Н.А. Зворыкин

 

 

Как-то давно, еще до Великой Октябрьской социалистической революции, я встретился на берегу лесной речки со стариком-охотником. На плече у него висела шомпольная двустволка, а за спиной на помочах — холщовый мешок, чем-то округло заполненный. Старинное ружье было подновлено: рисунок звездочками на стволах еле виднелся из-под свежей масляной краски. Впервые мне пришлось видеть крашеные стволы, да еще охрой, будто табуретка. У меня сразу возникли два вопроса: к чему выкрашены стволы и что за добыча в мешке? Однако я спросил только о добыче. Он ответил:

— Поречню стрелил.

Это слово, как и крашеное охрой ружье, было для меня новостью. Я попросил показать добычу, не назвав ее «поречней» из боязни, что не так расслышал слово. Старик скинул мешок, распустил завязки и стал его вытряхивать. На траву мягко вывалилась огромная выдра.

С тех пор я навсегда запомнил древнее название выдры — поречня, от слова «река», — зверь, живущий по пресным водам, главным образом по-рекам.. Внимательно стал я осматривать этого интересного, довольно редкого зверя. Жаль, что я не видел его живым! Старик повернул выдру на брюшко. Я расправил лапки, подпер сучком подбородок и вытянул в прямую линию хвост. Захотелось погладить темнокаштанового оттенка жесткую шерсть: кончики волос блестели, будто овлажненные или покрытые лаком. Приемом меховщика я подул в шерсть: она раздвинулась вороночкой, а в ней показался очень густой, нежный буроватый подшерсток. Голова и туловище были приплюснутой формы, а тело, как у барсука, расширялось к заду. На коротких, с голой подошвой лапах оказалось по пяти пальцев с плавательной перепонкой. Острые зубы выдры и особенно длинные и острые клыки — какое прекрасное орудие охоты и обороны! Такими клыками можно крепко ухватить большую рыбу; пусть она судорожно извивается — не вырвется! Длинные и жесткие «усы» способны, верно, осязанием находить в камнях и корягах налимов и раков. Я выражал вслух свое удивление и восхищение зверем. Старик же за время долгого моего осмотра выдры проронил только одно слово: «Огромадный!».

Действительно, это был крупный зверь — старый самец. Я смерил бечевкой длину от кончика носа до корня хвоста и отдельно хвост. Дома прикинул мерку к сантиметровой ленте. Длина всей выдры оказалась 125 сантиметров, из них 40 сантиметров приходилось на хвост. Я поднял выдру за лапки и, то опуская, то поднимая, приноравливался определить ее вес. В ней было, думаю, не менее десяти килограммов.

Мех выдры был уже зимний, «выходной», «полноволо-сый», как говорят промысловики. Выдра — один из самых ценных наших пушных зверей.

Я знал по слухам, что старик считался очень опытным, дельным охотником, первым промысловиком в округе. Хотелось слышать от него о живой выдре, о последней его охоте. Я начал сам говорить о трудности охоты на выдру. В самом деле, сколько приходится затрачивать времени, чтобы только найти следы выдры, а потом определить район ее обитания. А как долго надо ее выслеживать, как часто приходится менять приемы охоты. Не так-то просто подкараулить осторожного водяного да еще ночного зверя или подкрасться к нему на расстояние верного выстрела. Определить водные пути — не то что ходы и переходы спугнутых зверей: ведь следов-то на воде не остается. А передвигается выдра не столько по суше, сколько по воде.

Старик, наконец, разговорился и подробно рассказал о своей охоте и подготовке к ней. Он оказался наблюдательным и правдивым.

Задолго до начала охоты старик начинал обследовать ближайшие реки, озера и протоки. Чтобы найти следы выдры, надо шаг за шагом осмотреть берега с суши и с воды. В травянистой прибрежной полосе лугов, болот опытный глаз замечает тропы выдры. Они шириной с ее тело: выдра низка на ногах и брюхом и хвостом задевает почву. В местах, где выдра выходит из воды и спускается в воду, берега сглажены. Кое-где на мокрых песчаных берегах и на отмелях остаются отпечатки перепончатых лап. На песке выдра иногда роется и катается. На камнях, кочках, пнях, на корнях прибрежных деревьев и на стволах, наклонно висящих над водой, на вдающихся косой в плесо полуостровках, на всплывших на поверхность воды корнях водорослей выдра частенько оставляет следы своего пребывания: помет, остатки своей пищи — кости рыб, скорлупу раков. Тут и там, иногда на большом расстоянии друг от друга, находишь свежие и старые следы. По этим признакам надо выяснить приблизительные границы места обитания выдры и в этих границах искать места ее дневок, временные или постоянные норы. Надо определить по этим следам, часто ли посещает зверь то или иное местечко.

Особое внимание охотник обращает на мосты, мельницы: около них обычно скопляются раки, рыба. Правда, места эти более или менее людны, и их, казалось бы, осторожный зверь должен избегать. Но, с другой стороны, здесь много удобных для укрытия мест. И выдра часто живет в таких людных, но кормных угодьях. На охоту она выходит здесь только ночью, когда люди спят.

Старик рассказал, что одна выдра жила в земляной насыпи у мельницы. Никто об этом не знал. Ставил он у мельницы капканы на хоря и случайно обнаружил нору выдры.

Мне известны случаи, когда в разное время две выдры попали в мельничную турбину и остановили этим мельничное колесо. Казалось бы, такой осторожный зверь не должен был лезть вглубь таких сооружений. Однако понять это можно.

Выдра поселилась у мельницы. Скоро ли она привыкнет к гулу воды? Да, гораздо скорее, чем можно было бы думать. Гул воды на мельнице в большей или меньшей степени постоянный. К постоянному шуму любого происхождения животные привыкают скоро.

Правда, надо освоиться с посторонними звуками: со стуком проезжающих по мосту телег, стуком мельничного колеса. Но эти звуки приглушаются шумом воды.

Знакома и близка выдре и сила несущейся воды. Несет выдру бурная весенняя вода, и выдра отдыхает. С такой быстротой она и сама носится в воде, даже и против течения, только для этого ей надо сильно работать лапами, хвостом и по-змеиному извиваться всем мускулистым туловищем.

Почему же не проникнуть выдре в поток бурлящей воды на плотине или по лотку водобега к турбине? Для успешной охоты выдре нужна широкая разведка. И зверь смело пускается по новым, неизведанным путям родной стихии. ,

Если вникнуть в идею ловушек, то можно сделать вывод, что лучшая из них не та, которая привлекает зверя приманкой, а та, которая неожиданно хватает его на им же проторенном пути, среди привычной ему обстановки. Приманка хотя и соблазнительна, однако она же и настораживает внимание. Когда же зверь следует своим, сто раз проверенным лазом, его внимание отвлекается, он не ждет на своем пути опасности.

Однажды старик застал выдру на упавшей елке. Ветви дерева погрузились в воду, а ствол держался сантиметрах в шестидесяти над поверхностью воды. Выдра заметила охотника на большом расстоянии и камнем упала в воду. Таков ее обычай: чуть увидит или заслышит опасность — плюх в воду, и поминай как звали! Это для нее самый быстрый и верный способ спасения. Любит выдра сидеть над водой. Чаще она при этом смотрит вниз, на воду, на дно, где гуляют цветистые широкоспинные язи, не знающие об угрожающем соседстве.

Старик решил применить одновременно два способа охоты — с подхода и капканный. В солнечное время делал он обход по берегу речки в надежде встретить выдру и подойти на выстрел. Он осматривал все наклоненные деревья, вглядывался в оползни крутого песчаного берега, настороженно, бесшумно подходя из-за прикрытий к реке, к местам, где раньше еще подмечены были им следы частого посещения выдры. И подолгу стаивал, скрытый кустами, у поваленной ели, где видел зверя.

Чтобы иметь больше надежды добыть выдру, поставил старик капканы. Пусть себе стоят в своих местах, а он будет подкарауливать зверя в других. Знал старик-охотник, что весенняя охота с подхода зависит от случая.

Зимний подход надежнее, особенно когда погода мягкая, снег рыхлый и позволяет охотнику передвигаться бесшумно. Места возможных выходов выдры ограничены: воды скованы льдом. Охотник лунными вечерами и ночами в защитного цвета одежде (белый халат поверх теплого платья) медленно обходит незамерзшие участки реки, где подмечены были следы выдры. Подходит к реке осторожно, против ветра или поперек, чтобы зверь не зачуял. Где можно, прячется за кустами и деревьями.

Темный мех выдры позволяет заметить ее зимой на сравнительно большом расстоянии, и охотник обычно успевает составить план действий. Если выдра уйдет в воду за добычей, надо как можно скорее спешить к полынье и из-за прикрытия ожидать ее возвращения. Но возможно, что выдра пошла и не за добычей. Когда поблизости имеется другая полынья, надо зорко следить, не вынырнула ли она там, не вышла ли на лед из соседней полыньи. Ждать этого долго не приходится: ведь выдре надо подышать воздухом. Правда, она может и не выходить для этого на лед, а набрать воздуха, высунув лишь кончик носа в полынье. Там, где уровень воды часто меняется, во льду у берегов образуются отдушины. Вот тут уж трудно выследить и взять выдру: не оставляя следов, она скрытно проходит подо льдом из норы в воду и обратно.

Капканы устанавливаются у подводного входа в нору, в местах частых выходов зверя на берег, на следах, на склоненных над водой деревьях, в протоках.

Установка капкана на дне мелкого протока, когда переходы по ним выдры замечены, — самый верный способ поймать ее. Проток забивают с обеих сторон. В середине оставляют пролет, такой, чтобы зверю пройти, не шире. В этом пролете и устанавливается капкан. Приманку не кладут: выдра любит свежинку и не станет есть мертвую рыбу или лежалого рака. Если выдра оседло живет в одном месте, это значит, что она вполне обеспечена здесь пищей. И приманкой ее не соблазнить.

Когда ставится капкан на волка и на лису, а также на некоторых других хищников, капкан обязательно прикрывается, присыпается, его подделывают под окружающую обстановку — маскируют. Иначе и ставить капкан не стоит: никогда волк не ступит на обнаженный капкан.

При охоте на выдру прикрывать и маскировать капкан не требуется: привычка прятаться от преследования под водой не могла развить в выдре боязни железных предметов. К капкану прикрепляют груз (камень). Он не дает зверю всплыть с капканом на поверхность воды, и зверь быстро задыхается. Выдра настолько сильна, что способна, попав в капкан, далеко уволочь его вместе с грузом по дну. Чтобы не терять такую ценную добычу, к капкану приделывается цепочка или проволока с кольцом. Кольцо надевают на вбитый в дно кол или прикрепляют к дереву или большому камню на берегу.

Один капкан старик поставил в протоке, другой — на поваленной елке, укрепив его в зарубках на стволе дерева.

Пятнадцать суток простояли капканы пустыми. Столько же дней охотник бесполезно провел у реки в надежде встретить выдру. Старик изверился в охоте с подхода и в капканном лове и решил добыть выдру на засидках.

Подкарауливание или засидка — способ, более распространенный, но требующий большого терпения, упорства и выносливости. Засидка делается и в позднеосен-ний сезон, и зимой. Осенью засидку можно проводить днем, лунными ночами и зорями, зимой — только ночью, при лунном свете или в сумерках зорь. Выдра слишком осторожна, чтобы выйти на голую белизну льда при дневном свете. На счастье надеяться нельзя, приходится обследовать местность и учесть все замеченные обстоятельства. Только тщательное обследование позволяет правильно выбрать расположение засидки, сообразуясь с местами выхода выдры и ее остановок или с направлениями вероятного следования ее по воде.

Выдра ходит под водой быстро. Поймав рыбу, она тут же выходит из воды, чтобы съесть свою добычу. Значит, зверь может всю ночь проохотиться далеко от засидки или пройти мимо засидки под водой, не останавливаясь. Где ж заметишь ее, если, проплывая мимо, она высунет кончик своего носа величиной всего в ольховую шишечку.

Зимняя засидка надежнее. Около полыньи, проруби устраивается шалаш из снега. Если место выхода выдры близко от берега, а на берегу деревья или кусты, засидку устраивают в них.

Старик выбрал для засидки место под ольхой, у самого берега, в двенадцати шагах от большой плоской кочки. И в лунную осеннюю ночь засел. Тихо было. Месяц поднялся высоко. Черная гладь реки стала цветистой и будто шершавой от переливов лунного света. В граненой ряби течения не так-то легко увидеть выдру. Зато вдоль берега, где течение тише, ровным светящимся полотнищем движется вода. Там все видно: проплывет отпавшая ветка, поморщит водную гладь, и снова вода зеркальная. Вдруг листья поплывут, отдельно и вместе — плотами. Мало ли всякой всячины за ночь пройдет по реке! И все, что плывет, волнует охотника и вызывает в нем подозрение: не выдра ли, не нос ли это ее торчит?

Не раз охотник поднимал и опускал ружье. Обманчив лунный свет.

Перистые облака стали проплывать мимо месяца. Скроется он, выглянет и сильнее как будто засветит. Сидит старик, прислонившись к дереву. Закрыл глаза: так лучше слышно.

Гуси, никак? Да, они! Гогочут, прямо на него летят, чуть деревья не задевают — низехонько, стая за стаей. Кажется, камнем бы и то попал. Лучше гуся убить, чем зря-то просидеть... Нет, терпение, терпение и выдержка! Зверя дожидаешься, так в птицу не стреляй. Однако поднял старик ружье к небу. «Я так только», — думает про себя. Только прицелился. А наверняка свалил бы...

Внизу стало мутнеть, туман поднимается от реки. Ведь и рассвет недалек. Холодно.

Слышит вдруг: словно кто-то чавкает, близко-близко. Глянул: выдра на кочке! И на него как будто смотрит. Сидит старик не шелохнется, а ружье — дулом кверху. Как тут быть? Шевельнуть ружьем нельзя: уйдет. Тут поплыла выдра. Воду раздвинула бесшумно, точно не она, а кочка под ней поплыла. К берегу приближается. Опустил старик ружье, быстро приложился, хотел было выстрелить, да не в кого. Выдры уж нет, — отвесно нырнула она, как гиря...

— Заметила: стволы, что серебро, блестят, — заключил старик свой рассказ.

После этого случая он и выкрасил стволы: чтобы не блестели.

Так сам собой пришел ответ и на второй мой вопрос.

Другое место пришлось выбрать для засидки: разве придет выдра опять туда, где заметила опасность! Шесть ночей еще просидел старик на новом месте у сломанного моста, около свай, против хлама, прибитого течением. Место это он выбрал недаром. На хламе, на сплетении прутьев и всякой ветоши он заметил много рачьей скорлупы. И с каждым днем ее все прибавлялось.

Последнюю, шестую ночь просидел он до зари и уже хотел уходить — озяб. Да солнышко поднялось и пригревать стало. «Дай еще посижу», — думает.

И видит: на воде треугольником рябь. Сюда идет... А впереди темное пятнышко. Жук, что ли, водяной или крыса? И затихло — вода опять, как зеркало. А на хламе у свай выдра сидит, что-то в зубах держит. Как только стала она раков есть, старик тихонько ружье навел да и грохнул.

Эту выдру я и осматривал при встрече со стариком.

* *

Только тогда поймешь, что вода — родная стихия выдры, когда увидишь этого зверя солнечным днем в прозрачных водах. Движения в воде и приспособленность к ней выдры поразительны. Ей нужно плавать так быстро и так ловко, чтобы догонять и ловить под водой изо всех сил увертывающуюся рыбу, и делает она это в совершенстве.

Она вытягивает свое тело и быстро работает сильными лапами, несколько вывернутыми наружу, будто она кривонога. Но этого мало. Скорость ее еще увеличивают волнообразные движения туловища и сильного хвоста. На самом быстром ходу этот замечательный пловец способен сделать крутой молниеносный поворот в сторону или повернуться на одном месте и броситься обратно.

Верткость, гибкость, быстрота движений при их плавности зависят от особенностей строения тела этого зверя. так хорошо приспособленного к воде. Сильные лапы коротки, но зато, не требуя времени на размах, быстро гребут, толкая воду широко раздвинутыми перепончатыми пальцами. Хвост у выдры сильный. Он придает движениям выдры сходство со змеиными извивами. Хвост ускоряет движение и служит рулем, без него крутые повороты и всякие изменения направления не были бы так четки и быстры. Выдра умеет плавать и вверх брюхом. Подплывая иногда в таком положении к неподвижно стоящей рыбе снизу, выдра схватывает ее за брюхо. Маленькие уши выдры и ноздри обладают удивительными приспособлениями — клапанами, которые сами собой зажимаются при погружении зверя в воду.

Плывя под водой, выдра понемногу выпускает воздух из легких, и подводный путь ее обозначается на поверхности пузырьками. В ветреную погоду или при сильном течении их трудно разглядеть. При спокойной, без морщинок, водной поверхности пузырьки видны прекрасно. Интересное явление! Не видишь зверя, а точно знаешь, где он, и следишь за принятым им направлением. Перед тем как показаться на поверхности, выдра прекращает выдыхание, и пузырьки вдруг исчезают. Тут, охотник, не зевай! Где зверь, где он сейчас покажется?

Выдра, как определяют некоторые натуралисты, может пробыть под водой без дыхания не больше одной минуты. Срок этот может показаться очень коротким. Однако вспомним быстроту подводных движений выдры. Сравним скорость выдры с быстротой хода быстроходных рыб — щуки, форели или хотя бы язя или верховодки.

Вот стоит у камня красивая форелька. Вода так прозрачна, что я вижу каждую точку на пятнистом боку рыбки. Я кидаю в воду камешек — плюх! Раз! — и сверкнув, точно нож при ударе, рыбка «отскочила» на полтора метра и пропала из глаз. Теперь положим перед собой часы и проследим по секундной стрелке оборот, равный минуте. Ведь ждать надоест до полного круга! Сколько же метров пройдет рыба за это время? За минуту выдра, которая плавает еще скорее рыбы, исколесит под водой громадное пространство. Выдра бьет рыбу накоротке. И если ей однажды придется прервать охоту, чтобы глотнуть воздух, это не очень помешает ей.

Шерсть выдры покрыта жиром из кожных желез. Мех выдры поэтому не намокает, и из воды она выходит сухой. Повторное пребывание в воде, конечно, овлажняет шерсть, но поверхностно. В подшерсток вода никогда не проникает.

При выходе на сушу выдра становится сравнительно беспомощным, неуклюжим зверем. Ее стихия, конечно, вода, хотя на суше выдра проводит больше времени. Спина ее сильно горбится. Тяжелый хвост волочится за ней. Передвигается она медленно. Человек легко может догнать ее. Гибкость туловища выдры остается, понятно, и на суше, но быстрота и ловкость движений не те. Резвиться и.играть она любит и на земле, принимая иногда самые причудливые позы. Она способна забираться на деревья и вырывать в земле значительные углубления. В рыхлом снегу выдра любит кататься, играть и зарываться. Тут она ловка и быстра, как в воде.

Выдру надо признать зверем сильным и хорошо защищенным от врагов. Не всякая собака возьмет выдру. Застигнутая на земле, она ложится на спину и отчаянно защищается страшными своими клыками и сильными лапами, вооруженными когтями. Этого верткого, извивающегося, мускулистого зверя удержать в руках трудно даже сильному человеку.

Выдра селится у рек, озер, прудов или ручьев, если в них много рыбы. Лесные речки выдра также любит. Прибрежная заросль трав, хвощей, тростников привлекает рыбу, а значит, и выдру. Даже низкие заросли скрывают выдру от глаз при ее дневных вылазках. Высокие берега выдра часто выбирает для устройства постоянной или временной норы. Низменные берега, пожни с «окнищами» (отверстия в трясине, под которой стоит вода), луга, болота соблазняют выдру- хоть немного да отойти от русла реки и попытаться поохотиться на уток, съесть в гнездах яйца или птенцов.

Разные глубины водоема, каменистое, песчаное, илистое дно, коряги — все привлекает выдру. Ряд водоемов, объединенных протоками, расширяет район ее передвижений, дает ей возможность ознакомиться с новыми местами. А это составляет потребность хищных зверей.

Выдра на значительном расстоянии слышит, видит и чует приближающуюся добычу или опасность.

Зрение помогает на суше и под водой, днем и ночью. Полная тьма, однако, ночью подо льдом, заваленным толстым слоем снега, вряд ли позволяет выдре видеть рыбу. Дневные охоты выдры можно объяснить отчасти и голодом после неудачной охоты слишком темной ночью. Нередко на дневную охоту выдру толкает и страсть к охоте. Особое оживление выдра проявляет в лунные ночи.

Слух и чутье под водой должны бездействовать, ведь особые клапаны замыкают уши и ноздри при погружении выдры в воду. Чуять запах под водой как будто невозможно, если б даже и не было замыкающих ноздри клапанов. Насколько мы можем понять подводную деятельность выдры, ни слух, ни чутье ей не нужны под водой. Охота ее заключается в преследовании рыб или в разыскивании добычи осязанием. Тут поневоле вспомнишь об «усах» выдры. В глубокой темноте на дне водоема «усы» могут придти на помощь бессильному тут зрению и чутью. Они нащупывают рыб и раков в корягах, под камнями.

Увлекшись охотой, выдра широко передвигается по своему охотничьему району, иногда выходит и за его пределы. В этих случаях она часто остается на дневке там, где охотилась. Такой образ жизни заставляет ее иметь несколько временных логовищ, в разных местах. Эти временные укрытия представляют собой неглубокие норы на берегу или в корнях дерева, а иногда просто углубления. Это значит, что в основной норе не всегда застанешь выдру.

Основную нору выдра устраивает для вывода в мае двух или четырех детенышей. Ход в основную нору обычно находится под водой на глубине полуметра. Нора постепенно повышается над уровнем воды и на некотором расстоянии от входа расширяется, образуя логовище. На поверхности земли под прикрытием растительности имеются один-два отнорка. Эти отнорки значительно уже входа и служат, повидимому, только для доступа воздуха.

Выдра опрятна, как и барсук: нору свою она не загрязняет. Взрослые выдры вместе не уживаются и, если встретятся, жестоко грызутся. Молодые, однако, долго находятся при матери и целым выводком охотятся с ней. Молодые выдры очень любят играть друг с дружкой.

Подводная охота, требующая чрезвычайно быстрых и сильных движений, вызывает, конечно, и быстрое утомление. Сытую выдру клонит ко сну. Отдыхает она в самых разнообразных позах — калачиком, на боку, распластавшись на животе, а иногда и на спине, с вытянутыми по бокам лапами. Скоро голод будит выдру, и она снова отправляется на охоту. Перед тем как начать есть, она частенько прополаскивает добычу в воде.

Выдру нельзя считать зверем вполне оседлым. Она расстается с обжитым местом легче, чем многие другие звери. Несмотря на то, что она может прокормиться и в занятом ею коренном районе, она нередко оставляет его. Возможно, что такие кочевки вызываются необходимостью выбрать район для зимовки с теплыми ключами, быстринами, вообще с участками незамерзающей воды. Ведь разобщение с родной стихией грозит выдре смертью. Своевременное переселение, пока воды свободны ото льда, для нее не составляет трудности. Но что делать, когда зима уже наступила и закрыла все доступы к воде? Выдра в таких случаях решительно предпринимает далекое, иной раз опасное путешествие по суше, по глубокому снегу, перебираясь даже, как установлено, через высокие горные хребты.

Выдру считают животным молчаливым. Скрытное, да еще подводное животное не так часто подает голос, но все же и не так редко, как можно бы ожидать. Голос выдры слышат более или менее случайно, поэтому и считают его редкостью. Если же заняться специальной целью ознакомиться с голосом выдры, — особенно там, где живет выводок, — услышишь и своего рода верещание, и трещащие звуки, и резкий, пронзительный свист. Работники зоопарков часто слышат голос выдры. Однако голос матери и детенышей при окликании и предупреждении об опасности можно услыхать только на воле.

Выдра проводит много времени в норе и под водой. Такой скрытный образ жизни затрудняет изучение этого интереснейшего зверя. Выдра обладает способностью, которую, казалось бы, трудно ожидать в этом звере-невидимке. Она быстро приручается и привязывается к человеку. Известны случаи, когда выдра следовала за хозяином к водоемам и вытаскивала крупных рыб, которых хозяин от нее отбирал.

Значительное число выдр (там, где охота на них разрешена) добывается при случайных встречах, несмотря на то, что человек выдумал много способов ее ловли. Это подтверждает трудность охоты и осторожность выдры, способной скорее попасться врасплох, чем поддаться на уловки.

Выдра водится почти повсеместно. Размножается она очень медленно. Во многих областях, краях и республиках СССР добывание выдры запрещено.

Кроме способов добывания на засидках, с подхода и капканным ловом, охота на выдру производится и с собаками. Наша лайка прекрасно может работать и по этому зверю при достаточной ее натаске. Собака бросается вплавь по принятому зверем направлению и обшаривает берега, где выдра могла найти себе временное убежище, или находит ее нору. Охотник зорко следит за появлением выдры на поверхности. Во время преследования выдра, конечно, не покажет своего туловища над водой, но принуждена от времени до времени высовывать свой нос для того, чтобы подышать. Утомленная преследованием, она нередко спасается на берегу или под берегом в вымоине, в корнях деревьев, в камнях, валежнике. Если поблизости имеется другой водоем, выдра нередко делает переход по суше, задерживаясь иногда в зарослях по пути. Тут ее и настигает собака.

Без злобной чутьистой собаки, если нет следа зверя на снегу, разыскать в таких случаях выдру невозможно.

Если обнаружат по снегу свежий след выдры от водоема, ее выслеживают и догоняют.

Застав выдру в водоеме, ее преследуют на челне: ведь по воздушным пузырькам легко уследить ее подводный ход. Один гребет, другой с ружьем наготове сидит в ожидании, когда зверь высунет морду.

Тонет ли выдра? Как может утонуть такой пловец? Казалось бы, такое несчастье с выдрой может случиться только в том случае, если она попадет в капкан, в рыболовную снасть. Но и тогда выдра, собственно, не тонет, а, попав в ловушку, захлебывается. Но убитая выдра иногда тонет на глазах охотника. Почему же иногда, а не всегда?

Ответ на этот вопрос заключается в следующем: убитая выдра по общему закону физики тонет, когда ее тело окажется тяжелее равного объема воды, и не тонет, когда объем ее тела легче равного объема воды. Нарушает это равновесие воздух, который выдра набирает в легкие и выдыхает. Когда выдра убита до того, как успела набрать

воздух, она тонет. Если же выдра вдохнула в легкие воздух и тотчас же была убита, она не тонет, остается на поверхности воды.

Охотнику это трудно определить. Иной раз один какой-нибудь миг позволяет сделать выстрел по долгожданному зверю. Не выстрелишь в этот миг, и больше уж не придется совсем стрелять.

Охотник, однако, обязан по возможности учесть поведение зверя и выбрать благоприятные условия для выстрела. Не надо забывать, когда и куда стрелять, чтобы убить зверя наповал и получить его в руки. Не дашь выдре набрать воздуха, поторопишься, убьешь, а взять нечего: зверь утонул.

Надо помнить, что, кроме этих досадных случаев потери добычи, возможна гибель подранка, часто по небрежности и бесхозяйственности охотника. До и после выстрела нельзя забывать о возможных мерах предупреждения потери добычи.

Стреляя «на авось», не задумываясь о результате, выбивать без пользы из рядов нашего богатства ценную единицу каких бы то ни было видов животных — недостойно звания культурного охотника.