Шло торжественное построение по случаю 7-го ноября.

« На флаг и гюйс, флаги расцвечивания – смирно!» - разносилось над гаванью…У МРК «Молния» командир дивизии ракетных кораблей задержался. Было видно, что он, глянув в конец подтянувшегося строя, кроме официального приветствия хотел сказать ещё что-то. Но, видимо, убоявшись скомкать торжественность момента, сдержанно улыбнулся, крякнул и проследовал дальше. Моряки всё поняли и без слов.

В соединении нас именовали «дивизионом непогоды». Малый ракетный корабль «Молния» приняли в состав флота третьим корпусом.

Нас бросили от берега
В неплановый поход.
Сказали, что «Америка»
К нам в  Карское, идёт…
(Авт.)

На ГКП командир корабля, склоняясь над картой, что-то обсуждал со штурманом.

- Читай, Виктор Михалыч, подал он заместителю радиограмму. – Приказ Командующего. Выходим немедленно. От Фареро-Исландского рубежа в Баренцево море идёт авианесущее соединение в составе АВУ «Америка», двух крейсеров и трёх эсминцев. За ними следуют транспорт снабжения и танкер.

Валилось солнце в рисовые чеки
И плавилось, врезаясь в окоём…
Авт. На рисовых чеках)

Близь Арабатской стрелки охота не сложилась. Дули сильные северо – восточные ветры и гусь, пересекая косу, тянул через Сиваш куда-то в сторону Каркинитского залива, должно к Лебяжьим островам, где и отсиживался, прикрывшись портьерой полуострова.

Прогноз на крещенское похолодание не оправдался. Прихватило лишь Полесье, Сиверщину и Слобожанщину.

В том, что итальянцы славные парни, мы убедились сами. Веселые. И в этой части очень похожи на нас. Больше всего они обожают хорошую компанию, доброе вино и…женщин. Без них быстро скисают. О пицце, макаронах и тому подобном, не говорю – бытово.

Встречаются среди них и охотники. Не так много, как у нас, но встречаются. Правда, по большей части, птичники. Зверя, видите ли, у них нет. А чего, спрашивается, перебили?

- Не водится, - отвечают.

- Почему? До ледникового периода везде водился.

- Зато мы появились, - смеются.

Не задул ещё с Киевского моря устойчивый западник, и дни частенько полнились светом, но осень всё громче стучалась в двери. Блекли краски, по ночам уже лёгкий морозец прихватывал закрайки водоёмов, а утреннее небо царапали высокие чёрточки гусиных стай.

Близилась охота на копытных, и в Межречье проводился контрольный отстрел.

Тихо в лесу. Только желна стучит по мачтовой ели, да слышен клёкот пролетающего стороной ворона. Трубит охотничий рог, сигналит начало загона. Задумался охотовед на номере.

Стыло утро. Зябко на номере. Причудлив лес в лучах восходящего солнца! Мохнатый иней преобразил всё вокруг: кусты, ветви деревьев, редкие клочки сухостойной травы стали пышными и ажурными. Кажется, вот-вот оживут персонажи давно забытых сказок.

Ветерок, время от времени, шевелящий верхушки деревьев сдувает снежные украшения и превращает иней в мириады снежинок. Они долго кружатся, играя всеми цветами радуги и, как бы, наслаждаясь возможностью легко и свободно парить в пространстве, прежде чем опустятся на снег, превратившись в пушистый белый ковёр.

Протяни руку и…вот он, на стволе причудливо изогнувшейся сосны. Я замер, почти не дышу. Кажется, поползень не замечает меня, а, может, за дерево принимает – так спокойно и деловито снуёт рядом. Столь близко я наблюдаю его впервые, хотя в лесах вижу каждую осень. В нем нет вызывающей броскости оперения, и не ласкает он слух трелями своих песен.

Лес почернел, примолк, затаился. Слушает дыхание наступающих холодов. Не шуршит пожухлый лист под ногой сторожкого зверя; сбитый и прихваченный первым морозом, и стылым туманом, он набряк и стал мягким покровом земли…

Исчезли привычные звуки. Разве что изредка уловит чуткое ухо цвирканье юрких синиц, перепархивающих с ветки на ветку, да клёкот проплывающего стороной ворона. Тишь!.. Стоит ноябрь – глухое предзимье. Кажется, ничто не разбудит затаённую грусть леса.

- Ух-х, - выдохнул полной грудью Николай. Он торопился. Не было и минуты перевести дыхание. До начала гона он должен был занять самый дальний номер стрелковой линии. Время вот-вот истечёт, а Николаю ещё надо добрый кусок болота обогнуть.

Ноги мягко утопали в побуревшей, поникшей траве, засыпанной мокрым листом. Зима замолаживала. Оттепели следовали одна за другой. Декабрь половину календаря отлистал, а настоящего снега и морозов не видели.

Казалось, что-то свихнулось в атмосфере, съехало с оси и совершалось вопреки законам природы.

Тропа, плотно утоптанная кабанами и козами, серпантином вилась между деревьями, сбегала по склону и пропадала в ольшанике, густо заросшем высоченной, чуть не в человеческий рост, крапивой.