Вадим (Селянин)

Узкое русло Большой Ерёмы, зажавшее нашу «Казанку» в тесные клещи берегов, вдруг неожиданно разверзлось широченным озером, на поверхности которого то там, то тут сидели многочисленные смешанные стаи уток. Противоположной от нас стороной, озеро подпиралось длинным высоким хребтом, обильно поросшим сосной и лиственницей. Вода в озере была настолько прозрачной, что сидя на носу лодки, я легко мог наблюдать, как снуют в траве, у самого дна, стайки огромных окуней и очень крупной сороги. Продвигаясь на моторе по неширокому коридору открытой воды, свободной от элодеи, роголистника и, повисшего на них, шелковника, мы медленно пересекали озеро, что позволяло мне любоваться его предзакатной красотой и величием, его масштабами и необузданной дикостью, народившейся в нём ещё за долго о появления на его берегах человека и сохранившейся по сей день.

Вадим (Селянин)

В основу этого повествования легли мои дневники, которые я вёл на протяжении пяти месяцев. С аккуратностью школьника-отличника я фиксировал большинство событий, которые произошли со мной в течение моего путешествия на сибирскую реку Ерёмакан, являющуюся левым притоком Большой Ерёмы, несущей свои чистые и бурные потоки в Нижнюю Тунгуску (Угрюм-река). 
Первые записи я начал делать по прибытии в город Киренск, примостившийся на двух берегах великой сибирской реки Лены. До Киренска были 3,5 дня пути на поезде Москва-Северобайкальск от Владимира до Усть-Кута и поездка вниз по Лене на скоростном катере «Полесье», следующим от речного порта «Осетрово» до посёлка Пеледуй в Якутии, и делающим единственную промежуточную остановку в Киренске.