Олег Калена
Завсегдатай
...
- Какое? – переспросил меня водитель рейсового автобуса, когда я, наконец, выдавил из себя название водоёма, подле которого планировал выходить – не знаю такого озера в здешних местах, не слышал.Вот, тебе раз! Не знает он. Ехать то всего ничего. Пришлось сначала объяснять на пальцах, а затем, как последний аргумент, извлекать из глубин карманов навигатор.
- А-а, так мы его Первым зовём. Отправляемся через двадцать минут.
Ну, Первым, так «первым». По барабану, главное, скоро я буду в лесу.
Выбор угодий для предстоящей охоты на сей раз определялся именно наименьшей сложностью дороги, и краткостью пешей части пути. Судя по гугловским космоснимкам, буквально в сотне метров от остановочной точки на шоссе можно спустить лодку, и продолжить путешествие вплавь. А уж там выбор откроется огромный – целая система озёрец, разливов петляющей реки, болот…
Не знаю, что именно послужило причиной сбоя в планах – жаркое, засушливое лето, или особенности отображения цветов на изучаемых снимках, но вместо вожделенной воды моему взору открылись бескрайние зелёные заросли болотной осоки. В результате, пришлось-таки чапать по кромке леса ножками, вздыхая под тяжестью заплечного груза…
Где-то впереди раздался раскат охотничьего дуплета, вслед за ним - ещё один. Надо поторапливаться. Конкуренты уже вовсю палят по уткам, а я всё петляю меж елей и сосен. В просвете бора, наконец, блеснула поверхность воды. К моему разочарованию, это лишь жалкий мелкий ручей с заиленными берегами. Ладно, немного идти осталось, потерпим…
Ну, вот! Это уже похоже на дело. Я на мысу между рекой и её широким разливом. Скинув рюкзак, выдернув из его недр бинокль, спешу к прогалу в густом кустарнике. Стараясь далеко не высовываться, осматриваю открытую взору акваторию:
Судя по всему, озеро изобилует протяжёнными островками-мелями, поросшими осокой, и дающими укрытие водоплавающей дичи. А вот лодку среди них, пожалуй, будет не спрятать, коротковата для этого травка. Ну, да ладно, придумаем что-нибудь, а пока пора лагерем заняться. Поляна есть, старое костровище и бревно-скамья возле него – тоже. Красота и удобство.
Только вот не хочется вставать биваком на открытом месте. Спрячу лучше свою палатку между кустов, входом к воде. Пока натягиваю тент, мимо меня, со свистом проносится пара утей. О как, чудненько! Может, и чучалки рядышком раскинуть?
Подробности обустройства, опущу, дабы не затягивать рассказ.
Сидя в засидке, наблюдаю фланирующих вдали уток. Знакомиться со своими пластиковыми подобиями они не спешат, как, впрочем, и вообще приближаться к берегам. В полной безопасности для своего здоровья, средь зелёных островков гуляет кряква и гоголя.
Забегая вперёд, сразу скажу, что мелководный заливчик , первоначально выбраный мной для высадки маних, оказался совершенно бесперспективным. Обманула меня та сумасшедшая парочка, что просвистела крыльями у самого мыса. Больше на подобную глупость, за всё время охоты, не решилась ни одна водоплавающая дура. Пути перемещений потенциальных целей, как позже выяснилось, пролегали совсем в других местах. Пока же, как ни досадно, но «в пролёте» оставался именно я…
Напомню, что данный водоём избрали для своего времяпровождения и другие охотники. Вот они, к моей зависти, патрончики пожгли славно. Особенно вечером. Поначалу я даже решил – балуются. Стоит себе вёсельная лодка среди островков, а с неё мужики по очереди воду свинцом удобряют. Потом понял – подранка добирают…
С утра, некоторое время поскучав в засидке, полюбовавшись на недосягаемые выводки крякуш, я решил завязывать со жданками, и приступить к более обстоятельному изучению разлива. Левая треть противоположного берега представляла собой широкую полосу ровной болотистой местности, отороченную по самому краю редким, но высоким кустарником. Проплывая вдоль сплавины, я подыскивал приемлемые точки для засидок, прикидывал возможные схемы высадки чучал. Встреча с птицей случилась совершенно неожиданно. Резкий звук всплеска под берегом, и вот, в каком-то десятке метров от меня, рассекает воду перепуганный гоголь! Бросаю вёсла, хватаюсь за ружьё, стреляю. В азарте, ажиотаже, выстрел получился чуть завышенным. Расстояние совсем небольшое, капельку ниже, и снёс бы бедняге голову напрочь…
Гоголь между тем скрылся под водой, и первый раз выскочил глотнуть воздуха уже значительно мористее, за линией кувшинок, на чистой воде. Выстрелить по нему не успел – секунда, и остались лишь круги на месте нырка. Лихорадочно машу вёслами в том направлении, останавливаюсь, перехватываюсь за ствол. Кручу головой, как радаром. Жду. Мягкий всплеск прямо у борта! Вот ведь, стервец…
Слышал от охотников про эту уловку нырковых уток неоднократно, а вот наблюдать, самолично, пришлось первый раз. И как только ума хватает, сообразить, что нет более безопасного места на всём водоёме, чем под прикрытием борта охотничьей лодки? В общем, ушёл от меня ушлый птах. Мелькнул на миг, уже снова среди листьев кувшинок, под самым берегом, и пропал…
Проплыл пару раз, взад-вперёд. Постоял. Нет гоголька. Полюбовался на цаплю, вышагивающую по мелководью. Их там, кстати, целое семейство обитает:
Интересные птицы. Есть в них что-то исконное, доисторическое. Как они замирают, словно горгульи, усевшись на скрюченные сухары. А полёт? Эти плавные взмахи больших крыльев, и чудно сложенная в полёте шея – ну, вылитый птеродактиль!
Ладно, глазами не насытишься. Пора бы и в лагерь наведаться, отдохнуть - перекусить. Ну, и продумать план дальнейших действий. Второй день охоты, а я – пустой. Безобразие…
После обеда взял в лодку пару гоголиных чучалок, и отправился выманивать своего «неуловимого Джо». Выставил манихи напротив места, где потерял подранка, причалил к берегу, спрятавшись «за углом» сплавины, и потянулись минуты ожидания…
Долго сидел. Середина дня – никто не плывёт, не летит. Наконец, не выдержав, решаю покинуть свою засаду. Хватаясь руками за осоку, и за нависшие над водой ветви кустарника, потихоньку подтягиваю себя вместе с лодкой вперёд, чтобы не вылететь сразу на чистину. И вот она, моя награда за терпение и осторожность – за углом, буквально в 30 метрах от высаженных чучалок стоит мой ушлый, недоверчивый «Джо»!
Выстрел хлестанул по воде почти одновременно с нырком птицы, но я просто уверен, что наверняка успел угостить её свинцовой крупой. И действительно, гоголь выныривает каким-то вялым, заторможенным, его голова клонится вперёд. Собрав последние силы, подранок вновь уходит под воду. ..
Подплываю к месту, от которого расходятся круги. Разворачиваюсь лицом к берегу. Бедолага где-то здесь, рядом. Надо лишь повнимательней приглядеться к темнеющим нишам кромки. Да, всё верно. Вот и оно, демаскирующее белое зеркальце крыла! Мучения кончены.
Ну, что, с полем меня, с открытием! Мир преобразился. Уже и облака не столь серы, и погода не кажется столь пасмурной, коей выглядела лишь полчаса назад. Всё хорошо, всё правильно. Можно жить дальше. Присмотрел ещё одно интересное место для засидки. Надо будет только ближе к вечеру немного сместить своих каучуковых помощниц.
На фоне тёмного леса проплыл очередной «птеродактиль», выпустил шасси, и застыл скорбной статуей. А утки – то где? Складывается впечатление, что неподалёку имеются угодья, где охоту ещё не открыли, и расшуганная дичь естественным образом скапливается там, никем не тревожимая.
Вот и мои «конкуренты» пока челночат акваторию без особого толка. Ищут вчерашний день. Остаётся, правда, ещё надежда на вечерний лёт. Где-то он есть, где-то нет. Посмотрим…
Солнце, медленно, но верно, клонится к закату. Стих ветер, разладив поверхность озера. Теряются, сливаясь с отражением леса, чучалки. Природа временно замерла, даже облака почти застыли в небе.
Замечаю, как лучи заходящего за верхушки деревьев светила пронзают нежные лепестки окружающих мою лодку водяных лилий, и не могу отказать себе в удовольствии запечатлеть этот волшебный момент в кадре.
Я стою, прижавшись бортом лодки к краю небольшой, метров восьми диаметром, заводи. Глаза жадно, с надеждой, вглядываются в вечернее небо. Если лёт состоится, то уже совсем скоро. Слышу плеск вёсел, и голоса переговаривающихся между собой охотников где-то дальше по берегу, слева. Тоже готовятся. Ну, где вы, утки? Кисть правой руки поочерёдно нащупывает то манок в кармане, то шейку приклада, то предохранитель. Сладостное, томящее душу ожидание.
Как ни готовился, а всё равно вздрогнул от неожиданности. Прямо перед глазами, словно материализовавшись из ниоткуда появилась стая кряковых. Причём, неслись они прямиком на мою позицию. Смутили одновременно две вещи: во-первых, я никак не ожидал, что их окажется так много - никак не меньше 25-30 штук, а во-вторых, уж больно высоко они летели, словно гуси какие, на обзорной экскурсии по славному городу Питеру…
Соседей слева, впрочем, эти обстоятельства не озадачили. Не знаю, как вела себя стая, когда оказалась за моей спиной, может, она снижалась к озеру по спирали, но встретила птичек настоящая батарея зенитной артиллерии. Раскаты ружейных залпов гремели лихо! По всей видимости, подвергнутая массированному обстрелу стая распалась на несколько групп, ибо в зоне моей видимости, сбоку, с чистой воды на болотину промелькнула уже компания, насчитывающая только 6 или 7 крякв. Успел лишь проводить их взглядом.
И тут, вижу – «мои» идут! Четвёрка крякашей должна пролететь от меня не далее 15-20 метров, а до того меня от них, а их от меня будет прятать густой прибрежный куст. Ну, просто – тир, идеальная боковая цель! Сдвигаю предохранитель, вкладываю приклад, поднимаю прицельную планку на нужный уровень. Помню дальнейшие события, как кадры замедленной съёмки:
Вот, птицы помахивая крыльями, выплывают из-за куста. Вот, я выбираю конкретную цель, даю упреждение, мягко нажимаю на передний спусковой крючок. Вот, плечо чувствует привычный, вполне приемлемый по силе удар приклада…
Далее начинаются чудеса:
Утки падают вниз, все сразу! Стволы ружья, наоборот, с необычайной лёгкостью вздымаются вертикально, упираются в чистое небо! Лодка выпрыгивает из-под задницы, словно выдернутая буксировочным тросом. Ух! Мля!
Картина маслом:
Я стою на дне водоёма, в полутора-двух метрах от берега. Глубина – по грудь, и продолжает увеличиваться по мере погружения сапог в вязкий, скользкий ил. Очки держатся на самом кончике носа. В моей руке – крепко сжатое ружьё, а между мной и берегом плавает перевёрнутая лодка…
Ох, снял бы какой-нибудь «сам себе режиссёр» этот оверкиль – быть мне звездой Ютюба.
Впрочем, в означенный момент о популярности я думал меньше всего, ибо очень хотелось как возможно быстрей оказаться на суше. Выкинул на берег своё плавсредство и надувную подушку-сидушку, уложил на кочку ружьё. У края сплавины глубина оказалась поменьше – чуть выше пояса, вот только слой ила занимал верную половину этого расстояния, и при попытке вытянуть тело из воды он упорно отказывался отдать сапоги. Кое-как, с третьей или четвёртой попытки, но обувку у озера удалось отвоевать. Уже сидя задом на мху, я слил обратно в воду изрядное количество чёрной, липкой жижи…
Как же этакое могло случиться? Ничего подобного прежде не происходило. Между тем, ларчик просто открывался – надувал я последний раз лодку ещё днём, на солнышке, а сейчас вечер, похолодало, воздух в лодке остыл, сжался, и борта одрябли. Устойчивость оказалась снижена, а тут ещё и толчок в самом опасном направлении наложился. И смех, и грех – бах и бултых…
Ну, да правда, мне очень быстро не до смеха стало. Пока лодку поднадул, пока чучалки с воды собрал, понял, что замерзать начинаю. А ведь ещё и до лагеря добраться нужно. Пока грёб, хвалил себя – какой же я предусмотрительный и запасливый – под пологом тента уложен пяток сухих еловых полешков. Сейчас , мол, пристану к своему берегу, костёрчик запалю, согреюсь…
Ага, согрелся! Скинуть бы мне десяток годков, или набрать пуд веса – так бы всё и было. И побегал бы, и топором задорно помахал, растёрся, в конце концов. И не такое бывало, зимой купался. А тут, чувствую - финиш. Нет во мне запасов энергии, нет столь нужного в такой ситуации резерва, и остатки стремительно тают. Сдёргиваю с себя одежду, развешиваю по кустам вокруг палатки, а самого молотит с каждой минутой всё сильней. Зубы стучат, из горла сплошная нецензурщина летит, то с шипением, со срывами, то резкими, ритмичными выдохами. Хотите - верьте, хотите - нет, но понял я тогда, что надо выкинуть сейчас из головы все умные рекомендации из инструкций, и целиком положиться на самый древний и мощный инстинкт, заложенный в живом существе…
И осмысленная брань трансформировалась в заклинание, звуков, ритмов которого, сейчас я не смогу припомнить при всём своём желании. И дыхание наладилось, зубы перестали лязгать, сердце рваться. А теперь, забиться в тёплую, сухую нору – вот главное, что надо моему естеству. По счастью, в рюкзаке завалялись запасные носки, и ещё удивительная вещь – каким-то чудным способом шляпа моя осталась после купания абсолютно сухой. Сразу вспомнилась шутка про джентльмена, который непременно, хоть без штанов, но в шляпе…
Слегка отогревшись в спальнике, я соорудил себе бутерброд с немыслимым для нормального едока слоем масла, и двойной порцией колбасы, запихнул в себя это «кушанье», как лекарство, запивая гомеопатическими дозами водки, и свернувшись в позу эмбриона, выключился до рассвета.
Утро разбудило глухой барабанной дробью капель дождя, бьющих по скатам натянутого над палаткой тента. Да, если вещички мои не высохнут, так может, хоть отстираются от ила? Выбираться из спальника нет ни сил, ни желания. С грустью смотрю на разложенные по палатке, выведенные из строя любимые игрушки – бинокль, фотик, налобный фонарь. Только часам и телефону купание нипочём. Ну, что, какие планы на охоту у голого джентльмена? Может, по бутерброду с водкой, и спать? До лучшей погоды?
Всё плохое, когда то кончается. Кончились дожди. Выглянуло солнышко, высохло бельё, разгорелся костёр. В котелке уже булькает, отдавая вкус и аромат бульону, первая в этом осеннем сезоне уточка. Сохнут, разложенные на коврике из пенки детали бинокля. Рядом, распахнув все свои крышечки и заглушки, греется фотоаппарат. Патронташ тоже радуется чудной погоде. Даже фетровые стельки начинают потихоньку светлеть, удобно примостившись на наклонно воткнутой у костровища рогатой ветке, им всё удобства разом - и огонь, и ласковые лучи солнца, и ветерок…
А потом и вовсе жизнь наладилась, ибо хозяин всех этих вещичек смог продолжить охоту, немножко пострелять, и даже слегка пополнить список добытой дичи.
На сих строках, пожалуй, и закончу своё затянутое повествование. Простите, что несколько скомкал концовку, просто устал. В качестве частичной компенсации дарю уважаемым читателям этого опуса ещё одну красивую картинку – открытку. Спасибо Вам, за внимание, друзья-охотники.
P.S. Насколько вы наверное уже поняли, фотик мой, после окончательной просушки, в тепличных домашних условиях вполне оклемался, и вновь готов послушно реагировать на нажатия кнопочек…
Последнее редактирование:
)))
