».
В докладе начальника управления контрразведки СМЕРШ Центрального фронта генерал-майора A.A. Вадиса в Москву от 13 августа 1943 г. отмечалось: «Путем усиления заградительной службы как за боевыми порядками, так и в тылу частей в отчетном (июль 1943 г. — Лет.)периоде задержан 4501 человек, из них: арестованы — 145 чел., переданы в прокуратуры — 70 чел., переданы в органы НКГБ — 276 чел., направлены в спецлагеря — 14 чел., направлены в части — 3303 чел.».
На Воронежском фронте в оборонительный период Курской битвы заградительные отряды с 5 по 10 июля задержали 1870 человек. В процессе их проверки были выявлены и арестованы 6 дезертиров, 19 членовредителей и 49 паникеров, бежавших с поля боя. Остальные 1796 человек как потерявшие связь со своими подразделениями были возвращены в строй.
Еще большими были масштабы деятельности заградительных отрядов в ходе контрнаступления под Курском. Например, начальник отдела контрразведки СМЕРШ 69-й армии Воронежского фронта полковник Строилов 18 июля докладывал Военному совету армии:
«В порядке выполнения задачи по задержанию рядового и командно-начальствующего состава соединений и частей армии, самовольно оставивших поле боя, Отделом контрразведки СМЕРШ 69-й армии 12 июля 1943 г. из личного состава отдельной роты было организовано 7 заградотрядов, по 7 человек в каждом, во главе которых были поставлены по 2 оперативных работника.
Указанные заградотряды были выставлены в селах Алексеевка — Проходное, Новая Слободка — Самойловка, Подольхи — Большие Подяруги, хутор Большой — Коломийцево, Кащеево — Погореловка, Подкопаевка — южная окраина г. Короча — Пушкарное.
В результате проведенной работы заградотрядами с 12 по 17 июля с. г. включительно были задержаны 6956 человек рядового и командно-начальствующего состава, оставивших поле боя или вышедших из окружения войск противника.
Вышеуказанное число задержанных по соединениям и частям распределяется следующим образом:
92-я гв. сд — 2276 чел.
305-я сд — 1502 чел.
183-я сд — 599 чел.
81-я гв. сд — 398 чел.
89-я сд — 386 чел.
107-я сд — 350 чел.
93-я гв. сд — 2t6 чел.
94-я гв. сд — 200 чел.
290-й амп — 200 чел.
375-я сд — 101 чел.
Итого: 6228 чел.
Остальные 728 человек задержанных принадлежат другим частям и соединениям. Наибольшее число задержанных из 92-й — 2276 человек и 305-й сд — 1502 человека.
Необходимо отметить, что число задержанных военнослужащих, начиная с 15 июля, резко сократилось по сравнению с первыми днями работы заградотрядов. Если за 12 июля были задержаны 2842 человека, а за 13 июля — 1841 человек, то за 16 июля были задержаны 394 человека, а уже за 17 июля были задержаны всего лишь 167 человек, и то вышедших из окружения войск противника. Начавшийся в пятом часу 12 июля 1943 г. массовый отход рядового, командно-начальствующего состава с поля боя организованными нами заградотрядами был в основном остановлен в 16 часов того же дня, а впоследствии совсем прекратился.
В процессе боевых действий имели место случаи самовольного оставления поля боя целыми подразделениями со стороны военнослужащих 92-й гсд, 305-й сд и 290-го минометного полка. Так, например, заградотрядом в районе с. Новая Слободка 14 июля с. г. были задержаны 3 подразделения 305-й сд, как то: батарея 76-мм пушек, гаубичная батарея и саперная рота.
Другим заградотрядом в районе дер. Самойловки были задержаны 3 минометные батареи 290-го армейского минометного полка. Заградотрядом в районе с. Кащеево были задержаны два обоза 92-й гв. сд в количестве 25 подвод с личным составом 200 человек.
Из числа задержанных арестованы 55 человек, из них: подозрительных по шпионажу — 20 человек; по террору — 2; изменников Родины — 1; трусов и паникеров — 28; дезертиров — 4.
Остальные военнослужащие из числа задержанных были направлены в свои части. Ввиду того что отход военнослужащих с поля боя прекращен, мной заградотряды сняты, и личный состав их направлен для выполнения своих непосредственных военных обязанностей».
Помощник начальника Главного управления контрразведки СМЕРШ полковник Ширманов, сообщая B.C. Абакумову о результатах проверки подразделений контрразведки 13-й и 70-й армий Центрального фронта с 12 по 30 июля, отмечал: «В целях предотвращения возможной паники и для борьбы с трусами, дезертирующими с поля боя, мной совместно с начальниками отделов СМЕРШ 13-й и 70-й армий во всех дивизиях, бригадах и полках были организованы группы заграждения и заслоны под руководством оперативного состава армий, корпусов, дивизий.
В результате этих мероприятий на участке 13-й и 70-й армий было задержано неорганизованно отходивших с поля боя около 1300 человек военнослужащих, среди которых выявлены трусы и паникеры, дезертиры, членовредители и другой антисоветский элемент.
Большая же часть военнослужащих возвращена в организованном порядке на свои позиции и приняла участие в боях».
Осенью 1943 г. были приняты меры по совершенствованию структуры заградительных отрядов. В директиве 1486/2/орг начальника Генерального штаба маршала Советского Союза A.M. Василевского, направленной 18 сентября командующим войсками фронтов и 7-й отдельной армией, говорилось:
В условиях, когда советские войска успешно наступали, заградительные отряды использовались все реже и реже. Например, в журнале боевых действий 4-го отдельного заградительного отряда 52-й армии содержится следующая запись от 30 мая 1944 г.: «В 9.00 началось наступление немцев на высоту 197,0. Часть бойцов из разных частей армии устремилась к реке Прут на переправы, где и задерживалась заградпостами нашего отряда. В результате было задержано и возвращено на передний край около 300 человек. Во время несения службы у переправы были убиты ст. сержант Николаев А.Г., мл. сержант Юрченко И.Т., контужены ст. лейтенант Михалев Н.Г., ефрейтор Офицеров С.И.».
В то же время в прифронтовой полосе заградительные отряды использовались в полной мере. Это было обусловлено возрастанием масштабов бесчинств, вооруженных грабежей, краж и убийств гражданского населения. На борьбу с этими явлениями был направлен приказ № 0150 заместителя наркома обороны СССР маршала Советского Союза А.М. Василевского от 30 мая 1944 г.:
«От местных советских организаций и органов НКВД поступают заявления о творимых отдельными военнослужащими в прифронтовой полосе бесчинствах, вооруженных грабежах, кражах у гражданского населения и убийствах.
Многие факты этих бесчинств и преступлений известны командующим армиями, командирам соединений и частей, но решительных мер по борьбе с этой преступностью не принимается.
Только за последнее время вскрыты следующие тяжелые преступные проявления:
1.21 февраля с. г. в местечке Юровичи Калинковического района Полесской области четверо военнослужащих под угрозой применения оружия забрали у гр-ки Телеш две подушки, одеяло, брюки и другие домашние вещи, застрелили из револьвера кабана, находившегося в сарае, и, забрав все похищенное, скрылись.
23 февраля эта же группа в д. Слободка Светиловического района ворвалась в квартиры гр. Клеманчук и Клетчук, под угрозой оружия произвела обыски и, забрав 2 женские юбки, блузку, 3 головных платка, двое брюк и другие вещи, скрылась.
Следствием установлено, что эти ограбления совершили: младший техник-лейтенант 20-го отдельного Мозырского огнеметного батальона Вагин Т.П., сержант той же части Кравченко A.C., красноармейцы Ленжин А.Т. и Касьянов Михаил.
В ночь на 26 февраля старшина 180-й отдельной разведывательной роты 10-й армии Доков И.Г. и красноармеец Михалев Л.М. взломали магазин Кричевского райпотребсоюза и совершили кражу мануфактуры, которую потом обменивали на самогон и продукты.
4 февраля в д. Березки Хотимского района военнослужащие 2121-го госпиталя 10-й армии сержант Голейко И.И., бойцы Первышев П.Г., Бурмистров И.С., Ильин П.П., Гудков АД. под угрозой оружия пытались увезти сено, принадлежащее колхозу «Зорька».
Эти позорные факты бесчинств и преступлений со стороны отдельных военнослужащих являются результатом плохого учета личного состава в частях и подразделениях, отсутствия контроля старших начальников за лицами, убывающими и находящимися в командировках, неполного или несвоевременного обеспечения продовольствием и фуражом некоторых частей и учреждений и отдельных военнослужащих, недостаточно четкого и жесткого несения службы заградительными отрядами, комендантскими ротами (взводами) и контрольно-пропускными пунктами.
В целях предотвращения подобных преступлений, позорящих высокое звание воина Красной Армии, приказываю:
1. Произвести проверку территорий фронтового и армейского тыловых районов, а также войсковых тылов и очистить их от различных нештатных команд, выделенных для временных хозяйственных работ и охранной службы.
Находящихся в командировках на различных хозяйственных работах и выполнивших задания немедленно возвратить в свои части; в командах, которые необходимо оставить для выполнения служебных заданий, назначить старшими лиц, способных поддерживать строгую воинскую дисциплину. Законность таких командировок оформить соответствующим документом от командира части.
Категорически запретить командирам подразделений выдавать командировочные предписания, удостоверения и отпускать военнослужащих в отпуск и командировки за пределы своего подразделения. При отправлении в командировки и выдаче командировочных предписаний строго руководствоваться приказом НКО 1942 г. № 225.
Во всех частях и учреждениях установить строгий порядок, завести учет личного состава, потребовать от всех командиров частей и учреждений непреклонно выполнять требования Устава внутренней службы в части учета личного состава, не исключая и подразделений, находящихся на передовой линии.
С целью вылавливания военнослужащих, укрывающихся от фронта, дезертиров, военнообязанных, уклоняющихся от призыва в Красную Армию, и других шляющихся проходимцев чаще проводить тщательные проверки и облавы в населенных пунктах войсковых и армейских тылов. Повысить качество службы заградительных отрядов, дорожно-комендантских рот, контрольно-пропускных пунктов и комендантов.
Всех военнослужащих и граждан, переодетых в военную форму, не имеющих соответствующих документов, задерживать и направлять под конвоем: военнослужащих — в ближайшие пересыльные пункты и запасные части, а граждан и подозрительных — в органы НКВД и контрразведки СМЕРШ.
Военнослужащих, выписываемых из армейских и фронтовых госпиталей, направлять в запасные части только организованно со старшими и точным указанием времени прибытия в пункт назначения и маршрута движения.
Дела, связанные с грабежами, кражами, убийствами и другими преступлениями, совершенными военнослужащими, разбирать немедленно и виновных привлекать к суду военного трибунала.
О всех случаях грабежей, убийствах, кражах и других бесчинствах доносить как о чрезвычайном происшествии немедленно, а по окончании следствия — о мерах воздействия, примененных к виновникам».
В летне-осенней кампании 1944 г. (1 июня — 31 декабря) советские войска, продвинувшись на 600— 1100 км, завершили освобождение территории СССР (за исключением Курляндии), полностью восстановили государственную границу, вступили в Юго-Восточную и Центральную Европу, начав освобождение народов порабощенных стран. О деятельности заградительных отрядов в ходе этой кампании мы располагаем незначительной информацией. Так, в журнале 4-го отдельного заградительного отряда 52-й армии 7 августа отмечалось: «Готовились к празднованию дня образования части. Личный состав помыт в бане, сменил белье и привел в порядок оружие и обмундирование… В 18.00 было проведено торжественное собрание, на котором с докладом выступил командир отряда майор Борисичев, осветив итоги работы отряда за год. За год отряд задержал 1415 человек, в том числе 30 шпионов, 36 старост, 42 полицейских, 10 переводчиков и др. За отличное выполнение заданий командования в отряде награждено 29 человек орденами и 49 медалями. Отряд прошел путь от Дона до реки Прут, покрыв расстояние в 1300 километров… За год прочесано 83 населенных пункта, в том числе 8 городов. Личный состав вел и наступательные, и оборонительные бои в районе Днепра, села Белозерье, города Смола и других. В результате освобождено 7 населенных пунктов… За год отряд потерял убитыми 11 человек, ранеными 40».
Анализ документов позволяет сделать вывод о том, что заградительные отряды задерживали паникеров, трусов и дезертиров, наводили порядок в тылу, проводя в ряде случаев показательные расстрелы перед строем. Однако расстрелы не носили массового характера, как это пытается доказать английский историк Э. Бивор в книге «Сталинград». Он пишет: «В каждой армии было создано от 3 до 5 хорошо вооруженных подразделений (по 200 бойцов в каждом), формирующих вторую линию для расстрела солдат, попытавшихся покинуть поле боя. Жуков на Западном фронте воплотил этот приказ (приказ № 227. — Авт.) в жизнь уже через десять дней, использовав танки, экипажи которых состояли из специально подобранных офицеров. Танки следовали за первой волной атакующих, всегда готовые подавить трусость».
Участники Великой Отечественной войны по-разному оценивают действия заградительных отрядов.
Генерал армии П.Н. Лащенко:
«Да, были заградительные отряды. Но я не знаю, чтобы кто-нибудь из них стрелял по своим, по крайней мере, на нашем участке фронта. Уже сейчас я запрашивал архивные документы на этот счет, таких документов не нашлось. Заградотряды находились в удалении от передовой, прикрывали войска с тыла от диверсантов и вражеского десанта, задерживали дезертиров, которые, к сожалению, были; наводили порядок на переправах, направляли отбившихся от своих подразделений солдат на сборные пункты. Скажу больше, фронт получал пополнение, естественно, необстрелянное, как говорится, пороху не нюхавшее, и заградительные отряды, состоявшие исключительно из солдат уже обстрелянных, наиболее стойких и мужественных, были как бы надежным и сильным плечом старшего. Бывало нередко и так, что заградотряды оказывались с глазу на глаз с теми же немецкими танками, цепями немецких автоматчиков и в боях несли большие потери. Это факт неопровержимый. Надо понять, что на передовой все делали одно дело — сражались с врагом. Между прочим, труса и паникера в бою каждый обязан образумить любыми средствами, любыми способами, вплоть до применения оружия. Это долг командира. Если он этот свой долг не исполнит, сам понесет крайне суровую ответственность. Даже один паникер может загубить целую роту, а то и батальон. Паника опасна своей заразительностью, и тогда — свалка. Из-за паникеров гибнут лучшие, самые смелые и отважные. И поэтому приказ № 227 стоял на стороне храбрых, чтобы у них была возможность спокойно и рассудительно, расчетливо и профессионально бить врага».
И.Г. Кобылянский: «Я ни разу не слышал от однополчан и сам не был свидетелем ни одного случая, когда бы в спину солдат нашей дивизии смотрели пулеметы заградотрядов. (А ведь случаев отступления на этом пути у нас было не так уж мало.) Были ли вообще встречи с заградотрядами? Да, я свидетель двум очень разным встречам.
Первая состоялась 31 июля 1943 года на Миусфронте, когда немцы выбили нашу 2-ю гвардейскую армию с плацдарма, завоеванного в течение двух предыдущих недель ценой больших потерь. Отступление было беспорядочным, многие сотни наших воинов стали жертвами жестокой бомбежки в балке, где скопились тысячи отступавших, среди которых был и я (с того дня осталось название «балка смерти»). Цепочки уцелевших и раненых медленно тянулись вдоль балки туда, где еще вчера располагались тылы. Наконец начали попадаться организованные группы солдат и офицеров, занимающие оборону. От них стало известно, что «драп-марш» остановлен заградотрядом. Вскоре появилось несколько офицеров, которые объявляли места сбора разных частей и подразделений. О стрельбе заградотрядовцев по отступавшим никто не рассказывал…
Вторая моя встреча с заградотрядом состоялась осенью того же года. По проселочным дорогам, проходившим километрах в десяти от передовой, наш полк под покровом ночи перемещался на новые позиции. Не знаю, по какой причине начальник артиллерии полка гвардии капитан Карпушинский отделил все три подчиненные ему полковые батареи от колонны полка и повел нас иным (более коротким? менее опасным? легче преодолимым с нашей тяжелой техникой?) маршрутом. Пройдя солидную часть пути, мы были неожиданно остановлены у окраины какого-то села. Со слов впереди стоявших я узнал, что нас задержала застава заградотряда, и Карпушинский в сопровождении молчаливых дежурных пошел давать объяснение командиру отряда. Прошло пять-шесть минут неприятного ожидания, и туда же потребовали всех командиров батарей. Минут через десять из домика вышли все четверо, и раздались долгожданные команды «По коням!» и «Батарея, марш!». Комментариев по поводу объяснений наших офицеров с командиром заградотряда я не слышал…» Далее И.Г. Кобылянский отмечает: «Верю тому, что в настоящих заградотрядах могли в отличие от меня начинать не с угроз и пальбы в воздух, а со стрельбы на поражение, и подобную жестокость решительно осуждаю. Но в то же время полагаю, что какие-то мобильные резервные группы (не НКВД, а в составе самих стрелковых дивизий) должны были существовать, чтобы не только своевременно остановить дрогнувших, не дав начаться цепной реакции «драп-марша», но и вместе с остановленными беглецами заделать образовавшуюся прореху на переднем крае».
Н.Г. Гудошников: «Читал, будто штрафников гнали в бой чуть ли не как скот на бойню, а сзади них стояли с автоматами и пулеметами заградотряды. Мне только одно непонятно: где авторы статей видели такое?»
М.Г. Абдулин: «Я не знаю случая, когда бы в отступающих стреляли. Под «новую метелку» в первые недели после приказа попали виноватые, а кто-то и не очень виноватый. Меня, помню, командировали из роты наблюдать расстрел семнадцати человек «за трусость и паникерство». Я обязан был рассказать своим об увиденном. Видел позже и заградительный отряд при обстоятельствах весьма драматических. В районе высот Пять Курганов прижали нас немцы так, что драпали мы, побросав шинели, в одних гимнастерках. И вдруг наши танки, а за ними лыжники — заградительный отряд. Ну, думаю, вот она, смерть! Подходит ко мне молодой капитан-эстонец. «Возьми, — говорит, — шинель с убитого, простудишься…»
Академик К.Я. Кондратьев: «Я не знаю никаких заградительных отрядов. В моей практике такого не было. Мы сами лезли вперед, и никто нас не толкал».
H.A. Сухоносенко: «В то время, когда зачитывался приказ № 227, я был курсантом Школы младших специалистов топографической службы, которая после эвакуации из Харькова находилась в Ессентуках. Был свидетелем и участником того страшного отступления наших войск (если можно так назвать беспорядочный отход массы людей в военной форме) от Ростова-на-Дону на Кавказ. Тогда, совсем еще юношей, я воспринимал это страшное бегство под натиском вооруженного до зубов фашистского войска как катастрофу. Теперь, по прошествии стольких лет, становится еще страшней от одной мысли: что могло бы произойти, если бы не были приняты суровые, но необходимые меры по организации войск, оборонявших Кавказ? С созданием заградотрядов курсанты школы, в том числе и я, привлекались к их действиям. Мы участвовали в задержании бегущих с фронта солдат и командиров, а также охраняли находившиеся в Ессентуках винный погреб-склад, консервный завод и элеватор, которые подвергались набегам этой неорганизованной массы военных людей. Двое суток под Ессентуками останавливали мы отступавших. По мере комплектования групп примерно человек по 100 отступающие сопровождались на сборные пункты. Затем ставились в оборону».
Эти мнения разделяют и некоторые исследователи.
И. Пыхалов: «Выполняя свои прямые задачи, заградотряд мог открыть огонь над головами бегущих подразделений или расстрелять трусов и паникеров перед строем — но непременно в индивидуальном порядке. Однако никому из исследователей пока еще не удалось найти в архивах ни одного факта, который подтверждал бы, что заградительные отряды стреляли на поражение по своим войскам».
Б. Лебедев: «В «Штрафбате» (речь идет о кинофильме. — Авт.) есть эпизод, в котором бойцы заградотряда из пулемета расстреливают раненых штрафников, выходящих из боя. И вновь — подлое вранье! Ветераны с экрана рассказывают, что никогда за их спиной в бою не было никаких заградотрядов. Эти отряды в ближнем тылу отлавливали дезертиров, предателей, самострелов. Да и нужды в них на передовой не было: струсивших или предавших штрафников мог на месте расстрелять их командир. В полном соответствии с приказом. Ветеранам, непосредственным участникам событий, вторят авторы документального кинорассказа (речь идет о документальном фильме «Подвиг по приговору». — Авт.): в архивах не найдено ни одного документа о том, что какой-либо заградотряд расстрелял отступивших в бою штрафников».
А. Мороз: «Почти во всех фильмах, посвященных штрафникам, авторы сценариев и режиссеры на каком-то этапе сводят их с заградотрядом. Причем заградотрядчики красуются чуть ли не в парадной форме, в фуражках другого ведомства с синим верхом, с новенькими ППШ (пистолет-пулемет Шпагина. — Авт.) и непременно со станковым пулеметом. Они демонстративно занимают позицию за спинами штрафников, чтобы огнем не допустить их отступления в случае неудачной атаки. Это вымысел… Ни один красноармеец переменного состава 1, 60, 128-й штрафных рот от огня своих не погиб. И над его головой никто никогда для острастки не стрелял. Заградотрядчики, как представители внутриармейской структуры, сами были изрядно обожжены огнем и знали: в бою случается всякое, человек есть человек, и перед лицом смертельной опасности его важно поддержать примером хладнокровия и стойкости».
С ними не согласны другие ветераны войны и авторы публикаций в периодической печати.
Военный юрист A.A. Долотцев вспоминал: «Много расстреливали. Еще и как расстреливали! Потом даже пришло разъяснение, что нельзя слишком часто и так необоснованно применять трибуналами высшую меру. После приказа № 227 мы хоть на страхе, но стали держаться. А до приказа бежали, когда и надо, и когда нет. Страх был нужен, чтобы заставить людей идти на смерть. И это в самые напряженные бои, когда контратаки, а идти страшно, очень страшно! Встаешь из окопа — ничем не защищен. Не на прогулку ведь — на смерть! Не так просто… Я ходил, иначе как мне людей судить? Потому и аппарат принуждения, и заградотряды, которые стояли сзади. Побежишь — поймают. Двоих-троих расстреляют, остальные — в бой! Не за себя страх, за семью. Ведь если расстреливали, то как врагов народа. А в тылу уже машина НКВД работает: жены, дети, родители — в Сибирь как родственники изменников. Тут и подумаешь, что лучше: сдаваться в плен или не сдаваться? И проявишь героизм, если сзади — пулеметы! Страхом, страхом держали!»
Кайзерман, участник войны, проживающий во Флориде, отмечал: «…По-моему, в заградотрядах были добровольцы. Там было не так страшно и не так опасно, как на передовой, в пехоте, и можно было сохранить свою жизнь. И эти люди не только не стыдились своей миссии, а даже как-то гордились ею, считая это «высоким доверием партии и правительства». Я лично (по-моему, и все фронтовики) таких людей презирал и никогда бы не сел с ними за один стол. Ведь если бы он тяготился своей ролью палача, то он бы мог найти много способов, чтобы перебраться непосредственно на передовую, в ряды атакующей пехоты. Но там опасно, могут и убить. Провинившихся в заградотрядах наказывали, отправляя в стрелковые роты на передовую, а за более серьезные нарушения — в штрафную роту. И страх заставлял бойцов заградотрядов ретиво выполнять свои обязанности, хотя, по-моему, в душе каждый из них понимал всю гнусность и подлость того, что они делали. Я бы тех, кто служил в заградотрядах, сравнил с теми, кто охранял лагеря ГУЛАГа, работал там надзирателем. За весь послевоенный период, на различных встречах ветеранов войны, я ни разу не встретил ветерана, который бы сказал, что он служил в заградотряде или в подразделениях СМЕРШа, ибо они прекрасно знали отношение к ним фронтовиков».
В.Белоцерковский, бывший сотрудник радиостанции «Свобода», эмигрировавший в США в 70-е годы прошлого века, утверждал, что ярким свидетельством нежелания советских людей воевать за режим Сталина была чуть ли не сплошная сдача воинов Красной Армии в плен и «учреждение летом 41-го заградительных отрядов, которые должны были стрелять в отступавших солдат. Факт столь же уникальный, как и массовая сдача в плен. Поданным комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, заградительными отрядами и подразделениями СМЕРШа было убито около миллиона солдат и командиров Красной Армии».
B.Сорока: «…И вдруг бой. Впереди — фашистский артобстрел, сзади — наш заградотряд, стреляющий по своим, и мы бежим вперед, без оружия… В штрафроте были люди, способные на все — удрать, предать. Конечно, штрафников никто не жалел. Но установка такая была: «Позор можно смыть только кровью». Если ты ранен или убит — обвинения с тебя снимаются. Только так».
П.Астафьев в романе «Плацдарм» описывает события, связанные с форсированием Днепра. «Заградотрядчики работали истово, сгоняли, сбивали в трясущуюся кучу поверженных страхом людей, которых все прибивало и прибивало не к тому берегу, где им положено быть, — отмечает Астафьев. — Отсекающий огонь новых, крупнокалиберных пулеметов «дэ-шэка», крторых так не хватало на плацдарме, пенил воду в реке, не допуская к берегу ничего живого. Работа карателей обретала все большую уверенность, твердый порядок, и тот молокосос, что еще недавно боялся стрелять по своим, даже голоса своего боялся, подскочив к Ерофею и Родиону, замахнулся на них пистолетом:
— Куда? Куда, суки позорные?!
— Нас же к немцам унесет.
Они больше не оглядывались, не обращали ни на кого внимания, падая, булькаясь, дрожа от холода, волокли связанные бревешки по воде и сами волоклись за плотиком. Пулеметчик, не страдающий жалостными чувствами и недостатком боеприпаса, всадил — на всякий случай — очередь им вослед. Пули выбили из брусьев белую щепу, стряхнули в воду еще одного, из тьмы наплывшего бедолагу, потревожили какое-то тряпье, в котором не кровоточило уже человеческое мясо. Убитых здесь не вытаскивали: пусть видят все — есть порядок на войне, пусть знают, что сделают с теми подонками и трусами, которые спутают правый берег с левым».
Заградительные отряды выполняли не только задачи, которые входили в их функции, но и нередко принимали участие в боевых действиях. Об этом уже частично говорилось при цитировании документов. Приведем еще ряд примеров. Так, командир 316-й стрелковой дивизии генерал-майор И.В. Панфилов 18 ноября 1941 г. при организации обороны выделил в свой резерв заградительный отряд численностью 150 штыков.
Уже упоминавшийся нами заместитель начальника Особого отдела НКВД Сталинградского фронта майор госбезопасности В.М. Казакевич в середине октября 1942 г. сообщал в Управление особых отделов НКВД:
«В критические моменты, когда требовалась поддержка для удержания занимаемых рубежей, заградительные отряды вступали непосредственно в бой с противником, успешно сдерживали его натиск и наносили ему потери.
13 сентября сего года 112-я стр. дивизия под давлением противника отошла с занимаемого рубежа. Заградотряд 62-й армии под руководством начальника отряда (лейтенанта госбезопасности Хлыстова) занял оборону на подступах к важной высоте. В течение 4 суток бойцы и командиры отряда отражали атаки автоматчиков противника и нанесли им большие потери. Заградотряд удерживал рубеж до подхода воинских частей.
15—16 сентября с. г. заградотряд 62-й армии в течение 2 суток успешно вел бой с превосходящими силами противника в районе ж.-д. вокзала г. Сталинграда. Несмотря на свою малочисленность, заградотряд не только отбивал атаки противника, но и нападал на него, причинив ему значительные потери в живой силе. Свой рубеж отряд оставил только тогда, когда на смену подошли части 10-й стр. дивизии.
Отмечен ряд фактов, когда заградительные отряды отдельными командирами соединений использовались неправильно. Значительное число заградотрядов направлялось в бой наравне с линейными подразделениями, которые несли потери, вследствие чего отводились на переформирование и служба заграждения не осуществлялась.
19 сентября с. г. командование 240-й стр. дивизии Воронежского фронта одной из рот заградотряда 38-й армии дало боевое задание очистить рощу от группы немецких автоматчиков. В боях за рошу эта рота потеряла 31 человека, из них убитыми 18 человек.
Заградительный отряд 29-й армии Западного фронта, будучи в оперативном подчинении у командира 246-й стр. дивизии, использовался как строевая часть. Принимая участие в одной из атак, отряд из 118 человек личного состава потерял убитыми и ранеными 109 человек, в связи с чем заново формировался.
По 6-й армии Воронежского фронта согласно приказу Военного совета армии 2 заградительных отряда 4 сентября с. г. были приданы 174-й стр. дивизии и введены в бой. В результате заградотряды в бою потеряли до 70 % личного состава, оставшиеся бойцы этих заградотрядов были переданы названной дивизии и таким образом расформированы. 3-й отряд этой же армии 10 сентября с. г. был поставлен в оборону.
В 1-й гвардейской армии Донского фронта по приказу командующего армией Чистякова и члена Военного совета Абрамова 2 заградительных отряда неоднократно направлялись в бой как обыкновенные подразделения. В результате отряды потеряли более 65 % личного состава и впоследствии расформированы.
В связи с этим приказ Военного совета фронта о передаче 5 заградительных отрядов в подчинение 24-й армии не выполнен».
Старший лейтенант запаса Д.Е. Цветков, бывший штрафник на Калининском фронте, вспоминал: «Как стенку подпирают, которая может завалиться, так и мы подпирали фронт». Далее он рассказывает, что в ноябре 1942 г. заградительный отряд занял оборону на опушке леса с задачей остановить пехоту, если побежит, и вернуть назад, в оборону. Однако никто не оставил поле боя. Противнику удалось смять оборону, и заградотряд вступил в бой с его танками.
О неправильном использовании заградительных отрядов командующими 66-й и 21 — й армиями говорилось в распоряжении представителя Ставки ВГК Г.К. Жукова от 29 марта 1943 г.: «Командующий 21-й армией (генерал-майор В.Н. Гордов. — Авт.) мне доложил, что армейские заградотряды 21-й армии распоряжением Жадова (генерал-лейтенант A.C. Жадов, командующий 66-й армией. — Лет.)забраны на укомплектование 13-й и 66-й гв. сд. Кроме того, личный состав 176-го армейского запасного полка, расположенного в Голубинском, распоряжением Жадова забирается на укомплектование частей 66-й армии. Запрещаю самовольное растаскивание частей, принадлежащих 21-й армии. Запасный полк и заградотряды 21-й армии перевести в новый район дислокации армии, а Жадову дать объяснение мне по этому вопросу».
Маршал Советского Союза К.С. Москаленко, бывший командующий 38-й армией 1-го Украинского фронта, в своей книге «На Юго-Западном направлении» рассказал о действиях сводного отряда, который сорвал план противника использовать свои резервы для противодействия наступлению советских войск севернее Киева. Отряд под командованием заместителя командира 71-й стрелковой дивизии полковника С.И. Сливина, находясь на левом берегу Днепра южнее Киева, в районе острова Казачий, действовал в отрыве от главных сил армии, которые были сосредоточены на лютежском плацдарме. В состав отряда входили 126-й и 367-й стрелковые полки 71-й стрелковой дивизии, учебный батальон, 127-й и 128-й армейские заградительные отряды. 2 ноября 1943 г. К.С. Москаленко приказал командиру сводного отряда:
Командующий 3-й армией 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант A.B. Горбатов при подготовке к Рогачевско-Жлобинской операции в феврале 1944 г. сосредоточил на главном направлении основные силы армии. На вопрос командующего фронтом генерала армии К.К. Рокоссовского «А кто же в это время будет держать оборону на семидесяти-километровом фронте?» командарм ответил: «Против плацдарма противника будут оставлены укрепленный район и два бронепоезда, а к северу от села Шапчинцы поставлю запасной армейский полк, заградотряд, заградроты и химроты». Это решение полностью оправдало себя. Войска 3-й армии, игравшие основную роль в операции, перешли в наступление 21 февраля, а уже 23-го вышли на подступы к Рогачеву.
В Белорусской стратегической наступательной операции (кодовое наименование «Багратион») один из корпусов (40-й стрелковый 3-дивизионного состава) 3-й армии не участвовал в наступлении, а согласно указанию представителя Ставки ВГК маршала Советского Союза Г.К. Жукова использовался для обороны северного направления между реками Днепр и Друть. Наступление войск армии в первый день развивалось успешно, но вскоре противник стал оказывать все более ожесточенное сопротивлении. Командующий армией генерал-лейтенант A.B. Горбатов вынужден был ввести в сражение частично 9-й танковый, а затем и 46-й стрелковый корпус. Но этих сил было явно мало для развития успеха. «К полудню я окончательно убедился, как бесцельно держать 40-й стрелковый корпус трехдивизионного состава, да еще с мощным усилением, для обороны северного направления между реками Днепр и Друть, — вспоминал A.B. Горбатов. — Решил на свою ответственность снять его с обороны и использовать для развития наступления. Но нельзя было не считаться и с категорическим приказом: «Прочно оборонять северное направление усиленным корпусом». Пришлось поступить так: сегодня вывести из обороны и сосредоточить у села Литовичи 129-ю стрелковую дивизию, сменив ее заградотрядами; завтра вывести из обороны 169-ю стрелковую дивизию вместе с управлением 40-го корпуса, сменив ее запасным полком. Чтобы начальство не посчитало, что его мнение игнорируется, мы оставляли пока в обороне одну самую западную, 283-ю стрелковую дивизию, которая своими основными силами уже участвовала в наступлении и в овладении селом Хомичи. Ей подчинили запасной полк и заградотряд».
И снова решение командарма оправдало себя: 40-й стрелковый и 9-й танковый корпуса успешно продвигались на запад, отрезая большие группы противника.
Если на 1-м Белорусском фронте заградительные отряды летом 1944 г. часто использовались для выполнения боевых задач, то на 3-м Прибалтийском фронте они применялись в иных целях. Об этом говорится в докладной записке «О недостатках деятельности заградотрядов войск фронта», направленной 25 августа 1944 г. начальником политического управления 3-го Прибалтийского фронта генерал-майором A.A. Jlобачевым начальнику Главного политического управления Красной Армии генерал-полковнику A.C. Щербакову:
«По моему заданию работниками ПУ фронта в августе была проверена деятельность шести заградотрядов (всего 8 заградотрядов).
В результате этой работы установлено:
1. Заградотряды не выполняют своих прямых функций, установленных приказом наркома обороны. Большая часть личного состава заградотрядов используется по охране штабов армий, охране линий связи, дорог, прочесыванию лесов и т. д. Характерна в этом отношении деятельность 7-го заградотряда 54-й армии. По списку в отряде состоит 124 чел. Используются они так: 1 — й автоматный взвод охраняет 2-й эшелон штаба армии; 2-й автоматный взвод придан 111 — му ск с задачей охранять линии связи от корпуса до армии; стрелковый взвод придан 7-му ск с той же задачей; пулеметный взвод находится в резерве командира заградотряда; 9 чел. работают в отделах штаба армии, в том числе командир взвода ст. лейтенант Гончар является комендантом управления тыла армии; оставшиеся 37 человек используются при штабе заградотряда. Таким образом, 7-й заградотряд совершенно не занимается заградслужбой. Такое же положение и в других заградотрядах (5, 6, 153, 21, 50-м).
В 5-м заградотряде 54-й армии из 189 чел. штата только 90 чел. несут охрану КП армии и заградслужбу, а остальные 99 чел. используются на различных работах: 41 чел. — на обслуживании АХО штаба армии в качестве поваров, сапожников, портных, кладовщиков, писарей и проч.; 12 чел. — в отделах штаба армии в качестве связных и ординарцев; 5 чел. — в распоряжении коменданта штаба и 41 чел. обслуживают штаб заградотряда.
В 6-м заградотряде из 169 чел. 90 бойцов и сержантов используются по охране КП и линий связи, а остальные находятся на хозяйственных работах.
В ряде заградотрядов крайне разбухли штаты штабов. Вместо положенного штата 15 чел. офицерского, сержантского и рядового состава штаб 5-го заградотряда насчитывает 41 чел.; 7-го заградотряда — 37 чел., 6-го заградотряда — 30 чел., 153-го заградотряда — 30 чел. и т. д.
Штабы армий не осуществляют контроля за деятельностью заградотрядов, предоставили их самим себе, свели роль заградотрядов на положение обычных комендантских рот. Между тем личный состав заградотрядов подобран из лучших, проверенных бойцов и сержантов, участников многих боев, награжденных орденами и медалями Советского Союза. В 21-м заградотряде 67-й армии из 199 чел. 75 % участников боев, многие из них награждены. В 50-м заградотряде за боевые заслуги награждены 52 чел.
Бесконтрольность со стороны штабов привела к тому, что в большинстве заградотрядов воинская дисциплина стоит на низком уровне, люди распустились. За последние три месяца в 6-м заградотряде за грубые нарушения воинской дисциплины наложено на бойцов и сержантов 30 взысканий. Не лучше и в других отрядах…
Политотделы и зам. начальников штабов армий по политчасти забыли о существовании заградотрядов, не руководят партийно-политической работой…
О вскрытых недостатках в деятельности заградотрядов 15.08 доложил Военному совету фронта. Вместе с этим начальникам политотделов армий дал указания о необходимости коренного улучшения партийно-политической и воспитательной работы в заградотрядах; оживления внутрипартийной деятельности партийных организаций, усилении работы с партийным и комсомольским активом, проведения для личного состава лекций и докладов, улучшении культурного обслуживания бойцов, сержантов и офицеров заградотрядов.
Вывод: Заградотряды в своем большинстве не выполняют задач, определенных приказом наркома обороны № 227. Охрана штабов, дорог, линий связи, выполнение различных хозяйственных работ и поручений, обслуживание командиров-начальников, надзор за внутренним порядком в тылах армии ни в коей мере не входит в функции заградотрядов войск фронта.
Считаю необходимым поставить вопрос перед Народным комиссаром обороны о реорганизации или расформировании заградотрядов, как утративших свое назначение в настоящей обстановке».
Однако не только использование заградительных отрядов для выполнения несвойственных им задач послужило причиной их расформирования. К осени 1944 г. изменилось и положение с воинской дисциплиной в действующей армии. Поэтому И.В. Сталин 29 октября 1944 г. подписал приказ № 0349 следующего содержания:
Если в Красной Армии заградительные формирования к концу 1944 г. оказались ненужными, то в вермахте, наоборот, они стали востребованными. В донесении члена Военного совета 1 — го Украинского фронта генерал-лейтенанта К.В. Крайнюкова начальнику Главного политического управления РККА от 4 апреля 1945 г. отмечалось:
«…5. В связи с непрерывными поражениями и отступлением немецкой армии на востоке и западе, потерей Верхней Силезии и Рурского промышленного района, а также нехваткой боеприпасов началось падение политико-морального состояния войск противника — дезертирство, членовредительство и сдача в плен.».
Это подтверждается рядом документов начальника Генерального штаба немецкой армии фельдмаршала Кейтеля. В одном из документов Кейтель пишет: «На решающей стадии нашей борьбы за существование имеют место случаи перехода отдельных, потерявших честь элементов на сторону противника с целью избежать боя и сохранить свою жалкую жизнь. Этим они не только предают своих боевых товарищей, но ставят под угрозу военные усилия фронта и тыла и, в конечном счете, — жизнь всех немецких женщин и детей. Приказываю: немедленно открывать огонь из всех видов оружия по каждому солдату, явно переходящему на сторону противника. Сдавшихся в плен или пытающихся сдаться — немедленно судить и приговаривать к смерти. Семьи приговоренных к смерти перебежчиков отвечают за преступление осужденного имуществом, свободой или жизнью».
В другом документе, посвященном борьбе с членовредительством, Кейтель пишет: «За последнее время участились случаи самоувечья. Борьба с этими явлениями требует особого внимания. Необходимо вести воспитание солдат, но если и это не воздействует на них, тогда нужно использовать все имеющиеся средства наказания, вплоть до расстрела, с немедленным исполнением приговора».
Особенно много случаев дезертирства в немецкой армии. Один из бывших военнопленных Александр Кривомазенко рассказал: «У многих немецких солдат настроение упадническое. Они говорят, что у русских много техники и никто не остановит их. Поэтому воевать они не хотят, но их заставляют эсэсовцы. Я сам видел, как немецкие солдаты переодевались в гражданскую одежду и дезертировали из армии. Некоторые даже срывали и бросали партийные значки. Я был очевидцем, когда за 3–4 дня до прихода частей Красной Армии в село Матцирх на кладбище было расстреляно до 100 немецких солдат за дезертирство»…
Немецкое командование пытается пресечь дезертирство, членовредительство и сдачу в плен и поднять политико-моральное состояние солдат и офицеров как мерами воспитания, так и мерами строгого наказания.
Немецким командованием созданы заградотряды, которым даны большие полномочия. В одном из документов приказывается: «Офицеры заградотряда должны исполнять свои обязанности без пощады и всеми средствами стараться, чтобы каждый отставший от части солдат возвратился в бой. Все офицеры в должности командира полка являются военными судьями и должны на месте созывать военный суд и все приговоры немедленно приводить в исполнение. Военные суды обязаны принимать строжайшие меры по принципу: кто боится честной смерти в бою, тот заслужил подлую смерть труса».
В другом документе, подписанном командующим 4-й танковой армией Грезером, указывается: «Бои последних дней показывают серьезное ослабление боевого духа наших солдат, и в первую очередь в небольших, наспех сформированных подразделениях. Мы не можем рассчитывать на их замену, наоборот, мы должны вместе с ними выдержать предстоящие бои.
Отсюда перед нами чрезвычайно трудная задача — всеми силами и средствами поднять снова боевой дух и боеспособность солдат. Этот вопрос настолько серьезен, что требует особого внимания командиров корпусов и дивизий, и особо важные в этом отношении задачи должны поручаться только с их разрешения».
В опубликованной литературе отсутствуют сведения о том, сколько заградительных отрядов было создано в годы Великой Отечественной войны. В приказе № 227 наркома обороны СССР от 28 июля 1942 г. требовалось сформировать в каждой армии 3–5 заградительных отрядов. Если учесть, что в 1942 г. в действующей армии было 48 армий, то к концу года следовало создать от 144 до 240 заградительных отрядов, в среднем 192 отряда. Эти данные совпадают со сведениями, которые содержатся в упоминавшейся нами справке заместителя начальника Особого отдела НКВД Сталинградского фронта майора госбезопасности В.М. Казакевича. Он отмечал, что по состоянию на 15 октября 1942 г. в частях действующей армии сформировано 193 заградительных отряда. При этом точно указано, что на Сталинградском фронте было 16, а на Донском — 25 заградотрядов. Кроме того, на Волховском фронте действовали заградительные отряды фронта, 4, 8, 52, 59, 54, 3 и 2-й ударной армий. В 1943 г. в действующей армии было 65 общевойсковых армий, а в 1944 г. — 56 армий. Считая, что приказ Сталина выполнялся в точности, можно заключить, что в 1943 г. действовало от 195 до 325 заградительных отрядов, а в 1944 г. — от 168 до 280 таких отрядов, или в среднем, соответственно — 260 и 224 отряда.
[h=3]Примечания:[/h]
1
Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 34. М.: Воениздат, 1958. С. 50.
2
Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 34. М.: Воениздат, 1958. С. 214, 215.
3
Там же. С. 294, 295.
4
Цит. по: Москаленко К.С. На Юго-Западном направлении. Воспоминания командарма. Кн. I. М.: Наука, 1969. С. 284.
5
Цит. по: Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК: Документы и материалы: 1942 год. Т. 16(5–2). М.: TEPPA, 1996. С. 336.
[/h] Заградительные отряды Красной Армии применялись в ходе боевых действий у озера Хасан в 1938 г., на реке Халхин-Гол в 1939 г. и в советско-финляндской войне 1939–1940 гг. Начальник Главного управления политической пропаганды РККА Л.З. Мехлис отмечал: «Опыт Хасана, Халхин-Гола и Финляндии показал, что заградительные отряды в военных условиях себя оправдали, поэтому надо принимать меры к тому, чтобы в военное время в действующих армиях на основных направлениях в тылу были заградительные отряды, подчиненные органам НКВД».
Во время войны с Финляндией войска Красной Армии, как известно, в декабре 1939 г. — начале 1940 г. потерпели неудачу. В первой половине января 1940 г. у северного побережья Ладожского озера в окружении оказалась 168-я стрелковая дивизия, севернее, у Суомуссалми, была разгромлена 163-я, а затем 44-я стрелковые дивизии 9-й армии. В докладе № 3783, представленном 15 января в Генеральный штаб, командующий 9-й армией генерал-лейтенант В.И. Чуйков и Л.З. Мехлис, являвшийся членом Военного совета армии, подчеркивали:
«В Кандалакше, Кеми, Кочкоме и других тыловых районах попадаются значительные группы дезертиров. Нами приняты меры — они арестовываются. Во всех гарнизонах организовано круглосуточное патрулирование. На участке дорожно-эксплуатационного полка организованы заградительные отряды (одно-два отделения) во главе со средним командиром и политруком. Приказом Военного совета, с участием армейского трибунала, созданы четыре выездные сессии воентрибунала — в Кандалакше, Кеми, Кочкоме и Ухта-Войнице. Не допуская массовых репрессий, мы проведем суды не только в строевых частях, но и тщательно проведем несколько процессов над красноармейцами и младшими командирами, предательски бросившими фронт. Порядок проведения такой же, как в отношении верхушки 44-й сд, т. е. открытым судом и расстрел в присутствии представителей частей. Менее злостных, желающих искупить свою вину, отправляем на фронт, известив о них командование частей, о чем докладываем для сведения. Вокруг процессов ведется разъяснительная работа».
24 января 1940 г. нарком обороны СССР К.Е. Ворошилов и нарком внутренних дел Л.П. Берия подписали приказ № 003/0093, в котором говорилось: «Из состава оперативных полков НКВД, обеспечивающих коммуникации действующей армии, сформировать контрольно-заградительные отряды, подчинив их Особым отделам». На эти отряды возлагались задачи по организации заслонов и застав, проведению облав в тылу действующей армии, задержанию дезертиров. Численность отряда составляла 100 человек. В полосе действий 14-й армии было создано 2 заградительных отряда, 9-й армии — 5, 8-й армии — 8, 13-й армии — 5 и 7-й армии — 7 отрядов.
После тщательной подготовки войска Северо-Западного фронта под командованием командарма 1 ранга С.К. Тимошенко возобновили 11 февраля наступление и к началу марта нанесли поражение финской армии. Победа в войне была достигнута благодаря героизму и мужеству бойцов и командиров Красной Армии. Действия заградительных отрядов не являлись в данном случае одним из решающих факторов успешного завершения войны.
Предложение Мехлиса о том, чтобы в военное время использовать в действующей армии заградительные отряды, нашло свое воплощение с первых дней Великой Отечественной войны. Внезапное нападение Вооруженных Сил нацистской Германии 22 июня 1941 г. на Советский Союз позволило им уже в первые дни войны захватить стратегическую инициативу и господство в воздухе и глубоко вклиниться на территорию СССР. За первые три недели войны из 170 советских дивизий, принявших на себя удар противника, 28 оказались полностью разгромлены, а 70 — лишились более чем половины личного состава и военной техники. Безвозвратные потери только трех фронтов — Северо-Западного, Западного и Юго-Западного — составили около 600 тыс. человек. За период с 11 июля по 30 сентября 1941 г., поданным германских исследователей, противник взял в плен 2,1 млн советских военнослужащих.
О том, как развивались события в ходе Великой Отечественной войны, достаточно подробно говорится в исторических исследованиях и мемуарах участников войны. Учитывая это, мы будем, при необходимости, лишь кратко освещать военные действия. Главное внимание будет сосредоточено на вопросах создания и применения заградительных отрядов.
22 июня 1941 г., в день начала Великой Отечественной войны, Президиум Верховного Совета СССР принял Указ о введении военного положения в Белорусской, Карело-Финской, Литовской, Латвийской, Молдавской, Украинской и Эстонской Советских Социалистических Республиках, Крымской АССР, Архангельской, Вологодской, Воронежской, Ивановской, Калининской, Курской, Ленинградской, Мурманской, Московской, Орловской, Ростовской, Рязанской, Смоленской, Тульской и Ярославской областях, Краснодарском крае, городах Москва и Ленинград. Одновременно Президиум Верховного Совета СССР своим Указом утвердил «Положение о военных трибуналах в местностях, объявленных на военном положении, и в районах военных действий». Военным трибуналам передавались все дела о преступлениях, направленных против обороны, общественного порядка и государственной безопасности.
В первые дни войны руководители ряда партийных организаций и командующие фронтами и армиями принимали меры по наведению порядка в войсках, отступавших под натиском противника. При этом с началом войны началось создание специальных подразделений, которые выполняли функции заградительных отрядов. Так, на Северо-Западном фронте уже 23 июня 1941 г. в соединениях 8-й армии из отошедших подразделений пограничного отряда были организованы отряды по задержанию самовольно уходящих с фронта1.
В записке секретаря Брестского обкома КП (б) Белоруссии М.Н. Тупицына «О положении на фронте Брест-Кобринского направления» в ЦКВКП (б) и ЦККП (б) Белоруссии от 25 июня отмечалось:
«Брестский обком КП (б)Б считает необходимым информировать Вас о создавшемся положении на фронте Брест-Кобринского направления.
Обком КП (б)Б считает, что руководство 4-й армии (командующий генерал-майор A.A. Коробков. — Авт.) оказалось неподготовленным организовать и руководить военными действиями. Это подтверждается целым рядом фактов, в частности:
Вторжение немецких войск на нашу территорию произошло так легко потому, что ни одна часть и соединение не были готовы принять боя, поэтому вынуждены были или в беспорядке отступать, или погибнуть. В таком положении оказались 6-я и 42-я стрелковые дивизии в Бресте и 49-я сд — в Высоковском районе[1]
В Брестской крепости на самой границе держали две стрелковые дивизии, которым даже в мирных условиях требовалось много времени для того, чтобы выйти из этой крепости и развернуться для военных операций. Кроме того, несмотря на сигнал военной опасности, командный состав жил в городе на квартирах. Естественно, при первых выстрелах среди красноармейцев создалась паника, а мощный шквал огня немецкой артиллерии быстро уничтожил обе дивизии. По рассказам красноармейцев, которым удалось спастись, заслуживает внимания и тот факт, что не все части и соединения имели патроны, не было патронов у бойцов.Обком КП (б)Б считает, что руководство 4-й армии (командующий генерал-майор A.A. Коробков. — Авт.) оказалось неподготовленным организовать и руководить военными действиями. Это подтверждается целым рядом фактов, в частности:
Вторжение немецких войск на нашу территорию произошло так легко потому, что ни одна часть и соединение не были готовы принять боя, поэтому вынуждены были или в беспорядке отступать, или погибнуть. В таком положении оказались 6-я и 42-я стрелковые дивизии в Бресте и 49-я сд — в Высоковском районе[1]
В 49-й сд после первых же выстрелов также произошло смятение. Разработанный заранее план действий на случай войны не был изучен командирами подразделений, и, как рассказывает секретарь Высоковского PK КП (б)Б т. Рябцев, командир 49-й сд только в его присутствии стал давать распоряжения подразделениям, но было уже поздно…
Можно было бы привести много примеров, подтверждающих, что командование 4-й армии, несмотря на то что оно находилось в пограничной области, не подготовилось к военным действиям.
Вследствие такого состояния с первых же дней военных действий в частях 4-й армии началась паника. Застигнутые внезапным нападением, командиры растерялись. Можно было наблюдать такую картину, когда тысячи командиров (начиная от майоров и полковников и кончая мл. командирами) и бойцов обращались в бегство. Опасно то, что эта паника и дезертирство не прекращаются до последнего времени, а военное руководство не принимает решительных мер. Работники обкома партии вместе с группой пограничников пробовали задерживать бегущих с фронта. На шоссе около Ивацевичи нам временно удалось приостановить это позорное бегство. Но здесь необходимо принять более серьезные и срочные меры борьбы со стороны военного командования.
Возмутительным фактом является и то, что штаб корпуса не установил связь с обкомом, выехал на командный пункт за город, потеряв связь со своими частями. Таким образом, многие командиры и политработники вместо организации эвакуации в панике бежали из города, в первую очередь спасая свои семьи, а красноармейцы бежали в беспорядке.
Обком и Горком КП(б)Б вместе с обл. управлениями НКВД и НКГБ пытались первое время навести порядок в городе, но эффективно ничего сделать не смогли, поскольку красноармейские части в панике отступали. Поэтому, не зная обстановки, не имея связи с военным командованием, не рассчитывая на боеспособность воинских частей, мы вынуждены были оставить г. Брест.
Обком КП(б)Б считает, что необходимо принять самые срочные и решительные меры по наведению порядка в 4-й армии и укрепить руководство 4-й армии».
На документе имеется резолюция И.В. Сталина: «т. Маленкову. И.» и справка генерала армии Г.К. Жукова: «Командующий 4-й армией снят с работы и отдан под суд. Жуков. 9. VIII. 1941 года».
29 июня 1941 г. секретарь Гомельского обкома Компартии (большевиков) Белоруссии Ф.В. Жиженков телеграфировал в ЦК ВКП (б), И.В. Сталину:
«Бюро Гомельского обкома информирует Вас о некоторых фактах, имевших место с начала военных действий и продолжающихся в настоящее время.
Деморализующее поведение очень значительного числа командного состава: уход с фронта командиров под предлогом сопровождения эвакуированных семейств, групповое бегство из части разлагающе действует на население и сеет панику в тылу. 27 июня группа колхозников Корналинского сельсовета Гомельского района истребительного батальона задержала и разоружила группу военных, около 200 человек, оставивших аэродром, не увидев противника, и направляющихся в Гомель. Несколько небольших групп и одиночек разоружили колхозники Уваровичского района.
Незнание командованием дислокаций частей, их численности, вооружения, аэродромов, снаряжения, дислокаций баз Наркомобороны, их количества и содержимого в районе его действия тормозит быструю организацию активного отражения противника.
Посылка безоружных мобилизованных в районы действия противника (27 июня по приказу командующего в Жлобине было выгружено 10 000 человек, направляемых в Минск).
Все это не дает полной возможности сделать сокрушительный удар по противнику и отбросить его, а, наоборот, создало сейчас большую угрозу для Гомельского участка фронта и тем самым создает угрозу прорыва противника в тыл Киевского участка фронта».
О положении на Пинском направлении секретарь Лунинецкого райкома ВКП (б) В.И. Анисимов в конце июня докладывал Л.М. Кагановичу:
«Сейчас от Дрогичино до Лунинца и далее на восток до Житковичей сопротивление противнику оказывают отдельные части, а не какая-то организованная армия. Штаб 4-й армии после бомбардировки его в Кобрине до сих пор не собран, и отдельные части штаба ищут друг друга. Место пребывания командующего армией генерал-майора Коробкова до сих пор неизвестно, никто не руководит расстановкой сил, в результате чего на участке железной дороги Барановичи — Лунинец наших войск нет, Лунинец с севера не прикрыт, и немцы сейчас, проходящие по шоссе от Баранович на Слуцк, могут беспрепятственно прийти в Лунинец, что может создать мешок для всего Пинского направления. В самом Лунинце гарнизона почти нет. Проведенная в нашем районе мобилизация людей и коней эффекта не дала. Люди скитаются без цели, нет вооружения и снарядов (очевидно, нарядов. — Авт.) на отправку людей. В городе полно командиров и красноармейцев из Бреста, Кобрина, не знающих, что им делать, беспрерывно продвигающихся на машинах на восток без всякой команды, так как никакого старшего войскового командира, который мог бы комбинировать действия войск, нет.
Прибывший вчера в Лунинец генерал-майор артиллерии Дмитриев, находившийся до этого в отпуске, сам, видимо, не зная обстановки и не зная о существовании штаба армии, никаких указаний не дал. Сегодня отправился в Пинск в поисках штаба.
В Пинске сами в панике подорвали артсклады и нефтебазы и объявили, что их бомбами (очевидно, подорвали. — Авт.), а начальник гарнизона и обком партии сбежали к нам в Лунинец, а потом, разобравшись, что это была просто паника, вернулись в Пинск, но боеприпасы, горючее пропали, — и дискредитировали себя в глазах населения.
Шлют самолеты в разобранном виде, а собрать их негде. Их будем возвращать обратно.
Эти факты подрывают доверие населения. Нам показывают какую-то необъяснимую расхлябанность. Все требуют немедленных мер, назначения командующего, создания штаба, значительного усиления вооруженных сил, усиления истребительной авиации, т. к. сейчас бомбардировщики немцев чувствуют себя безнаказанно…».
Начальник Третьего управления (контрразведка) наркомата обороны СССР майор госбезопасности А.Н. Михеев 27 июня 1941 г. подписал директиву № 35523, в которой предусматривалась:
«Организация подвижных контрольно-заградительных отрядов на дорогах, железнодорожных узлах, для прочистки лесов и т. д., выделяемых командованием, с включением в их состав оперативных работников органов Третьего управления с задачами:
а) задержания дезертиров;
б) задержания всего подозрительного элемента, проникшего на линию фронта;
в) предварительного расследования, производимого оперативными работниками органов Третьего управления НКО (1–2 дня) с последующей передачей материала вместе с задержанными по подсудности».
Подвижные контрольно-заградительные отряды комплектовались за счет личного состава, выделяемого военным командованием, в них включались оперативные работники органов военной контрразведки. Последние, как требовала директива, должны были лишь проводить предварительное расследование в отношении задержанных подозрительных лиц, но не имели права решать их судьбы, вроде расстрела на месте.а) задержания дезертиров;
б) задержания всего подозрительного элемента, проникшего на линию фронта;
в) предварительного расследования, производимого оперативными работниками органов Третьего управления НКО (1–2 дня) с последующей передачей материала вместе с задержанными по подсудности».
Для мобилизации сил и средств на отпор врагу Совет Народных Комиссаров (СНК) СССР и ЦКВКП (б) издали 29 июня директиву партийным и советским органам прифронтовых областей. В директиве требовалось:
«…3) Укрепить тыл Красной Армии, подчинив интересам фронта всю свою деятельность, обеспечить усиленную работу всех предприятий, разъяснить трудящимся их обязанности и создавшееся положение, организовать охрану заводов, электростанций, мостов, телефонной и телеграфной связи, организовать беспощадную борьбу со всякими дезорганизаторами тыла, дезертирами, паникерами, распространителями слухов, уничтожать шпионов, диверсантов, вражеских парашютистов, оказывая во всем этом быстрое содействие истребительным батальонам. Все коммунисты должны знать, что враг коварен, хитер, опытен в обмане и распространении ложных слухов, учитывать все это в своей работе и не поддаваться на провокации…
6) Немедленно предавать суду Военного трибунала всех тех, кто своим паникерством и трусостью мешает делу обороны, — невзирая на лица…»
В ходе приграничных сражений войска Красной Армии, действовавшие на северо-западном, западном и юго-западном стратегических направлениях, понесли тяжелые потери. Командующий Северо-Западным фронтом генерал-полковник Ф.И. Кузнецов вынужден был 30 июня 1941 г. отдать своим войскам приказ об отходе на рубеж укрепленных районов. В частности, 8-я армия должна была к исходу 2 июля отойти на рубеж Дзени, Гулбенэ, озеро Лубана, где перейти к обороне. Командующий армией генерал-майор П.П. Собенников в своем приказе № 04 от 1 июля определил порядок отхода и занятия оборонительного рубежа. При этом он потребовал от командиров 10-го, 11-го стрелковых и 12-го механизированного корпусов и дивизий «немедленно организовать отряды заграждений для задержания бежавших с фронта», которых отправлять на фронт независимо от принадлежности к той или иной части.[2]6) Немедленно предавать суду Военного трибунала всех тех, кто своим паникерством и трусостью мешает делу обороны, — невзирая на лица…»
На следующий день генерал Собенников ставит войскам армии задачу уничтожить переправившиеся через Западную Двину части противника и вновь овладеть северным берегом реки. При этом требовалось пополнить подразделения личным составом, полученным из отрядов заграждения и запасных стрелковых полков. В соответствии с этими приказами временно исполняющий обязанности командира 10-го стрелкового корпуса генерал-майор Березинский 2 июля приказал командирам соединений и частей всемерно использовать для службы заграждения пограничников и подразделения НКВД, несущие службу заграждения в полосе корпуса.[3] Однако все эти меры уже не могли спасти положения, так как войска 8-й армии под натиском превосходящих сил противника продолжали отход.
Такая же обстановка складывалась и на Западном и Юго-Западном фронтах. Одновременно участились случаи дезертирства военнослужащих. Это вынудило Генеральный штаб Красной Армии принять меры по задержанию дезертиров. 2 июля начальникам штабов военных округов за подписью заместителя начальника Генерального штаба РККА генерал-лейтенанта В.Д. Соколовского была направлена директива № 703/м, в которой отмечалось:
«Имеются отдельные случаи просачивания с фронта дезертиров во внутренние районы. При этом военные комиссариаты якобы принимают таких людей на учет и отпускают домой.
Немедленно дать указание всем областным, районным военным комиссарам, командирам соединений и запасных частей — военнообязанных, призванных по мобилизации, а также военнослужащих, просачивающихся с фронта в тыловые районы одиночным порядком или группами без надлежащих документов, задерживать и передавать военным трибуналам для привлечения к ответственности по законам военного времени. Отдельные команды мобилизованных рядового и начальствующего состава, передвигающиеся в свои части, строго проверять и принимать меры к передаче их по назначению или в ближайшие запасные части».
Нарком Военно-морского флота адмирал Н.Г. Кузнецов в своей директиве № 315 от 9 июля Военному совету Краснознаменного Балтийского флота, командующим Кронштадтской военно-морской базой и силами морской обороны Ленинграда и Озерного района писал:Немедленно дать указание всем областным, районным военным комиссарам, командирам соединений и запасных частей — военнообязанных, призванных по мобилизации, а также военнослужащих, просачивающихся с фронта в тыловые районы одиночным порядком или группами без надлежащих документов, задерживать и передавать военным трибуналам для привлечения к ответственности по законам военного времени. Отдельные команды мобилизованных рядового и начальствующего состава, передвигающиеся в свои части, строго проверять и принимать меры к передаче их по назначению или в ближайшие запасные части».
«Наблюдаются случаи, когда целые группы краснофлотцев и даже некоторые командиры самостоятельно «эвакуируются» с фронта и из прифронтовой полосы, захватывая иногда автомашины, на которых беспрепятственно и бесконтрольно приезжают прямо в Ленинград, где безнаказанно распространяют ложные, явно провокационные слухи. Отдельные «командиры» даже переодеваются в краснофлотскую форму, уничтожая личные документы. Эти позорные случаи предательства своих товарищей, оставшихся на фронте, и сеяние панических слухов не встречают решительного воздействия ни со стороны органов прокуратуры, ни со стороны командования.
Приказываю: Немедленно и самым решительным образом ударить по дезорганизаторам фронта и тыла, строжайше, по законам военного времени судить каждого покинувшего свой боевой пост командира и краснофлотца, а также тех начальников, которые потворствуют им, не ведут беспощадной борьбы с дезертирами и паникерами».
Начальник Главного управления политической пропаганды РККА армейский комиссар 1 ранга Л.З. Мехлис 15 июля 1941 г. направил военным советам и начальникам управлений, отделов политпропаганды фронтов, округов и армий директиву, в которой отмечалось, что «трус и паникер с партийным или комсомольским билетом — самый худший враг, изменник Родине и делу нашей большевистской партии». Он потребовал «паникеров, трусов, шкурников, дезертиров и пораженцев немедленно изгонять из партии и комсомола и предавать суду военного трибунала».
С целью усиления борьбы с трусами, паникерами и дезертирами Государственный Комитет Обороны (создан 30 июня) принимает 16 июля постановление № ГКО-169сс(№ 00381), адресованное главнокомандующим, военным советам фронтов и армий, командующим войсками военных округов, командирам корпусов и дивизий с указанием прочесть его во всех ротах, батареях, эскадронах и авиаэскадрильях.
В постановлении говорилось:
«Государственный Комитет Обороны устанавливает, что части Красной Армии в боях с германскими захватчиками в большинстве случаев высоко держат великое знамя советской власти и ведут себя удовлетворительно, а иногда прямо геройски, отстаивая родную землю от фашистских грабителей.
Однако наряду с этим Государственный Комитет Обороны должен признать, что отдельные командиры и рядовые бойцы проявляют неустойчивость, паникерство, позорную трусость, бросают оружие и, забывая свой долг перед Родиной, грубо нарушают присягу, превращаются в стадо баранов, в панике бегущих перед обнаглевшим противником.
Воздавая честь и славу отважным бойцам и командирам, Государственный Комитет Обороны считает вместе с тем необходимым, чтобы были приняты строжайшие меры против трусов, паникеров, дезертиров.
Паникер, трус, дезертир хуже врага, ибо он не только подрывает наше дело, но и порочит честь Красной Армии. Поэтому расправа с паникерами, трусами и дезертирами и восстановление воинской дисциплины являются нашим священным долгом, если мы хотим сохранить незапятнанным великое звание воина Красной Армии.
Исходя из этого, Государственный Комитет Обороны по представлению главнокомандующих и командующих фронтами и армиями арестовал и предал суду военного трибунала за позорящую звание командира трусость, бездействие власти, отсутствие распорядительности, развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций:
Бывшего командующего Западным фронтом генерала армии Павлова;
Бывшего начальника штаба Западного фронта генерал-майора Климовских;
Бывшего начальника связи Западного фронта генерал-майора Григорьева;
Бывшего командующего 4-й армией Западного фронта генерал-майора Коробкова;
Бывшего командира 41-го стрелкового корпуса СевероЗападного фронта генерал-майора Кособуцкого;
Бывшего командира 60-й горно-стрелковой дивизии Южного фронта генерал-майора Селихова;
Бывшего заместителя командира 60-й горно-стрелковой дивизии Южного фронта полкового комиссара Курочкина;
Бывшего командира 30-й стрелковой (правильно: горно-стрелковая. — Авт.) дивизии Южного фронта генерал-майора Галактионова;
Бывшего заместителя командира 30-й стрелковой дивизии Южного фронта полкового комиссара Елисеева.
Воздавая должное славным и отважным бойцам и командирам, покрывшим себя славой в боях с фашистскими захватчиками, Государственный Комитет Обороны предупреждает вместе с тем, что он будет и впредь железной рукой пресекать всякое проявление трусости и неорганизованности в рядах Красной Армии, памятуя, что железная дисциплина в Красной Армии является важнейшим условием победы над врагом.
Государственный Комитет Обороны требует от командиров и политработников всех степеней, чтобы они систематически укрепляли в рядах Красной Армии дух дисциплины и организованности, чтобы они личным примером храбрости и отваги вдохновляли бойцов на великие подвиги, чтобы они не давали паникерам, трусам и дезорганизаторам порочить великое знамя Красной Армии и расправлялись с ними как с нарушителями присяги и изменниками Родины».
Д.Г. Павлов, В.Е. Климовских, А.Т. Григорьев и A.A. Коробков были приговорены 22 июля 1941 г. Военной коллегией Верховного суда СССР к расстрелу. Постановлением Военной коллегии Верховного суда СССР от 31 июля 1957 г. они были реабилитированы. И.С. Кособуцкий по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР от 26 июля 1941 г. был подвергнут наказанию в виде лишения свободы в исправительно-трудовом лагере сроком на 10 лет. Постановлением Президиума Верховного Совета СССР от 21 октября 1942 г. он был досрочно освобожден, а 31 октября 1943 г. с него снята судимость. М.Б. Салихов военным трибуналом Южного фронта осужден на 10 лет тюремного заключения с отбытием наказания по окончании войны. И.К. Елисеев до конца войны находился на партийно-политической работе в войсках, а И.Г. Курочкин до августа 1941 г. был комиссаром 60-й горнострелковой дивизии. С.Г. Галактионов был реабилитирован постановлением Военной коллегии Верховного суда СССР от 29 мая 1961 г.
17 июля 1941 г. Государственный Комитет Обороны принимает постановление № 187сс о преобразовании органов Третьего управления наркомата обороны от отделений в дивизиях и выше в Особые отделы НКВД, а Третьего управления — в Управление Особых отделов НКВД СССР. Особым отделам предоставлялось право ареста дезертиров, а в необходимых случаях и расстрела их на месте. «Смысл преобразования органов Третьего управления в Особые отделы с подчинением их НКВД заключается в том, — отмечалось в директиве № 169 от 18 июля наркома внутренних дел Л.П. Берии, — чтобы повести беспощадную борьбу со шпионами, предателями, диверсантами, дезертирами и всякого рода паникерами и дезорганизаторами. Беспощадная расправа с паникерами, трусами, дезертирами, подрывающими мощь и порочащими честь Красной Армии, так же важна, как и борьба со шпионажем и диверсией». В тот же день Берия подписал приказ № 00941, который предусматривал формирование при Особых отделах дивизий и корпусов отдельных стрелковых взводов, при Особых отделах армий — отдельных стрелковых рот, при Особых отделах фронтов — отдельных стрелковых батальонов, укомплектованных личным составом войск НКВД.
Задачи Особых отделов были определены в специальных инструкциях. Например, в «Инструкции для Особых отделов НКВД Северо-Западного фронта по борьбе с дезертирами, трусами и паникерами» говорилось:
«…§ 4. Особые отделы дивизии, корпуса, армии в борьбе с дезертирами, трусами и паникерами осуществляют следующие мероприятия: а) организуют службу заграждения путем выставления засад, постов и дозоров на войсковых дорогах, дорогах движения беженцев и других путях движения, с тем, чтобы исключить возможность какого бы то ни было просачивания военнослужащих, самовольно оставивших боевые позиции; б) тщательно проверяют каждого задержанного командира и красноармейца с целью выявления дезертиров, трусов и паникеров, бежавших с поля боя; в) всех установленных дезертиров немедленно арестовывают и ведут следствие для предания их суду военного трибунала. Следствие заканчивать в течение 12-часового срока; г) всех отставших от части военнослужащих организовывают повзводно (поротно) и под командой проверенных командиров в сопровождении представителя Особого отдела направляют в штаб соответствующей дивизии; д) в особо исключительных случаях, когда обстановка требует принятия решительных мер для немедленного восстановления порядка на фронте, начальнику особого отдела предоставляется право расстрела дезертиров на месте. О каждом таком случае начальник особого отдела доносит в Особый отдел армии и фронта; е) приводят в исполнение приговор военного трибунала на месте, а в необходимых случаях перед строем; ж) ведут количественный учет всех задержанных и направленных в части и персональный учет всех арестованных и осужденных; з) ежедневно доносят в Особый отдел армии и Особый отдел фронта о количестве задержанных, арестованных, осужденных, а также о количестве переданных в части командиров, красноармейцев и материальной части».
Несмотря на принятые меры, в организации заградительной службы по-прежнему имели место значительные недочеты. Начальник Генерального штаба Красной Армии генерал армии Г.К. Жуков в своей телеграмме № 00533 от 26 июля главнокомандующим войск направлений и командующим войсками фронтов отмечал:
«Через линию заградительных отрядов тыла просачивается в глубокий тыл очень большое количество командиров и красноармейцев. Проникая в глубокий тыл, они своим появлением и преувеличенными сообщениями дезорганизуют население и распространяют панику. Расследованием установлено:
Заградслужба в тылах армий и фронтов организована очень низко, и стоит она только на дорогах.
При задержании вместо немедленного направления во фронтовые части задержанных направляют глубже в тыл.
Ставка приказала немедленно лично разобраться, как организована заградслужба, и дать начальникам охраны тыла исчерпывающие указания. Всех задержанных вливать во фронтовые части и в тыл не направлять».
Для устранения выявленных недостатков начальник Управления особых отделов НКВД СССР, заместитель наркома внутренних дел комиссар госбезопасности 3 ранга В. С. Абакумов издал 28 июля директиву № 39212 об усилении работы заградительных отрядов по выявлению и разоблачению агентуры противника, перебрасываемой через линию фронта. В директиве, в частности, сказано:Заградслужба в тылах армий и фронтов организована очень низко, и стоит она только на дорогах.
При задержании вместо немедленного направления во фронтовые части задержанных направляют глубже в тыл.
Ставка приказала немедленно лично разобраться, как организована заградслужба, и дать начальникам охраны тыла исчерпывающие указания. Всех задержанных вливать во фронтовые части и в тыл не направлять».
«…Одним из серьезных средств выявления засылаемых к нам агентов германской разведки являются организованные заградительные отряды, которые должны тщательно проверять всех без исключения военнослужащих, неорганизованно пробирающихся с фронта в прифронтовую полосу, а также военнослужащих, группами или в одиночку попадающих в другие части. Однако имеющиеся материалы говорят о том, что работа заградительных отрядов еще недостаточно организована, проверка задержанных лиц проводится поверхностно, зачастую не оперативным составом, а военнослужащими.
В целях выявления и беспощадного уничтожения агентуры противника в частях Красной Армии предлагаю:
Усилить работу заградительных отрядов, для чего выделить в отряды опытных оперативных работников. Установить, как правило, что опрос всех без исключения задерживаемых должен производиться только оперработниками.
Всех лиц, возвратившихся из германского плена, как задержанных заградительными отрядами, так и выявленных агентурным и другим путем, арестовывать и тщательно допрашивать об обстоятельствах пленения и побега или освобождения из плена. Если следствием не будут добыты данные о причастности их к органам германской разведки, таких лиц из-под стражи освобождать и направлять на фронт в другие части, установив за ними постоянное наблюдение как со стороны органов особого отдела, так и со стороны комиссара части».
Еще более жестко вопрос о борьбе с предательством и дезертирством был поставлен в приказе № 27 °Cтавки ВГК «О случаях трусости и сдаче в плен и мерах по пресечению таких действий». Приказ, имевший гриф «Без публикации», был подписан 16 августа председателем ГКО И.В. Сталиным, его заместителем В.М. Молотовым, маршалами Советского Союза С.М. Буденным, С.К. Тимошенко, К.Е. Ворошиловым, Б.М. Шапошниковым и генералом армии Г.К. Жуковым. В этом документе говорилось:
«Не только друзья признают, но и враги наши вынувдены признать, что в нашей освободительной войне с немецко-фашистскими захватчиками части Красной Армии, громадное их большинство, их командиры и комиссары ведут себя безупречно, мужественно, а порой — прямо героически. Даже те части нашей армии, которые случайно оторвались от армии и попали в окружение, сохраняют дух стойкости и мужества, не сдаются в плен, стараются нанести врагу побольше вреда и выходят из окружения. Известно, что отдельные части нашей армии, попав в окружение врага, используют все возможности для того, чтобы нанести врагу поражение и вырваться из окружения.
Зам. командующего войсками Западного фронта генерал-лейтенант Болдин, находясь в районе 10-й армии около Белостока, окруженной немецко-фашистскими войсками, организовал из оставшихся в тылу противника частей Красной Армии отряды, которые в течение 45 дней дрались в тылу врага и пробились к основным силам Западного фронта. Они уничтожили штабы двух немецких полков, 26 танков, 1049 легковых, транспортных и штабных машин, 147 мотоциклов, 5 батарей артиллерии, 4 миномета, 15 станковых пулеметов, 8 ручных пулеметов, 1 самолет на аэродроме и склад авиабомб. Свыше тысячи немецких солдат и офицеров были убиты. 11 августа генерал-лейтенант Болдин ударил немцев с тыла, прорвал немецкий фронт и, соединившись с нашими войсками, вывел из окружения вооруженных 1654 красноармейца и командира, из них 103 раненых.
Комиссар 8-го мехкорпуса бригадный комиссар Попель и командир 406-го сп полковник Новиков с боем вывели из окружения вооруженных 1778 человек. В упорных боях с немцами группа Новикова — Попеля прошла 650 километров, нанося огромные потери тылам врага.
Командующий 3-й армией генерал-лейтенант Кузнецов и член Военного совета армейский комиссар 2 ранга Бирюков с боями вывели из окружения 498 вооруженных красноармейцев и командиров частей 3-й армии и организовали выход из окружения 108-й и 64-й стрелковых дивизий.
Все эти и другие многочисленные подобные факты свидетельствуют о стойкости наших войск, высоком моральном духе наших бойцов, командиров и комиссаров.
Но мы не можем скрыть и того, что за последнее время имели место несколько позорных фактов сдачи в плен. Отдельные генералы подали плохой пример нашим войскам.
Командующий 28-й армией генерал-лейтенант Качалов, находясь вместе со штабом группы войск в окружении, проявил трусость и сдался в плен немецким фашистам. Штаб группы Качалова из окружения вышел, пробились из окружения части группы Качалова, а генерал-лейтенант Качалов предпочел сдаться в плен, предпочел дезертировать к врагу.
Генерал-лейтенант (в приказе ошибка, должно быть генерал-майор. — Авт.) Понеделин, командовавший 12-й армией, попав в окружение противника, имел полную возможность пробиться к своим, как это сделало подавляющее большинство частей его армии. Но Понеделин не проявил необходимой настойчивости и воли к победе, поддался панике, струсил и сдался в плен врагу, дезертировал к врагу, совершив таким образом преступление перед Родиной, как нарушитель военной присяги.
Командир 13-го стрелкового корпуса генерал-майор Кириллов, оказавшийся в окружении немецко-фашистских войск, вместо того чтобы выполнить свой долг перед Родиной, организовать вверенные ему части для стойкого отпора противнику и выход из окружения, дезертировал с поля боя и сдался в плен врагу. В результате этого части 13-го стрелкового корпуса были разбиты, а некоторые из них без серьезного сопротивления сдались в плен.
Следует отметить, что при всех указанных выше фактах сдачи в плен врагу члены военных советов армий, командиры, политработники, особотдельщики, находившиеся в окружении, проявили недопустимую растерянность, позорную трусость и не попытались даже помешать перетрусившим Качаловым, понеделиным, кирилловым и другим сдаться в плен врагу.
Эти позорные факты сдачи в плен нашему заклятому врагу свидетельствуют о том, что в рядах Красной Армии, стойко и самоотверженно защищающей от подлых захватчиков свою Советскую Родину, имеются неустойчивые, малодушные, трусливые элементы. И эти трусливые элементы имеются не только среди красноармейцев, но и среди начальствующего состава. Как известно, некоторые командиры и политработники своим поведением на фронте не только не показывают красноармейцам образец смелости, стойкости и любви к Родине, а наоборот — прячутся в щелях, возятся в канцеляриях, не видят и не наблюдают поля боя, а при первых серьезных трудностях в бою пасуют перед врагом, срывают с себя знаки различия, дезертируют с поля боя.
Можно ли терпеть в рядах Красной Армии трусов, дезертирующих к врагу и сдающихся ему в плен, или таких малодушных начальников, которые при первой заминке на фронте срывают с себя знаки различия и дезертируют в тыл? Нет, нельзя! Если дать волю этим трусам и дезертирам, они в короткий срок разложат нашу армию и загубят нашу Родину. Трусов и дезертиров надо уничтожать.
Можно ли считать командирами батальонов или полков таких командиров, которые прячутся в щелях во время боя, не видят поля боя, не наблюдают хода боя на поле и все же воображают себя командирами полков и батальонов? Нет, нельзя! Это не командиры полков и батальонов, а самозванцы. Если дать волю таким самозванцам, они в короткий срок превратят нашу армию в сплошную канцелярию. Таких самозванцев нужно немедленно смещать с постов, снижать по должности, переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из рядов младшего начсостава или из красноармейцев.
Приказываю:
Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров.
Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава.
Попавшим в окружение врага частям и подразделениям самоотверженно сражаться до последней возможности, беречь материальную часть как зеницу ока, пробиваться к своим по тылам вражеских войск, нанося поражение фашистским собакам.
Обязать каждого военнослужащего, независимо от его служебного положения, потребовать от вышестоящего начальника, если часть его находится в окружении, драться до последней возможности, чтобы пробиться к своим, и если такой начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться ему в плен, — уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишить государственного пособия и помощи.
5. Обязать командиров и комиссаров дивизий немедля смещать с постов командиров батальонов и полков, прячущихся в щелях во время боя и боящихся руководить ходом боя на поле сражения, снижать их по должности, как самозванцев, переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать их на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из младшего начсостава или из рядов отличившихся красноармейцев.
Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах и штабах».
Генерал-лейтенант В.Я. Качалов упомянут в этом приказе без всяких оснований, так как в плен не попадал. Несмотря на это, его на основании приказа наркома обороны № 270 заочно приговорили 29 сентября 1941 г. к расстрелу «за измену Родине». В действительности В.Я. Качалов 4 августа 1941 г., следуя в танке неподалеку от деревни Старинка (Смоленская область), где вели бои разрозненные части и подразделения 28-й армии, вместе с экипажем танка погиб от огня немецкой артиллерии и похоронен местными жителями. 23 декабря 1953 г. В.Я. Качалов был реабилитирован посмертно.
Командующий 12-й армией генерал-майор П.Г. Понеделин вместе со штабом армии попал в засаду 7 августа 1941 г. в районе Умани. Тогда же командир 13-го стрелкового корпуса генерал-майор Н.К. Кириллов был взят в плен в результате рукопашной схватки. Выводы приказа о якобы их добровольной сдаче в плен и дезертирстве были сделаны поспешно и необоснованно. Из плена, где они вели себя достойно, оба генерала были освобождены войсками союзников и вернулись в СССР. 30 декабря 1945 г. П.Г. Понеделин и Н.К. Кириллов были арестованы по тому же несправедливому обвинению в добровольной сдаче в плен и измене Родине и 25 августа 1950 г. приговорены к расстрелу. 23 февраля 1956 г. приговор Н.К. Кириллову и 13 марта 1956 г. приговор П.Г. Понеделину были отменены за отсутствием в их действиях состава преступления, и оба генерала реабилитированы посмертно.
О действиях заградительных формирований, созданных Особыми отделами НКВД летом и осенью 1941 г., свидетельствуют документы ряда фронтов и Краснознаменного Балтийского флота. Начальник 3-го отдела флота дивизионный комиссар Лебедев в докладной записке № 21431 от 10 декабря в Военный совет Краснознаменного Балтийского флота отмечал:
«Он (заградительный отряд. — Авт.) представлял собой оснащенную автотранспортом маневренную роту. Для ее усиления по инициативе 3-го отдела на одном из предприятий Таллина были изготовлены два самодельных бронеавтомобиля. Первоначально отряд действовал на территории Эстонии. В целях борьбы с дезертирством на дорогах, ведущих в Таллин и Ленинград, были выставлены заслоны. Однако, поскольку сухопутный фронт в тот момент проходил достаточно далеко, случаев дезертирства в зоне ответственности наблюдалось мало. В связи с этим основные усилия заградотряда и приданной ему группы оперативных работников были направлены на борьбу с укрывавшимися в лесах и болотах бандами эстонских националистов. Значительное количество мелких банд, состоявших главным образом из членов организации «Кайтселиит», оперировали главным образом на шоссейных дорогах, нападая на небольшие подразделения Красной Армии и отдельных военнослужащих. В результате работы заградотряда в первые дни войны в районе Локса было поймано шесть бандитов, один из них при попытке к бегству был убит. По агентурным данным, тогда же было арестовано три человека по обвинению в пособничестве бандитам. Практика показала, что в районах действия банд очень важно иметь осведомителей в продуктовых магазинах, кафе и столовых небольших населенных пунктов, так как бандитские группы время от времени вынуждены были закупать продукты, спички, патроны и т. п., направляя для этого в поселки своих представителей. Во время одного из таких визитов в сельский продуктовый магазин четверо бандитов были обнаружены двумя разведчиками из состава заградотряда. Несмотря на численный перевес, последние попытались их задержать. В результате один из бандитов был убит в перестрелке, двоим удалось скрыться, четвертому же, хотя, как оказалось, в прошлом он был чемпионом Эстонии по бегу, удрать не удалось. Он был ранен, захвачен и доставлен в 3-й отдел. Проведенные заградотрядом облавы, прочесывания местности, секреты и заставы значительно затруднили действия эстонских банд, и случаи вооруженного нападения в тех районах, которые отряд контролировал, резко сократились. Когда в результате контрудара 8-й армии в середине июля 1941 года был освобожден полуостров Виртсу, взвод заградотряда и группа оперативных работников выехали в этот район для проведения операции по очистке полуострова от лиц, враждебно относившихся к советской власти и оказывавших содействие фашистам. На пути в Виртсу взвод заградотряда внезапно на машинах врезался в заставу немцев, располагавшуюся на развилке дорог Виртсу — Пярну, на хуторе Карузе. Взвод был обстрелян ружейно-пулеметным и минометным огнем противника, спешился и принял бой. В результате боя немцы, оставив противотанковую пушку, пулемет и боезапас, поспешно отступили. Потери заградотряда составили б человек убитыми и 2 ранеными.
Передав оборону отбитого участка регулярным частям, взвод заградотряда прибыл в Виртсу. Оперативная группа немедленно развернула работу, в результате чего были задержаны руководитель местной организации «Кайтселиит», два бывших члена этой организации, состоявших в созданном немецким командованием формировании «самозащиты», владелец местного ресторана, использовавшийся немцами как переводчик, а также провокатор, предавший фашистским властям двух агентов нашей погранохраны. Среди населения Виртсу было завербовано 6 осведомителей.
В этот же период была проведена операция по очистке от банд местечка Варбла и поселка Тыстамаа Пярновского уезда. Два взвода заградотряда, усиленные бронемашинами, совместно с истребительным батальоном с боем захватили указанные населенные пункты, разгромив штаб «самозащиты» и захватив станковый пулемет, 60 велосипедов, свыше 10 телефонных аппаратов, несколько охотничьих ружей и винтовок. Среди бандитов имелись убитые и раненые, захваченные в плен 4 бандита были расстреляны на месте. Наши потери — 1 убитый. В Таллине заградотрядом была вскрыта и ликвидирована контрреволюционная организация, занимавшаяся вербовкой местного населения в банды. При этом были изъяты оружие и взрывчатка.
Помимо борьбы с бандитизмом и дезертирством опергруппа заградотряда развернула работу по заброске нашей агентуры в немецкий тыл. Из заброшенных трех агентов возвратились двое. Проникнув в оккупированный город Пярну, они выяснили размещение немецких военных объектов. Используя эти сведения, авиация Балтийского флота бомбила объекты противника, результаты бомбежки оказались положительными. Кроме того, была собрана информация о местных прислужниках оккупантов из числа эстонских националистов».
Меры по наведению порядка и борьбе с изменниками и дезертирами принимались и на Северо-Западном фронте. Так, в спецсообщении № 131142 Особого отдела НКВД этого фронта от 24 июля в Военный совет Северо-Западного фронта приводятся сведения о действиях Особого отдела НКВД 8-й армии на территории Эстонии. В спецсообщении говорилось: «15 июля 1941 г. заградотрядом в районе расположения 320-го сп пойманы два шпиона из местного населения, которые сообщили противнику о расположении наших частей. Шпионы расстреляны на месте».
Генерал-майор в отставке В.А. Абызов, командир одного из пограничных отрядов, которые с отступлением в глубь страны были использованы для формирования частей охраны тыла армий Юго-Западного фронта, вспоминал: «Пограничные отряды — 92, 93, 94-й — после отхода с границы в июле 1941 года вышли на рубеж Житомир — Казатин — Михайловский хутор и были объединены в один сводный заградительный отряд. Сводный отряд по мере сосредоточения выдвигался на охрану тыла 5-й армии — 92-й погранотряд и 16-й мотострелковый полк НКВД и на охрану тыла 26-й армии — 94-й погранотряд и 6-й мотострелковый полк НКВД. Таким образом, на участке Казатин — Фастов выдвигались для несения заградительной службы вышеуказанные части. 93-й пограничный отряд, которым я продолжал одновременно командовать, оставался в Сквире и составлял резерв командира сводного отряда». Однако события развивались столь стремительно, что пограничники уже на следующий день были направлены на передовую с целью занятия обороны у станции Попельня, чтобы сдержать наступление 1-й танковой группы генерала Э. Клейста.
Генерал-лейтенант в отставке А.И. Матвеев, бывший заместитель начальника Главного управления военной контрразведки КГБ СССР, в начале августа 1941 г. был оперуполномоченным Особого отдела 253-й стрелковой дивизии. В районе Кривого Рога при отходе подразделений полка во время ночного марша отдельные красноармейцы стали отставать от походной колонны с целью дезертирства. «Что делать? Как приостановить этот опасный процесс? Опыта, конечно, никакого не было, — вспоминал А.И. Матвеев. — Надо было принимать решение самому. Обсудили обстановку с командиром полка… Решили срочно сформировать заградительный отряд. Для этого использовали взвод конных разведчиков, усилив его коммунистами и комсомольцами. Поставили задачу — задерживать всех отставших и обеспечить их передвижение отдельной группой. Оперативная задача была решена успешно, выявлены зачинщики и приняты необходимые меры».
Усиление группировок войск на важнейших операционных направлениях, частичное восполнение понесенных ими потерь, переброска соединений и частей на запад с Дальнего Востока и юга позволили активизировать оборону и провести ряд наступательных операций. В Заполярье советские войска во взаимодействии с Северным флотом отразили удары противника и сорвали его планы по овладению Мурманском и главной базой флота — Полярным. На северо-западном направлении в результате героических действий защитников Ленинграда и мер, принятых командованием Ленинградского фронта (генерал армии Г.К. Жуков), удалось к концу сентября стабилизировать фронт и вынудить войска группы армий «Север» перейти к обороне. На Правобережной Украине и в Молдавии войска Юго-Западного и Южного фронтов сумели на некоторое время задержать группу армий «Юг». Однако противнику удалось окружить 6-ю и 12-ю армии Юго-Западного фронта в районе Умани и вынудить войска юго-западного направления отойти за Днепр. К концу августа в результате принятых Ставкой мер и упорства советских войск оборона на Днепре стабилизировалась. При этом советские войска продолжали удерживать Киев. На южном крыле советско-германского фронта в связи с угрозой глубокого охвата советские войска вынуждены были отойти за Днепр, удерживая оставшуюся в тылу врага Одессу.
На западном стратегическом направлении события развивались следующим образом. В ходе Смоленского сражения (10 июля — 10 сентября) войска восстановленного за счет стратегических резервов Западного (маршал Советского Союза С.К. Тимошенко) и созданного Центрального (генерал-полковник Ф.И. Кузнецов) фронтов в ожесточенных оборонительных боях остановили группу армий «Центр» и вынудили ее перейти к обороне. Войска Резервного фронта (генерал армии Г.К. Жуков) провели 30 августа — 8 сентября Ельнинскую наступательную операцию, в ходе которой прорвали оборону врага и ликвидировали Ельнинский выступ.
В ходе боевых действий между Резервным и Центральным фронтами образовался разрыв, для прикрытия которого 16 августа 1941 г. был создан Брянский фронт под командованием генерал-лейтенанта А.И. Еременко. В начале сентября его войска по указанию Ставки нанесли фланговый удар с целью разгрома немецкой 2-й танковой группы, наступавшей на юг. Однако, сковав весьма незначительные силы противника, Брянский фронт не смог предотвратить выход вражеской группировки в тыл войскам Юго-Западного фронта. В этой связи генерал А.И. Еременко обратился в Ставку с просьбой разрешить создать заградительные отряды. «Ставка ознакомилась с Вашей докладной запиской и разрешает Вам создать заградительные отряды в тех дивизиях, которые зарекомендовали себя как неустойчивые, — говорилось в директиве № 00165 °Cтавки ВГК от 5 сентября. — Цель заградительных отрядов — не допускать самовольного отхода частей, а в случае бегства — остановить, применяя при необходимости оружие».
Эта директива положила начало новому этапу в создании и применении заградительных отрядов. Если до этого они формировались органами Третьего управления наркомата обороны, а затем Особыми отделами, то теперь решением Ставки было узаконено их создание непосредственно командованием войск действующей армии, пока только в масштабах одного фронта. Вскоре эта практика была распространена на всю действующую армию. 12 сентября 1941 г. Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин и начальник Генштаба маршал Советского Союза Б.М. Шапошников подписали директиву № 001919, адресованную главнокомандующему войск Юго-Западного направления, командующим фронтами и армиями, командирам дивизий:
«Опыт борьбы с немецким фашизмом показал, что в наших стрелковых дивизиях имеется немало панических и прямо враждебных элементов, которые при первом же нажиме со стороны противника бросают оружие, начинают кричать «нас окружили» и увлекают за собой остальных бойцов. В результате подобных действий этих элементов дивизия обращается в бегство, бросает материальную часть и потом одиночками начинает выходить из леса. Подобные явления имеют место на всех фронтах. Если бы командиры и комиссары таких дивизий были на высоте своей задачи, паникерские и враждебные элементы не могли бы взять верх в дивизии. Но беда в том, что твердых и устойчивых командиров и комиссаров у нас не так много.
В целях предупреждения указанных выше нежелательных явлений на фронте Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
В каждой стрелковой дивизии иметь заградительный отряд из надежных бойцов численностью не более батальона (в расчете по одной роте на стрелковый полк), подчиненный командиру дивизии и имеющий в своем распоряжении кроме обычного вооружения средства передвижения в виде грузовиков и несколько танков или бронемашин.
Задачами заградительного отряда считать прямую помощь комсоставу в поддержании и установлении твердой дисциплины в дивизии, приостановку бегства одержимых паникой военнослужащих, не останавливаясь перед применением оружия, ликвидацию инициаторов паники и бегства, поддержку честных и боевых элементов дивизии, не подверженных панике, но увлекаемых общим бегством.
Обязать работников Особых отделов и политсостав дивизий оказывать всяческую помощь командирам дивизий и заградительным отрядам в деле укрепления порядка и дисциплины дивизии.
Создание заградительных отрядов закончить в пятидневный срок со дня получения настоящего приказа».
Таким образом, Ставка ВГК четко и конкретно установила состав армейских заградительных отрядов и их задачи.В целях предупреждения указанных выше нежелательных явлений на фронте Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
В каждой стрелковой дивизии иметь заградительный отряд из надежных бойцов численностью не более батальона (в расчете по одной роте на стрелковый полк), подчиненный командиру дивизии и имеющий в своем распоряжении кроме обычного вооружения средства передвижения в виде грузовиков и несколько танков или бронемашин.
Задачами заградительного отряда считать прямую помощь комсоставу в поддержании и установлении твердой дисциплины в дивизии, приостановку бегства одержимых паникой военнослужащих, не останавливаясь перед применением оружия, ликвидацию инициаторов паники и бегства, поддержку честных и боевых элементов дивизии, не подверженных панике, но увлекаемых общим бегством.
Обязать работников Особых отделов и политсостав дивизий оказывать всяческую помощь командирам дивизий и заградительным отрядам в деле укрепления порядка и дисциплины дивизии.
Создание заградительных отрядов закончить в пятидневный срок со дня получения настоящего приказа».
К тому времени обстановка на фронте продолжала ухудшаться. 30 сентября войска группы армий «Центр» приступили к проведению операции под кодовым наименованием «Тайфун» в целях тремя мощными ударами танковых группировок из районов Духовщины, Рославля и Шостки в восточном и северо-восточном направлениях расчленить оборону советских войск, окружить и уничтожить войска Западного, Резервного и Брянского фронтов в районах Вязьмы и Брянска, после чего сильными подвижными группами охватить Москву с севера и юга и одновременно с фронтальным наступлением пехотных соединений овладеть советской столицей.
3 октября немецкие войска прорвали оборону советских войск на Западном фронте на глубину 50 километров, на Резервном — на 80 км, а в полосе Брянского фронта преодолели 200 километров и захватили Орел. 7 октября противник замкнул кольцо вокруг значительной части войск 19, 20, 24 и 32-й армий Западного и Резервного фронтов западнее Вязьмы, а через два дня — вокруг 3-й и 13-й армий в районе Брянска, который был захвачен еще днем 6 октября. Ситуация складывалась драматическая. Противник сумел пробить 500-километровую брешь в обороне советских войск.
О том, как развивались события на подступах к Москве, можно судить из доклада от 6 октября старшего майора госбезопасности Леонтьева и майора госбезопасности Клепова наркому внутренних дел Л.П. Берии:
«По Вашему заданию 5 октября в 17 часов мы выехали с двумя опергруппами по маршруту Москва — Подольск — Малый Ярославец — Ильинское.
В результате ознакомления с положением на месте, опроса отходящих военнослужащих и разведки установлено следующее:
2 октября на стыке 43-й и 33-й армий противник просочился в сторону Кирова, занял Киров и Спасск-Деменск (Спас-Деменск. — Авт.).
5 октября в 6 км южнее Юхнова противником был выброшен парашютный десант, состоящий ориентировочно из 40 человек и 12 танкеток.
К 18 часам 5 октября противник силой до одного батальона при 12 танкетках с минометами, заняв Юхнов, вышел на рубеж реки Угра и оседлал Варшавское шоссе, где вступил в бой с находившимся в этом районе авиадесантным батальоном нашей 53-й авиабригады.
После того как противник просочился в стыке 33-й и 43-й армий, тыловые части этих армий начали панически бежать и 5 октября с раннего утра растянулись по шоссе до самой Москвы.
Во второй половине дня 5 октября частично силами районных органов НКВД, а затем при нашей помощи были организованы небольшие заслоны в Ильинском, Малом Ярославце, Боровском, Каменке и в направлении Медынь — Калуга, которые задерживают отступающие части и отдельные группы военнослужащих… Для уничтожения противника на реку Угра из Ильинского выброшена одна рота курсантов Подольских курсов и 2 противотанковых батареи с задачей соединиться с нашим десантным батальоном, находящимся на Угре.
В Ильинском из числа задержанных красноармейцев и начсостава по состоянию на 22–23 часа 5.Х. организован отряд для обороны в составе 300 человек, который расположился на линии укрепрайона № 37. У отряда две пушки 75 мм, 3 ППД, 3 станковых пулемета, один ручной пулемет, 206 винтовок. Командует этим отрядом начальник Мало-Ярославец-кого гарнизона полковник Смирнов…».
К этому времени Особые отделы и заградительные отряды НКВД проделали большую работу по наведению порядка в тылу. Заместитель начальника Управления Особых отделов НКВД СССР комиссар госбезопасности 3 ранга С.Р. Мильштейн 10 октября 1941 г. докладывал Наркому внутренних дел генеральному комиссару государственной безопасности Л.П. Берии:
«С начала войны по 10 октября с. г. Особыми отделами НКВД и заградительными отрядами войск НКВД по охране тыла задержано 657 364 военнослужащих, отставших от своих частей и бежавших с фронта. Из них оперативными заслонами Особых отделов задержано 249 969 человек и заградительными отрядами войск НКВД по охране тыла — 407 395 военнослужащих. Из числа задержанных Особыми отделами арестовано 25 878 человек, остальные 632 486 человек сформированы в части и вновь направлены на фронт. В числе арестованных Особыми отделами: шпионов — 1505; диверсантов — 308; изменников — 2621; трусов и паникеров — 2643; дезертиров — 8772; распространителей провокационных слухов — 3987; самострельщиков — 1671; других — 43 71. Всего — 25 878.
По постановлениям Особых отделов и по приговорам Военных трибуналов расстреляно 10 201 человек, из них расстреляно перед строем — 3321 человек. По фронтам эти данные распределяются:
Ленинградский: арестовано — 1044; расстреляно — 854; расстреляно перед строем — 43; Карельский: арестовано — 468; расстреляно — 263; расстреляно перед строем — 132; Северный: арестовано — 1683; расстреляно — 933; расстреляно перед строем — 280; Северо-Западный: арестовано — 3440; расстреляно — 1600; расстреляно перед строем — 730; Западный: арестовано — 4013; расстреляно — 21 364; расстреляно перед строем — 556; Юго-Западный: арестовано — 3249; расстреляно — 868; расстреляно перед строем — 280; Южный: арестовано — 3599; расстреляно — 919; расстреляно перед строем — 191; Брянский: арестовано — 799; расстреляно — 389; расстреляно перед строем — 107; Центральный: арестовано — 686; расстреляно — 346; расстреляно перед строем — 234; Резервные армии: арестовано — 2516; расстреляно — 894; расстреляно перед строем — 157». Эти данные показывают, что наибольшее количество арестованных приходится на Северо-Западный, Западный, Юго-Западный и Южный фронты — 14 301 человек, или 55,2 % от общего числа арестованных. Из них расстреляно 5523 человека, или 54,1 % от общего количества расстрелянных.
Как мы уже отмечали, враг неуклонно приближался к Москве, а рост числа дезертиров и бойцов, оставляющих свои позиции, не прекращался. Надо было принимать срочные меры по стабилизации положения. Заместитель наркома обороны маршал Советского Союза Г.И. Кулик 12 октября 1941 г. направил И.В. Сталину записку, в которой говорилось: «Я считал бы необходимым организовать по каждому шоссе, идущему на север, запад и юг от Москвы, группу командного состава; во главе поставить боевого командира, имеющего (так в документе. — Авт.) на поле боя организовать отражение танков противника. Эти группы должны подчиняться Ставке, иметь связь с вами и придать им обязательно заградительный отряд для остановки бегущих…».
В тот же день ГКО принял постановление № 765сс:
«В связи с приближением линии фронта к Москве и необходимостью наведения жесткого порядка в тыловых участках фронта, прилегающих к территории Москвы, Государственный Комитет Обороны постановляет:
Поручить НКВД СССР взять под особую охрану зону, прилегающую к Москве, с запада и юга по линии Калинин — Ржев — Можайск — Тула — Коломна — Кашира.
Указанную зону разбить на 7 секторов: Калининский, Волоколамский, Можайский, Малоярославецкий, Серпуховский, Коломенский и Каширский.
Начальником охраны Московской зоны назначить заместителя народного комиссара внутренних дел СССР комиссара госбезопасности 3 ранга тов. Серова И.А.
Организовать при НКВД СССР штаб охраны Московской зоны, подчинив ему в оперативном отношении расположенные в зоне войска НКВД (6000 человек по особому расчету), милицию, районные организации НКВД, истребительные батальоны и заградительные отряды…».
С 13 октября на всех направлениях Западного фронта разгорелись ожесточенные бои. Противник, воспользовавшись отсутствием у советских войск сплошного фронта обороны, обходил их, атакуя с флангов или тыла, а затем упорно продолжал двигаться вперед. Командующий фронтом генерал армии Г.К. Жуков, стремясь не допустить отхода своих войск, в своем приказе № 0345 от 13 октября отмечал:
«Командование фашистских войск, обещавшее в одну неделю взять Ленинград, провалилось с этим наступлением, погубив десятки тысяч своих солдат. Наши войска заставили фашистов прекратить предпринятое наступление.
Теперь, чтобы оправдать этот провал, фашисты предприняли новую авантюру — наступление на Москву. В это наступление фашисты бросили все свои резервы, в том числе малообученный и всякий сброд, пьяниц и дегенератов.
Наступил момент, когда мы должны не только дать решительный отпор фашистской авантюре, но и уничтожить брошенные в эту авантюру резервы.
В этот момент все, как один, от красноармейца до высшего командира, должны доблестно и беззаветно бороться за свою Родину, за Москву!
Трусость и паника в этих условиях равносильны предательству и измене Родине.
В связи с этим приказываю:
Трусов и паникеров, бросающих поле боя, отходящих без разрешения с занимаемых позиций, бросающих оружие и технику, расстреливать на месте.
Военному трибуналу и прокурору фронта обеспечить выполнение настоящего приказа.
Товарищи красноармейцы, командиры и политработники, будьте мужественны и стойки. Ни шагу назад! Вперед, за Родину!»
19 октября ГКО принимает постановление о введении в Москве и прилегающих к городу районах осадного положения. О том, как выполнялось это постановление, свидетельствуют данные, приведенные в кратком обзоре деятельности военной комендатуры Москвы. С 20 октября по 13 декабря 1941 г. в городе было задержано 121 955 человек, из которых заключено под стражу — 6678, привлечено к административной ответственности — 27 445, взята подписка о выезде из Москвы — 2959, направлено в маршевые роты — 32 959, осуждено к тюремному заключению — 4741, освобождено по выяснении дела — 23 927, расстреляно по приговорам военных трибуналов — 357, расстреляно на месте — 15. Из общего числа задержанных: дезертиров — 4885, уклонившихся от несения воинской службы — 11 971, отставших от своих частей — 21 825, нарушивших воинские уставы — 8893. Военный комендант Москвы генерал-майор Синилов 14 декабря 1941 г. отмечал: «Основное количество дезертиров идет в Москву, как в крупный центр, надеясь задержаться в нем безнаказанно. Для этого применяются различные ухищрения, вплоть до подделки документов. Для эффективной борьбы с дезертирством необходимо службу заграждения в тылах армий и фронта организовать более плотно. В частях вести разъяснительную работу о том, что такое дезертир и какое может быть за это наказание. Пересмотреть систему заграждения вокруг города Москвы в смысле исключения возможности просачивания дезертиров в город…».Теперь, чтобы оправдать этот провал, фашисты предприняли новую авантюру — наступление на Москву. В это наступление фашисты бросили все свои резервы, в том числе малообученный и всякий сброд, пьяниц и дегенератов.
Наступил момент, когда мы должны не только дать решительный отпор фашистской авантюре, но и уничтожить брошенные в эту авантюру резервы.
В этот момент все, как один, от красноармейца до высшего командира, должны доблестно и беззаветно бороться за свою Родину, за Москву!
Трусость и паника в этих условиях равносильны предательству и измене Родине.
В связи с этим приказываю:
Трусов и паникеров, бросающих поле боя, отходящих без разрешения с занимаемых позиций, бросающих оружие и технику, расстреливать на месте.
Военному трибуналу и прокурору фронта обеспечить выполнение настоящего приказа.
Товарищи красноармейцы, командиры и политработники, будьте мужественны и стойки. Ни шагу назад! Вперед, за Родину!»
В войсках Западного фронта во исполнение приказа Г.К. Жукова № 0345 от 13 октября принимались жесткие меры по наведению порядка в первую очередь в тыловых учреждениях. К ответственности привлекались начальники баз и складов, находившихся в полосе фронта, допустившие срыв снабжения войск и разворовывание материальных средств. На дорогах был установлен строгий порядок. Любые нарушения дисциплины пресекались самым решительным образом.
Для иллюстрации приведем следующий пример. Войска 43-й армии Западного фронта, которой командовал генерал-майор П.П. Собенников, затем генерал-лейтенант СД. Акимов и сменивший его генерал-майор К Д. Голубев, под натиском врага вынуждены были отойти на Можайскую линию обороны, а затем на реку Нара северо-западнее Серпухова, где 21 октября остановили продвижение противника. Командующий Западным фронтом генерал армии Г.К. Жуков в тот же день в своем приказе Военному совету 43-й армии писал: «В связи с неоднократным бегством с поля боя 17-й и 53-й сд приказываю: в целях борьбы с дезертирством выделить к утру 22.10 отряд заграждения, отобрав в него надежных бойцов за счет вдк. Заставить 17-ю и 53-ю сд упорно драться, и в случае бегства выделенному отряду заграждения расстреливать на месте всех, бросающих поле боя. О сформировании отряда донести».
22 октября Г.К. Жуков и член Военного совета фронта H.A. Булганин направляют командующему 43-й армией генерал-майору КД. Голубеву еще один приказ:
«1) Отходить с занимаемого рубежа до 23.10 еще раз категорически запрещаю.
2) На 17-ю дивизию немедленно послать Селезнева, командира 17-й сд немедленно арестовать и перед строем расстрелять.
17-ю дивизию, 53-ю дивизию заставить вернуть утром 22.10.41 Тарутино во что бы то ни стало, включительно до самопожертвования…»
Несмотря на принятые меры, противник продолжал неуклонно продвигаться на Москву. 22 октября он овладел Наро-Фоминском, 25-го — Рузой, а 27-го — Волоколамском. Потери этих городов во многом были связаны не только с отсутствием необходимых сил и средств, но и с неисполнительностью командиров отдельных частей и соединений. Подобных проступков Военный совет Западного фронта не прощал, о чем свидетельствует приказ № 054 от 4 ноября:2) На 17-ю дивизию немедленно послать Селезнева, командира 17-й сд немедленно арестовать и перед строем расстрелять.
17-ю дивизию, 53-ю дивизию заставить вернуть утром 22.10.41 Тарутино во что бы то ни стало, включительно до самопожертвования…»
«Командование 5-й армии, имея сведения, что утром истекшего 25 октября противник готовит прорыв фронта обороны, в направлении через Рузу, на основе директивы фронта дало боевой приказ 133-й сд подготовиться к упорной обороне на занимаемых рубежах, сосредоточив основные усилия на обороне г. Руза.
Бывший и. д. (исполняющий должность. — Авт.) командира дивизии подполковник Герасимов А.Г. и бывший комиссар дивизии бригадный комиссар Шабалов Г.Ф. предательски нарушили боевой приказ и вместо упорной обороны района Руза отдали свой приказ об отходе дивизии.
Предательский приказ командования дивизии дал возможность противнику без всякого сопротивления занять г. Руза и подступы к Ново-Петровскому.
За невыполнение приказа фронта по обороне Рузы и за сдачу г. Руза без боя Герасимов и Шабалов расстреляны перед строем.
Объявляя об этом для сведения командиров и политработников, Военный совет фронта требует от всех командиров частей и соединений непримиримой борьбы со всеми проявлениями трусости, особенно со стороны командного состава, и предупреждает о неуклонном выполнении приказа Военного совета фронта, воспрещающего самовольный отход без письменного приказа командования армии и фронта».
Управление НКВД по Калининской области с целью задержания красноармейцев, уходящих с Калининского фронта, создало 15 октября заградительные отряды в направлениях: Калинин — Кушалино, Кушалино — Горицы, Кушалино — Зайцево, Кимры — Кашин. Все они были подчинены 4-му отделу Управления НКВД по Калининской области. С 15 октября по 9 декабря этими заградительными отрядами было задержано и передано 256-й стрелковой дивизии и другим воинским частям 6164 красноармейца и 1498 человек из состава строительных батальонов. Кроме того, задержано и привлечено к ответственности по ст. 193 УК РСФСР 172 дезертира. О развитии событий в районе Тулы подробно говорится в докладной записке начальника 3-го отдела Управления Особых отделов НКВД СССР майора госбезопасности В.П. Рогова, которая 2 ноября 1941 г. была направлена заместителю наркома внутренних дел СССР B.C. Абакумову.Бывший и. д. (исполняющий должность. — Авт.) командира дивизии подполковник Герасимов А.Г. и бывший комиссар дивизии бригадный комиссар Шабалов Г.Ф. предательски нарушили боевой приказ и вместо упорной обороны района Руза отдали свой приказ об отходе дивизии.
Предательский приказ командования дивизии дал возможность противнику без всякого сопротивления занять г. Руза и подступы к Ново-Петровскому.
За невыполнение приказа фронта по обороне Рузы и за сдачу г. Руза без боя Герасимов и Шабалов расстреляны перед строем.
Объявляя об этом для сведения командиров и политработников, Военный совет фронта требует от всех командиров частей и соединений непримиримой борьбы со всеми проявлениями трусости, особенно со стороны командного состава, и предупреждает о неуклонном выполнении приказа Военного совета фронта, воспрещающего самовольный отход без письменного приказа командования армии и фронта».
В записке, озаглавленной «Об обстановке на фронте в районе города Тулы и о работе заградительных отрядов Особого отдела НКВД 50-й армии», отмечалось:
«По Вашему приказанию выездом на место в г. Тулу проведенной разведкой через группу оперативного состава и личным выездом на линию обороны г. Тулы установлено:
Противник в течение дня 29 октября стремился прорваться в Тулу. В 17 час. 30 мин. 7 танков и до взвода автоматчиков противника вышли на южную опушку леса села Ясная Поляна. Во второй половине дня 29 октября авиация противника в количестве 17 самолетов бомбила линию обороны, занимаемую 290-й стрелковой дивизией (дивизия в составе 1800 человек занимала район обороны Рисуневский, Старая Колпна, Малая Кожуховка).
В результате действий авиации противника основной командный пункт дивизии был уничтожен, запасной командный пункт подготовлен не был. Управление дивизией было потеряно. Командир 290-й стрелковой дивизии к концу дня оставил дивизию и явился к командующему 50-й армией. Дивизия самовольно снялась с рубежа и открыла участок обороны.
По дорогам на Тулу наблюдалось движение танков и мотопехоты: до 50 танков в районе Житово, Плавска, Щекино, колонны мотопехоты до 100 автомашин и 60 танков, танки (количество не установлено) в районе Косой горы, у завода Алексин до 75 танков, около двух полков пехоты противника было замечено в движении из Белёва на Богдановск.
Разведка противника 29 октября к вечеру по шоссе Щекино — Тула в количестве 7 танков приблизилась к г. Тула на расстояние двух километров от окраины. Для перепроверки этих данных в 23 часа 29 октября я и лейтен. Быстрое выехали в этом направлении на линию противотанковой обороны, и с командного пункта противотанковой батареи было видно, как противник освещал ракетами подступы к Туле. Командир противотанковой батареи сообщил, что впереди на расстоянии 200 метров, около взорванного моста, находятся танки противника, по которым они вели огонь, подбив один танк. Огонь был прекращен, так как в этом месте появилась большая группа гражданского населения (надо полагать, немцы принудили местное население строить мост). Перепроверив данные о появлении противника в непосредственной близости к Туле, мы возвратились в Особый отдел НКВД, сообщив об этом в штаб армии.
30 октября утром противник перерезал шоссе дороги в 6 километрах от Тулы на Сталиногорск и захватил село Косая Гора.
Противник действует танковыми частями во взаимодействии с наземными войсками при поддержке авиации. Разведывательная группа танков двигалась на Тулу оторванно от мотопехоты, но при сильной поддержке авиации — 7 танков сопровождались 14 бомбардировщиками.
В течение ночи части 50-й армии продолжали частично отходить на новые рубежи обороны. 30 октября 1941 г. приказом командования частям армии поставлена задача: удерживать подступы к Туле с юга, юго-запада, юго-востока, прикрывая одновременно Тулу с севера и востока.
Для непосредственного руководства войсками на подступах к Туле создан Тульский боевой участок под командованием зам. командующего 50-й армией генерал-майора Попова. В состав участка входят: 217-я стрелковая дивизия, 58-й запасной полк, 173, 290, 154-я стрелковые дивизии, 1005-й саперный полк. Тульский боевой участок обороняет: Ратово, Мыца, Елькино, Ивановская дача, Старое Басово, Оленовая Гора. Штаб 50-й армии находится в районе дачи, северо-восточнее дер. Медведка.
Особый отдел НКВД 50-й армии в ночь на 30 октября из Тулы переехал в д. Медведка, оставив в Туле оперативную группу в составе 8 человек во главе с зам. нач. Особого отдела тов. Едуновым для руководства заградительными отрядами и работой КРО.
Следует отметить, что в составе 50-й армии находятся части, вышедшие из окружения, по составу малочисленные, с большим недостатком вооружения. Так, 290-я стр. дивизия, занимая оборону, на 29 октября имела 1800 человек, из них 300 человек без винтовок. Противотанковых средств (пушек, гранат, бутылок «КС») дивизия не имела.
По борьбе с дезертирами, трусами и паникерами особым отделом НКВД 50-й армии организовано 26 заградительных отрядов в составе 111 человек и 8 патрульных групп в составе 24 человек. Работает группа оперативного состава в г. Туле на сборном пункте формирования.
По Вашему приказанию 30 октября в районе г. Тула заградительная работа была усилена. Непосредственно в районе г. Тула выставлено 6 заградительных отрядов. По городу организовано патрулирование оперативным составом. Дополнительно к группам, из состава роты, создано 2 патруля из one-ративного состава Особого отдела. Высланы заградительные отряды в г. Сталиногорск и г. Винев. По шоссе на г. Винев (основное движение воинских частей) выставлено 2 заградительных отряда и опер, чекистская группа. Для связи с Особыми отделами и оказания им помощи в борьбе с дезертирами выслано в дивизии 5 оперативных работников.
С 15 по 31 октября заградотрядами задержано 2681 человек, из них арестовано 239 человек. В числе арестованных преобладающее большинство дезертиры. В то же время задержан и изобличен ряд немецких шпионов.
Арестованный Крылов Н.П., военврач 3 ранга 269-го батальона 173-й авиабазы аэродромного обслуживания, уроженец г. Тулы, на следствии признал, что в плену был завербован и под кличкой «ЗЕТ-2» переброшен к нам с заданием собирать шпионские сведения по линии авиации.
Арестованный быв. красноармеец минометной роты 3-го батальона 62-го стрелкового полка Шабалин И.В. на следствии признал, что он в плену был завербован немцами и переброшен с заданием подготовить красноармейцев для перехода на сторону противника.
Арестованный Иванов М.П., бывший повар полкового хлебозавода 1-го батальона 405-й горно-стрелковой дивизии, оказался завербованным немецкой разведкой. Вербовка была произведена после того, как он рассказал немцам о расположении известных ему частей Красной Армии. Иванов после вербовки был передан в распоряжение штаба разведки танковой дивизии СС и по заданию должен был пробраться в г. Тула, изучить на этом пути дороги, проходимые для танков, вернуться и быть проводником при продвижении немецких танков.
Бывший красноармеец Дерышев П.П., уроженец Удмуртской АССР, завербован немцами и переброшен для сбора сведений о воинских частях, расположенных на линии фронта.
Арестованный Проворов Н.И., уроженец Вологодской области, признал, что переброшен немцами с заданием собирать данные о расположении частей Красной Армии на расстоянии 10 км от линии фронта. При возвращении обратно Проворов при встрече с немцами должен назвать пароль «Белая ракета».
По постановлениям особых отделов НКВД расстреляно 38 дезертиров. 31 октября 1941 г. в г. Тула была попытка начать грабежи. Особым отделом НКВД 50-й армии из числа грабителей двое публично расстреляны. Произведенные аресты и расстрелы дезертиров и грабителей дали возможность быстро восстановить порядок в городе».
Меры, принятые командованием Западного фронта по усилению войск и наведению порядка в них, сыграли свою роль. К концу октября 1941 г. 4-я танковая группа и 4-я армия группы армий «Центр» были остановлены на Можайской линии обороны. Операция «Тайфун» захлебнулась.
На других направлениях также проводились мероприятия по усилению войск и укреплению воинской дисциплины. Военный совет Ленинградского фронта, реализуя директиву Ставки ВГК № 001919, принял 18 сентября постановление № 00274 «Об усилении борьбы с дезертирством и проникновением вражеских элементов на территорию г. Ленинграда». В этом документе, подписанном командующим войсками Ленинградского фронта генералом армии Г.К. Жуковым, членами Военного совета фронта 1-м секретарем Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) A.A. Ждановым и 2-м секретарем A.A. Кузнецовым, в частности, предписывалось: «…5. Начальнику ОВТ (Охрана войскового тыла. — Лет.) Ленинградского фронта генерал-лейтенанту тов. Степанову организовать для сосредоточения и проверки всех военнослужащих, задержанных без документов, четыре заградительных отряда. Начальнику тыла Ленинградского фронта генерал-лейтенанту тов. Мордвинову организовать при этих заградительных отрядах питательные пункты».
О том, как выполнялось это указание, можно судить из справки, представленной начальником штаба Охраны войскового тыла Ленинградского фронта полковником Дреевым 21 декабря Военному совету фронта:
«С начала военных действий по 19.XII-1941 г. частями и органами ОВТ ЛФ, городской, областной милицией, ж.-д. милицией ДТО Октябрьской и Ленинградской железных дорог в тылу Ленинградского и ранее Северного фронта:
Задержано дезертиров и подозреваемых в дезертирстве — 78 196 чел.
В том числе:
уклонившихся от призыва и мобилизации — 4733 чел.
Военнослужащих, задержанных в тылу фронта без документов, с неоформленными документами, самовольно отлучившихся из части, и пр. — 49 717 чел.
Арестовано непосредственно после фильтрации — 3327 чел.
Направлено в военкоматы и воинские части — 61 583 чел.
Выявлено во время предварительного расследования шпионов — 246 чел.
(ПРИМЕЧАНИЕ. Основная масса задержанных падает на август, сентябрь и начало октября с. г., т. е. на период отхода наших частей».)
В спецсообщении начальника Особого отдела НКВД Северо-Западного фронта комиссара госбезопасности 3 ранга В.М. Бочкова от 23 октября 1941 г. начальнику Управления особых отделов НКВД СССР комиссару госбезопасности 3 ранга B.C. Абакумову отмечалось, что во время боев поддеревней Лобаново ряд военнослужащих бежал с поля боя. В течение 21 октября заградительным отрядом было задержано 27 человек. На другом участке под деревней Лобаново заградительный отряд задержал 100 человек, в том числе 5 младших командиров. Злостные дезертиры были арестованы, один расстрелян перед строем.Задержано дезертиров и подозреваемых в дезертирстве — 78 196 чел.
В том числе:
уклонившихся от призыва и мобилизации — 4733 чел.
Военнослужащих, задержанных в тылу фронта без документов, с неоформленными документами, самовольно отлучившихся из части, и пр. — 49 717 чел.
Арестовано непосредственно после фильтрации — 3327 чел.
Направлено в военкоматы и воинские части — 61 583 чел.
Выявлено во время предварительного расследования шпионов — 246 чел.
(ПРИМЕЧАНИЕ. Основная масса задержанных падает на август, сентябрь и начало октября с. г., т. е. на период отхода наших частей».)
Начальник 3-го отдела Краснознаменного Балтийского флота дивизионный комиссар Лебедев в докладной записке № 21431 от 10 декабря 1941 г. в Военный совет флота сообщал:
«Во время сражения за Таллин заградотряд не только останавливал и возвращал на фронт отступающих, но и удерживал оборонительные рубежи. Особенно тяжелое положение сложилось днем 27 августа. Отдельные части 8-й армии, потеряв руководство, оставив последнюю линию обороны, обратились в бегство. Для наведения порядка был брошен не только заградотряд, но и весь оперативный состав 3-го отдела. Отступающие под угрозой оружия остановились и в результате контрудара отбросили противника на 7 километров. Это сыграло решающую роль в успешной эвакуации Таллина. О том, что при этом бойцы НКВД не прятались за чужими спинами, свидетельствуют потери, понесенные заградотрядом в ходе боев за Таллин, — свыше 60 % личного состава, включая почти всех командиров. Прибыв в Кронштадт, заградотряд немедленно приступил к доукомплектованию и уже 7 сентября года направил один взвод с двумя оперработниками для несения службы на южном берегу Финского залива, а к 18 сентября побережье от Ораниенбаума до дер. Устье полностью контролировалось отрядом. Всего с начала войны по 22 ноября 1941 года заградотрядом было задержано свыше 900 человек, из них арестовано и осуждено 77. При этом 11 человек было расстреляно на месте или перед строем».
В начале декабря 1941 г. в Великой Отечественной войне наступил новый этап, характеризовавшийся контрнаступлением советских войск под Москвой. Оно стало основным содержанием зимней кампании (5 декабря 1941 г. — 30 апреля г.). В ходе этой кампании советские войска разгромили около 50 дивизий противника, отбросили его на запад на 150–400 км, ликвидировали угрозу Москве и Северному Кавказу, облегчили положение Ленинграда, освободили полностью или частично территории 10 областей. Противник, потерпев крупное поражение, был вынужден на всем советско-германском фронте перейти к стратегической обороне. Однако многие операции Красной Армии остались незавершенными из-за переоценки Ставкой ВГК возможностей своих войск и недооценки сил противника, распыления резервов, неумения создать решающее превосходство на важнейших участках фронта.
Одновременно продолжалась работа по наведению порядка в тылу фронтов и армий. Начальник Управления НКВД СССР по Ленинградской области комиссар государственной безопасности 3 ранга Кубаткин в докладной записке от 25 февраля 1942 г. «О борьбе с дезертирством в г. Ленинграде и Ленинградской области с 10 по 20 февраля 1942 года» сообщал начальнику 3-го Управления НКВД СССР старшему майору государственной безопасности Горлинскому:
«За отчетный период борьба с дезертирством проводилась как агентурно-оперативными мероприятиями, так и силами оперативного состава отделений милиции, истребительных батальонов, систематической проверкой документов у военнослужащих и гражданского населения призывного возраста и проч.
С 10 по 20 февраля с.г. по г. Ленинграду задержано военнослужащих: а) за дезертирство — 38 чел. б) за уголовные преступления — 11 чел. в) без документов — 5 чел. в том числе: нач. состава — 4 чел. рядового состава — 50 чел.
Задержанные направлены для привлечения к уголовной ответственности:
— в Особый отдел НКВД Ленфронта — нет
— в военные прокуратуры — 4 чел.
— военному коменданту — 36 чел.
— в воинские части — 5 чел. в КРО УНКВД ЛО — 1 чел.
— в СПО УНКВД ЛО — 8 чел.
— За уклонение от призыва в РККА задержано 3 чел.
Все направлены для привлечения к ответственности в дорожно-транспортные прокуратуры. Дезертиров, арестованных за шпионаж, за отчетный период не было».
14 марта 1942 г. начальник Генштаба маршал Советского Союза Б.М. Шапошников и военный комиссар Генштаба дивизионный комиссар Ф.Е. Боков подписали директиву № 202176 главнокомандующим войск направлений, командующим войсками фронтов и отдельными армиями.
Она гласила:
«Проверкой работы тыла фронтов и армий установлено, что в тылу войск ряда фронтов царит беспорядок и скученность, приводящие к излишним потерям от авиации противника, как живой силы, так и материальных средств, отсутствуют элементарные мероприятия по маскировке людей, лошадей, техники и материальных средств.
В ряде населенных пунктов прифронтовой полосы движение гражданского населения происходит круглосуточно, проверка документов у проживающих в этих пунктах не производится, в силу чего в них безнаказанно устраиваются дезертиры, лица, уклоняющиеся от воинской мобилизации, непроверенные, ранее находившиеся в плену или в окружении военнослужащие и т. п. Подобные же явления наблюдаются и на некоторых железнодорожных станциях.
Отсутствие твердого революционного порядка в тылу фронтов и армий способствует ворам, мародерам и безнаказанной деятельности германской разведки и ее диверсионным группам.
Прошу:
Уделить больше внимания обучению тылов тщательной маскировке с воздуха и рассредоточенному размещению их живой силы, техники и материальных средств.
Не допускать большого скопления автомашин и обозов на полевых складах, станциях выгрузки, дефиле и других пунктах.
Повести решительную борьбу с расхищением военного и народного имущества, привлекая воров, мародеров и их пособников к немедленной суровой ответственности.
Навести твердый революционный порядок в тылу (особенно в населенных пунктах прифронтовой полосы и ж.-д. станциях), исключающий безнаказанную вражескую деятельность немецкой разведки и ее диверсионных групп.
Привлекать к ответственности за малейшие попустительства к нарушению установленного революционного порядка в тылу и неприятие мер по его постоянному поддержанию.
Произвести по опыту Брянского и других фронтов тщательную поверку состояния охраны тыла фронта. Материал поверки с конкретными мероприятиями по устранению недочетов выслать в Генштаб».
В летне-осенней кампании 1942 г. инициатива снова перешла в руки противника. Просчеты, допущенные Ставкой ВГК и командованием ряда фронтов в оценке обстановки, привели к новым поражениям советских войск в Крыму, под Харьковом, юго-восточнее Ленинграда и позволили противнику развернуть крупное наступление на южном участке советско-германского фронта. Враг продвинулся на глубину 500–650 км, прорвался к Волге и Главному Кавказскому хребту, перерезал коммуникации, связывающие центральные районы с югом страны. Общие безвозвратные потери Советских Вооруженных Сил в летне-осенней кампании составили 2 млн 64 тыс. человек, а вместе с ранеными достигли 4,3 млн человек. Потери вооружения достигли: 10 300 танков, около 40 тыс. орудий и минометов, более 7 тыс. самолетов. Но, несмотря на тяжелые поражения, Красная Армия выдержала мощный удар и в конце концов остановила противника.
Такова общая картина хода военных действий в летне-осенней кампании 1942 г. А теперь рассмотрим, как развивались события на отдельных фронтах и как применялись заградительные отряды.
На северо-западе после тяжелых боев в мае — июне 1942 г. была окружена и потерпела поражение Волховская группа войск Ленинградского фронта. В состав этой группы входила 2-я ударная армия под командованием генерал-лейтенанта A.A. Власова. О развитии событий в полосе армии можно судить из донесения инспектора политуправления Ленинградского фронта старшего батальонного комиссара Рогинского от 5 июня 1942 г. начальнику политуправления фронта.
В донесении говорилось:
«Доношу, что в 02.00 5 июня 1942 г. началось наступление 2-й ударной армии по уничтожению противника в районе Мясной Бор. 165-я сд в начале боев продвинулась на 700–800 метров вперед, встречая сильное сопротивление противника.
С самого начала наступления началась неорганизованность, плохая распорядительность командного состава.
В 14.00 начался массовый побег с поля боя бойцов, в том числе части среднего командного состава, и только принятыми мерами работниками ПОарма, ПУ фронта, а также отдельными командирами и политработниками дивизии был приостановлен побег с поля боя. В результате этого дивизия утеряла инициативу в наступлении и отошла на исходное положение. Причинами невыполнения приказа являются:
Отсутствие руководства, распорядительности со стороны командира и комиссара дивизии как до боя, так и в период боя. В самый критический момент командир и комиссар дивизии оставили командный пункт полка, пошли на КП дивизии по причинам якобы вызова командующего. Но впоследствии оказалось, что их командующий не вызывал, а ошибочно об этом было сообщено. Этим самым своим уходом они способствовали непринятию мер по наведению порядка в полках и ликвидации побегов с поля боя.
В 14.00 18 самолетов противника около одного часа бомбили с бреющего полета, обстреливали боевые порядки дивизии, а в 17.00–18.00 был сильный минометный огонь по боевым порядкам. В результате неустойчивости полки отошли на исходное положение, неся своим отступлением потери убитыми и ранеными.
Заградслужба была организована плохо, что способствовало разбегаться бойцам по лесу.
Средний командный состав, вместо борьбы с трусами, паникерами, также частично бежал с поля боя во время бомбежки и минометного огня, бросая свои подразделения.
Большая часть политсостава, командного состава вела себя стойко, вела бойцов в наступление под сильным ураганным огнем. За день убито два военкома полка, два комиссара батальона, вышло из строя большинство командиров, политработников. Точное количество потерь командно-политического состава и рядовых бойцов установить еще не удалось.
Эвакуация раненых поставлена исключительно плохо из-за отсутствия достаточного количества средств перевозки, а также из-за медленной вывозки раненых из полковых мед-санпунктов.
Особый отдел работал плохо. В период самой напряженной обстановки начальник особого отдела Дроздов вместо энергичной организации работы своего аппарата по наведению порядка, по борьбе с дезертирами, бегущими с поля боя, ушел во второй эшелон и к вечеру явился только по вызову на КП дивизии.
После дневного боя дивизия приводит себя в порядок, приняты меры по устранению недочетов. Весь политсостав мобилизован для восстановления положения дивизии, сбора бойцов, разбежавшихся по лесам. Питание после боя готовилось к выдаче горячей пищи. В остальных соединениях (2-я, 191-я сд и 24-й осб) порядок при наступлении был гораздо лучше, но эти соединения не играли решающей роли, так как они малочисленны.
Считаю необходимым назначение следствия для привлечения конкретных виновников в совершившихся побегах с поля боя и плохой организации боя».
Для полноты картины приведем еще выдержки из доклада начальника штаба Волховского фронта генерал-майора Г.Д. Стельмаха от 25–26 июня 1942 г. Он, излагая ход боевых действий с 30 мая до 10 июня, отмечал:
«В ночь с 30 на 31 мая 1942 г. противник, наступая с севера и юга, оттеснив на запад и восток обеспечивающие коридор части 59-й и 52-й армий и перехватив коммуникации 2-й ударной армии, вышел в район отм. 40,5 и на линию р. Полисть. Войскам ставилась задача уничтожения противника на коммуникациях и выход на р. Полисть для соединения с войсками 2-й ударной армии.
Наступление войск 59-й армии 5 июня 1942 г. также успеха не имело. Войска понесли большие потери и своих задач не выполнили. Причинами неуспеха этого наступления были: а) слабое управление войсками соединений. В 165-й сд было совершенно утеряно управление, и части подверглись панике; б) слабая организация взаимодействия между родами войск; в) в воздухе господствовала авиация противника, которая непрерывно бомбила боевые порядки наступающих войск; г) оставался неподавленным хорошо организованный перекрестный артиллерийский и минометный огонь противника, от которого наши части несли большие потери».
Далее в докладе говорится, что противнику удалось в результате активных действий «в лесисто-болотистой местности путем охвата наших флангов, а также активными действиями авиации» подавить на некоторых участках «нашу огневую систему, вклиниться в нашу оборону и вынудить обороняющихся к 22 июня 1942 г. отойти на новый рубеж обороны — линию р. Кересть». После этого войска 2-й ударной армии отошли на последний промежуточный рубеж обороны на линии реки Глушица. В ночь с 23 на 24 июня командующий армией генерал-лейтенант A.A. Власов отдал приказ на вывод живой силы через реку Полисть на Мясной Бор. Одновременно он распорядился об уничтожении всей техники армии.
«Вследствие потери управления в западной группе войск при отходе на р. Глушица, — говорится в докладе Г.Д. Стельмаха, — возникли элементы паники и значительные группы бойцов самовольно двигались к р. Полисть. Однако генерал-майору Алферьеву и его составу ВПУ при помощи заградотряда все же удалось на время остановить бегущих на последнем оборонительном рубеже. Передовые части противника вышли к р. Глушица раньше некоторых наших штабов соединений, которые должны были организовать оборону. В качестве представителей штабов на р. Глушица были по одному — по два средних командира из тылов соединений, которым и было приказано руководить обороной на р. Глушица. Несмотря на действия заградотрядов, значительная часть бойцов передовой линии, не задерживаясь на оборонительном рубеже, различными окольными путями ушла к р. Полисть. Дальнейший процесс выхода всех обороняющихся соединений (267, 258, 327, 92, 19-я гв. и 305-я сд, 23-я сбр) остался неизвестным, ясно только то, что, начиная с 23 июня, управление войсками западной группы было потеряно и никакого порядка при отходе этих соединений не было».
В докладе генерала Стельмаха отмечалось, что все попытки розыска членов Военного совета 2-й ударной армии успеха не имели. В последующем стало известно, что командующий армией генерал-лейтенант A.A. Власов при выходе из окружения добровольно сдался 12 июля в плен. В сентябре 1944 г. он сформировал из советских военнопленных Русскую освободительную армию (РОА), в ноябре создал Комитет освобождения народов России (КОНР), объявивший своей целью ликвидацию сталинского режима. 12 мая 1945 г. Власов и его сообщники были захвачены советскими частями в окрестностях г. Брежи (южнее Праги, Чехия). По приговору Военной коллегии Верховного суда СССР A.A. Власов, как военный преступник и предатель, был повешен.
Сложная обстановка создалась и в полосе действий войск Брянского (генерал-лейтенант Ф.И. Голиков), Юго-Западного (маршал Советского Союза С.К.Тимошенко) и Южного (генерал-лейтенант Р.Я.Малиновский) фронтов. Они под ударами группы армий «Юг» и образованных на ее базе групп армий «Б» (генерал-фельдмаршал Ф. Бок, с июля — М. Вейхс) и «А» (генерал-фельдмаршал В. Лист) отступили на 150–400 км, оставили Донбасс и правый берег Дона. На Сталинградском и Кавказском направлениях завязались упорные сражения. 7 июля был образован Воронежский фронт (генерал-лейтенант Ф.И. Голиков, с 14 июля 1942 г. — генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин), а 12 июля Сталинградский фронт (маршал Советского Союза С.К. Тимошенко, с 23 июля 1942 г. генерал-лейтенант В.Н. Гордов), войска которого заняли оборону в большой излучине Дона. 17 июля начался оборонительный период битвы под Сталинградом, который продолжался до середины ноября 1942 г.
В обстановке, когда противник вел успешное наступление, вновь стал вопрос об усилении деятельности заградительной службы на фронте. В связи с этим заместитель начальника Генерального штаба генерал-майор ВД. Иванов и военный комиссар Генштаба дивизионный комиссар Ф.Е. Боков подписали 21 июля 1942 г. директиву Генштаба № 156273, направленную начальнику штаба Воронежского фронта:
«Генеральный штаб располагает сведениями о неудовлетворительной службе заградотрядов в войсках фронта. Заградотряды сформированы не во всех соединениях, имеющиеся отряды малочисленны, не полностью вооружены и не обеспечены транспортом. Несение отрядами службы низкое. В населенных пунктах много потерявших части бойцов. Эти бойцы обирают огороды и занимаются попрошайничеством. В лесах скрываются целыми подразделениями бойцы, бежавшие под натиском противника (8-я, 9-я стрелковые роты 575-й сп 161-й сд, 3-япульрота этого же полка на 13–14.7).
Необходимо срочно наладить несение службы заградотрядами, проверить качество самих отрядов и в соединениях, не имеющих отрядов, немедленно их сформировать».
Ставка ВГК, учитывая сложившуюся обстановку, посчитала эти меры недостаточными. 28 июля 1942 г. нарком обороны И.В. Сталин подписал приказ № 227, который стал новым этапом в создании и применении заградительных отрядов и штрафных частей и подразделений, о которых речь пойдет в последующих главах. В приказе говорилось:
«Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперед, рвется в глубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население. Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге и у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа. Части войск Южного фронта, идя за паникерами, оставили Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором.
Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию. А многие проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама бежит на восток.
Некоторые неумные люди на фронте утешают себя разговорами о том, что мы можем и дальше отступать на восток, так как у нас много земли, много населения и что хлеба у нас всегда будет в избытке. Этим они хотят оправдать свое позорное поведение на фронтах.
Но такие разговоры являются насквозь фальшивыми и лживыми, выгодными лишь нашим врагам.
Каждый командир, красноармеец и политработник должен понять, что наши средства не безграничны. Территория Советского государства — это не пустыня, а люди — рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы, матери, жены, братья, дети. Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг, — это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет теперь уже преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину.
Поэтому надо в корне пресекать разговоры о том, что мы имеем возможность без конца отступать, что у нас много территории, страна наша велика и богата, населения много, хлеба всегда будет в избытке. Такие разговоры являются лживыми и вредными, они ослабляют нас и усиливают врага, ибо, если не прекратим отступления, останемся без хлеба, без топлива, без металла, без сырья, без фабрик и заводов, без железных дорог.
Из этого следует, что пора кончить отступление.
Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв.
Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок Советской земли и отстаивать его до последней возможности.
Наша Родина переживает тяжелые дни. Мы должны остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это нам ни стоило. Немцы не так сильны, как это кажется паникерам. Они напрягают последние силы. Выдержать их удар сейчас, в ближайшие несколько месяцев, — это значит обеспечить за нами победу.
Можем ли выдержать удар, а потом и отбросить врага на запад? Да, можем, ибо наши фабрики и заводы в тылу работают теперь прекрасно, и наш фронт получает все больше и больше самолетов, танков, артиллерии, минометов.
Чего же у нас не хватает?
Не хватает порядка, дисциплины в ротах, батальонах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять Родину.
Нельзя терпеть дальше командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых самовольно оставляют боевые позиции. Нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникеров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других бойцов и открывали фронт врагу.
Паникеры и трусы должны истребляться на месте.
Отныне железным законом для каждого командира, красноармейца, политработника должно являться требование — ни шагу назад без приказа высшего командования.
Командиры роты, батальона, полка, дивизии, соответствующие комиссары и политработники, отступающие с боевой позиции без приказа свыше, являются предателями Родины. С такими командирами и политработниками и поступать надо, как с предателями Родины.
Таков призыв нашей Родины.
Выполнить этот приказ — значит отстоять нашу землю, спасти Родину, истребить и победить ненавистного врага.
После своего зимнего отступления под напором Красной Армии, когда в немецких войсках расшаталась дисциплина, немцы для восстановления дисциплины приняли некоторые суровые меры, приведшие к неплохим результатам. Они сформировали более 100 штрафных рот из бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, поставили их на опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи. Они сформировали, далее, около десятка штрафных батальонов из командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, лишили их орденов, поставили их на еще более опасные участки фронта и приказали им искупить свои грехи. Они сформировали, наконец, специальные отряды заграждения, поставили их позади неустойчивых дивизий и велели им расстреливать на месте паникеров в случае попытки самовольного оставления позиций и в случае попытки сдаться в плен. Как известно, эти меры возымели свое действие, и теперь немецкие войска дерутся лучше, чем они дрались зимой. И вот получается, что немецкие войска имеют хорошую дисциплину, хотя у них нет возвышенной цели защиты своей родины, а есть лишь одна грабительская цель — покорить чужую страну, а наши войска, имеющие возвышенную цель защиты своей поруганной Родины, не имеют такой дисциплины и терпят ввиду этого поражение.
Не следует ли нам поучиться в этом деле у наших врагов, как учились в прошлом наши предки у врагов и одерживали потом над ними победу?
Я думаю, что следует.
Верховное Главнокомандование Красной Армии приказывает:
1. Военным советам фронтов и прежде всего командующим фронтами: а) безусловно ликвидировать отступательные настроения в войсках и железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и должны якобы отступать и дальше на восток, что от такого отступления не будет якобы вреда; б) безусловно снимать с поста и направлять в Ставку для привлечения к военному суду командующих армиями, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа командования фронта; в) сформировать в пределах фронта от одного до трех (смотря по обстановке) штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить свои преступления против Родины.
Военным советам армий и прежде всего командующим армиями: а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров корпусов и дивизий, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа командования армии, и направлять их в Военный совет фронта для предания военному суду; б) сформировать в пределах армии 3–5 хорошо вооруженных заградительных отрядов (до 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной; в) сформировать в пределах армии от пяти до десяти (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной.
Командирам и комиссарам корпусов и дивизий: а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров полков и батальонов, допустивших самовольный отход частей без приказа командира корпуса или дивизии, отбирать у них ордена и медали и направлять их в военные советы фронта для предания военному суду; б) оказывать всяческую помощь и поддержку заградительным отрядам армии в деле укрепления порядка и дисциплины в частях.
Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах».
В приказе № 227 ни слова не сказано о том, кто же действительно виноват в поражениях Красной Армии летом 1942 г. Всю вину за это И.В. Сталин возложил на «паникеров». Да, в определенной степени «паникеры» оказывали отрицательное влияние на ход боевых действий. Но истинным виновником неудач советских войск была Ставка ВГК, и в первую очередь Сталин, который при определении характера действий Красной Армии поступил необдуманно. Виноваты и члены Ставки ВГК, которые не сумели, а часть и не собиралась этого делать, отстоять свое мнение перед Верховным Главнокомандующим.
В конце марта 1942 г. на совещании Государственного Комитета Обороны рассматривался план операции, представленный командованием Юго-Западного направления (главком маршал Советского Союза С.К. Тимошенко, член Военного совета Н.С. Хрущев, начальник штаба генерал И.Х. Баграмян). И.В. Сталин считал, что нельзя сидеть в обороне сложа руки и ждать, пока противник нанесет удар первым, надо самим нанести ряд упреждающих ударов на широком фронте и прощупать готовность врага. Точка зрения Сталина вдохновила Тимошенко, который уверенно заявил, что войска Юго-Западного направления сейчас в состоянии и, безусловно, должны нанести немцам упреждающий удар, расстроить их наступательные планы против Южного и Юго-Западного фронтов. Такого мнения придерживался и маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов, считавший, что войск на юге достаточно, чтобы смять врага. Сомнения начальника Генерального штаба маршала Советского Союза Б.М. Шапошникова в расчет не приняли. Не был поддержан и генерал армии Г.К. Жуков, который выразил свое несогласие с развертыванием нескольких наступательных операций одновременно. В результате неудачного исхода Харьковского сражения (12–29 мая 1942 г.) войска Юго-Западного фронта, 9-я и 57-я армии Южного фронта потеряли безвозвратно 170 958 человек, а санитарные потери составили 106 232 человека.
В приказе № 227 говорилось о необходимости учесть опыт противника, применявшего заградительные и штрафные формирования. Германское командование всеми мерами пыталось поднять уровень воинской дисциплины в войсках. Так, в ходе зимней кампании 1941/42 г. военные трибуналы вермахта осудили 62 тыс. солдат и офицеров за дезертирство, самовольное отступление, неповиновение и т. п.
Опыт противника, несомненно, требовалось изучать и творчески применять на практике. Но нельзя забывать о том, что у Красной Армии был свой опыт создания и использования заградительных и штрафных подразделений и частей, приобретенный еще в Гражданской войне. Приказ № 227 разрабатывался в наркомате обороны и Генеральном штабе, где этот опыт в свое время был тщательно изучен, и, хотя в приказе нет прямой ссылки на опыт Гражданской войны, о нем наверняка не забывали.
Оценивая приказ № 227, маршал Советского Союза A.M. Василевский в книге «Дело всей жизни» пишет: «Приказ этот сразу же привлек внимание всего личного состава Вооруженных Сил. Я был очевидцем, как заслушивали его воины в частях и подразделениях, изучали офицеры и генералы. Приказ № 227 — один из самых сильных документов военных лет по глубине патриотического содержания, по степени эмоциональной напряженности… Я, как и многие другие генералы, видел некоторую резкость и категоричность оценок приказа, но их оправдывало очень суровое и тревожное время. В приказе нас прежде всего привлекло его социальное и нравственное содержание. Он обращал на себя внимание суровостью правды, нелицеприятностью разговора наркома и Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина с советскими воинами, начиная от рядового бойца и кончая командармом. Читая его, каждый из нас задумывался над тем, все ли силы мы отдаем борьбе. Мы сознавали, что жестокость и категоричность требований приказа шла от имени Родины, народа, и важно было не то, какие будут введены меры наказания, хотя и это имело значение, а то, что он повышал сознание ответственности у воинов за судьбы своего социалистического Отечества. А те дисциплинарные меры, которые вводились приказом, уже перестали быть непременной, настоятельной необходимостью еще до перехода советских войск в контрнаступление под Сталинградом и окружения немецко-фашистской группировки на берегу Волги».
Насколько был прав A.M. Василевский относительно того, что те дисциплинарные меры, которые вводились приказом, «уже перестали быть непременной, настоятельной необходимостью», мы увидим в ходе дальнейшего повествования. А сейчас приведем оценку, которую дал приказу № 227 маршал Советского Союза Г.К. Жуков в своих «Воспоминаниях и размышлениях». Он писал: «Кое-где в войсках вновь появились панические настроения и нарушения воинской дисциплины. Стремясь пресечь падение морального духа войск, И.В. Сталин издал 28 июля 1942 года приказ № 227. Этим приказом вводились жесткие меры борьбы с паникерами и нарушителями дисциплины, решительно осуждались «отступательные» настроения. В нем говорилось, что железным законом для действующих войск должно быть требование «Ни шагу назад!». Приказ был подкреплен усиленной партийно-политической работой в войсках».
В мемуарах Г.К. Жукова, как мы видим, приказ № 227 оценивается в целом положительно. Но в проекте своего выступления на Пленуме ЦК КПСС, который не состоялся, он в 1956 г. отмечал: «Был издан ряд приказов, в которых личный состав наших войск, особенно командиры и политработники, огульно обвинялся в малодушии и трусости. Уже после того как наши войска показали себя способными не только обороняться, но и наносить серьезные удары по врагу, Сталин нашел нужным в одном из своих приказов написать: «Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток». Таким приказом Сталин незаслуженно опорочил боевые и моральные качества наших солдат, офицеров и генералов». По мнению Жукова, «это сделано с целью отвести от себя вину и гнев народа за неподготовленность и допущенные ошибки в руководстве войсками от Ставки до дивизии включительно».
Нами приведены оценки приказа № 227, которые даны двумя видными военными деятелями, игравшими ключевые роли в руководстве Вооруженными Силами в годы Великой Отечественной войны. Понятно, что в то время, когда Г.К. Жуков и A.M. Василевский готовили к изданию свои мемуары, в условиях жесточайшей цензуры не принято было негативно оценивать действия высшего военного руководства.
А теперь посмотрим, как в послевоенное время оценивали приказ № 227 участники войны, занимавшие должности в оперативном и тактическом звене, а также те, кто непосредственно находился в составе штрафных формирований.
Маршал Советского Союза К.С. Москаленко писал: «Очень большую роль в этом отношении для всех защитников Сталинграда сыграл приказ народного комиссара обороны № 227, пришедший к нам в войска 29 июля. В тот же день он был размножен типографским способом и зачитан во всех штабах и подразделениях армии. Это был, по существу, не приказ, а обращение ко всем командирам, красноармейцам и политработникам, в котором была сказана суровая правда тех дней. В нем говорилось о смертельной угрозе, вновь нависшей над нашей Родиной, но в то же время указывались пути ликвидации этой опасности, разгрома врага». Противник, отмечалось в приказе, не так силен, как это кое-кому кажется, он напрягает свои последние силы, и выдержать его удар в ближайшие месяцы — значит обеспечить за нами победу. Подчеркивая, что работа фабрик и заводов обеспечивала рост выпуска самолетов, танков, артиллерии, минометов, автоматов и гарантировала снабжение фронта всем необходимым, приказ требовал прекратить отступление советских войск. Этот документ произвел на всех командиров, красноармейцев и политработников огромное впечатление ясностью изложенных в нем перспектив и задач. Отныне для каждого защитника Сталинграда железным законом стал лозунг: «Ни шагу назад!».[4]
Генерал армии П.Н. Лащенко, работавший в штабах корпуса и 60-й армии, командовавший 322-й стрелковой дивизией, отмечал: «…Мы восприняли приказ 227 как управу на паникеров и шкурников, маловеров и тех, для кого собственная жизнь дороже судьбы своего народа, своих родных и близких, пославших их на фронт… Когда пришел приказ 227, части нашей 60-й армии отбивались от врага под Воронежем. Обстановка была сверхтяжелая. Что говорить, полстраны захватил враг. Мы держались, казалось, на пределе возможного. Нет, я не могу сказать, что была всеобщая паника или повальное бегство. Да, отступали, но бегства как такового не было, по крайней мере в нашей армии. Приказ прозвучал для всех нас тем набатным сигналом, в котором было одно — отступать некуда, ни шагу назад, иначе погубим себя и Родину. Именно это, я бы сказал, главное в приказе, и было воспринято сердцем и разумом. Как бы то ни было, но фронт стабилизировался по центральной улице Воронежа».
П.Д. Бараболя, командовавший взводом 610-й отдельной штрафной роты Волжской военной флотилии, вспоминал: «Все мы, от «простого матроса» до командующего фронтом, жили тогда приказом № 227 народного комиссара обороны И.В. Сталина. Он теперь широко и хорошо известен как исторический документ, который своими жесткими требованиями спаял волю и мастерство защитников города на Волге в единую необоримую силу. В твердых, непререкаемых параграфах приказа заключалось короткое, как выстрел, и емкое повеление: «Ни шагу назад!» В войсках оно мгновенно обрело живой, конкретный и беспощадный смысл: «За Волгой для нас земли нет!»
Л.И. Лазарев, находившийся в июле — августе 1942 г. в Астрахани, куда было эвакуировано высшее военно-морское училище им. М.В. Фрунзе, пишет, что приказ № 227 их всех поразил. «Поразил тем, что о неудачах, отступлении в нем говорилось с неслыханной до этого прямотой и жесткостью, — отмечает Лазарев, — ничего подобного не было ни в округло-расплывчатых сводках Совинформбюро, ни в большинстве газетных корреспонденций, смысл которых сводился к тому, что все идет своим чередом, победа будет за нами. Говорилось в приказе, что население теряет веру в Красную Армию, что многие ее проклинают за то, что она отдает их в руки фашистским захватчикам, а сама драпает на восток. Мне эта горькая правда казалась справедливой, а суровая жесткость — оправданной. Ясно было, что дошло до края, до точки, дальше некуда. Так был настроен не только я, но и все мои товарищи, и солдаты, которыми я потом командовал, вспоминая те дни, говорили то же самое. Очень многие понимали или чувствовали, что надо во что бы то ни стало выбираться из той страшной ямы, в которой мы оказались, иначе гибель, крах всего». Инвалид войны С. Медовый отмечал: «Понятно, что их (заградительные отряды. — Авт.) появление имело главным образом психологическое значение. Их функции ограничивались строгим контролем на узлах связи, на перекрестках прифронтовых дорог, в других местах, где могли бы просочиться в наш тыл, на передовую диверсанты, шпионы, лазутчики. Возвращаясь из госпиталя после тяжелого ранения в свой полк, который вел бои в Восточной Пруссии, я несколько раз, по мере приближения к фронтовой зоне, подвергался строгой проверке со стороны таких заградотрядов».
Во время войны отношение к приказу № 227 было неоднозначным, о чем свидетельствуют документы того времени. Для примера возьмем спецсообщение начальника Особого отдела НКВД Сталинградского фронта старшего майора госбезопасности H.H. Селивановского, направленное 8 августа 1942 г. заместителю народного комиссара внутренних дел СССР комиссару государственной безопасности 3 ранга B.C. Абакумову.
В этом документе отмечалось:
«Среди командного состава приказ правильно понят и оценен.
Однако среди общего подъема и правильной оценки приказа фиксируется ряд отрицательных, антисоветских пораженческих настроений, проявляющихся среди отдельных неустойчивых командиров. Так, например, среди работников фронтового радиовещания имеют место факты осуждения политики партии в вопросах воспитания масс. В частности, ответственный секретарь фронтового радиовещания Заславский после прочтения приказа заявил: «…Народ мы воспитывали неправильно. Все это следы и результаты излишнего демократизма. Каждый смел критиковать руководителя учреждения или предприятия. Это положение сложилось сейчас в армии — это результат всей системы воспитания и общественной организации, когда руководитель должен был бояться каждого, если хотел жить. 1937–1938 годы тоже наложили неизгладимый след на это. Молодежь мы неправильно воспитывали. Мы должны были создать у себя фанатичную молодежь. Теперь не время перевоспитывать командира».
Директор фронтового радиовещания майор Борецкий и интендант 2 ранга поэт Первомайский высказывают мысль о необходимости введения мер физического воздействия для укрепления дисциплины и отрицают значение партийно-воспитательной работы. Отдельные лица из командного состава УРа — майор Крайнев, капитан Вакуленко и другие — заявляют: «…Приказ хороший, но опоздал, нужно, чтобы он вышел в свет еще в мае, перед нашим наступлением…» Нач Военкниги ст. батальонный комиссар Разумовский С.В. также заявляет: «…Этому приказу надо было выйти два месяца назад».Однако среди общего подъема и правильной оценки приказа фиксируется ряд отрицательных, антисоветских пораженческих настроений, проявляющихся среди отдельных неустойчивых командиров. Так, например, среди работников фронтового радиовещания имеют место факты осуждения политики партии в вопросах воспитания масс. В частности, ответственный секретарь фронтового радиовещания Заславский после прочтения приказа заявил: «…Народ мы воспитывали неправильно. Все это следы и результаты излишнего демократизма. Каждый смел критиковать руководителя учреждения или предприятия. Это положение сложилось сейчас в армии — это результат всей системы воспитания и общественной организации, когда руководитель должен был бояться каждого, если хотел жить. 1937–1938 годы тоже наложили неизгладимый след на это. Молодежь мы неправильно воспитывали. Мы должны были создать у себя фанатичную молодежь. Теперь не время перевоспитывать командира».
Источник… сообщает, что поэт Первомайский ожесточен, озлоблен, почти не разговаривает с людьми, «целые дни лежит на столе в раздумье, в день пишет одну заметку, стихи перестал писать, т. к. нет настроения». Майор Антонов, ст. батальонный комиссар Разумовский и Заславский состоят на учете и нами разрабатываются».
В тот же день, 8 августа, B.C. Абакумову была направлена докладная записка «О реагированиях личного состава частей Сталинградского фронта на приказ НКО № 227», подписанная заместителем начальника Особого отдела НКВД Сталинградского фронта старшим майором госбезопасности В.М. Косолаповым.
В записке говорилось:
«Приказ Народного Комиссара Обороны тов. Сталина № 227 командно-начальствующим составом и бойцами частей фронта был встречен одобрительно и с большим воодушевлением. Комначсостав и бойцы восприняли содержание приказа, как своевременное, справедливое и необходимое мероприятие, могущее остановить продвижение врага.
Повсеместное, многочисленное высказывание бойцов и командиров в отношении издания приказа и его требованиям выражено следующими заявлениями.
Командир пулеметного эскадрона 20 ГвКП 5 ГвКД ст. лейтенант Компаниец на митинге, посвященном изданию приказа, сказал: «…Приказ тов. Сталина справедливый и своевременный. Я сам теперь буду, невзирая на лица, призывать трусов и паникеров к порядку. Погибнет Родина, погибнем и мы. Если в бою мы погибнем, то враг от нашего сопротивления будет нести большие потери. Только упорным сопротивлением можно отстоять Родину, и Родина останется наша…»
Военврач ПАП 15-й гв. сдХандомиров в беседе с командным составом высказал: «…Приказ очень хороший, и если бы он вышел раньше, то, наверное, бы не было таких безобразий, которые пришлось нам пережить…»Повсеместное, многочисленное высказывание бойцов и командиров в отношении издания приказа и его требованиям выражено следующими заявлениями.
Командир пулеметного эскадрона 20 ГвКП 5 ГвКД ст. лейтенант Компаниец на митинге, посвященном изданию приказа, сказал: «…Приказ тов. Сталина справедливый и своевременный. Я сам теперь буду, невзирая на лица, призывать трусов и паникеров к порядку. Погибнет Родина, погибнем и мы. Если в бою мы погибнем, то враг от нашего сопротивления будет нести большие потери. Только упорным сопротивлением можно отстоять Родину, и Родина останется наша…»
Ст. пом. нач. шифроотдела 1-й танковой армии ст. лейтенант Баранов заявил: «…Если бы этот приказ был издан тов. Сталиным полтора-два месяца назад, мы бы никогда не отошли от р. Оскол, а возможно бы заняли Харьков. Особенно это касается 28-й и 6-й армий, которые, по сути дела, оставили территорию и отошли без всякого сопротивления…»
Мл. командир 26 ГАП Слепченко в беседе с бойцами о приказе высказал следующее мнение: «…Если бы этот приказ был издан 20 дней тому назад, то такого беспорядочного отхода не было бы. Наши части вполне сдержали бы противника на старых рубежах…»
Красноармеец 1034-го сп Найман заявил: «…Если бы этот приказ был издан в начале июня, наша дивизия не оказалась бы в Сталинградской области, а крепко дралась бы за Украину…»
Наряду с положительными высказываниями отмечен ряд фактов и отрицательных проявлений, исходящих главным образом от враждебного и малоустойчивого элемента.
Например, начальник ОВС 226 интендант 3 ранга Филипченко после прочтения приказа подошел к географической карте и, рассматривая ее, сказал: «…Всегда после приказов все вдвое скорее делается. Так будет и теперь. После этого приказа Красная Армия удирает от Ростова до Сальска вдвое быстрее…»
Пом. командира батареи 20-го гв. кп 5-й гв. кд лейтенант Боровкин в беседе с командным составом батареи сказал: «…Сейчас этот приказ малодействительный, потому что поздно издан. Многие наши части уже разбиты, так что драться нечем и некому…»
Пом. нач. штаба 6-й гв. кд Глагаев в беседе с группой командиров заявил: «…Если бы этот приказ был раньше, то мы были бы давно разбиты…»
Факты высказанного Глагаевым документируются, проинформировано командование дивизии.
Командир отделения роты ПТР 76 Галето после прочтения приказа среди красноармейцев говорил: «…Вот приказ о дисциплине издали, а не выпустили приказ, чтобы хлеба больше давали. Все равно люди, попавшие в штрафные роты, убегут на сторону противника, т. к. отступать им будет нельзя…»
Данный факт особдивом документируется, после чего Галето будет арестован и предан суду ВТ.
Красноармеец 28-го гв. ап Щербук, прослушав содержание прочтенного бойцам приказа, заявил: «…Такие приказы уже были, но они ничего не помогли. У немцев очень сильная авиация, они нас все равно задушат. Наше правительство допустило ошибку. Надо было бить немцев тогда, когда они напали на Польшу…»
Красноармеец 80-го ап Колотило в кругу красноармейцев говорил: «…Не верю этому приказу. Все равно как прошлый год бежали от немцев, так и сейчас будем бежать за Волгу и до Урала…»
Факт документируется, после чего Колотило будет арестован.
Красноармеец 23-го гв. кп б-й гв. кд Филюков в беседе с красноармейцами Егоровым, Джамуджаловым и другими сказал: «…Приказ остается приказом, но когда немецкая авиация начнет бомбить, тогда придется обратно бежать. Мы эти приказы знаем…»
Филюков особдивом арестован, ведется следствие.
Об изложенном проинформированы Военный совет и политуправление фронта».
14 августа H.H. Селивановский шлет B.C. Абакумову еще одно спецсообщение «О ходе реализации приказа № 227 и реагировании на него личного состава 4-й танковой армии»:
«Наряду с положительным реагированием на приказ товарища Сталина № 227 отмечены факты отрицательных, а подчас и антисоветских высказываний отдельных бойцов и командиров, так:
Красноармеец парковой роты 2-го батальона 22-й мсбр Катасонов заявил: «Приказов пишут много, но если не хватает сил, пиши хоть еще несколько приказов, все равно ничего не поможет».
Красноармеец мотострелкового батальона 133-й тбр Шелопаев по поводу приказа сказал: «Это все равно ерунда, и раньше были приказы подобные этому, а все же города и теперь оставляем. Этот приказ уже не поможет, все равно будем удирать дальше на восток, не останавливаясь на Волге».
Красноармеец комендантского взвода 121-й тбр Андреев заявил следующее: «Для нашего народа какой хочешь приказ пиши, все равно выполнять, как и предыдущие приказы, не будут. Ведь в других приказах наркома тоже говорилось, что с трусами и паникерами надо вести беспощадную борьбу, вплоть до расстрела на месте, но никаких мер не принимали. Вот то же самое будет и с этим приказом. Скоро его забудут».
Зам. командира танкового батальона той же бригады Коротаев о приказе наркома заявил: «В свете этого приказа могут пострадать невинно некоторые командиры, так как отдельные группы пехоты настроены панически и их теперь трудно удержать. Вот из-за таких могут пострадать хорошие командиры».
Красноармеец штабной батареи 18-й сд Кизшин среди бойцов, нецензурно выражаясь, говорил следующее: «Скорей бы в бой, чтобы там ранили, и уехать в госпиталь месяца на три, а там кончится война. В приказе говорится, что ни шагу назад, а сами бегут первые».
Аналогичных высказываний в частях и соединениях 4-й танковой армии отмечено до 20. По всем отрицательным реагированиям Особые отделы НКВД соединений проинформировали командование…»
В донесении начальника политуправления Волховского фронта бригадного комиссара К. Калашникова от 6 августа начальнику Главного политуправления Красной Армии отмечалось:
«При разъяснении приказа в отдельных частях были допущены грубые ошибки. Например, в 1246-м полку 374-й сд 59-й армии был такой случай. Комиссар полка батальонный комиссар Мухалев и начальник отделения агитации и пропаганды подива ст. батальонный комиссар Джероян проводили беседу. Некоторые красноармейцы заявили, что такой приказ надо было издать раньше, это предупредило бы отступление на Южном фронте. Мухалев и Джероян, не сказав ничего о приказе Ставки, невразумительно ответили: «Раз приказ подписан Сталиным, — значит, правильно».
В 50-й кд 4-й армии к работе в качестве агитатора политрук Дувинов допустил малограмотного красноармейца Гуменникова. Гуменников, конечно, не мог разъяснить приказа. Тогда бойцы заявили ему, что он сам не знает приказа, а берется разъяснять его. Военком полка отстранил Гуменникова от работы агитатора и предложил политруку провести разъяснение приказа в подразделении.
В 228-й сд 4-й армии 3 августа во время беседы беспартийный красноармеец Черкасов сказал: «Зря для бойцов вводят такие суровые меры. Бойцы не виноваты, все зависит от командиров». В подразделении ограничились разъяснением приказа Черкасову. Мною (предложено) начпоарму и уполномоченному Особого отдела взять Черкасова под наблюдение.
В соответствии с Вашими замечаниями о качестве информации по приказу № 227 дал указания начпоармам, принял организационные меры к ее улучшению».
От цитирования документов и воспоминаний, характеризующих отношение бойцов, командного и начальствующего состава к приказу № 227, перейдем к тому, как этот документ претворялся в жизнь. Приказ, как мы помним, имел гриф «Без публикации». Также в соответствии с «Правилами по сохранению военной тайны в печати Красной Армии (на военное время)», утвержденными приказом № 034 заместителя наркома обороны маршала Советского Союза A.M. Василевского 15 февраля 1944 г., запрещались к открытому опубликованию:
«…14. Все сведения о заградительных отрядах, штрафных батальонах и ротах.
…69. Все сведения о неудовлетворительном состоянии дисциплины и политико-морального состояния подразделения, части и соединения: невыполнение боевых приказов и распоряжений, случаи дезертирства, перехода на сторону врага, членовредительства, проявления недовольства материальным положением, случаи воровства, мародерства, ненормальных взаимоотношений военнослужащих между собою и с населением».
И.В. Сталин требовал, чтобы приказ № 227 был прочитан во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах и штабах. Это требование выполнялось неукоснительно. Уже 29 июля 1942 г. начальник Главного политического управления РККА A.C. Щербаков телеграфировал начальникам политуправлений фронтов и округов, начальникам политотделов армий:
«Народный комиссар обороны товарищ сталин издал приказ № 227 от 28 июля 1942 г. Предлагаю: Лично проследить за тем, чтобы приказ Наркома был немедленно доведен до частей и подразделений, зачитан и разъяснен всему личному составу Красной Армии. Не должно быть ни одного военнослужащего, который не знал бы приказа товарища СТАЛИНА.
Направить в соединения и части работников пуфронтов, пуокров, поармов и политотделов соединений для помощи частям в доведении и разъяснении приказа личному составу Красной Армии, а также в работе по выполнению приказа.
Начальникам политуправлений Карельского, Ленинградского, Волховского, Северо-Западного, Западного, Калининского, Брянского, Сталинградского, Воронежского, Дальневосточного и Забайкальского фронтов информировать ГлавПУ РККА о работе по доведению и разъяснению приказа два раза в день: первый раз с 9 до 10 часов по «ВЧ», второй раз — в 20 часов телеграфом. Остальным политуправлениям фронтов и округов, а также начальникам политотделов резервных армий информацию передавать ежедневно к 20 часам телеграфом.
В первом донесении осветить: когда получен приказ и когда он доведен до красноармейцев, командиров и политработников; факты в связи с разъяснением приказа. В последующих донесениях освещать, как выполняется приказ.
Донесения должны быть содержательными, краткими, ясными и конкретными».
В свою очередь, народный комиссар ВМФ адмирал флота Н.Г. Кузнецов в директиве № 360/ш от 30 июля предписал командующим флотами и флотилиями принять приказ № 227 «к исполнению и руководству».Направить в соединения и части работников пуфронтов, пуокров, поармов и политотделов соединений для помощи частям в доведении и разъяснении приказа личному составу Красной Армии, а также в работе по выполнению приказа.
Начальникам политуправлений Карельского, Ленинградского, Волховского, Северо-Западного, Западного, Калининского, Брянского, Сталинградского, Воронежского, Дальневосточного и Забайкальского фронтов информировать ГлавПУ РККА о работе по доведению и разъяснению приказа два раза в день: первый раз с 9 до 10 часов по «ВЧ», второй раз — в 20 часов телеграфом. Остальным политуправлениям фронтов и округов, а также начальникам политотделов резервных армий информацию передавать ежедневно к 20 часам телеграфом.
В первом донесении осветить: когда получен приказ и когда он доведен до красноармейцев, командиров и политработников; факты в связи с разъяснением приказа. В последующих донесениях освещать, как выполняется приказ.
Донесения должны быть содержательными, краткими, ясными и конкретными».
Позднее, 15 августа, A.C. Щербаков подписывает директиву № 09 «О политической работе по выполнению приказа НКО № 227 от 28 июля 1942 г.», которая была направлена Военным советам и начальникам политических управления фронтов, военных округов и армий.
В директиве говорилось:
«Проверкой установлено, что некоторые члены Военных советов, начальники политорганов и военкомы соединений до конца не поняли военного и политического значения приказа народного комиссара обороны № 227 и ограничились формальным зачтением его личному составу.
Многие политорганы всю работу по доведению и выполнению приказа свели к очередной кампании, оторвали доведение и разъяснение приказа от организационных мероприятий, вытекающих из приказа.
Некоторые члены Военных советов создание заградотрядов и подбор командно-политического состава для штрафных батальонов и рот нередко передоверяют второстепенным лицам, а политорганы не оказывают командованию должной помощи в этой работе. Это приводит к тому, что в заградотряды нередко направляются плохо обученные, недисциплинированные красноармейцы, не знающие русского языка и не участвовавшие в боях. Партийно-комсомольская прослойка в заградотрядах, как правило, крайне низка.
Отдельные члены Военных советов и начальники политорганов по-прежнему либеральничают с трусами, паникерами и нарушителями воинского долга. Они, видимо, не понимают, что выполнение приказа товарища Сталина немыслимо без острой борьбы против элементов, сопротивляющихся наведению порядка и дисциплины в армии.
Есть и такие комиссары и политработники, которые мирятся с настроениями благодушия и успокоенности, имеющимися у некоторой части командно-политического и рядового состава. Вместо того чтобы решительно вытравить эти опасные явления, они фактически поощряют вредную болтовню о том, что приказ относится главным образом к частям, ведущим активные боевые действия.
Все эти недостатки явились главным образом следствием того, что многие военкомы и политорганы, очевидно, не поняли, что приказ товарища Сталина является основным военно-политическим документом, определяющим боевые задачи всей Красной Армии и содержание партийно-политической работы на ближайший период войны.
Главное политическое управление Красной Армии предлагает:
Решительно покончить с кампанейщиной в доведении и разъяснении приказа НКО № 227, ликвидировать разрыв между агитационной работой и организационными мероприятиями по проведению приказа в жизнь.
Непрестанно и систематически разъяснять личному составу военный и политический смысл и требования приказа товарища Сталина. На героических примерах стойкого и доблестного поведения в бою как отдельных военнослужащих, так и подразделений изо дня в день воспитывать у бойцов ясное понимание того, что теперь военное и внешнеполитическое положение нашей Родины в большей мере зависит от выполнения каждым бойцом, командиром и политработником своего долга, от неуклонного и точного проведения в жизнь приказа товарища Сталина.
Направить патриотический подъем и возросшую политическую активность красноармейских масс на оживление боевой деятельности частей по истреблению фашистских захватчиков, на совершенствование боевой выучки войск, на создание и усовершенствование оборонительных рубежей, на упорное сопротивление врагу, на организацию массового движения снайперов — истребителей фашистов.
Членам Военных советов и начальникам политорганов принять личное участие в отборе людей для заградотрядов и командно-политических кадров для штрафных батальонов и рот, не передоверяя это политически важное дело второстепенным работникам.
Всем политработникам, партийным и комсомольским организациям активно помогать командирам в наведении строжайшего порядка и суровой дисциплины в частях. Вытравить благодушие и самоуспокоенность прежде всего в среде командно-политического состава, повседневно воспитывая личный состав в духе большевистской бдительности, веры в свои силы и понимания каждым воином задач, стоящих перед частью и подразделением.
6. О выполнении приказа № 227 и ходе политической работы по его разъяснению продолжать информацию Глав ПУ РККА ежедневно».
28 сентября заместитель народного комиссара обороны СССР армейский комиссар 1 ранга Е.А. Щаденко подписал приказ № 298, в котором был объявлен штат № 04/391 отдельного заградительного отряда действующей армии.
Заградительные отряды в первую очередь создавались на южном крыле советско-германского фронта. В конце июля 1942 г. И.В. Сталин получил донесение о том, что 184-я и 192-я стрелковые дивизии 62-й армии оставили населенный пункт Майоровский, а войска 21 — й армии — Клетскую. В этой связи командующему Сталинградским фронтом В.Н. Гордову 31 июля была направлена директива № 170542 Ставки ВГК, подписанная И.В. Сталиным и генералом A.B. Василевским. Директива требовала немедленно донести Ставке, какие меры в соответствии с приказом НКО за № 227 предприняты военными советами армий по отношению к виновникам отхода, к паникерам и трусам. «В двухдневный срок сформировать за счет лучшего состава прибывших во фронт дальневосточных дивизий заградительные отряды до 200 человек в каждом, — указывалось в этом документе, — которые поставить в непосредственном тылу и, прежде всего, за дивизиями 62-й и 64-й армий. Заградительные отряды подчинить военным советам армий через их особые отделы. Во главе заградительных отрядов поставить наиболее опытных в боевом отношении особистов».[5]
В.Н. Гордов, выполняя указание И.В. Сталина и A.M. Василевского, подписал 1 августа приказ № 00162/оп, в котором говорилось:
«…5. Командующим 21, 55, 57, 62, 63, 65-й армиями в двухдневный срок сформировать по пять заградительных отрядов, а командующим 1-й и 4-й танковыми армиями — по три заградительных отряда численностью по 200 человек каждый. Заградительные отряды подчинить Военсоветам армий через их Особые отделы. Во главе заградительных отрядов поставить наиболее опытных в боевом отношении особистов. Заградительные отряды укомплектовать лучшими отборными бойцами и командирами из дальневосточных дивизий. Обеспечить заградотряды автотранспортом.
6. В двухдневный срок восстановить в каждой стрелковой дивизии заградительные батальоны, сформированные по директиве Ставки Верховного Главного Командования № 01919. Заградительные батальоны дивизий укомплектовать лучшими достойными бойцами и командирами. Об исполнении донести к 4 августа 1942 г.».
К середине октября 1942 г. на Сталинградском фронте было сформировано 16, а на Донском — 25 заградительных отрядов, подчиненных Особым отделам НКВД армий.
Член Военного совета Северо-Кавказского фронта Л.М. Каганович в начале августа сообщал И.В. Сталину: «В настоящий момент наша главная задача — приостановить наступление противника на Туапсе и Новороссийск… Одновременно принимаем, на основе приказа 227, меры по полному оздоровлению тыла, к настоящему моменту заградотряды созданы в большинстве дивизий… разослали специальных работников, в том числе и судебно-прокурорских, для задержки неорганизованно двигающихся частей и одиночек».
В донесении начальника политуправления Волховского фронта бригадного комиссара К. Калашникова от 6 августа начальнику Главного политуправления Красной Армии говорилось:
«Докладываю о ходе выполнения приказа № 227 по состоянию на 07.00 6 августа 1942 г.
В соответствии с принятыми Военным советом фронта штатами и планами укомплектования заградотрядов, штрафных рот и батальонов политуправлением подобраны: а) для заградотряда фронта — военком, секретарь партбюро и секретарь комсомольского бюро, два политрука рот;
…Полностью укомплектован заградотряд по 4-й армии. Его политсостав: военком — ст. политрук Ремизов, секретарь партбюро — политрук Зиздо, секретарь комсомольского бюро — Дикань, три политрука рот — политрук Илющенко, младший политрук Филатов, политрук Уманов. 7 августа отряд приступает к работе.
По 59-й армии создаются два заградотряда и пять штрафных рот. Политсоставом они укомплектованы полностью, средним комсоставом — на 50 %, младшим — на 70 %, рядовым составом заградотряды укомплектованы на 40 %. 7 августа укомплектование закончится, 8 августа заградотряды приступят к работе…»
7 августа К. Калашников шлет новое донесение в Главное политуправление Красной Армии:
«Докладываю о ходе выполнения приказа № 227 по состоянию на 18.00 7 августа 1942 г.
Производится отбор командного и рядового состава во фронтовые, формируемые по приказу, части (политсостав подобран). Во 2-й ударной армии в заградотряд Военным советом армии, кроме лиц командно-политического состава, отобрано 70 младших командиров и 110 рядовых бойцов; отобраны младшие командиры в штрафные роты. О положении в 4-й армии сообщено сегодня утром. В заградотряд 8-й армии отобрано, кроме комполитсостава, 35 младших командиров, 94 рядовых бойца.
В ходе отбора людей имели место крупные недостатки. Военкомы и начальники политотделов двух соединений 8-й армии прислали в качестве командиров и политработников в новые части людей, ничем себя не проявивших на практической работе, допустивших ряд ошибок, не сумевших предупредить чрезвычайных происшествий и аморальных явлений в своих подразделениях. Подобные недостатки имели место и в подборе рядового состава. В числе присланных из соединений бойцов большое количество не обучено и не участвовало в боях. Из 81 человека, присланного соединением, 40 откомандировано обратно. Военкомам и начальникам политотделов соединений указано на недопустимость формального отношения к подбору людей в заградотряды и штрафные роты. В заградотряд 52-й армии, кроме комполитсостава, отобрано 103 младших командира, 519 бойцов. В 54-й армии комполитсостав подобран полностью, идет отбор рядового состава. В 59-й армии в заградотряды, кроме комполитсостава, отобрано 439 человек рядовых бойцов.
В 8-й армии группой командиров штаба произведена проверка выполнения приказа в двух частях. Оказалось, что многие бойцы и командиры не поняли приказа и не сделали для себя требуемых выводов. Некоторые даже решили, что приказ относится главным образом к армиям Южного фронта. В связи с этим Военным советом армии издан специальный приказ. Начальник политотдела 8-й армии сообщает также, что личный состав прибывшего понтонно-мостового батальона не был ознакомлен с приказом. О приказе не знал даже военком батальона. Приняты меры к немедленному доведению приказа до каждого бойца и командира батальона.
В армиях продолжают работать по разъяснению и проверке выполнения приказа работники политуправления фронта».
Картину создания заградительных отрядов на Волховском фронте дополняет статья С.Г. Ищенко «Я из заградотряда». Он пишет: «Передо мной журнал боевых действий 4-го отдельного заградительного отряда 52-й армии. Начат он 5 августа 1942 года, когда армия входила в состав Волховского фронта. Чем занимался отряд летом и осенью этого года? Формировался. Согласно приказу № 227 в заградительные отряды должны были направляться лишь самые опытные и обстрелянные бойцы. Однако, оказывается, в чем-то жизнь на фронте была похожа на нашу, нынешнюю. Кто ж, какой директор по доброй воле отпустит хорошего работника со своего завода или фабрики? Командиры тоже не хотели отдавать лучших бойцов. Ежедневно, пока шло формирование, в заградотряд прибывали двадцать-тридцать бойцов и командиров. Каждый день одного-двоих отправляли назад, как не отвечающих строгим требованиям. Только абсолютно надежным и отчаянно храбрым солдатам фронт мог доверить свой ближайший тыл. Две трети в отряде были коммунистами и комсомольцами…»
В прифронтовой полосе действовали по-прежнему заградительные отряды, сформированные Особыми отделами НКВД. Однако они действовали не всегда эффективно, как того требовала обстановка. Так, в спецсообщении № 2477 «О недостаточном надзоре Службы Заграждения полевых частей и Войск НКВД по Охране войскового тыла С.-Зап. и Волховского фронтов и 7-й Отд. Армии» от 4 сентября 1942 г., направленном заместителем начальника Управления НКВД Ленинградской области майором государственной безопасности Ивановым начальнику Управления НКВД Ленинградской области комиссару государственной безопасности 3 ранга Кубаткину, отмечалось:
«Ослабление внимания особорганов полевых частей и штабов управления Войск НКВД по охране войскового тыла Северо-Западного, Волховского фронтов и 7-й Отдельной Армии к Службе заграждения за последнее время в тыловых районах Лен. области привело к увеличению дезертиров из фронтовых частей.
Территориальными органами НКВД и милиции за 1942 год задержано дезертиров — 936.
Задержанные дезертировали из в/частей:
Северо-Западного фронта — 381.
Волховского фронта — 469.
7-й отдельной армии — 86.
Из воинских частей дезертиры уходят с оружием, документами, лошадьми, даже угоняют автомашины. В лесах, на территории тыловых районов, дезертиры делают благоустроенные землянки с расчетом продолжительного проживания в них. Они занимаются грабежами, проявляют бандитизм, а при обнаружении и задержании оказывают вооруженное сопротивление.
«В июле 1942 г. на территории Хвойнинского района в лесу была обнаружена хорошо оборудованная землянка, с кроватью и другой мебелью. При проческе леса были задержаны дезертиры 21-го ГАП Волховского фронта А., 1919 г. р., и С., 1917 г. р. У задержанных изъяты: винтовка обрез и 200 патронов».
«Из одной в/части Волховского фронта в ноябре 1941 года дезертировал Ж., уехал из части на автомашине и с винтовкой… В дальнейшем он совместно с семьей поселился в лесу в землянке на территории Тихвинского района и стал заниматься хищением скота в колхозах… В феврале 1942 г. при задержании колхозниками Ж. убил участника облавы Речкова. После задержания он был передан в особорганы».
Дезертиры терроризируют колхозников, работающих на полях по уборке урожая, и пастухов, пасущих колхозные стада.
«В августе в д. Сеньково Тихвинского района на покосе к колхознику Волозневу Г.И., 52 лет, подошел неизвестный в военной форме, ударил его палкой по голове. Когда Волознев стал обороняться и звать на помощь колхозников, неизвестный, угрожая гранатой Волозневу, предложил замолчать, взял мешок с продуктами и скрылся в лес…
18 июля с.г. в д. Ласточка Любытинского района на пастбище убит колхозный пастух Виноградов С., 1894 г. р. В убийстве подозревается дезертир Красной Армии».
Пользуясь тем, что трудоспособные колхозники, могущие оказать сопротивление, находятся в поле, дезертиры заходят в населенные пункты с целью грабежа, убивают стариков и детей.
«Л. и Т. дезертиры из в/части Сев. — Зап. фронта в дер. Новосель Демянского района убили Смирнову Марию Антоновну, 60 лет, ее внука Смирнова Бориса, 12 лет…
…В июне в дер. Морозово Молвотицкого района у себя в доме были обнаружены убитыми из боевой винтовки Шапин Иван, 72 лет, и его жена Шапина Мария, 71 г. Установлено, что убийство произведено с целью хищения продуктов неизвестными, одетыми в военную форму…
…В июле с.г. в Ефимовском районе была убита гр-ка Ларионова. В августе с.г. на территории Вологодской обл. задержан дезертир А., 1910 г. р., который сознался, что убийство Ларионовой совершено им совместно с дезертиром Ф. с целью ограбления».
Крадут и убивают колхозный скот.
«В июне в лесу на территории Мстинского р-на колхозники в поисках жеребят нашли землянку. Невдалеке от землянки встретили дезертира О., 1909 г. р., который пытался по колхозникам открыть стрельбу из винтовки. Колхозник Михайлов, имевший при себе винтовку, выстрелил в О. и убил его, а двое других дезертиров, одетых в военную форму, выскочив из землянки, скрылись. Жеребята колхозниками обнаружены у землянки забитыми…
…Дезертир 66-го БАО Ф., 1915 г. р., по национальности коми, в течение ряда месяцев скрывался на территории Любытинского района. Занимался хищением овец из колхозного стада. В мае убил служащего охраны завода 3 КДО Мокеева Е.М., ехавшего в отпуск. При задержании Ф. пытался оказать вооруженное сопротивление, но был смертельно ранен. У него изъята винтовка и 70 патронов».
Вооруженное сопротивление дезертиров — явление не единичное.
«22 мая с.г. в Мошенском районе дезертиром LLL, 1914 г. р., убит пред. сельсовета Кутузов. Шаров задержан в Хвой-нинском районе. При задержании изъяты боевая винтовка с 30 патронами…
…В Дрегельском районе задержан дезертир 69-го зап И., 1920 г. р., сын репрессированного кулака, при дезертирстве из в/части похитил лошадь и уехал в тыл. Скрывался в лесу, занимался грабежами, при задержании оказал вооруженное сопротивление…
…В Мгинском районе бежавший с поля боя дезертир С. при задержании оказал сопротивление, бросил гранату, но ранил себя. Изъяты винтовка, патроны и 2 гранаты.
Имея целью скрыться от розыска, дезертиры запасаются документами на чужие фамилии: 28 июля с.г. в Дрегельском районе задержан дезертир Б., 1904 г. р., у которого изъяты винтовка, пистолет «TT» и патроны к ним, партбилет и 2 комсомольских билета на другие фамилии со следами крови на документах».
Имеются случаи, когда дезертиры группами длительное время безнаказанно скрываются в районах дислоцирования заградительных отрядов Войск НКВД по охране войскового тыла.
«В Велебелковском районе группа дезертиров из 8-й гв. сд в количестве 7 чел., вооруженных винтовками, похитила 3 лошадей и в течение мая разъезжала по району в расположении заградотряда войск НКВД по ОВТ Сев. — Зап. фронта под видом заготовителей воинских частей. Все они задержаны и осуждены…»
…Группа дезертиров в количестве 3 чел. — воентехника 1012-го сп 3., ст. сержанта 848-го сп Ш. и красноармейца Ш. — по поддельным документам с разрешения военного коменданта города проживала в г. Боровичах и по аттестатам получила большое количество продуктов в в/частях гарнизона. Дезертиры задержаны и осуждены. Комендант с работы снят.
Сообщая о вышеизложенном, считал бы целесообразным поставить вопрос перед Управлением Особых отделов НКВД СССР об усилении Службы заграждения полевых частей и Войск НКВД по охране войскового тыла».
О том, как обстояли дела на Закавказском фронте (командующий генерал армии И.В. Тюленев), где осенью 1942 г. проводились оборонительные операции на перевалах Главного Кавказского хребта, можно судить из директивы № 157338 начальника Генерального штаба генерал-полковника A.M. Василевского, направленной 1 октября командующему войсками фронта:
«Генеральный штаб располагает данными:
13.9.1942 г. в результате наступления противника 151-я сд в беспорядке отошла, а при дальнейших атаках противника разбежалась, за исключением 2-го батальона 683-го сп и приданного ему мин. дивизиона.
21.9.1942 г. на переправе у Александровской были задержаны: 581-го сп — до 200 чел., 626-го сп — до 400 чел., 683-го сп — до 150 чел.
Командир 581-го сп майор Семенов и командир 626-го сп вдвоем вышли к переправе, без. штабов, не зная, где их полки.
Командир дивизии полковник Колесников и старший батальонный комиссар Балицкий в 12.00 21.9 приехали на переправу в Александровскую, не зная, где штаб дивизии и части.
Среди командного состава имеются трусы и паникеры.
Частями 151 — й сд сдана противнику без должного сопротивления Котляровская.
С 22 на 23.9.1942 г. для сопровождения группы командиров комиссаром штаба 151-й сдбыл выделен ПНО-2 лейтенант Сердюков; последний струсил и от сопровождаемой им группы ушел самовольно.
В результате преступного отношения к выполнению задачи 60-й сбр без боя сдала Плановское, Илларионовку.
26.9 из 526-й сп 89-й сдушли к противнику две группы красноармейцев по 30 человек каждая. 27.9 ушло 15 человек. В ночь на 28.9 ушло из артполка 89-й сд 14 человек и, по непроверенным данным, 30 человек.
27.9 500 чел. из прибывших на пополнение в 62-ю сбр в период боя разбежались.
Служба заградотрядов организована плохо. Организованные заградотряды используются в бою.
Неоднократные доклады о случаях измены Родине, представленные командиру и комиссару 89-й сд полковнику Саркисяну и ст. батальонному комиссару Айрапетяну, во внимание ими не принимаются.
Прошу срочно расследовать указанные факты и донести: какие меры приняты к изменникам Родины, трусам и паникерам; какая работа проведена в 151 — й и 89-й сд; доведено ли до сведения личного состава о том, что к семьям изменников и предателей применяются репрессивные меры; имеет ли командование адреса семей личного состава; почему о столь позорных явлениях не поставлен в известность Генштаб».
В конце октября 1942 г. для наведения порядка в тыловых гарнизонах стали создаваться этапно-заградительные комендатуры. Их задачи были определены в приказе заместителя наркома обороны генерал-лейтенанта интендантской службы A.B. Хрулева, который мы процитируем только в части, касающейся темы нашего повествования:
«За последнее время в ряде тыловых гарнизонов и в особенности на станциях железных дорог отмечаются многочисленные случаи нарушений воинской дисциплины. Военнослужащие пьянствуют, грубо нарушают форму одежды и уставные требования при обращении к начальникам и старшим, бродят группами по улицам и базарам. Отмечаются случаи продажи военнослужащими на рынках обмундирования и продовольствия и случаи попрошайничества, причем под видом бойцов попрошайничеством часто занимаются всякого рода проходимцы и сомнительные элементы.
Значительная часть нарушений воинской дисциплины и случаев недостойного поведения падает на раненых и больных, находящихся и выписываемых из госпиталей, и на военнослужащих, прибывающих с фронтов.
Подобное положение объясняется низкой требовательностью командиров к подчиненным, ослаблением внимания к вопросам дисциплины и отсутствием должной борьбы начальствующего состава и органов НКО с этими недопустимыми явлениями.
Для установления твердого порядка и дисциплины в гарнизонах и на путях сообщения и для решительной борьбы с дезертирством приказываю:
Сформировать этапно-заградительные комендатуры на базе существующих этапных комендатур на железных дорогах (приказ НКО 1941 г. № 0517) согласно прилагаемому штату (приложение № 1. — Приложение не публикуется. — Авт.).
Утвердить перечень железнодорожных станций, водных и морских пристаней, на которых содержать этапно-заградительные комендатуры (приложение № 2. — Приложение не публикуется. — Авт.).
Этапно-заградительным комендатурам, контрольно-пропускным пунктам военно-автомобильных дорог и начальникам гарнизонов (комендантам городов):
— задерживать, препровождать на гарнизонные гауптвахты и содержать под строгим арестом: а) дезертиров; б) отставших от эшелонов и команд; в) злостных нарушителей воинской дисциплины, дискредитирующих Красную Армию, как то: хулиганов, пьяных, вступающих в пререкания с командирами, и пр.; г) военнослужащих, следующих по командировочным предписаниям, выданным с явным нарушением установленных правил о командировках (приказ НКО 1942 г. № 225 «Об упорядочении хранения печатей и бланков и ограничении числа командировок». — Авт.)\
— задерживать военнослужащих, не приветствующих начальников и старших, а также неряшливо и не по форме одетых, и налагать на них дисциплинарные взыскания в порядке ст. ст. 35–39 Дисциплинарного устава;
— задерживать военнослужащих, уличенных в попрошайничестве, и после проведения расследования направлять их в соответствующие войсковые части, а гражданских лиц, занимающихся попрошайничеством под видом военнослужащих, арестовывать и предавать суду;
— арестовывать и предавать суду военных трибуналов военнообязанных граждан, задержанных за уклонение от воинского учета или призыва на военную службу;
— военнослужащих, уличенных в продаже предметов вещевого довольствия, арестовывать и предавать суду военных трибуналов.
Военным прокурорам и военным трибуналам рассматривать дела о содержащихся на гарнизонных гауптвахтах в 3-дневный срок с момента задержания.
Осужденных военными трибуналами с применением отсрочки исполнения приговора до окончания войны немедленно отправлять в штрафные части действующей армии в порядке приказа НКО от 16 октября с. г. № 323.
Для выполнения задач, указанных в пункте 3 настоящего приказа, начальникам гарнизонов наряжать суточные патрули на рынки, в продовольственные и промтоварные магазины, столовые и т. п., а также на станции и пристани, где нет штатных этапно-заградительных комендатур.
Установить твердый внутренний распорядок в госпиталях НКО и системы наркомздрава. Категорически запретить начальникам госпиталей отпускать из расположения лечебных заведений раненых и больных в период их лечения.
Выздоровевших и направляемых в войсковые части или в батальоны выздоравливающих, а также уволенных вовсе от службы по инвалидности отправлять из госпиталей организованно…»
В приказе № 227 на армейские заградительные отряды, как уже отмечалось, возлагались задачи «в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной». Мы имеем возможность, опираясь на документы, осветить деятельность заградительных отрядов на некоторых фронтах, в частности на Сталинградском, Донском и Юго-Восточном в ходе Сталинградской стратегической оборонительной операции (17 июля — 18 ноября 1942 г.).
Прежде чем процитировать документы Особого отдела Сталинградского фронта, кратко расскажем о том, как развивались события на сталинградском направлении. Как известно, 6-я армия (командующий генерал-полковник Ф. Паулюс) при поддержке авиации 4-го воздушного флота начала 17 июля наступление на Сталинград. С 31 июля с юго-запада к Сталинграду стала продвигаться немецкая 4-я танковая армия, которая ранее наступала на кавказском направлении. 9—10 августа войска Юго-Восточного фронта под командованием генерал-полковника А.И. Еременко нанесли контрудар и вынудили 4-ю танковую армию временно перейти к обороне. Однако 19 августа противник возобновил наступление, а 23 августа 14-му танковому корпусу 6-й армии удалось прорваться к Волге севернее Сталинграда. Ставка ВГК выдвинула из резерва 24-ю и 66-ю армии, которые совместно с армиями Сталинградского фронта нанесли фланговые контрудары по противнику с севера и остановили его на северо-западных окраинах города. С 12 сентября, когда враг вплотную подошел к Сталинграду также с запада и юго-запада, его дальнейшая оборона была возложена на 62-ю армию генерал-лейтенанта В.И. Чуйкова и 64-ю армию генерал-майора М.С. Шумилова. 15 октября противнику на узком участке удалось прорваться к Волге в районе Сталинградского тракторного завода.
Начальник Особого отдела НКВД Сталинградского фронта старший майор госбезопасности H.H. Селивановский, оценивая деятельность заградотрядов с 28 июля по 14 августа 1942 г., докладывал заместителю народного комиссара внутренних дел СССР комиссару государственной безопасности 3 ранга B.C. Абакумову:
«…Несмотря на то что с личным составом частей и соединений армии проработан приказ тов. Сталина, все же отмечены факты трусости, членовредительства и умышленного уклонения от боя со стороны отдельных бойцов и командиров.
В порядке выполнения приказа НКО № 227 Особыми отделами НКВД принимаются решительные меры к трусам и паникерам, подрывающим стойкость частей, бросающим оружие и бегущим с поля боя.
Всего за указанный период времени расстреляно 24 человека. Так, например, командиры отделений 414-го сп 18-й сд Стырков и Добрынин во время боя струсили, бросили свои отделения и бежали с поля боя, оба были задержаны заградотрядом и постановлением особдива расстреляны перед строем.
Красноармеец того же полка и дивизии Огородников произвел саморанение левой руки, в совершенном преступлении изобличен, за что предан суду военного трибунала.
Имели место факты, когда из-за трусости и панического настроения отдельных командиров срывались боевые операции, например, в ночь с 31 июля на 1 августа с.г. 176-я ТБр самовольно ушла с занимаемого рубежа на восток и этим дала возможность противнику занять выгодные высоты. Произведенным расследованием установлено, что виновным оказался начальник штаба бригады майор Максимов, который Особым отделом НКВД арестован и предается суду.
Командир 6-й батареи 616-го ап 184-й сд лейтенант Радбиль не выполнил приказание командования дивизии о поддержке наступающей пехоты и танков. 30 июля с. г. во время обстрела батареи противником проявил трусость и заявил: «Кто хочет, тот пусть и выводит батарею из-под огня, а я пойду пешком».
На основании приказа № 227 сформировано три армейских заградотряда, каждый по 200 человек. Указанные отряды полностью вооружены винтовками, автоматами и ручными пулеметами. Начальниками отрядов назначены оперативные работники особых отделов.
Указанными заградотрядами и заградбатальонами на 07.8.1942 г. по частям и соединениям на участках армии задержано 363 человека, из которых: 93 чел. вышли из окружения, 146 — отстали от своих частей, 52 — потеряли свои части, 12 — пришли из плена, 54 — бежали с поля боя, 2 — с сомнительными ранениями.
В результате тщательной проверки: 187 человек направлены в свои подразделения, 43 — в отдел укомплектования, 73 — в спецлагеря НКВД, 27 — в штрафные роты, 2 — на медицинскую комиссию, 6 чел. — арестовано и, как указано выше, 24 чел. расстреляно перед строем.
По изложенному проинформирован Военный совет фронта».
Более подробно деятельность заградительных отрядов на Донском и Сталинградском фронтах освещена в справке, направленной заместителем H.H. Селивановского майором госбезопасности В.М. Казакевичем в середине октября 1942 г. в Управление особых отделов НКВД. В ходе Сталинградской стратегической оборонительной операции были задействованы войска Сталинградского (с 28 сентября 1942 г. Донской) и Юго-Восточного (с 28 сентября 1942 г. Сталинградский) фронтов и Волжская военная флотилия. Они к началу операции насчитывали 547 тыс. человек. В справке, подготовленной В.М. Казакевичем, отмечалось, что заградительными отрядами с 1 августа по 15 октября 1942 г. задержано 140 755 военнослужащих, сбежавших с передовой линии фронта. От общей численности двух фронтов это составляет 25,7 %, то есть каждый четвертый военнослужащий оставил поле боя.
Далее Казакевич пишет:
«Из числа задержанных: арестовано 3980 человек, расстреляно 1189 человек, направлено в штрафные роты 2776 человек, в штрафные батальоны 185 человек, возвращено в свои части и на пересыльные пункты 131 094 человека.
Наибольшее число задержаний и арестов произведено заградительными отрядами Донского и Сталинградского фронтов.
По Донскому фронту задержано 36 109 человек, арестовано 736 человек, расстреляно 433 человека, направлено в штрафные роты 1056 человек, в штрафные батальоны 33 человека, возвращено в свои части и на пересыльные пункты 32 933 человека.
По Сталинградскому фронту задержано 15 649 человек, арестовано 244 человека, расстреляно 278 человек, направлено в штрафные роты 218 человек, в штрафные батальоны 42, возвращено в свои части и на пересыльные пункты 14 833 человека.
Следует отметить, что заградительные отряды, и особенно отряды на Сталинградском и Донском фронтах (подчиненные Особым отделам НКВД армий), в период ожесточенных боев с противником сыграли свою положительную роль в деле наведения порядка в частях и предупреждения неорганизованного отхода с занимаемых ими рубежей, возвращения значительного числа военнослужащих на передовую линию фронта.
29 августа с. г. штаб 29-й сд 64-й армии Сталинградского фронта был окружен прорвавшимися танками противника, части дивизии, потеряв управление, в панике отходили в тыл. Действующий за боевыми порядками частей дивизии заградотряд (начальник отряда лейтенант госбезопасности Филатов), приняв решительные меры, приостановил отходящих в беспорядке военнослужащих и возвратил их на ранее занимаемые рубежи обороны.
На другом участке этой дивизии противник пытался прорваться в глубь обороны. Заградотряд вступил в бой и задержал продвижение врага.
14 сентября с. г. противник предпринял наступление против частей 399-й сд 62-й армии, несших оборону города Сталинграда. Бойцы и командиры 396-го и 472-го стр. полков в панике стали отходить, оставляя рубежи. Начальник заградотряда (мл. лейтенант госбезопасности Ельман) приказал своему отряду открыть огонь над головами отступающих. В результате личный состав этих полков был остановлен, и через 2 часа полки заняли прежние рубежи своей обороны.
20 сентября с. г. противник занял восточную окраину Мелеховской. Сводная бригада под натиском противника начала самовольный отход на другой рубеж. Действиями заградотряда 47-й армии Черноморской группы войск в бригаде был наведен порядок. Бригада заняла прежние рубежи, и по инициативе политрука роты этого же заградотряда Пестова совместными действиями с бригадой противник был отброшен от Мелеховской».
17 февраля 1943 г. В.М. Казакевич представил в Управление Особых отделов НКВД докладную записку, в которой привел новые данные о деятельности заградительных отрядов в ходе Сталинградской стратегической оборонительной операции. В записке говорилось:
«За время боевых действий войскДонского фронта массовое бегство военнослужащих с поля боя и отход частей без приказа командования были единичными случаями.
Как установлено, трусость и паника в частях со стороны отдельных военнослужащих больше всего проявлялась в период напряженных оборонительных боев, а также в период наступления наших войск, когда противник, оказывая упорное сопротивление, неоднократно переходил в контратаки, пытаясь удержаться на занятых рубежах обороны.
Так, например: в частях 62-й армии, которая вела ожесточенные оборонительные бои с превосходящими силами противника, только в сентябре месяце 1942 года осуждено и расстреляно по постановлениям особорганов 195 военнослужащих, проявивших трусость и бежавших с поля боя…
Наиболее характерными случаями проявления трусости и паники в частях являются следующие.
24 сентября 1942 года противник прорвал линию обороны 42-й отдельной стрелковой бригады и вышел к берегу реки Волга. Врид командира бригады капитан Унжаков, врид военкома бригады ст. батальонный комиссар Лукин и комиссар штаба бригады Каган в этой сложной боевой обстановке проявили трусость и в панике бежали с поля боя, самовольно переправившись на левый берег Волги. В результате части бригады остались без управления, понесли большие потери в людях и технике.
Унжаков, Лукин, Каган особым отделом 62-й армии были арестованы и привлечены к уголовной ответственности. На следствии Лукин показал: «В напряженной боевой обстановке я не принял решительных мер к военнослужащим, самовольно оставлявшим поле боя, и сам оставил бригаду без приказа командования армии».
Военным трибуналом армии Унжаков и Лукин приговорены к ВМН, Каган — к 10 годам ИТЛ.
26 сентября 1942 года, в период наступления немецко-фашистских войск на участке 92-й отд. стрелковой бригады, командир бригады подполковник Тарасов и военком бригады ст. батальонный комиссар Андреев не организовали обороны, а, проявив трусость, без приказа командования армии перевели КП бригады с правого берега Волги на остров. Таким образом, Тарасов и Андреев самоустранились от руководства боями, в результате части бригады самовольно отошли с занимаемых рубежей.
На допросе, будучи арестованным, Тарасов показал: «Признаю себя виновным в том, что в напряженной боевой обстановке самовольно, без приказа штаба армии оставил бригаду и переехал на остров».
Тарасов и Андреев военным трибуналом приговорены к ВМН.
В октябре 1942 года особым отделом НКВД 149-й стрелковой бригады арестован за проявление трусости и бегство с поля боя командир взвода ПТР, млад, политрук Шилкин, который на допросе показал: «Я признаюсь в том, что дезертировал с поля боя, оставив бойцов на линии обороны. Дезертировал потому, что не был уверен в силе сопротивления бойцов своего взвода. Мне казалось, что красноармейцы не выдержат напора немцев и побегут, но оказалось по-иному — красноармейцы защищались, а я струсил и сбежал с поля боя».
Шилкин по постановлению особбрига расстрелян перед строем командного состава.
22 октября 1942 года особым отделом НКВД 252-й сд были арестованы зам. командира роты 924-го сп, мл. политрук Окулов Федор Семенович и командир взвода мл. лейтенант Бородин Максим Гаврилович, которые после ранения командира роты проявили трусость, бежали с поля боя и только на другой день возвратились на командный пункт своей роты.
Окулов и Бородин осуждены военным трибуналом к ВМН…
Массовое бегство военнослужащих с поля боя, а также отход частей и подразделений с занимаемых рубежей без приказа командования большею частью происходили в силу проявления трусости и паники командного состава этих частей.
Так, например, 23 октября 1942 года особым отделом НКВД 252-й сд был задержан и арестован командир пулеметного взвода 924-го сп мл. лейтенант Литвинов Александр Никитович, который в момент напряженного боя проявил трусость, бросил свой взвод и бежал в тыл. После бегства с поля боя Литвинова во взводе среди бойцов началась паника, воспользовавшись которой противнику удалось захватить в плен один пулеметный расчет.
Литвинов осужден военным трибуналом дивизии к ВМН…
Для пресечения трусости и паники в частях были мобилизованы все особорганы действующих соединений, агентурно-осведомительная сеть передовых подразделений, а также привлечены армейские заградотряды и заградбатальоны дивизий, которым через Военные советы армий была поставлена задача — нести службу заграждения непосредственно за боевыми порядками частей, не допуская паники и массового бегства военнослужащих с поля боя.
Взводы охраны особдивов и роты при особармах были использованы для несения заградслужбы на главных коммуникациях дивизий и армий с целью задержания трусов, паникеров, дезертиров и других преступных элементов, укрывающихся в армейском и фронтовых тылах.
В необходимых случаях в соединения и части, проявившие неустойчивость в боях с противником, для оказания помощи оперативному составу и заградотрядам высылались оперативные группы особармов.
В частности, 15 октября 1942 года, в ходе ожесточенных боев в районе СТЗ, противнику удалось выйти к Волге и отрезать от основных сил 62-й армии остатки 112-й сд, 115, 124 и 149-й отдельных стрелковых бригад. Военный совет армии принял решение объединить все войсковые части под общим руководством командира 124-й отдельной стрелковой бригады полковника Горохова и организовать круговую оборону от реки Мокрая Мечетка до северной окраины поселка Рынок.
В период непрерывных напряженных боев среди руководящего командного состава были неоднократные попытки бросить свои части и переправиться на восточный берег Волги. Для борьбы с трусами и паникерами Особармом была создана оперативная группа под руководством ст. оперуполномоченного лейтенанта госбезопасности Игнатенко, которая, объединив остатки взводов особых отделов с личным составом 3-го армейского заградотряда, провела исключительно большую работу по наведению порядка в частях группы полковника Горохова, задержанию дезертиров, трусов и паникеров, пытавшихся под разным предлогом переправиться на левый берег Волги.
В течение 15 дней оперативной группой было задержано и возвращено на поле боя до 800 чел. рядового и командного состава, из них 15 — по постановлению особорганов расстреляны перед строем…
В борьбе с трусами, паникерами и при восстановлении порядка в частях, проявивших неустойчивость в боях с противником, исключительно большую роль сыграли армейские заградотряды и заградбатальоны дивизий. Так, 2 октября 1942 года, во время наступления наших войск, отдельные части 138-й стр. дивизии, встреченные мощным артиллерийским и минометным огнем противника, дрогнули и в панике бежали назад через боевые порядки 1-го батальона 706-го сп 204-й сд, находившиеся во втором эшелоне. Принятыми мерами командованием и заградбатальоном дивизии положение было восстановлено. 7 трусов и паникеров были расстреляны перед строем, а остальные возвращены на передовую линию фронта.
16 октября 1942 года, во время контратаки противника, группа красноармейцев 781-й и 124-й стр. дивизий, в количестве 30 человек, проявила трусость и в панике начала бежать с поля боя, увлекая за собой других военнослужащих. Находившийся на этом участке армейский заградотряд 21 — й армии силою оружия ликвидировал панику и восстановил прежнее положение…»
Командующий Донским фронтом генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский, по докладу особого отдела фронта в Управление Особых отделов НКВД СССР от 30 октября 1942 г., предлагал использовать заградотряды для воздействия на пехоту неудачно наступавшей 66-й армии. Рокоссовский считал, что заградительные отряды должны были идти следом за пехотными частями и силой оружия заставлять бойцов подниматься в атаку.
«Совершенно ясно, что таким образом будущий маршал Советского Союза пытался не запугать пехотинцев, — пишет Ю.В. Рубцов, — многие из которых лишь недавно прибыли на фронт, а при малочисленности подразделений и частей максимально насытить боевые порядки наступающих опытными, закаленными в предыдущих боях воинами, чем усилить наступательный порыв».
Очень интересный вывод? Командующий Донским фронтом предлагает силой оружия поднимать бойцов в атаку, а автор книги «Штрафники Великой Отечественной. В жизни и на экране» считает, что таким образом боевой порядок насыщался опытными воинами. Возможно, он не понимает разницы между боевым порядком и тем, что находится за ним. Поясним: «Боевой порядок — построение (расположение) соединения, части, подразделения с их средствами усиления для ведения боя». Это определение содержится практически во всех энциклопедиях. Боевой порядок стрелковой дивизии к концу войны в наступлении включал: два эшелона, дивизионную артиллерийскую группу, зенитную артиллерийскую группу, артиллерийский противотанковый резерв, подвижный отряд заграждения, а иногда танковый резерв и передовой отряд; в обороне боевой порядок дивизии включал также противотанковый район. Как видим, заградительные отряды не являлись составным элементом боевого порядка.
В тылу Сталинградского фронта активно действовали заградотряды Особых отделов НКВД. В донесении начальника Управления НКВД Сталинградской области старшего майора госбезопасности А.И. Воронина от 23 августа наркому внутренних дел Л.П. Берии отмечалось:
«На Сталинградском фронте создалось напряженное положение. Противник на Качалинском направлении форсировал Дон и занял хутора Верхне-Гниловский и половину Нижне-Гниловского Иловлинского района, хутора Вертячий и Песковатка Городищенского района.
На южном участке фронта в районе села Цаца и совхоза «Приволжский» противник танковыми частями прорвал линию нашей обороны и движется в направлении г. Красноармейска… Управлением НКВД и заградпостами войск НКВД в районе города Сталинграда за 21 и 22 августа задержано 1077 человек, в том числе 14 бежавших из окружения, 48 дезертиров, 754 военнослужащих, отставших от своих частей, 20 человек уголовно-преступного элемента…».
На северо-западе Волховский фронт в августе — сентябре 1942 г. во взаимодействии с войсками Ленинградского фронта провел Синявинскую операцию с целью прорыва блокады Ленинграда. Хотя осуществить прорыв не удалось, упорными наступательными действиями обоих фронтов был сорван готовившийся удар противника с целью овладения Ленинградом. По данным С.Г. Ищенко, 4-й отдельный заградительный отряд 52-й армии Волховского фронта в то время охранял переправу через реку Волхов. «На всех дорогах, ведущих от передовой, были выставлены заградительные посты из двух-трех человек, — пишет Ищенко. — Опять же, судя по документам, не проходило дня, чтобы заградотрядчиками не был задержан десяток-полтора заблудившихся, потерявших свои части. Тот, кому доводилось бывать в лесах под Волховом, знает, что заплутать там немудрено, тем более когда стреляют, а вокруг минные поля. Таких сбившихся с пути возвращали в части. Скажете, для подобных дел не надо быть обстрелянным солдатом. Но ведь задерживали и дезертиров, а те, как известно, часто были вооружены и знали, что, если попадутся, им грозит трибунал».
В боевом донесении 3-го отдельного заградительного отряда 3-й армии Волховского фронта от 27 сентября 1942 г. говорилось:
«За истекшие сутки противник вел слабый артиллерийский огонь.
Отряд расположен на старом месте.
Отряд занимается несением службы заградительных постов.
При отражении вражеской атаки пали смертью храбрых во второй роте сержанты Тарасюк Алексей Савельевич, Белашев Семен Васильевич, красноармеец Кулешов Иван Васильевич. При артобстреле в районе платформы Русаковской были убиты сержант Истомин Ефим Гаврилович, старшина Николаев Василий Лаврентьевич, красноармейцы Гордеев Василий Александрович и Косаченко Василий Евдокимович.
За 27 сентября отрядом задержано 38 человек без документов. Направлены в свои части».
В зимнюю кампанию (19 ноября 1942 г. — 31 марта 1943 г.) Красная Армия добилась новых успехов в борьбе с вермахтом. Войска Юго-Западного, Сталинградского, Донского фронтов при содействии Волжской военной флотилии в ходе Сталинградской стратегической наступательной операции (19 ноября 1942 г. — 2 февраля 1943 г.) окружили и уничтожили главные силы немецких 6-й и 4-й танковой армий, разгромили румынские 3-ю и 4-ю армии, нанесли тяжелый урон итальянской 8-й армии.
Войска Кавказского, Южного и Северо-Кавказского фронтов провели Северо-Кавказскую стратегическую наступательную операцию (1 января — 4 февраля 1943 г.), в ходе которой нанесли поражение группе армий «А». Советские войска вышли на подступы к Ростову и на реку Кубань. Ленинградский и Волховский фронты при содействии части Балтийского флота и авиации дальнего действия провели с 12 по 30 января 1943 г. операцию «Искра», завершившуюся прорывом блокады Ленинграда.
Войска Воронежского фронта, 13-й армии Брянского и 6-й армии Юго-Западного фронтов с 13 января по 3 марта 1943 г. нанесли поражение группе армий «Б». Однако при преследовании противника в Донбассе войска Юго-Западного и Южного фронтов в феврале значительно растянули свои коммуникации и оторвались от баз снабжения. Несмотря на это, командование Юго-Западного фронта приняло решение по развитию наступления и выходу к Днепру. Этим воспользовался противник, который во второй половине февраля предпринял контрнаступление сначала против правого крыла Юго-Западного фронта, а затем и Воронежского фронта. Противник снова захватил Харьков и Белгород. И только ценою больших потерь советские войска сумели остановить врага.
Всего же в зимней кампании 1942/43 г. Красная Армия продвинулась на запад на 600–700 км, разгромив более 100 дивизий врага. Для восстановления потерь командование вермахта было вынуждено перебросить на Восток из Западной Европы и Африки более 34 дивизий, часть авиации, значительное количество вооружения и боевой техники. Поражение войск Германии и ее союзников облегчило англо-американским войскам наступление в Северной Африке, высадку на Сицилию и в Южную Италию.
Успехи войск Красной Армии были достигнуты благодаря возросшему искусству командиров и военачальников, повышению степени технической оснащенности частей и соединений, совершенствованию способов ведения боя и операции и другим факторам. Это, однако, не означает, что меры репрессивного характера утратили свое значение. Они не были доминирующими, но без них командование всех степеней пока не обходилось.
Для иллюстрации воспользуемся докладной запиской «О работе особорганов по борьбе с трусами и паникерами в частях Донского фронта за период с 1 октября 1942 года по 1 февраля 1943 года», направленной заместителем начальника Особого отдела НКВД Донского фронта майором госбезопасности В.М. Казакевичем 17 февраля 1943 г. в Управление Особых отделов НКВД. Автор записки, освещая действия заградительных отрядов в ходе Сталинградской стратегической наступательной операции, пишет:
«…B декабре месяце прошлого года (речь идет о 1942 г. — Авт.), в период успешного наступления наших войск, осуждено и расстреляно особорганами перед строем 37 трусов и паникеров.
С началом наступления наших войск, во время контратак и сильного сопротивления противника, в 21-й армии только за периоде 19 по 30 ноября 1942 года было два случая массового бегства с поля боя и отхода подразделений без приказа командования, тогда как в последующие месяцы успешного наступления случаев массового проявления трусости и паники в частях не установлено.
Всего за период с 1 октября 1942 года по 1 февраля 1943 года, по неполным данным, особорганами фронта арестовано трусов и паникеров, бежавших с поля боя, — 203 человека, из них: а) приговорено к ВМН и расстреляно перед строем 49 чел.; б) осуждено к различным срокам ИТЛ и направлено в штрафные роты и батальоны 139 чел.
Кроме того, расстреляно перед строем по постановлениям особорганов 120 трусов и паникеров.
Указанные данные по армиям распределяются следующим образом.
Приведенные цифровые данные о количестве арестованных и осужденных трусов, паникеров за октябрь и ноябрь месяцы по 21-й и 64-й армиям являются неполными ввиду того, что оперативная отчетность выбывших особорганов особорганами сдана в архив через НКВД Юго-Западного и Сталинградского фронтов.
Данные о количестве осужденных трусов, паникеров военными трибуналами и расстрелянных по постановлениям особорганов за январь месяц 1943 года от особармов не получены.
Наиболее характерными случаями проявления трусости и паники в частях являются следующие…
12 января 1943 года особым отделом НКВД 204-й сд задержаны красноармейцы 93-го отдельного саперного батальона Кульмановский и Хасанов, которые в период напряженных боевых действий полка проявили трусость, бросили свое оружие — бежали с поля боя.
По постановлению особого отдела дивизии Кульмановский и Хасанов расстреляны перед строем батальона…
27 ноября 1942 г. командир батальона 206-го сп дивизии ст. лейтенант Таиров Иван Евдокимович во время контратаки противника, при появлении немецких танков, бросил батальон и бежал с поля боя. В результате батальон, не имея управления, понес большие потери и отступил с занимаемого им рубежа. 29 ноября Таиров был задержан особым отделом НКВД стрелковой дивизии в с. Ерзовка, где он скрывался под видом раненого. В процессе предварительного следствия установлено, что Таиров 24 ноября, во время наступления батальона, также проявил трусость, самоустранился от управления боем. В результате батальон поставленную задачу не выполнил и понес большие потери в людях и технике.
По постановлению особдива, с согласия командования дивизии, Таиров расстрелян перед строем командного состава полка…
Во всех случаях неустойчивости и паники оперативным составом особорганов принимались самые эффективные меры к предотвращению массового бегства военнослужащих с поля боя и отхода частей и подразделений без приказа командования.
Так, 19 ноября 1942 года, во время наступления частей 304-й стр. дивизии, командир 3-го б-на 809-го сп ст. лейтенант Суханевич принял свои танки за танки противника, растерялся и приостановил дальнейшее продвижение батальона, но, благодаря принятым мерам ст. оперуполномоченным полка тов. Педенко, батальон был поднят в атаку и вместе с другими частями дивизии овладел хутором Мало-Клетский.
29 ноября 1942 года, во время совершения марша частями 293-й стр. дивизии, батальон 1034-го стр. полка, следовавший в головной походной заставе, был внезапно обстрелян группой автоматчиков противника. В батальоне началась паника, командир батальона ст. лейтенант Миков сбежал с поля боя. Принятыми мерами со стороны оперативного состава полка паника была предотвращена и батальон был приведен в боевой порядок. За проявленную трусость Миков был отстранен от должности комбата и направлен для искупления вины в штрафной батальон.
В отдельных случаях правильно инструктированная агентура сама расправлялась с трусами и паникерами на месте…
В борьбе с трусами, паникерами и при восстановлении порядка в частях, проявивших неустойчивость в боях с противником, исключительно большую роль сыграли армейские заградотряды и заградбатальоны дивизий…
19 ноября 1942 года, в период наступления частей 293-й стр. дивизии, при контратаке противника, два минометных взвода 1306-го сп вместе с командирами взводов, мл. лейтенантами Богатыревым и Егоровым, без приказа командования оставили занимаемый рубеж и в панике, бросая оружие, начали бежать с поля боя. Находившийся на этом участке взвод автоматчиков армейского заградотряда остановил бегущих и, расстреляв двух паникеров перед строем, возвратил остальных на прежние рубежи, после чего они успешно продвигались вперед. ноября 1942 года, во время контратаки противника, одна из рот 38-й стр. дивизии, находившаяся на высоте, не оказав сопротивления противнику, без приказа командования стала беспорядочно отходить с занятого участка. 83-й заградотряд 64-й армии, неся службу заграждения непосредственно за боевыми порядками частей 38-й сд, остановил в панике бегущую роту и возвратил ее обратно на ранее занимаемый участок высоты, после чего личный состав роты проявил исключительную выносливость и упорство в боях с противником.
О всех случаях трусости и паники в частях нами информировались Военные советы армий, по решению которых предавались суду военного трибунала лица старшего командного состава, проявившие трусость и бежавшие с поля боя».
Сведения, содержащиеся в вышеприведенной записке, показывают, что наибольшее количество осужденных к расстрелу и расстрелянных по постановлениям особых органов приходятся на 62-ю и 65-ю армии. Этими армиями соответственно командовали генерал-лейтенанты В.И. Чуйков и П.И. Батов.
После завершения зимней кампании 1942/43 г. активные боевые действия на советско-германском фронте не велись. Ставка ВГК использовала наступившее затишье для подготовки к борьбе за удержание стратегической инициативы и завершения коренного перелома в войне. В это время проводится реорганизация Особых отделов. В соответствии с постановлением СНК СССР от 19 апреля 1943 г. № 415-138сс Управление Особых отделов НКВД было вновь передано в ведение наркоматов обороны и военно-морского флота и реорганизовано в Главное управление контрразведки СМЕРШ («Смерть шпионам») НКО СССР и Управление контрразведки СМЕРШ НКВМФ СССР. Органы СМЕРШ предназначались для борьбы со шпионской и подрывной деятельностью иностранных разведок в частях, учреждениях и на кораблях Вооруженных Сил, с изменой Родине, дезертирством и членовредительством.
Затишье, наступившее на фронте, вызвало расслабление у некоторых командиров и начальников, что неизбежно привело к нарушениям в организации и несении караульной и гарнизонной службы в тылу. О необходимости наведения порядка в тылу говорилось в директиве № 12393 заместителя начальника Генерального штаба генерал-полковника А.И. Антонова, направленной 20 мая 1943 г. начальникам штабов фронтов:
«За последнее время на ряде фронтов отмечается ослабление бдительности в несении караульной и гарнизонной службы в армейском и фронтовом тылу. Это дает возможность шпионам, диверсантам, дезертирам безнаказанно находиться в расположении частей и учреждений и творить свои гнусные дела.
Необходимо:
В кратчайший срок навести твердый порядок в тылу.
Проверить работу начальников гарнизонов, комендантов населенных пунктов, заградительных отрядов и др. органов, отвечающих за порядок в тылу.
С целью очистки всего фронтового, армейского и войскового тыла от подозрительных лиц производить периодические проверки и облавы в населенных пунктах, прилежащих к ним лесах, балках и др. местах.
Проверить состояние охраны частей, штабов, тыловых учреждений, складов и др. объектов.
О принятых мерах донести к 28.5.1943 г.».
Одновременно принимаются меры к недопущению перехода бойцов и командиров на сторону противника.Необходимо:
В кратчайший срок навести твердый порядок в тылу.
Проверить работу начальников гарнизонов, комендантов населенных пунктов, заградительных отрядов и др. органов, отвечающих за порядок в тылу.
С целью очистки всего фронтового, армейского и войскового тыла от подозрительных лиц производить периодические проверки и облавы в населенных пунктах, прилежащих к ним лесах, балках и др. местах.
Проверить состояние охраны частей, штабов, тыловых учреждений, складов и др. объектов.
О принятых мерах донести к 28.5.1943 г.».
«За последнее время в частях Западного и Брянского фронтов участились случаи измены Родине и перехода на сторону врага, — отмечалось в директиве № 12548 от 4 июня 1943 г. командующим Западным и Брянским фронтами, которую подписал начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза A.M. Василевский. — Только за вторую половину мая эти позорные факты имели место в 17, 108 и 330-й сд Западного фронта, в 356-й и 415-й сд Брянского фронта. При этом в 444-м сп 108-й сд и 132-м сп 415-й сд случаи перехода на сторону врага повторялись неоднократно, а в 108-й сд — сопровождались убийством наших людей.
Считаю целесообразным сменить с переднего края указанные полки 108-й и 415-й сд, а если нужно, то и целиком дивизии вывести во второй эшелон для соответствующей обработки.
О принятых вами мерах донесите к 10 июня».
В начале июля 1943 г. на советско-германском фронте развернулись грандиозные сражения, предопределившие неизбежный разгром Германии ее союзников. В Курской стратегической оборонительной операции (5—23 июля) армии Центрального, Воронежского и Степного фронтов в ходе упорной обороны остановили ударные группировки противника. В последующем войска Брянского, Центрального фронтов и часть сил Западного фронта провели Орловскую стратегическую наступательную операцию (12 июля — 18 августа), завершившуюся поражением группы армий «Центр». Войска Воронежского и Степного фронтов в результате Белгородско-Харьковской стратегической наступательной операции (3— 23 августа) разгромили белгородско-харьковскую группировку противника, освободили Харьковский промышленный район, города Белгород и Харьков.Считаю целесообразным сменить с переднего края указанные полки 108-й и 415-й сд, а если нужно, то и целиком дивизии вывести во второй эшелон для соответствующей обработки.
О принятых вами мерах донесите к 10 июня».
Войска Калининского и Западного фронтов с 7 августа по 2 октября провели Смоленскую стратегическую наступательную операцию, освободили Смоленскую и часть Калининской областей, вступив на территорию Белоруссии. В ходе Донбасской операции (13 августа — 22 сентября) войска Юго-Западного и Южного фронтов нанесли поражение немецкой 1 — й танковой армии и вновь созданной 6-й армии и освободили Донбасс. В конце сентября советские войска вышли к Днепру на фронте от Днепропетровска до Запорожья, захватив ряд плацдармов. В Черниговско-Полтавской операции (26 августа — 30 сентября) войска Центрального, Воронежского и Степного фронтов также вышли к Днепру и захватили плацдармы на его правом берегу.
Войска 2, 3 и 4-го Украинских фронтов в результате Нижнеднепровской операции (26 сентября — 20 декабря) ликвидировали запорожский плацдарм врага, освободили Запорожье, Днепропетровск и блокировали группировку противника в Крыму. Попытка противника стабилизировать фронт на рубеже Днепра провалилась. Успешно развивалось наступление советских войск и на других направлениях. Войска СевероКавказского фронта во взаимодействии с Черноморским флотом в октябре освободили Таманский полуостров, вышли к Керченскому проливу и овладели плацдармом северо-восточнее Керчи.
В летне-осенней кампании 1943 г. советские бойцы и командиры проявили массовый героизм и самопожертвование. Это, однако, не означает, что не было случаев дезертирства, оставления поля боя и паникерства. Так, 5 июля на участке входившей в состав Центрального фронта 13-й армии (командующий генерал-лейтенант Н.П. Пухов) 2-й батальон 47-го стрелкового полка 15-й стрелковой дивизии во главе с командиром батальона капитаном Ракитским самовольно оставил свой рубеж и панически отступил в тыл дивизии, где был задержан заградительным отрядом и возвращен в бой. В этой связи командующий войсками Центрального фронта генерал армии К.К. Рокоссовский направил 6 июля директиву № 00376/оп командующим 48, 13, 70, 65, 60, 2-й танковой армиями, командирам 9-го и 19-го танковых корпусов.
В директиве говорилось:
«Армии Центрального фронта имеют все возможности для полного разгрома и уничтожения наступающего противника.
Однако предварительные итоги двухдневных боевых действий показали, что некоторые части и соединения, особенно в 13-й армии, проявили недостаточную стойкость в обороне, нарушили приказ Народного Комиссара Обороны СССР от 28.07.1942 г. № 227, оставили без приказа свыше свои оборонительные позиции и тем самым позволили противнику вклиниться в нашу оборону и нарушить ее прочность.
Некоторые командиры до сих пор еще не поняли, что самовольный отход хотя бы одной части неминуемо ставит в невыгодные условия соседей и облегчает действия противнику.
Приказываю:
1. Военным советам армий и командирам отдельных корпусов немедленными и решительными мерами пресекать самовольный отход, а к командирам, допустившим таковой, а также к провинившимся в трусости и неустойчивости применять полностью меры, предусмотренные приказом НКО № 227.
С получением настоящих указаний еще раз довести приказ НКО № 227 до всего комсостава и подразделений.
В боевых донесениях по итогам боевых действий за день докладывать о мерах, принятых к нарушителям требований приказа НКО № 227.
Настоящую директиву объявить под расписку командному составу до командира дивизии, бригады включительно».
В докладе начальника управления контрразведки СМЕРШ Центрального фронта генерал-майора A.A. Вадиса в Москву от 13 августа 1943 г. отмечалось: «Путем усиления заградительной службы как за боевыми порядками, так и в тылу частей в отчетном (июль 1943 г. — Лет.)периоде задержан 4501 человек, из них: арестованы — 145 чел., переданы в прокуратуры — 70 чел., переданы в органы НКГБ — 276 чел., направлены в спецлагеря — 14 чел., направлены в части — 3303 чел.».
На Воронежском фронте в оборонительный период Курской битвы заградительные отряды с 5 по 10 июля задержали 1870 человек. В процессе их проверки были выявлены и арестованы 6 дезертиров, 19 членовредителей и 49 паникеров, бежавших с поля боя. Остальные 1796 человек как потерявшие связь со своими подразделениями были возвращены в строй.
Еще большими были масштабы деятельности заградительных отрядов в ходе контрнаступления под Курском. Например, начальник отдела контрразведки СМЕРШ 69-й армии Воронежского фронта полковник Строилов 18 июля докладывал Военному совету армии:
«В порядке выполнения задачи по задержанию рядового и командно-начальствующего состава соединений и частей армии, самовольно оставивших поле боя, Отделом контрразведки СМЕРШ 69-й армии 12 июля 1943 г. из личного состава отдельной роты было организовано 7 заградотрядов, по 7 человек в каждом, во главе которых были поставлены по 2 оперативных работника.
Указанные заградотряды были выставлены в селах Алексеевка — Проходное, Новая Слободка — Самойловка, Подольхи — Большие Подяруги, хутор Большой — Коломийцево, Кащеево — Погореловка, Подкопаевка — южная окраина г. Короча — Пушкарное.
В результате проведенной работы заградотрядами с 12 по 17 июля с. г. включительно были задержаны 6956 человек рядового и командно-начальствующего состава, оставивших поле боя или вышедших из окружения войск противника.
Вышеуказанное число задержанных по соединениям и частям распределяется следующим образом:
92-я гв. сд — 2276 чел.
305-я сд — 1502 чел.
183-я сд — 599 чел.
81-я гв. сд — 398 чел.
89-я сд — 386 чел.
107-я сд — 350 чел.
93-я гв. сд — 2t6 чел.
94-я гв. сд — 200 чел.
290-й амп — 200 чел.
375-я сд — 101 чел.
Итого: 6228 чел.
Остальные 728 человек задержанных принадлежат другим частям и соединениям. Наибольшее число задержанных из 92-й — 2276 человек и 305-й сд — 1502 человека.
Необходимо отметить, что число задержанных военнослужащих, начиная с 15 июля, резко сократилось по сравнению с первыми днями работы заградотрядов. Если за 12 июля были задержаны 2842 человека, а за 13 июля — 1841 человек, то за 16 июля были задержаны 394 человека, а уже за 17 июля были задержаны всего лишь 167 человек, и то вышедших из окружения войск противника. Начавшийся в пятом часу 12 июля 1943 г. массовый отход рядового, командно-начальствующего состава с поля боя организованными нами заградотрядами был в основном остановлен в 16 часов того же дня, а впоследствии совсем прекратился.
В процессе боевых действий имели место случаи самовольного оставления поля боя целыми подразделениями со стороны военнослужащих 92-й гсд, 305-й сд и 290-го минометного полка. Так, например, заградотрядом в районе с. Новая Слободка 14 июля с. г. были задержаны 3 подразделения 305-й сд, как то: батарея 76-мм пушек, гаубичная батарея и саперная рота.
Другим заградотрядом в районе дер. Самойловки были задержаны 3 минометные батареи 290-го армейского минометного полка. Заградотрядом в районе с. Кащеево были задержаны два обоза 92-й гв. сд в количестве 25 подвод с личным составом 200 человек.
Из числа задержанных арестованы 55 человек, из них: подозрительных по шпионажу — 20 человек; по террору — 2; изменников Родины — 1; трусов и паникеров — 28; дезертиров — 4.
Остальные военнослужащие из числа задержанных были направлены в свои части. Ввиду того что отход военнослужащих с поля боя прекращен, мной заградотряды сняты, и личный состав их направлен для выполнения своих непосредственных военных обязанностей».
Помощник начальника Главного управления контрразведки СМЕРШ полковник Ширманов, сообщая B.C. Абакумову о результатах проверки подразделений контрразведки 13-й и 70-й армий Центрального фронта с 12 по 30 июля, отмечал: «В целях предотвращения возможной паники и для борьбы с трусами, дезертирующими с поля боя, мной совместно с начальниками отделов СМЕРШ 13-й и 70-й армий во всех дивизиях, бригадах и полках были организованы группы заграждения и заслоны под руководством оперативного состава армий, корпусов, дивизий.
В результате этих мероприятий на участке 13-й и 70-й армий было задержано неорганизованно отходивших с поля боя около 1300 человек военнослужащих, среди которых выявлены трусы и паникеры, дезертиры, членовредители и другой антисоветский элемент.
Большая же часть военнослужащих возвращена в организованном порядке на свои позиции и приняла участие в боях».
Осенью 1943 г. были приняты меры по совершенствованию структуры заградительных отрядов. В директиве 1486/2/орг начальника Генерального штаба маршала Советского Союза A.M. Василевского, направленной 18 сентября командующим войсками фронтов и 7-й отдельной армией, говорилось:
«1. В целях укрепления численного состава стрелковых рот нештатные заградительные отряды стрелковых дивизий, сформированные по директиве Ставки Верховного Главнокомандования № 001919 1941 года, расформировать.
2. В каждой армии, в соответствии с приказом НКО № 227 от 28.7.1942 г., должны содержаться 3–5 штатных заградительных отрядов по штату № 04/391, численностью 200 человек каждый.
Содержание этих отрядов не должно идти за счет боевых частей. Отряды должны содержаться как самостоятельные штатные войсковые части.
В танковых армиях заградительных отрядов не иметь».
В зимне-весенней кампании (1 января — 31 мая 1944 г.) советские войска добились новых успехов. На Правобережной Украине в полосе шириной 1400 км силами 1, 2, 3 и 4-го Украинских, Белорусского и с 24 февраля 1944 года 2-го Белорусского фронтов были проведены 10 одновременных и последовательных фронтовых операций, объединенных общим замыслом. В этих операциях были разгромлены группы армий «Юг» и «А». Почти одновременно развернулось наступление под Ленинградом и Новгородом, в ходе которого Ленинградский и Волховский фронты во взаимодействии со 2-м Прибалтийским фронтом, Балтийским флотом, авиацией дальнего действия и партизанами нанесли поражение группе армий «Север» и отбросили ее на 220–280 км на запад. Ленинград был окончательно избавлен от блокады. Войска 4-го Украинского фронта и Отдельной Приморской армии совместно с Черноморским флотом провели Крымскую операцию, разгромили немецкую 17-ю армию и полностью освободили Крым.2. В каждой армии, в соответствии с приказом НКО № 227 от 28.7.1942 г., должны содержаться 3–5 штатных заградительных отрядов по штату № 04/391, численностью 200 человек каждый.
Содержание этих отрядов не должно идти за счет боевых частей. Отряды должны содержаться как самостоятельные штатные войсковые части.
В танковых армиях заградительных отрядов не иметь».
В условиях, когда советские войска успешно наступали, заградительные отряды использовались все реже и реже. Например, в журнале боевых действий 4-го отдельного заградительного отряда 52-й армии содержится следующая запись от 30 мая 1944 г.: «В 9.00 началось наступление немцев на высоту 197,0. Часть бойцов из разных частей армии устремилась к реке Прут на переправы, где и задерживалась заградпостами нашего отряда. В результате было задержано и возвращено на передний край около 300 человек. Во время несения службы у переправы были убиты ст. сержант Николаев А.Г., мл. сержант Юрченко И.Т., контужены ст. лейтенант Михалев Н.Г., ефрейтор Офицеров С.И.».
В то же время в прифронтовой полосе заградительные отряды использовались в полной мере. Это было обусловлено возрастанием масштабов бесчинств, вооруженных грабежей, краж и убийств гражданского населения. На борьбу с этими явлениями был направлен приказ № 0150 заместителя наркома обороны СССР маршала Советского Союза А.М. Василевского от 30 мая 1944 г.:
«От местных советских организаций и органов НКВД поступают заявления о творимых отдельными военнослужащими в прифронтовой полосе бесчинствах, вооруженных грабежах, кражах у гражданского населения и убийствах.
Многие факты этих бесчинств и преступлений известны командующим армиями, командирам соединений и частей, но решительных мер по борьбе с этой преступностью не принимается.
Только за последнее время вскрыты следующие тяжелые преступные проявления:
1.21 февраля с. г. в местечке Юровичи Калинковического района Полесской области четверо военнослужащих под угрозой применения оружия забрали у гр-ки Телеш две подушки, одеяло, брюки и другие домашние вещи, застрелили из револьвера кабана, находившегося в сарае, и, забрав все похищенное, скрылись.
23 февраля эта же группа в д. Слободка Светиловического района ворвалась в квартиры гр. Клеманчук и Клетчук, под угрозой оружия произвела обыски и, забрав 2 женские юбки, блузку, 3 головных платка, двое брюк и другие вещи, скрылась.
Следствием установлено, что эти ограбления совершили: младший техник-лейтенант 20-го отдельного Мозырского огнеметного батальона Вагин Т.П., сержант той же части Кравченко A.C., красноармейцы Ленжин А.Т. и Касьянов Михаил.
В ночь на 26 февраля старшина 180-й отдельной разведывательной роты 10-й армии Доков И.Г. и красноармеец Михалев Л.М. взломали магазин Кричевского райпотребсоюза и совершили кражу мануфактуры, которую потом обменивали на самогон и продукты.
4 февраля в д. Березки Хотимского района военнослужащие 2121-го госпиталя 10-й армии сержант Голейко И.И., бойцы Первышев П.Г., Бурмистров И.С., Ильин П.П., Гудков АД. под угрозой оружия пытались увезти сено, принадлежащее колхозу «Зорька».
Эти позорные факты бесчинств и преступлений со стороны отдельных военнослужащих являются результатом плохого учета личного состава в частях и подразделениях, отсутствия контроля старших начальников за лицами, убывающими и находящимися в командировках, неполного или несвоевременного обеспечения продовольствием и фуражом некоторых частей и учреждений и отдельных военнослужащих, недостаточно четкого и жесткого несения службы заградительными отрядами, комендантскими ротами (взводами) и контрольно-пропускными пунктами.
В целях предотвращения подобных преступлений, позорящих высокое звание воина Красной Армии, приказываю:
1. Произвести проверку территорий фронтового и армейского тыловых районов, а также войсковых тылов и очистить их от различных нештатных команд, выделенных для временных хозяйственных работ и охранной службы.
Находящихся в командировках на различных хозяйственных работах и выполнивших задания немедленно возвратить в свои части; в командах, которые необходимо оставить для выполнения служебных заданий, назначить старшими лиц, способных поддерживать строгую воинскую дисциплину. Законность таких командировок оформить соответствующим документом от командира части.
Категорически запретить командирам подразделений выдавать командировочные предписания, удостоверения и отпускать военнослужащих в отпуск и командировки за пределы своего подразделения. При отправлении в командировки и выдаче командировочных предписаний строго руководствоваться приказом НКО 1942 г. № 225.
Во всех частях и учреждениях установить строгий порядок, завести учет личного состава, потребовать от всех командиров частей и учреждений непреклонно выполнять требования Устава внутренней службы в части учета личного состава, не исключая и подразделений, находящихся на передовой линии.
С целью вылавливания военнослужащих, укрывающихся от фронта, дезертиров, военнообязанных, уклоняющихся от призыва в Красную Армию, и других шляющихся проходимцев чаще проводить тщательные проверки и облавы в населенных пунктах войсковых и армейских тылов. Повысить качество службы заградительных отрядов, дорожно-комендантских рот, контрольно-пропускных пунктов и комендантов.
Всех военнослужащих и граждан, переодетых в военную форму, не имеющих соответствующих документов, задерживать и направлять под конвоем: военнослужащих — в ближайшие пересыльные пункты и запасные части, а граждан и подозрительных — в органы НКВД и контрразведки СМЕРШ.
Военнослужащих, выписываемых из армейских и фронтовых госпиталей, направлять в запасные части только организованно со старшими и точным указанием времени прибытия в пункт назначения и маршрута движения.
Дела, связанные с грабежами, кражами, убийствами и другими преступлениями, совершенными военнослужащими, разбирать немедленно и виновных привлекать к суду военного трибунала.
О всех случаях грабежей, убийствах, кражах и других бесчинствах доносить как о чрезвычайном происшествии немедленно, а по окончании следствия — о мерах воздействия, примененных к виновникам».
В летне-осенней кампании 1944 г. (1 июня — 31 декабря) советские войска, продвинувшись на 600— 1100 км, завершили освобождение территории СССР (за исключением Курляндии), полностью восстановили государственную границу, вступили в Юго-Восточную и Центральную Европу, начав освобождение народов порабощенных стран. О деятельности заградительных отрядов в ходе этой кампании мы располагаем незначительной информацией. Так, в журнале 4-го отдельного заградительного отряда 52-й армии 7 августа отмечалось: «Готовились к празднованию дня образования части. Личный состав помыт в бане, сменил белье и привел в порядок оружие и обмундирование… В 18.00 было проведено торжественное собрание, на котором с докладом выступил командир отряда майор Борисичев, осветив итоги работы отряда за год. За год отряд задержал 1415 человек, в том числе 30 шпионов, 36 старост, 42 полицейских, 10 переводчиков и др. За отличное выполнение заданий командования в отряде награждено 29 человек орденами и 49 медалями. Отряд прошел путь от Дона до реки Прут, покрыв расстояние в 1300 километров… За год прочесано 83 населенных пункта, в том числе 8 городов. Личный состав вел и наступательные, и оборонительные бои в районе Днепра, села Белозерье, города Смола и других. В результате освобождено 7 населенных пунктов… За год отряд потерял убитыми 11 человек, ранеными 40».
Анализ документов позволяет сделать вывод о том, что заградительные отряды задерживали паникеров, трусов и дезертиров, наводили порядок в тылу, проводя в ряде случаев показательные расстрелы перед строем. Однако расстрелы не носили массового характера, как это пытается доказать английский историк Э. Бивор в книге «Сталинград». Он пишет: «В каждой армии было создано от 3 до 5 хорошо вооруженных подразделений (по 200 бойцов в каждом), формирующих вторую линию для расстрела солдат, попытавшихся покинуть поле боя. Жуков на Западном фронте воплотил этот приказ (приказ № 227. — Авт.) в жизнь уже через десять дней, использовав танки, экипажи которых состояли из специально подобранных офицеров. Танки следовали за первой волной атакующих, всегда готовые подавить трусость».
Участники Великой Отечественной войны по-разному оценивают действия заградительных отрядов.
Генерал армии П.Н. Лащенко:
«Да, были заградительные отряды. Но я не знаю, чтобы кто-нибудь из них стрелял по своим, по крайней мере, на нашем участке фронта. Уже сейчас я запрашивал архивные документы на этот счет, таких документов не нашлось. Заградотряды находились в удалении от передовой, прикрывали войска с тыла от диверсантов и вражеского десанта, задерживали дезертиров, которые, к сожалению, были; наводили порядок на переправах, направляли отбившихся от своих подразделений солдат на сборные пункты. Скажу больше, фронт получал пополнение, естественно, необстрелянное, как говорится, пороху не нюхавшее, и заградительные отряды, состоявшие исключительно из солдат уже обстрелянных, наиболее стойких и мужественных, были как бы надежным и сильным плечом старшего. Бывало нередко и так, что заградотряды оказывались с глазу на глаз с теми же немецкими танками, цепями немецких автоматчиков и в боях несли большие потери. Это факт неопровержимый. Надо понять, что на передовой все делали одно дело — сражались с врагом. Между прочим, труса и паникера в бою каждый обязан образумить любыми средствами, любыми способами, вплоть до применения оружия. Это долг командира. Если он этот свой долг не исполнит, сам понесет крайне суровую ответственность. Даже один паникер может загубить целую роту, а то и батальон. Паника опасна своей заразительностью, и тогда — свалка. Из-за паникеров гибнут лучшие, самые смелые и отважные. И поэтому приказ № 227 стоял на стороне храбрых, чтобы у них была возможность спокойно и рассудительно, расчетливо и профессионально бить врага».
И.Г. Кобылянский: «Я ни разу не слышал от однополчан и сам не был свидетелем ни одного случая, когда бы в спину солдат нашей дивизии смотрели пулеметы заградотрядов. (А ведь случаев отступления на этом пути у нас было не так уж мало.) Были ли вообще встречи с заградотрядами? Да, я свидетель двум очень разным встречам.
Первая состоялась 31 июля 1943 года на Миусфронте, когда немцы выбили нашу 2-ю гвардейскую армию с плацдарма, завоеванного в течение двух предыдущих недель ценой больших потерь. Отступление было беспорядочным, многие сотни наших воинов стали жертвами жестокой бомбежки в балке, где скопились тысячи отступавших, среди которых был и я (с того дня осталось название «балка смерти»). Цепочки уцелевших и раненых медленно тянулись вдоль балки туда, где еще вчера располагались тылы. Наконец начали попадаться организованные группы солдат и офицеров, занимающие оборону. От них стало известно, что «драп-марш» остановлен заградотрядом. Вскоре появилось несколько офицеров, которые объявляли места сбора разных частей и подразделений. О стрельбе заградотрядовцев по отступавшим никто не рассказывал…
Вторая моя встреча с заградотрядом состоялась осенью того же года. По проселочным дорогам, проходившим километрах в десяти от передовой, наш полк под покровом ночи перемещался на новые позиции. Не знаю, по какой причине начальник артиллерии полка гвардии капитан Карпушинский отделил все три подчиненные ему полковые батареи от колонны полка и повел нас иным (более коротким? менее опасным? легче преодолимым с нашей тяжелой техникой?) маршрутом. Пройдя солидную часть пути, мы были неожиданно остановлены у окраины какого-то села. Со слов впереди стоявших я узнал, что нас задержала застава заградотряда, и Карпушинский в сопровождении молчаливых дежурных пошел давать объяснение командиру отряда. Прошло пять-шесть минут неприятного ожидания, и туда же потребовали всех командиров батарей. Минут через десять из домика вышли все четверо, и раздались долгожданные команды «По коням!» и «Батарея, марш!». Комментариев по поводу объяснений наших офицеров с командиром заградотряда я не слышал…» Далее И.Г. Кобылянский отмечает: «Верю тому, что в настоящих заградотрядах могли в отличие от меня начинать не с угроз и пальбы в воздух, а со стрельбы на поражение, и подобную жестокость решительно осуждаю. Но в то же время полагаю, что какие-то мобильные резервные группы (не НКВД, а в составе самих стрелковых дивизий) должны были существовать, чтобы не только своевременно остановить дрогнувших, не дав начаться цепной реакции «драп-марша», но и вместе с остановленными беглецами заделать образовавшуюся прореху на переднем крае».
Н.Г. Гудошников: «Читал, будто штрафников гнали в бой чуть ли не как скот на бойню, а сзади них стояли с автоматами и пулеметами заградотряды. Мне только одно непонятно: где авторы статей видели такое?»
М.Г. Абдулин: «Я не знаю случая, когда бы в отступающих стреляли. Под «новую метелку» в первые недели после приказа попали виноватые, а кто-то и не очень виноватый. Меня, помню, командировали из роты наблюдать расстрел семнадцати человек «за трусость и паникерство». Я обязан был рассказать своим об увиденном. Видел позже и заградительный отряд при обстоятельствах весьма драматических. В районе высот Пять Курганов прижали нас немцы так, что драпали мы, побросав шинели, в одних гимнастерках. И вдруг наши танки, а за ними лыжники — заградительный отряд. Ну, думаю, вот она, смерть! Подходит ко мне молодой капитан-эстонец. «Возьми, — говорит, — шинель с убитого, простудишься…»
Академик К.Я. Кондратьев: «Я не знаю никаких заградительных отрядов. В моей практике такого не было. Мы сами лезли вперед, и никто нас не толкал».
H.A. Сухоносенко: «В то время, когда зачитывался приказ № 227, я был курсантом Школы младших специалистов топографической службы, которая после эвакуации из Харькова находилась в Ессентуках. Был свидетелем и участником того страшного отступления наших войск (если можно так назвать беспорядочный отход массы людей в военной форме) от Ростова-на-Дону на Кавказ. Тогда, совсем еще юношей, я воспринимал это страшное бегство под натиском вооруженного до зубов фашистского войска как катастрофу. Теперь, по прошествии стольких лет, становится еще страшней от одной мысли: что могло бы произойти, если бы не были приняты суровые, но необходимые меры по организации войск, оборонявших Кавказ? С созданием заградотрядов курсанты школы, в том числе и я, привлекались к их действиям. Мы участвовали в задержании бегущих с фронта солдат и командиров, а также охраняли находившиеся в Ессентуках винный погреб-склад, консервный завод и элеватор, которые подвергались набегам этой неорганизованной массы военных людей. Двое суток под Ессентуками останавливали мы отступавших. По мере комплектования групп примерно человек по 100 отступающие сопровождались на сборные пункты. Затем ставились в оборону».
Эти мнения разделяют и некоторые исследователи.
И. Пыхалов: «Выполняя свои прямые задачи, заградотряд мог открыть огонь над головами бегущих подразделений или расстрелять трусов и паникеров перед строем — но непременно в индивидуальном порядке. Однако никому из исследователей пока еще не удалось найти в архивах ни одного факта, который подтверждал бы, что заградительные отряды стреляли на поражение по своим войскам».
Б. Лебедев: «В «Штрафбате» (речь идет о кинофильме. — Авт.) есть эпизод, в котором бойцы заградотряда из пулемета расстреливают раненых штрафников, выходящих из боя. И вновь — подлое вранье! Ветераны с экрана рассказывают, что никогда за их спиной в бою не было никаких заградотрядов. Эти отряды в ближнем тылу отлавливали дезертиров, предателей, самострелов. Да и нужды в них на передовой не было: струсивших или предавших штрафников мог на месте расстрелять их командир. В полном соответствии с приказом. Ветеранам, непосредственным участникам событий, вторят авторы документального кинорассказа (речь идет о документальном фильме «Подвиг по приговору». — Авт.): в архивах не найдено ни одного документа о том, что какой-либо заградотряд расстрелял отступивших в бою штрафников».
А. Мороз: «Почти во всех фильмах, посвященных штрафникам, авторы сценариев и режиссеры на каком-то этапе сводят их с заградотрядом. Причем заградотрядчики красуются чуть ли не в парадной форме, в фуражках другого ведомства с синим верхом, с новенькими ППШ (пистолет-пулемет Шпагина. — Авт.) и непременно со станковым пулеметом. Они демонстративно занимают позицию за спинами штрафников, чтобы огнем не допустить их отступления в случае неудачной атаки. Это вымысел… Ни один красноармеец переменного состава 1, 60, 128-й штрафных рот от огня своих не погиб. И над его головой никто никогда для острастки не стрелял. Заградотрядчики, как представители внутриармейской структуры, сами были изрядно обожжены огнем и знали: в бою случается всякое, человек есть человек, и перед лицом смертельной опасности его важно поддержать примером хладнокровия и стойкости».
С ними не согласны другие ветераны войны и авторы публикаций в периодической печати.
Военный юрист A.A. Долотцев вспоминал: «Много расстреливали. Еще и как расстреливали! Потом даже пришло разъяснение, что нельзя слишком часто и так необоснованно применять трибуналами высшую меру. После приказа № 227 мы хоть на страхе, но стали держаться. А до приказа бежали, когда и надо, и когда нет. Страх был нужен, чтобы заставить людей идти на смерть. И это в самые напряженные бои, когда контратаки, а идти страшно, очень страшно! Встаешь из окопа — ничем не защищен. Не на прогулку ведь — на смерть! Не так просто… Я ходил, иначе как мне людей судить? Потому и аппарат принуждения, и заградотряды, которые стояли сзади. Побежишь — поймают. Двоих-троих расстреляют, остальные — в бой! Не за себя страх, за семью. Ведь если расстреливали, то как врагов народа. А в тылу уже машина НКВД работает: жены, дети, родители — в Сибирь как родственники изменников. Тут и подумаешь, что лучше: сдаваться в плен или не сдаваться? И проявишь героизм, если сзади — пулеметы! Страхом, страхом держали!»
Кайзерман, участник войны, проживающий во Флориде, отмечал: «…По-моему, в заградотрядах были добровольцы. Там было не так страшно и не так опасно, как на передовой, в пехоте, и можно было сохранить свою жизнь. И эти люди не только не стыдились своей миссии, а даже как-то гордились ею, считая это «высоким доверием партии и правительства». Я лично (по-моему, и все фронтовики) таких людей презирал и никогда бы не сел с ними за один стол. Ведь если бы он тяготился своей ролью палача, то он бы мог найти много способов, чтобы перебраться непосредственно на передовую, в ряды атакующей пехоты. Но там опасно, могут и убить. Провинившихся в заградотрядах наказывали, отправляя в стрелковые роты на передовую, а за более серьезные нарушения — в штрафную роту. И страх заставлял бойцов заградотрядов ретиво выполнять свои обязанности, хотя, по-моему, в душе каждый из них понимал всю гнусность и подлость того, что они делали. Я бы тех, кто служил в заградотрядах, сравнил с теми, кто охранял лагеря ГУЛАГа, работал там надзирателем. За весь послевоенный период, на различных встречах ветеранов войны, я ни разу не встретил ветерана, который бы сказал, что он служил в заградотряде или в подразделениях СМЕРШа, ибо они прекрасно знали отношение к ним фронтовиков».
В.Белоцерковский, бывший сотрудник радиостанции «Свобода», эмигрировавший в США в 70-е годы прошлого века, утверждал, что ярким свидетельством нежелания советских людей воевать за режим Сталина была чуть ли не сплошная сдача воинов Красной Армии в плен и «учреждение летом 41-го заградительных отрядов, которые должны были стрелять в отступавших солдат. Факт столь же уникальный, как и массовая сдача в плен. Поданным комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, заградительными отрядами и подразделениями СМЕРШа было убито около миллиона солдат и командиров Красной Армии».
B.Сорока: «…И вдруг бой. Впереди — фашистский артобстрел, сзади — наш заградотряд, стреляющий по своим, и мы бежим вперед, без оружия… В штрафроте были люди, способные на все — удрать, предать. Конечно, штрафников никто не жалел. Но установка такая была: «Позор можно смыть только кровью». Если ты ранен или убит — обвинения с тебя снимаются. Только так».
П.Астафьев в романе «Плацдарм» описывает события, связанные с форсированием Днепра. «Заградотрядчики работали истово, сгоняли, сбивали в трясущуюся кучу поверженных страхом людей, которых все прибивало и прибивало не к тому берегу, где им положено быть, — отмечает Астафьев. — Отсекающий огонь новых, крупнокалиберных пулеметов «дэ-шэка», крторых так не хватало на плацдарме, пенил воду в реке, не допуская к берегу ничего живого. Работа карателей обретала все большую уверенность, твердый порядок, и тот молокосос, что еще недавно боялся стрелять по своим, даже голоса своего боялся, подскочив к Ерофею и Родиону, замахнулся на них пистолетом:
— Куда? Куда, суки позорные?!
— Нас же к немцам унесет.
Они больше не оглядывались, не обращали ни на кого внимания, падая, булькаясь, дрожа от холода, волокли связанные бревешки по воде и сами волоклись за плотиком. Пулеметчик, не страдающий жалостными чувствами и недостатком боеприпаса, всадил — на всякий случай — очередь им вослед. Пули выбили из брусьев белую щепу, стряхнули в воду еще одного, из тьмы наплывшего бедолагу, потревожили какое-то тряпье, в котором не кровоточило уже человеческое мясо. Убитых здесь не вытаскивали: пусть видят все — есть порядок на войне, пусть знают, что сделают с теми подонками и трусами, которые спутают правый берег с левым».
Заградительные отряды выполняли не только задачи, которые входили в их функции, но и нередко принимали участие в боевых действиях. Об этом уже частично говорилось при цитировании документов. Приведем еще ряд примеров. Так, командир 316-й стрелковой дивизии генерал-майор И.В. Панфилов 18 ноября 1941 г. при организации обороны выделил в свой резерв заградительный отряд численностью 150 штыков.
Уже упоминавшийся нами заместитель начальника Особого отдела НКВД Сталинградского фронта майор госбезопасности В.М. Казакевич в середине октября 1942 г. сообщал в Управление особых отделов НКВД:
«В критические моменты, когда требовалась поддержка для удержания занимаемых рубежей, заградительные отряды вступали непосредственно в бой с противником, успешно сдерживали его натиск и наносили ему потери.
13 сентября сего года 112-я стр. дивизия под давлением противника отошла с занимаемого рубежа. Заградотряд 62-й армии под руководством начальника отряда (лейтенанта госбезопасности Хлыстова) занял оборону на подступах к важной высоте. В течение 4 суток бойцы и командиры отряда отражали атаки автоматчиков противника и нанесли им большие потери. Заградотряд удерживал рубеж до подхода воинских частей.
15—16 сентября с. г. заградотряд 62-й армии в течение 2 суток успешно вел бой с превосходящими силами противника в районе ж.-д. вокзала г. Сталинграда. Несмотря на свою малочисленность, заградотряд не только отбивал атаки противника, но и нападал на него, причинив ему значительные потери в живой силе. Свой рубеж отряд оставил только тогда, когда на смену подошли части 10-й стр. дивизии.
Отмечен ряд фактов, когда заградительные отряды отдельными командирами соединений использовались неправильно. Значительное число заградотрядов направлялось в бой наравне с линейными подразделениями, которые несли потери, вследствие чего отводились на переформирование и служба заграждения не осуществлялась.
19 сентября с. г. командование 240-й стр. дивизии Воронежского фронта одной из рот заградотряда 38-й армии дало боевое задание очистить рощу от группы немецких автоматчиков. В боях за рошу эта рота потеряла 31 человека, из них убитыми 18 человек.
Заградительный отряд 29-й армии Западного фронта, будучи в оперативном подчинении у командира 246-й стр. дивизии, использовался как строевая часть. Принимая участие в одной из атак, отряд из 118 человек личного состава потерял убитыми и ранеными 109 человек, в связи с чем заново формировался.
По 6-й армии Воронежского фронта согласно приказу Военного совета армии 2 заградительных отряда 4 сентября с. г. были приданы 174-й стр. дивизии и введены в бой. В результате заградотряды в бою потеряли до 70 % личного состава, оставшиеся бойцы этих заградотрядов были переданы названной дивизии и таким образом расформированы. 3-й отряд этой же армии 10 сентября с. г. был поставлен в оборону.
В 1-й гвардейской армии Донского фронта по приказу командующего армией Чистякова и члена Военного совета Абрамова 2 заградительных отряда неоднократно направлялись в бой как обыкновенные подразделения. В результате отряды потеряли более 65 % личного состава и впоследствии расформированы.
В связи с этим приказ Военного совета фронта о передаче 5 заградительных отрядов в подчинение 24-й армии не выполнен».
Старший лейтенант запаса Д.Е. Цветков, бывший штрафник на Калининском фронте, вспоминал: «Как стенку подпирают, которая может завалиться, так и мы подпирали фронт». Далее он рассказывает, что в ноябре 1942 г. заградительный отряд занял оборону на опушке леса с задачей остановить пехоту, если побежит, и вернуть назад, в оборону. Однако никто не оставил поле боя. Противнику удалось смять оборону, и заградотряд вступил в бой с его танками.
О неправильном использовании заградительных отрядов командующими 66-й и 21 — й армиями говорилось в распоряжении представителя Ставки ВГК Г.К. Жукова от 29 марта 1943 г.: «Командующий 21-й армией (генерал-майор В.Н. Гордов. — Авт.) мне доложил, что армейские заградотряды 21-й армии распоряжением Жадова (генерал-лейтенант A.C. Жадов, командующий 66-й армией. — Лет.)забраны на укомплектование 13-й и 66-й гв. сд. Кроме того, личный состав 176-го армейского запасного полка, расположенного в Голубинском, распоряжением Жадова забирается на укомплектование частей 66-й армии. Запрещаю самовольное растаскивание частей, принадлежащих 21-й армии. Запасный полк и заградотряды 21-й армии перевести в новый район дислокации армии, а Жадову дать объяснение мне по этому вопросу».
Маршал Советского Союза К.С. Москаленко, бывший командующий 38-й армией 1-го Украинского фронта, в своей книге «На Юго-Западном направлении» рассказал о действиях сводного отряда, который сорвал план противника использовать свои резервы для противодействия наступлению советских войск севернее Киева. Отряд под командованием заместителя командира 71-й стрелковой дивизии полковника С.И. Сливина, находясь на левом берегу Днепра южнее Киева, в районе острова Казачий, действовал в отрыве от главных сил армии, которые были сосредоточены на лютежском плацдарме. В состав отряда входили 126-й и 367-й стрелковые полки 71-й стрелковой дивизии, учебный батальон, 127-й и 128-й армейские заградительные отряды. 2 ноября 1943 г. К.С. Москаленко приказал командиру сводного отряда:
«1. Силами, находящимися в вашем распоряжении, подготовить удар из района острова Казачий в направлении Вита Литовская, Пирогово с ближайшей задачей перерезать дорогу, идущую с юга через Пирогово на Киев, и не допустить движения противника по этой дороге. Операцию начать в ночь на 04.11.1943 г. по особому распоряжению.
2. С утра 03.11.1943 г. (время — дополнительно) всеми частями, находящимися в вашем подчинении и поступающими в ваше распоряжение сп (838-й стрелковый полк. — Авт.) 237-й сд и курсами младших лейтенантов, действовать огнем, применять дымы и ракеты для сковывания противника и его обмана и стремиться на западный берег р. Днепр, для чего подготовить лодки и паромы…».
По свидетельству К.С. Москаленко, это распоряжение отражало один из важнейших элементов плана предстоящей наступательной операции севернее Киева. Надо было создать заслон на пути вражеских резервов, переброску которых со стороны букринского плацдарма (южнее Киева) командование противника, как ожидалось, должно было начать сразу же после удара советских войск. Далее Москаленко пишет: «И отряд полковника Сливина блестяще справился с этой задачей. Вдень перехода армии в наступление он сковывал противника огнем и демонстрировал форсирование Днепра. А в ночь на 4 ноября на подручных средствах переправился через реку в районе острова Казачий и захватил плацдарм. Получив затем задачу развивать быстрыми темпами наступление и к концу дня овладеть населенными пунктами Вита Литовская и Пирогово, он и ее выполнил с честью. Несмотря на то что отряд был изолирован от армии и не имел поддержки артиллерии, он действовал стремительно. Перерезав дорогу, идущую на Киев вдоль Днепра, и овладев населенным пунктом Вита Литовская, сводный отряд облегчил действия ударной группировки 38-й армии по освобождению Киева. Ибо противник не смог воспользоваться ближайшей дорогой для переброски войск в город со стороны букринского плацдарма. В дальнейшем сводный отряд воспрепятствовал отходу вражеской группировки из Киева на юг по этой дороге. Успешные действия сводного отряда не ускользнули и от внимания маршала Г.К. Жукова, который счел необходимым развить их с помощью дополнительных сил».2. С утра 03.11.1943 г. (время — дополнительно) всеми частями, находящимися в вашем подчинении и поступающими в ваше распоряжение сп (838-й стрелковый полк. — Авт.) 237-й сд и курсами младших лейтенантов, действовать огнем, применять дымы и ракеты для сковывания противника и его обмана и стремиться на западный берег р. Днепр, для чего подготовить лодки и паромы…».
Командующий 3-й армией 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант A.B. Горбатов при подготовке к Рогачевско-Жлобинской операции в феврале 1944 г. сосредоточил на главном направлении основные силы армии. На вопрос командующего фронтом генерала армии К.К. Рокоссовского «А кто же в это время будет держать оборону на семидесяти-километровом фронте?» командарм ответил: «Против плацдарма противника будут оставлены укрепленный район и два бронепоезда, а к северу от села Шапчинцы поставлю запасной армейский полк, заградотряд, заградроты и химроты». Это решение полностью оправдало себя. Войска 3-й армии, игравшие основную роль в операции, перешли в наступление 21 февраля, а уже 23-го вышли на подступы к Рогачеву.
В Белорусской стратегической наступательной операции (кодовое наименование «Багратион») один из корпусов (40-й стрелковый 3-дивизионного состава) 3-й армии не участвовал в наступлении, а согласно указанию представителя Ставки ВГК маршала Советского Союза Г.К. Жукова использовался для обороны северного направления между реками Днепр и Друть. Наступление войск армии в первый день развивалось успешно, но вскоре противник стал оказывать все более ожесточенное сопротивлении. Командующий армией генерал-лейтенант A.B. Горбатов вынужден был ввести в сражение частично 9-й танковый, а затем и 46-й стрелковый корпус. Но этих сил было явно мало для развития успеха. «К полудню я окончательно убедился, как бесцельно держать 40-й стрелковый корпус трехдивизионного состава, да еще с мощным усилением, для обороны северного направления между реками Днепр и Друть, — вспоминал A.B. Горбатов. — Решил на свою ответственность снять его с обороны и использовать для развития наступления. Но нельзя было не считаться и с категорическим приказом: «Прочно оборонять северное направление усиленным корпусом». Пришлось поступить так: сегодня вывести из обороны и сосредоточить у села Литовичи 129-ю стрелковую дивизию, сменив ее заградотрядами; завтра вывести из обороны 169-ю стрелковую дивизию вместе с управлением 40-го корпуса, сменив ее запасным полком. Чтобы начальство не посчитало, что его мнение игнорируется, мы оставляли пока в обороне одну самую западную, 283-ю стрелковую дивизию, которая своими основными силами уже участвовала в наступлении и в овладении селом Хомичи. Ей подчинили запасной полк и заградотряд».
И снова решение командарма оправдало себя: 40-й стрелковый и 9-й танковый корпуса успешно продвигались на запад, отрезая большие группы противника.
Если на 1-м Белорусском фронте заградительные отряды летом 1944 г. часто использовались для выполнения боевых задач, то на 3-м Прибалтийском фронте они применялись в иных целях. Об этом говорится в докладной записке «О недостатках деятельности заградотрядов войск фронта», направленной 25 августа 1944 г. начальником политического управления 3-го Прибалтийского фронта генерал-майором A.A. Jlобачевым начальнику Главного политического управления Красной Армии генерал-полковнику A.C. Щербакову:
«По моему заданию работниками ПУ фронта в августе была проверена деятельность шести заградотрядов (всего 8 заградотрядов).
В результате этой работы установлено:
1. Заградотряды не выполняют своих прямых функций, установленных приказом наркома обороны. Большая часть личного состава заградотрядов используется по охране штабов армий, охране линий связи, дорог, прочесыванию лесов и т. д. Характерна в этом отношении деятельность 7-го заградотряда 54-й армии. По списку в отряде состоит 124 чел. Используются они так: 1 — й автоматный взвод охраняет 2-й эшелон штаба армии; 2-й автоматный взвод придан 111 — му ск с задачей охранять линии связи от корпуса до армии; стрелковый взвод придан 7-му ск с той же задачей; пулеметный взвод находится в резерве командира заградотряда; 9 чел. работают в отделах штаба армии, в том числе командир взвода ст. лейтенант Гончар является комендантом управления тыла армии; оставшиеся 37 человек используются при штабе заградотряда. Таким образом, 7-й заградотряд совершенно не занимается заградслужбой. Такое же положение и в других заградотрядах (5, 6, 153, 21, 50-м).
В 5-м заградотряде 54-й армии из 189 чел. штата только 90 чел. несут охрану КП армии и заградслужбу, а остальные 99 чел. используются на различных работах: 41 чел. — на обслуживании АХО штаба армии в качестве поваров, сапожников, портных, кладовщиков, писарей и проч.; 12 чел. — в отделах штаба армии в качестве связных и ординарцев; 5 чел. — в распоряжении коменданта штаба и 41 чел. обслуживают штаб заградотряда.
В 6-м заградотряде из 169 чел. 90 бойцов и сержантов используются по охране КП и линий связи, а остальные находятся на хозяйственных работах.
В ряде заградотрядов крайне разбухли штаты штабов. Вместо положенного штата 15 чел. офицерского, сержантского и рядового состава штаб 5-го заградотряда насчитывает 41 чел.; 7-го заградотряда — 37 чел., 6-го заградотряда — 30 чел., 153-го заградотряда — 30 чел. и т. д.
Штабы армий не осуществляют контроля за деятельностью заградотрядов, предоставили их самим себе, свели роль заградотрядов на положение обычных комендантских рот. Между тем личный состав заградотрядов подобран из лучших, проверенных бойцов и сержантов, участников многих боев, награжденных орденами и медалями Советского Союза. В 21-м заградотряде 67-й армии из 199 чел. 75 % участников боев, многие из них награждены. В 50-м заградотряде за боевые заслуги награждены 52 чел.
Бесконтрольность со стороны штабов привела к тому, что в большинстве заградотрядов воинская дисциплина стоит на низком уровне, люди распустились. За последние три месяца в 6-м заградотряде за грубые нарушения воинской дисциплины наложено на бойцов и сержантов 30 взысканий. Не лучше и в других отрядах…
Политотделы и зам. начальников штабов армий по политчасти забыли о существовании заградотрядов, не руководят партийно-политической работой…
О вскрытых недостатках в деятельности заградотрядов 15.08 доложил Военному совету фронта. Вместе с этим начальникам политотделов армий дал указания о необходимости коренного улучшения партийно-политической и воспитательной работы в заградотрядах; оживления внутрипартийной деятельности партийных организаций, усилении работы с партийным и комсомольским активом, проведения для личного состава лекций и докладов, улучшении культурного обслуживания бойцов, сержантов и офицеров заградотрядов.
Вывод: Заградотряды в своем большинстве не выполняют задач, определенных приказом наркома обороны № 227. Охрана штабов, дорог, линий связи, выполнение различных хозяйственных работ и поручений, обслуживание командиров-начальников, надзор за внутренним порядком в тылах армии ни в коей мере не входит в функции заградотрядов войск фронта.
Считаю необходимым поставить вопрос перед Народным комиссаром обороны о реорганизации или расформировании заградотрядов, как утративших свое назначение в настоящей обстановке».
Однако не только использование заградительных отрядов для выполнения несвойственных им задач послужило причиной их расформирования. К осени 1944 г. изменилось и положение с воинской дисциплиной в действующей армии. Поэтому И.В. Сталин 29 октября 1944 г. подписал приказ № 0349 следующего содержания:
«В связи с изменением общей обстановки на фронтах необходимость в дальнейшем содержании заградительных отрядов отпала.
Приказываю:
Отдельные заградительные отряды к 15 ноября 1944 года расформировать. Личный состав расформированных отрядов использовать на пополнение стрелковых дивизий.
О расформировании заградительных отрядов донести к 20 ноября 1944 года».
О том, как выполнялось это указание, мы пока сказать не можем из-за отсутствия необходимого материала. Можно только сделать ссылку на труд «Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование», где отмечено: «В связи с изменением в лучшую сторону для Красной Армии после 1943 г. общей обстановки на фронтах полностью отпала также необходимость в дальнейшем существовании заградительных отрядов. Поэтому все они к 20 ноября 1944 г. (в соответствии с приказом НКО СССР № 0349 от 29 октября 1944 г.) были расформированы». Но этот вывод, на наш взгляд, является спорным, так как расформирование заградотрядов привязано к дате, указанной в приказе.Приказываю:
Отдельные заградительные отряды к 15 ноября 1944 года расформировать. Личный состав расформированных отрядов использовать на пополнение стрелковых дивизий.
О расформировании заградительных отрядов донести к 20 ноября 1944 года».
Если в Красной Армии заградительные формирования к концу 1944 г. оказались ненужными, то в вермахте, наоборот, они стали востребованными. В донесении члена Военного совета 1 — го Украинского фронта генерал-лейтенанта К.В. Крайнюкова начальнику Главного политического управления РККА от 4 апреля 1945 г. отмечалось:
«…5. В связи с непрерывными поражениями и отступлением немецкой армии на востоке и западе, потерей Верхней Силезии и Рурского промышленного района, а также нехваткой боеприпасов началось падение политико-морального состояния войск противника — дезертирство, членовредительство и сдача в плен.».
Это подтверждается рядом документов начальника Генерального штаба немецкой армии фельдмаршала Кейтеля. В одном из документов Кейтель пишет: «На решающей стадии нашей борьбы за существование имеют место случаи перехода отдельных, потерявших честь элементов на сторону противника с целью избежать боя и сохранить свою жалкую жизнь. Этим они не только предают своих боевых товарищей, но ставят под угрозу военные усилия фронта и тыла и, в конечном счете, — жизнь всех немецких женщин и детей. Приказываю: немедленно открывать огонь из всех видов оружия по каждому солдату, явно переходящему на сторону противника. Сдавшихся в плен или пытающихся сдаться — немедленно судить и приговаривать к смерти. Семьи приговоренных к смерти перебежчиков отвечают за преступление осужденного имуществом, свободой или жизнью».
В другом документе, посвященном борьбе с членовредительством, Кейтель пишет: «За последнее время участились случаи самоувечья. Борьба с этими явлениями требует особого внимания. Необходимо вести воспитание солдат, но если и это не воздействует на них, тогда нужно использовать все имеющиеся средства наказания, вплоть до расстрела, с немедленным исполнением приговора».
Особенно много случаев дезертирства в немецкой армии. Один из бывших военнопленных Александр Кривомазенко рассказал: «У многих немецких солдат настроение упадническое. Они говорят, что у русских много техники и никто не остановит их. Поэтому воевать они не хотят, но их заставляют эсэсовцы. Я сам видел, как немецкие солдаты переодевались в гражданскую одежду и дезертировали из армии. Некоторые даже срывали и бросали партийные значки. Я был очевидцем, когда за 3–4 дня до прихода частей Красной Армии в село Матцирх на кладбище было расстреляно до 100 немецких солдат за дезертирство»…
Немецкое командование пытается пресечь дезертирство, членовредительство и сдачу в плен и поднять политико-моральное состояние солдат и офицеров как мерами воспитания, так и мерами строгого наказания.
Немецким командованием созданы заградотряды, которым даны большие полномочия. В одном из документов приказывается: «Офицеры заградотряда должны исполнять свои обязанности без пощады и всеми средствами стараться, чтобы каждый отставший от части солдат возвратился в бой. Все офицеры в должности командира полка являются военными судьями и должны на месте созывать военный суд и все приговоры немедленно приводить в исполнение. Военные суды обязаны принимать строжайшие меры по принципу: кто боится честной смерти в бою, тот заслужил подлую смерть труса».
В другом документе, подписанном командующим 4-й танковой армией Грезером, указывается: «Бои последних дней показывают серьезное ослабление боевого духа наших солдат, и в первую очередь в небольших, наспех сформированных подразделениях. Мы не можем рассчитывать на их замену, наоборот, мы должны вместе с ними выдержать предстоящие бои.
Отсюда перед нами чрезвычайно трудная задача — всеми силами и средствами поднять снова боевой дух и боеспособность солдат. Этот вопрос настолько серьезен, что требует особого внимания командиров корпусов и дивизий, и особо важные в этом отношении задачи должны поручаться только с их разрешения».
В опубликованной литературе отсутствуют сведения о том, сколько заградительных отрядов было создано в годы Великой Отечественной войны. В приказе № 227 наркома обороны СССР от 28 июля 1942 г. требовалось сформировать в каждой армии 3–5 заградительных отрядов. Если учесть, что в 1942 г. в действующей армии было 48 армий, то к концу года следовало создать от 144 до 240 заградительных отрядов, в среднем 192 отряда. Эти данные совпадают со сведениями, которые содержатся в упоминавшейся нами справке заместителя начальника Особого отдела НКВД Сталинградского фронта майора госбезопасности В.М. Казакевича. Он отмечал, что по состоянию на 15 октября 1942 г. в частях действующей армии сформировано 193 заградительных отряда. При этом точно указано, что на Сталинградском фронте было 16, а на Донском — 25 заградотрядов. Кроме того, на Волховском фронте действовали заградительные отряды фронта, 4, 8, 52, 59, 54, 3 и 2-й ударной армий. В 1943 г. в действующей армии было 65 общевойсковых армий, а в 1944 г. — 56 армий. Считая, что приказ Сталина выполнялся в точности, можно заключить, что в 1943 г. действовало от 195 до 325 заградительных отрядов, а в 1944 г. — от 168 до 280 таких отрядов, или в среднем, соответственно — 260 и 224 отряда.
[h=3]Примечания:[/h]
1
Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 34. М.: Воениздат, 1958. С. 50.
2
Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 34. М.: Воениздат, 1958. С. 214, 215.
3
Там же. С. 294, 295.
4
Цит. по: Москаленко К.С. На Юго-Западном направлении. Воспоминания командарма. Кн. I. М.: Наука, 1969. С. 284.
5
Цит. по: Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК: Документы и материалы: 1942 год. Т. 16(5–2). М.: TEPPA, 1996. С. 336.
. имхо, основанное на художественных фильмах.
