Ромарио
Завсегдатай
- Регистрация
- 21/09/05
- Сообщения
- 1 134
- Реакции
- 390
- Адрес
- Санкт Петербург
- Для знакомых
- Роман
- Оружие
- ИЖ-27М ИЖ-18ЕМ 20-ка системы Ивашенцова
- Собака(ки)
- Дратхаар Берта
Вот, краткий рассказ моей собаки о том, как я ее натаскивал.
Записано со слов семилетней суки Берты:
«Ну, по началу- то, ты папа, как натасчик был ни какой. То против ветра меня пустишь, то приведешь туда, где птицы нет. А один раз помню, я иду по запаху, а ты меня отзываешь. Видите ли, челнок тебе не нравиться, далеко ушла в сторону. Ладно, думаю, подойду. А тебе в другую сторону надо. Ну, я-то молодая глупая, а ты видимо совсем не понимаешь, что делать. Так мы и прокакали моего первого дупеля. Это я уже потом поняла, что его запах там был.
Вспоминаю, как с перепелом заморачивался к удочке их привязывал. Когда я их находила, ты дергал (типа летят) вот радости мне было. Такой ты был забавный, видимо думал, что делом занимаешься, а я просто играла, все хотела их поймать.
Не знаю, кто тебя надоумил, но помню, что один раз приехали в поле, с каким то дядькой. С виду, хороший такой, все меня рассматривал, говорил, что на папку я очень похожа. Я думала на тебя, а потом оказалось, что у дядьки есть кобель и он мой родной отец. Правда я сразу, почуяла исходящий от дядьки запах собаки, но не придала этому значения. Потому как думала, что у всех людей есть собаки.
Мы немного отвлеклись, но я продолжу - Сказала Берта.
Так вот то занятие я запомнила на всю жизнь, причем двояко. Еще ни разу, я не была в таком поле. Как только ты меня запустил, через несколько секунд я почуяла запах, от которого во мне стало происходить, что то не понятное. Я не могу это описать, потому что все происходило на уровне инстинктов. У меня творилось, что то невообразимое внутри, хвост вертелся с такой частотой, как будто я искала кусок говядины (в детстве мы проделывали это упражнение). Запаха было много и пахло той самой птицей, которую хотелось больше всего. Вдруг поток запаха стал настолько насыщенным, что я уже не могла от него оторваться. Сделав несколько шагов, я четко поняла, что птица сидит в нескольких шагах от меня и замерла в неестественной позе. Кому то она может показаться комичной, вы люди называете её стойкой. Но тогда у меня это получилось произвольно, потому как кроме как об источнике запаха, я думать ни о чем не могла.
Теперь о грустном. Перед тем как запустить меня в поле, ты надел мне какой-то дурацкий ошейник с двумя гвоздями. Вы люди, вообще много чего делаете не понятного, но об этом в другой раз. А тогда я не придала, этому значения, оказавшись же, в поле, совсем забыла о нем. Какая я была дура. Пока мы шли по полю, дядька тебе что-то говорил, но я это уже не помню. Так вот когда я замерла в неестественной позе, ты подошел и сказал «ДАЙ» сделав шаг вперед. Ну, о чем может подумать, восьмимесячный щенок, у которого даже течки не было. Конечно, о том, что надо ловить птицу. Я это и сделала, птица вылетела перед самым носом, еще чуть-чуть и она была бы у меня в зубах. Но ты орешь «Даун», я не слушаю и получаю болевые ощущения в области шеи. Вся в смятении, потеряв птицу из вида ложусь. Ты и дядька подходите, начинаете гладить, говорить приятные слова. За что, тогда я не понимала, ведь птицу то не поймала. Успокоившись, немного, вы стали говорить про какую-то «перемещенную». Это слово в последствие, я слышала много раз, что оно означает, не знаю. Тогда, я не понимала, зачем Вы несколько раз меня наводите на одну и ту же птицу, но мне это очень нравилось. Догонять пернатых мне больше не хотелось, да и твои крики «Даун» действовали убедительно. Правда, иногда ты добавлял, еще какие-то не понятные слова, очень не приятные.
Не знаю, что произошло, но ты после этого очень изменился и уже на пустые поля меня не привозил. Я делала всегда то же, что и в первый раз, только ты меня всегда хвалил. В моей голове не укладывалось, за что, ведь птица улетала. Потом наступила зима, и мы с тобой занимались всякой ерундой, это я уже сейчас понимаю. Вообще зима не самое моё любимое время года. Когда снег стал сходить, мы стали выезжать в поля, но любимого запаха не было. Были какие-то глупые трусливые птицы, ты их называешь чибисы, но по ним невозможно работать. И вот как сейчас помню. Ты сказал, что прилетел бекас, и пока он уставший нужно ехать. Мы собрались вечером и отправились за город. Ночевали в машине под одним одеялом. Очень я люблю с тобой так спать. Правда, ты, как правило, в таких случаях пьешь воду с неприятным, резким запахом, но к тому времени я к этому привыкла. Утром, выйдя из машины, я побегала, продышалась, и мы пошли в сторону поля с большим количеством луж.
Уложив меня и дав свистком команду искать, я начала челнок. Поначалу чисто механически, потому что уже не думала, что смогу пережить прошлогодние эмоции. Но углубившись в поле, и не доходя одной большой лужи, я ощутила его, тот неповторимый запах. Сознание подсказывало, что это другая птица, но очень похожая. Опять я не могла ничего поделать, инстинкты взяли своё, и я замерла перед лужей, впереди было несколько птиц. Их невозможно было увидеть, но я точно знала. Ты не успел ко мне подойти, как четыре птахи поднялись с земли, издав своеобразные звуки. Они были меньше, чем те прошлогодние и полет был другой. Не выдержав, я кинулась за ними. Помню, ты орал свистел, но меня было не остановить. Все, что накопилось за зиму, я воплотила в бег. Убежав очень далеко и не увидев тебя, мне пришлось возвращаться. Пока я бежала, с соседних луж поднимались, такие же птицы. Вернувшись, я увидела, что ты очень расстроен и ни чего мне не говоришь. Пристегнул поводок и повел в машину. Что-то не так понимала я. Ты молча усадил меня в машину, а сам ушел. Как я плакала, что творилось в тот момент у меня в душе, тебе не передать. Прошло ни как ни меньше двух часов прежде, чем ты вернулся. Что только, я не надумала себе за это время.
Ты вернулся, открыл дверь, я всем видом показывала, что простила тебя, но ты был холоден и пристегнул мне длинный-длинный поводок и повел к той же луже. Я опять принялась искать. Поводок немного мешал, но почуяв запах, я опять забыла о нем. Конечно, я пыталась вести себя аккуратней, но кровь кипела, а запах завораживал. Вот эта лужа, они опять сидят там, я замираю, чувствую, что поводок натягивается, но мне плевать, я себя не контролирую. Слышу твою команду и бросаюсь в птичье царство. Они взлетают, и что-то происходит у меня в голове, я не собираюсь их гнать, просто хочу понюхать, где они сидели. Но тебе этого мало, ты орешь «ДАУН» и дергаешь поводок с такой силой, что я падаю. Блин, ну за что? Проносится в моей голове. Ты подходишь, гладишь, говоришь, что то приятное-приятное. Как я люблю тебя таким. Не знаю, почему, но обида куда-то уходит. После этого мы несколько часов ходили с тобой от лужи к луже. Ты больше меня не дергал, да я и не давала поводов. А потом, вообще отстегнул поводок. После каждой стойки и взлета птицы я ложилась, а ты подходил и хвалил меня. Не передать словами какая уставшая и счастливая я ехала домой.
Потом была весенняя охота, но ты просил рассказывать только про натаску, поэтому об охоте в следующий раз.
Когда распустились листья и зазеленели поля, мы поехали в Пробу. Что это я не знаю, ты так сказал. Мы несколько дней жили в машине, а по утрам и вечерам ходили по полям. Вот тут я узнала, что мою любимую птицу зовут дупель. Он не пытается сразу улететь, а дает насладиться его ароматом. Сколько раз я там замирала над ними, не помню, знаю только, что один дупель дал подойти к нему семь раз. Постепенно я стала успокаиваться, прислушиваться к твоим командам, и в какой то момент, стала понимать, что ты и сам знаешь, где сидит птица, а если не знаешь, то доверяешь мне её найти.
Там мы встречались и с другими собаками. Из наших собачьих разговоров, я поняла, что и они приезжают, что бы поискать ее. Я видела, как они работают в поле, и завидовала им, а они, наверное, мне, когда уезжали, а я оставалась и шла с тобой в поле.
Признаться, этот выезд, очень меня вымотал. Я тогда была, очень стройная девушка, но тут похудела так, что мама меня потом очень жалела и пыталась откормить. Короче дня два мне не хотелось ни куда, я наслаждалась домашней обстановкой. Но по прошествии их, что то засвербило и меня вновь потянуло к просторам. И мы поехали на то же место. Когда прибыли, то ты почему то взял меня на поводок, а в поле ходили какие-то дядьки и одна собака. Рядом с нами находились другие люди и собаки. С некоторыми, я была знакома, а со многими нет. Улучив момент, я играла с молодежью и почтительно здоровалась со старшими. Кто-то приезжал, кто-то уезжал, собаки в поле уходили и возвращались. Наконец пошли и мы к дядькам стоящим в поле.
Подойдя к ним, Вы о чем-то беседовали, мне это было не интересно, хотелось скорее искать. Но вот ты снял, с меня ошейник и свистнул два раза. Все понятно, я начинаю, как ты говоришь работать, у собак это называется не так, ведь ты собачий не знаешь. Очень быстро я нахожу первого дупеля, ты командуешь, я поднимаю на крыло и ложусь. Ты подходишь, пристегиваешь поводок и садишься рядом. Дядьки в стороне о чем- то говорят, но мне до них дела нет. Кстати, я этих людей знала и раньше, один в рот мне лазил, говорил про прикус, какой то, а у другого кобель, мой друг.
Ну что такое, они нас зовут к себе, говорят, машут лапами, мы переходим в другое место. Ты опять пускаешь меня и очень удачно прям на ветер. Сделав пробежку в одну и другую сторону, у вас это параллель, улавливаю четкий запах птицы, крадусь и фиксирую стойкой, где она сидит. Ты подходишь ко мне и произносишь «ДАЙ». Далее ни чего нового для меня, поднимается дупель, я ложусь. Да забыла, кто-то выстрелил. Ты опять рядом со мной. Тот, который лазил в рот, что то меряет шагами, выглядит несуразно, люди так не ходят. О чем-то опять разговаривают, но вот вроде зовут нас. Ну думаю, надоели, дайте поработать то. Мы уже рядом с ними и Вы на своем человечьем общаетесь. Я чувствую, что у тебя мурашки по телу, но не от страха, а от удовольствия. Они жмут тебе лапы, ты улыбаешься и все ради того, что бы уйти с поля, уступив место другой собаке. Не понимаю! Единственное, что тебя тогда оправдало, что ты всю дорогу до машины, останавливался и своими губами трогал мой нос.
Это потом ты сказал, что мы выиграли, и я стала лучшей молодой собакой, как будто мне это все понятно. Видела, что тебе радостно, вот и мне приятно.
А вообще ты многому научился, и я как могла, старалась, тебе помочь. Но порой просто бесил, своими глупостями. Но все это ерунда, а вот охота – это да. Но про неё я тебе в следующий раз расскажу.»
Признаться, я даже и не думал столько услышать от своей собаки. Про охоту, вообще боюсь теперь спрашивать.
П.С. записано со слов собаки, орфография и пунктуация соблюдена от первоисточника.
Записано со слов семилетней суки Берты:
«Ну, по началу- то, ты папа, как натасчик был ни какой. То против ветра меня пустишь, то приведешь туда, где птицы нет. А один раз помню, я иду по запаху, а ты меня отзываешь. Видите ли, челнок тебе не нравиться, далеко ушла в сторону. Ладно, думаю, подойду. А тебе в другую сторону надо. Ну, я-то молодая глупая, а ты видимо совсем не понимаешь, что делать. Так мы и прокакали моего первого дупеля. Это я уже потом поняла, что его запах там был.
Вспоминаю, как с перепелом заморачивался к удочке их привязывал. Когда я их находила, ты дергал (типа летят) вот радости мне было. Такой ты был забавный, видимо думал, что делом занимаешься, а я просто играла, все хотела их поймать.
Не знаю, кто тебя надоумил, но помню, что один раз приехали в поле, с каким то дядькой. С виду, хороший такой, все меня рассматривал, говорил, что на папку я очень похожа. Я думала на тебя, а потом оказалось, что у дядьки есть кобель и он мой родной отец. Правда я сразу, почуяла исходящий от дядьки запах собаки, но не придала этому значения. Потому как думала, что у всех людей есть собаки.
Мы немного отвлеклись, но я продолжу - Сказала Берта.
Так вот то занятие я запомнила на всю жизнь, причем двояко. Еще ни разу, я не была в таком поле. Как только ты меня запустил, через несколько секунд я почуяла запах, от которого во мне стало происходить, что то не понятное. Я не могу это описать, потому что все происходило на уровне инстинктов. У меня творилось, что то невообразимое внутри, хвост вертелся с такой частотой, как будто я искала кусок говядины (в детстве мы проделывали это упражнение). Запаха было много и пахло той самой птицей, которую хотелось больше всего. Вдруг поток запаха стал настолько насыщенным, что я уже не могла от него оторваться. Сделав несколько шагов, я четко поняла, что птица сидит в нескольких шагах от меня и замерла в неестественной позе. Кому то она может показаться комичной, вы люди называете её стойкой. Но тогда у меня это получилось произвольно, потому как кроме как об источнике запаха, я думать ни о чем не могла.
Теперь о грустном. Перед тем как запустить меня в поле, ты надел мне какой-то дурацкий ошейник с двумя гвоздями. Вы люди, вообще много чего делаете не понятного, но об этом в другой раз. А тогда я не придала, этому значения, оказавшись же, в поле, совсем забыла о нем. Какая я была дура. Пока мы шли по полю, дядька тебе что-то говорил, но я это уже не помню. Так вот когда я замерла в неестественной позе, ты подошел и сказал «ДАЙ» сделав шаг вперед. Ну, о чем может подумать, восьмимесячный щенок, у которого даже течки не было. Конечно, о том, что надо ловить птицу. Я это и сделала, птица вылетела перед самым носом, еще чуть-чуть и она была бы у меня в зубах. Но ты орешь «Даун», я не слушаю и получаю болевые ощущения в области шеи. Вся в смятении, потеряв птицу из вида ложусь. Ты и дядька подходите, начинаете гладить, говорить приятные слова. За что, тогда я не понимала, ведь птицу то не поймала. Успокоившись, немного, вы стали говорить про какую-то «перемещенную». Это слово в последствие, я слышала много раз, что оно означает, не знаю. Тогда, я не понимала, зачем Вы несколько раз меня наводите на одну и ту же птицу, но мне это очень нравилось. Догонять пернатых мне больше не хотелось, да и твои крики «Даун» действовали убедительно. Правда, иногда ты добавлял, еще какие-то не понятные слова, очень не приятные.
Не знаю, что произошло, но ты после этого очень изменился и уже на пустые поля меня не привозил. Я делала всегда то же, что и в первый раз, только ты меня всегда хвалил. В моей голове не укладывалось, за что, ведь птица улетала. Потом наступила зима, и мы с тобой занимались всякой ерундой, это я уже сейчас понимаю. Вообще зима не самое моё любимое время года. Когда снег стал сходить, мы стали выезжать в поля, но любимого запаха не было. Были какие-то глупые трусливые птицы, ты их называешь чибисы, но по ним невозможно работать. И вот как сейчас помню. Ты сказал, что прилетел бекас, и пока он уставший нужно ехать. Мы собрались вечером и отправились за город. Ночевали в машине под одним одеялом. Очень я люблю с тобой так спать. Правда, ты, как правило, в таких случаях пьешь воду с неприятным, резким запахом, но к тому времени я к этому привыкла. Утром, выйдя из машины, я побегала, продышалась, и мы пошли в сторону поля с большим количеством луж.
Уложив меня и дав свистком команду искать, я начала челнок. Поначалу чисто механически, потому что уже не думала, что смогу пережить прошлогодние эмоции. Но углубившись в поле, и не доходя одной большой лужи, я ощутила его, тот неповторимый запах. Сознание подсказывало, что это другая птица, но очень похожая. Опять я не могла ничего поделать, инстинкты взяли своё, и я замерла перед лужей, впереди было несколько птиц. Их невозможно было увидеть, но я точно знала. Ты не успел ко мне подойти, как четыре птахи поднялись с земли, издав своеобразные звуки. Они были меньше, чем те прошлогодние и полет был другой. Не выдержав, я кинулась за ними. Помню, ты орал свистел, но меня было не остановить. Все, что накопилось за зиму, я воплотила в бег. Убежав очень далеко и не увидев тебя, мне пришлось возвращаться. Пока я бежала, с соседних луж поднимались, такие же птицы. Вернувшись, я увидела, что ты очень расстроен и ни чего мне не говоришь. Пристегнул поводок и повел в машину. Что-то не так понимала я. Ты молча усадил меня в машину, а сам ушел. Как я плакала, что творилось в тот момент у меня в душе, тебе не передать. Прошло ни как ни меньше двух часов прежде, чем ты вернулся. Что только, я не надумала себе за это время.
Ты вернулся, открыл дверь, я всем видом показывала, что простила тебя, но ты был холоден и пристегнул мне длинный-длинный поводок и повел к той же луже. Я опять принялась искать. Поводок немного мешал, но почуяв запах, я опять забыла о нем. Конечно, я пыталась вести себя аккуратней, но кровь кипела, а запах завораживал. Вот эта лужа, они опять сидят там, я замираю, чувствую, что поводок натягивается, но мне плевать, я себя не контролирую. Слышу твою команду и бросаюсь в птичье царство. Они взлетают, и что-то происходит у меня в голове, я не собираюсь их гнать, просто хочу понюхать, где они сидели. Но тебе этого мало, ты орешь «ДАУН» и дергаешь поводок с такой силой, что я падаю. Блин, ну за что? Проносится в моей голове. Ты подходишь, гладишь, говоришь, что то приятное-приятное. Как я люблю тебя таким. Не знаю, почему, но обида куда-то уходит. После этого мы несколько часов ходили с тобой от лужи к луже. Ты больше меня не дергал, да я и не давала поводов. А потом, вообще отстегнул поводок. После каждой стойки и взлета птицы я ложилась, а ты подходил и хвалил меня. Не передать словами какая уставшая и счастливая я ехала домой.
Потом была весенняя охота, но ты просил рассказывать только про натаску, поэтому об охоте в следующий раз.
Когда распустились листья и зазеленели поля, мы поехали в Пробу. Что это я не знаю, ты так сказал. Мы несколько дней жили в машине, а по утрам и вечерам ходили по полям. Вот тут я узнала, что мою любимую птицу зовут дупель. Он не пытается сразу улететь, а дает насладиться его ароматом. Сколько раз я там замирала над ними, не помню, знаю только, что один дупель дал подойти к нему семь раз. Постепенно я стала успокаиваться, прислушиваться к твоим командам, и в какой то момент, стала понимать, что ты и сам знаешь, где сидит птица, а если не знаешь, то доверяешь мне её найти.
Там мы встречались и с другими собаками. Из наших собачьих разговоров, я поняла, что и они приезжают, что бы поискать ее. Я видела, как они работают в поле, и завидовала им, а они, наверное, мне, когда уезжали, а я оставалась и шла с тобой в поле.
Признаться, этот выезд, очень меня вымотал. Я тогда была, очень стройная девушка, но тут похудела так, что мама меня потом очень жалела и пыталась откормить. Короче дня два мне не хотелось ни куда, я наслаждалась домашней обстановкой. Но по прошествии их, что то засвербило и меня вновь потянуло к просторам. И мы поехали на то же место. Когда прибыли, то ты почему то взял меня на поводок, а в поле ходили какие-то дядьки и одна собака. Рядом с нами находились другие люди и собаки. С некоторыми, я была знакома, а со многими нет. Улучив момент, я играла с молодежью и почтительно здоровалась со старшими. Кто-то приезжал, кто-то уезжал, собаки в поле уходили и возвращались. Наконец пошли и мы к дядькам стоящим в поле.
Подойдя к ним, Вы о чем-то беседовали, мне это было не интересно, хотелось скорее искать. Но вот ты снял, с меня ошейник и свистнул два раза. Все понятно, я начинаю, как ты говоришь работать, у собак это называется не так, ведь ты собачий не знаешь. Очень быстро я нахожу первого дупеля, ты командуешь, я поднимаю на крыло и ложусь. Ты подходишь, пристегиваешь поводок и садишься рядом. Дядьки в стороне о чем- то говорят, но мне до них дела нет. Кстати, я этих людей знала и раньше, один в рот мне лазил, говорил про прикус, какой то, а у другого кобель, мой друг.
Ну что такое, они нас зовут к себе, говорят, машут лапами, мы переходим в другое место. Ты опять пускаешь меня и очень удачно прям на ветер. Сделав пробежку в одну и другую сторону, у вас это параллель, улавливаю четкий запах птицы, крадусь и фиксирую стойкой, где она сидит. Ты подходишь ко мне и произносишь «ДАЙ». Далее ни чего нового для меня, поднимается дупель, я ложусь. Да забыла, кто-то выстрелил. Ты опять рядом со мной. Тот, который лазил в рот, что то меряет шагами, выглядит несуразно, люди так не ходят. О чем-то опять разговаривают, но вот вроде зовут нас. Ну думаю, надоели, дайте поработать то. Мы уже рядом с ними и Вы на своем человечьем общаетесь. Я чувствую, что у тебя мурашки по телу, но не от страха, а от удовольствия. Они жмут тебе лапы, ты улыбаешься и все ради того, что бы уйти с поля, уступив место другой собаке. Не понимаю! Единственное, что тебя тогда оправдало, что ты всю дорогу до машины, останавливался и своими губами трогал мой нос.
Это потом ты сказал, что мы выиграли, и я стала лучшей молодой собакой, как будто мне это все понятно. Видела, что тебе радостно, вот и мне приятно.
А вообще ты многому научился, и я как могла, старалась, тебе помочь. Но порой просто бесил, своими глупостями. Но все это ерунда, а вот охота – это да. Но про неё я тебе в следующий раз расскажу.»
Признаться, я даже и не думал столько услышать от своей собаки. Про охоту, вообще боюсь теперь спрашивать.
П.С. записано со слов собаки, орфография и пунктуация соблюдена от первоисточника.
. И такое может получиться лишь в том случае, если охотник досконально научился понимать собачку в её стараниях.
.