Бедель В.

История шотландского сеттера

18 июня 1815 г. объединенные англо-голландские и прусские армии близ бельгийского селений Ватерлоо нанесли жестокое поражение войскам Наполеона..

Оказывается, эта дата имеет отношение к истории породы шотландских сеттеров. Дело в том, что из записок английских мемуаристов (по крайней мере тех из них, кто не был чужд кинологии) можно с уверенностью заключить, что не ранее этого события, являющегося для англичан своего рода почитаемым рубежом, и начал Александр, маркиз Хантли, впоследствии четвертый герцог Гордон, серьезно заниматься выведением породы легавых собак, названной потом его именем.

На самом севере Шотландии, близ побережья Северного моря, километрах в семидесяти от северной оконечности всемирно известного озера Лох-Несс с его легендарным чудовищем, расположен небольшой городон Фохаберс. Поблизости от него, неподалеку от бегущей с северных отрогов Грампианских гор быстрой реки Спей, в графстве Моришир был в XVIII—XIX вв. расположен фамильный замок Гордонов — Гордон-Касл. В начале прошлого века замок и прилегающее к нему поместье представляли собой образцовое сельское хозяйство. Гордонам принадлежали и обширные пастбища, и богатейшие охотничьи угодья.

Представляет интерес и сама личность Александpa Гордона, создателя породы. Ведь не так-то много пород собак носит имя одного человека. Значит, и впрямь велика, его заслуга, и нам он поэтому интересен. Начинаем знакомиться и тут же наталкиваемся на некоторую загадку, которая поначалу ставит в тупик. Дело в том, что в 1827 г. 84-летний герцог Александр умер. Так разве мог он за какие-то десять лет вывести новую породу, да еще такую, которая затем в течение полувека стала признанным фаворитом среди прочих легавых пород? Вряд ли. С другой стороны, нельзя не верить такому авторитету, как Л. П. Сабанеев, который указывает 1820 год как дату начала деятельности Гордона. Примерно тот же год называет и Т. Пирс — крупный знаток английских легавых.. Известный пойнтерист Торнтон, посетивший Гордон-Касл в конце XVIII в., пишет, что легавых у герцога не было. Другие авторы подчеркивают, что до битвы под Ватерлоо Гордон увлекался соколиной охотой и охотой с борзыми на оленей гораздо в большей степени, чем охотой с легавыми.

Ситуация складывается неправдоподобная: человек на восьмом десятке лет за десятилетие выводит новую прекрасную породу. Поверить в это нельзя, и нужно искать какие-то новые данные, нужно копаться в архивах.

И основательно покопавшись в них, с удивлением выясняем, что, во-первых, порода уже была основательно подготовлена другими людьми и Гордон лишь отшлифовал ее, а во-вторых, эта шлифовка не закончилась со смертью Александра.

Что же представлял собой шотландский сеттер к началу деятельности Гордона? Прежде чем ответить на этот вопрос в общих чертах, вспомним историю легавых собак в Великобритании, обратившись для этого хотя бы к известному труду Л. П. Сабанеева и другим источникам.

Итак, обратимся к прошлому. Что нам известно о старых охотничьих собаках на Британских островах? Прямо надо сказать, немного. Хроники, как и в других странах, здесь мало уделяли внимания собакам. Одно можно сказать с уверенностью: в давние времена на территории Британии существовал только один вид охотничьих собак — гончие.

Примерно за тысячу лет до новой эры древние кельты (кстати, лучшие охотники тех времен), расселяясь из Центральной Европы, привезли с собой на Британские острова так называемую испанку — некрупную длинношерстную, вислоухую собаку, используемую для соколиных охот.

Затем, чему уже есть документальное подтверждение, в Британию были завезены длинношерстные птичьи собаки типа спрингер-спаниелей. Это сделали в начале новой эры римляне, завоевавшие тогда Британию. В течение последующих шести-семи веков массового завоза собак в Британию не было. Привезенные римлянами спрингер-спаниели смешались с местными собаками, как птичьими, так и гончими.

Следующий большой завоз собак начался в конце XI в. Связан он был с печально известными крестовыми походами. Крестоносцы, возвращаясь, прихватывали по дороге домой охотничьих собак Так, из Азии, с Ближнего Востока, они привозили браков — крупных, тяжелого склада, вислоухих птичьих гончих. Из Центральной Европы тогда же в Британию попали крупные бурые водяные спаниели.

Вскоре после этого, в XIV в, в Британии получает широкое распространение охота на птиц с сетью. Поскольку дробовых ружей еще не было, это был единственный способ недорогой охоты в отличие от сложной соколиной, доступной только феодалам.

Для охоты с сетью нужна была собака, делающая перед птицей остановку или ложащаяся, чтобы дать возможность охотнику подойти и закинуть сеть. Тогда-то и начинается выведение сеттинг-догов — припадающих к земле, замирающих собак. Эти собаки впоследствии получают название сеттеров, т. е. по-русски легавых. В основу их легли старинные местные длинношерстные собаки — помеси гончих, «испанок» и спрингер-спаниелей, а также водяные спаниели и браки. Что они представляли собой? Это были длинношерстные, довольно тяжелые и не особенно быстроходные собаки. К началу ружейной охоты они уже обладали твердой стойкой, неплохим чутьем и способностью достаточно быстро натаскиваться.

Но среди этих разнородных, разнотипных и разномастных собак существовали и представляющие для нас очень большой интерес. Речь идет о довольно большой группе черно-подпалых сеттинг-догов. Нужно сказать, что черно-подпалая масть у собак была любимой и заботливо культивируемой в Британии в течение нескольких веков. Многие отродья собак там и в древности, и в интересующий нас период имели такой окрас: древние гончие, пастушьи собаки более поздних времен, бладгаунды, птичьи собаки средних веков и т. д. Поэтому-то и велась в себе породная группа сеттинг-догов, имеющая черно-подпалый окрас, велась в интенсивнейшей чистоте с самого начала выведения птичьих ложащихся собак.

В 1620 г. англичанин Дж. Маркам в своей книге «Предотвращение голода, или Искусство охоты на суще и на воде» писал, что среди ложащихся собак особое место занимают черные с коричнево-желтыми подпалинами, ценящиеся за выносливость и неутомимость в работе.

Другой англичанин, именующий себя «джентльменом из Суффолка, истым спортсменом» в книге «Трактат о полевых развлечениях», вышедшей в 1776 г., пишет, что в начале XVIII в. велись две породы ложащихся собак — черно-подпалые и пегие.

Наш русский автор В. Левшин в книге «Совершенный егерь», вышедшей в 1779 г., пишет, что уже тогда в Россию ввозились из Англии черно-подпалые длинношерстные собаки, известные под названием «спаниелей короля Карла».

Англичанин Д. ТомсонТрей в книге «Собаки Шотландии», вышедшей в 1891 г., приводит целый список гравюр конца XVIII в., изображающих черно-подпалых сеттеров.

Масть свою эти собаки получили, вероятно, от старинных черно-подпалых гончих, с которыми мешались завозимые «испанки» и старые спрингер-спаниели, В результате этого образовались длинношерстные черно-подпалые легавые собаки, улучшенные в дальнейшем примесью крови браков и бурых водяных спаниелей.

Во второй половине XVIII в. это были довольно мелкие, тяжелые, тихоходные, маловыносливые, робкие собаки, зачастую боящиеся выстрела, припадающие к земле и медленно подползающие к дичи. Ясно, что такие собаки не могли удовлетворить охотников в условиях снижения численности птицы и широкого распространения дробовых ружей. Собак надо было немедленно улучшать.

Кто же занялся этим? Кто повысил уровень черно-подпалых сеттеров? Кто подготовил их к деятельности Гордона, подготовил, так сказать, к окончательной шлифовке? История донесла до нас имена двух людей, роль которых в становлении породы шотландских сеттеров, пожалуй, не менее важна, чем роль Гордона.

Первое имя —Томас Коук (1754—1842), страстный охотник, любитель собак, лучший стрелок в стране в то время. Современники с удивлением констатируют, что в возрасте 79 лет он на спор сбил 25 выстрелами 24 птицы. Очень богатый человек, крупный землевладелец, он создал в конце XVIII в. одно из самых известных охотничьих хозяйств по разведению куропаток и фазанов и основал крупный питомник охотничьих собак. Его писал великий художник Гейнсборо, и до наших дней сохранилась картина, на которой изображен молодой Коук в окружении трех сеттеров. Сеттеров Коук очень любил, добился значительного улучшения их качества, и его питомник прославился ими. В питомнике было много черно-подпалых сеттеров, и когда в Англии начались записи в общую родословную книгу, у истоков родословных легавых часто можно было найти клички Рейк, Ренджер, Бриль, Мона, т. е. черно-подпалых сеттеров, владельцем которых указан Томас Коук из Норфолка. Из этого-то питомника и поступила в Гордон-Касл около 1815 г. большая группа черно-подпалых собак, чему есть достаточно много подтверждений в охотничьей литературе Англии второй половины XIX в.

Второе имя — Генри Педжет (1768—1854), участник битвы под Ватерлоо, тоже страстный охотник на птицу, основавший около 1810 г. питомник сеттеров «Бьюдесерт». И из этого питомника примерно в то же время поступила в Гордон-Касл часть собак. Современники утверждают, что вообще самый первый черно-подпалый сеттер попал к Гордону именно от Педжета.

Есть подтверждения и обратному потоку сеттеров от Гордона к Педжету и особенно к Коуку. «Мистер Коук и герцог Гордон вели породу совместно и часто обменивались сеттерами», — писал в 1867 г. Дж. Уэлш, редактор журнала «Поле».

И все же потомки назвали выведенную породу сеттеров именем одного человека, именем Гордона...

Как уже отмечалось, питомник Гордона сложился где-то около 1815 г. Получив из питомников Томаса Коука и Генри Педжета значительное количество собак, Александр начал в очень широких масштабах племенную работу с ними, имея целью улучшение экстерьера собак и повышение их полевых качеств.

Здесь же необходимо отметить и еще одного человека, без чьих трудов шотландский сеттер никогда бы не получил названия сеттера-гордона. Отметить потому, что сейчас он почему-то совершенно забыт, а роль его в становлении сеттеров-гордонов весьма значительна. Речь идет об одном из служащих Гордона, некоем мистере Джаббе, исполнявшем в Гордон-Касле обязанности хранителя питомника, или, попросту говоря, старшего псаря. Именно заботами и трудами этого простого человека шотландский сеттер стал знаменит. Джабб не только очень хорошо разбирался в племенном деле, но и был прекрасным натасчиком. Под его руководством работали такие натасчики, как Томпсон и Браун, известные далеко за пределами Гордон-Касла. В работе с собаками Джаббу помогали опытные собаководы — псари Вилли Адамс и Том Уилсон,

Усилиями этих людей по инициативе Гордона и был создан замечательный сеттер, очень быстро получивший широкую известность как в Шотландии, тан и во всем Соединенном Королевстве.

Короче говоря, Александр Гордон с помощниками, воспользовавшись готовым материалом, значительно улучшил его. Он улучшил и экстерьер шотландских сеттеров, и особенно их полевые качества. Вот что писал упоминавшийся Д. Томсон-Грей, приводя в своей книге переписку с человеком, хорошо знакомым с питомником Гордона 30-х годов: «Собаки герцога были окрашены по-разному. Преобладающим окрасом являлся черно-подпалый, но встречались и другие окрасы. Собаки были мощного типа, с ушами, как у спаниеля, но с прекрасными ногами и лапами, богатой одеждой, хорошими очесами, прекрасными головами и хорошо посаженными хвостами. Покойный главный хранитель питомника м-р Джабб придавал большое значение окрасу, был очень опытен, и никто не мог натаскать сеттера лучше него. Вообще же сеттеры из Гордон-Касла были легки в натаске и очень позы-висты. Они не были особенно быстрыми, но зато выносливыми и могли работать с утра до вечера. Их чутье было первоклассным, и они редко делали пустые стойки». Последнее подтверждает в своей книге «Поля и папоротник, или Шотландские овцы и рогатый скот» ее автор X. Диксон, приводя слова Джабба: «Пусть лучше спорют полдюжины птиц, чем сделают пустую стойку».

А вот что пишет в своей книге «Собака» Т. Пирс: «Много говорилось об окрасе этих выдающихся сеттеров, но никогда не обсуждалось их качество, и собаки, ведущие свое происхождение от собак герцога, всегда продавались дорого. Довести происхождение собаки до собак Гордона или Коука, поскольку они велись совместно, — значит гарантировать чистоту происхождения». Отсюда видно, что наличие в родословной даже в дальних коленах собак из Гордон-Касла служило гарантией высокого качества.

Следует здесь же отметить, что Александр очень внимательно относился к окрасу своих сеттеров и предпочитал черных с подпалинами или черно-подпалых с белыми отметинами. Этот же окрас у собак ценили и Коук, и Педжет. Один любитель шотландских сеттеров писал в английском охотничьем журнале в 1664 г.: «Старые спортсмены уверяли меня, что первые сеттеры, которых получил герцог Гордон у м-ра Коука из Норфолка, были черно-лодпалыми с белыми отметинами. Мои собственные собаки ведут свое происхождение от собак Коука и герцогских Реджент и Фан, а также от черно-подпалой с белыми отметинами суки, которую я получил непосредственно у Педжета в питомнике «Бьюдесерт».

В своей книге «Сеттер» Э. Лаверак рассказывает, как он посетил Гордон-Касл в 1829 г., чтобы взглянуть на знаменитых сеттеров. Его встретил Джабб и вывел трех черно-подпалых сеттеров. Через несколько лет, охотясь в Банфшире, Лаверак снова встретил Джабба с черно-подлалыми сеттерами. Лаверак пишет: «Все сеттера Гордон-Касла были черно-подпалыми с белыми отметинами, как в прежние времена, так и теперь».

В 1827 г. Александр умер. Однако деятельность питомника в Гордон-Касле не прекратилась, а продолжалась в таких же, если не в больших, масштабах. Новый владелец, Георг, пятый герцог Гордон, продолжил дело Александра и тоже добился успехов. Вот тут-то мы и находим решение загадки кратковременности деятельности Александра и величины достигнутых результатов. Слава сеттеров-гордонов, возникшая при Александре, окончательно установилась и закрепилась при Георге. В питомнике продолжали работать Джабб, Томпсон, Браун и другие, и собак, обладающих выдающимися качествами, становилось все больше.

Смена владельца питомника сказалась только на одном: Георг не был строгим ревнителем черно-подпалого окраса, и в питомнике в результате подлития кровей сеттеров других окрасов стали появляться пегие собаки.

Представляется интересным кратно коснуться легендарного скрещивания сеттеров-гордонов с колли. Широко известно предание, что Александр Гордон прилил однажды своим собакам кровь колли — шотландской овчарни. Одни говорили, что он имел целью улучшить этим окрас своих собак, другие — усилить их чутье. Правда ли это — никому не известно. Известно одно, что ничем документальным это скрещивание не подтверждено и многими современниками оно воспринималось как вымысел, В уже упоминавшейся книге «Собаки Шотландии» по поводу предполагаемого скрещивания говорилось: «Никто не пойдет на это, боясь ухудшить охотничьи качества своих собак, тан как собаки, полученные от такого скрещивания, будут иметь склонность. к нижнему чутью, что свойственно колли. Сеттер, работающий таким образом, никуда не годится».

Правда, уже упоминавшийся Т. Пирс в своей книге пишет, что у него был гордон, имевший привычку окружать дичь, как шотландская овчарка стадо, и становиться так, чтобы птица была между ним и охотником. Однако здесь же он пишет, что такой привычкой обладают и другие' легавые, ничего общего с колли не имеющие. Далее Пирс пишет: «Если бы старый герцог действительно прилил своим собакам кровь колли в погоне за окрасом, то это было бы крайне неразумным шагом и ни к чему хорошему не привело».

По всей видимости, решить этот вопрос сейчас уже не представляется возможным, но все-таки с большой степенью вероятности можно говорить, что такого скрещивания все же не было.

В результате деятельности Гордонов шотландский сеттер стал обладать такими качествами, которые резко выделили его из всех сеттеров. Сеттеры-гордоны отличались крепостью сложки, исключительным чутьем, выносливостью, силой, прекрасным стилем работы, скороспелостью, легкостью натаски, уравновешенностью характера, привязанностью к хозяину, «охотничьим умом». Шотландский сеттер приобрел то, что сейчас называется крепким типом конституции, а крепость конституции, как известно, основа продуктивности. Поэтому вполне заслуженно и закономерно шотландские сеттеры с тех пор носят имя своих создателей — Гордонов.

Иметь собаку, происходящую из Гордон-Касла, считалось а Англии верхом удачи, и не удивительно, что крови этих собак широко использовались для улучшения шотландских сеттеров других заводчиков, да и не только их, но в большом ряде случаев даже сеттеров других пород.

В мае 1836 г. Георг, пятый герцог Гордон, умер, а 7 июля все его сеттеры были проданы с аукциона. Всего было продано 11 собак. О популярности герцогских сеттеров говорят предложенные за них суммы, «неслыханно большие» по замечанию современника. Цены были такие: Янг-Реджент — 72 гинеи, Кроп — 60 гиней, Сатурн — 56 гиней, Дюшесе — 37 гиней и т. д. А ведь это были последние, далеко уже не лучшие собаки герцога, поскольку известно, что еще при жизни Георга лучшие собаки были подарены или проданы в другие питомники, причем в количестве, значительно превышающем количество оставшихся. Чтобы судить о величине приведенных сумм, надо вспомнить, что чемпион одной из выставок в Англии в 60-х годах был продан за 30 гиней. 30-40 гиней — цена очень хорошего штучного ружья в то время. Такова была слава сеттеров-гордонов.

А теперь перенесемся через несколько десятилетий и посмотрим, как выглядели шотландские сеттеры на первых выставках и полевых испытаниях, начавшихся как в Англии, так и во многих других странах во второй половине XIX в. Прежде всего, сразу бросается в глаза, что термин «шотландский сеттер» в отчетах об этих выставках и в статьях о них практически не применяется. Везде говорится о «сеттере-гордоне, или черно-лодпалом сеттере», и это свидетельствует о том, во-первых, что слава питомника Гордонов затмила славу всех других питомников этих собак, причем повсеместно, а во-вторых, что название «шотландский сеттер» — недавнего происхождения, да и принято оно, кстати, сейчас лишь в немногих странах.

Итак, Англия. Первая выставка охотничьих собак здесь состоялась 28—29 июня 1859 г. в Ньюкасле. Сеттеры шли одним рингом, без разбивки по породам. Первое место среди них занял сеттер-гордон Денди Джоблинга. Полевые испытания проводились впервые 18 апреля 1865 г. в Бедфорде. Три первых места заняли сеттеры-гордоны, причем первое место и звание чемпиона получил Денди 1583, внук упоминавшегося выше победителя первой выставки Денди Джоблинга.

Россия. Поскольку полевые испытания у нас в стране начались несколько позже, то о качестве гордонов 70-х годов можно судить по высказываниям современников.

Л. П. Сабанеев: «В России гордоны еще лет десять назад (т. е. в середине 70-х годов) были... самой распространенной и любимой породой сеттеров».

А И. Вестенрик, автор русского перевода и предисловия к книге Ф. Освальда «Легавая собака» (1872): «В последнее время прославились черные с подпалинами, так называемые гордоновские, сеттеры. Гордоновский сеттер выносливее английского, менее чувствителен к зною и на стойке принимает чрезвычайно красивые и разнообразные позы. Гордоновский сеттер обладает необыкновенными способностями к охоте, так что очень часто без всякой предварительной дрессировки прямо может быть взят в поле, где сразу начинает правильно работать».

Перенесемся теперь за океан. Первая выставка охотничьих собак в США состоялась 4 июня 1874 г. в Чикаго. Расстановки собак в рингах, равно как присуждения призов, не было. Всем выставленным собакам давалось только описание экстерьера. Но сука Нелл, сеттер-гордон, была признана лучшей сукой выставки.

Первые полевые испытания охотничьих собак в США проводились в том же, 1874 г. в Мемфисе. Первое место с расценкой 88 баллов по 100-балльной шкале получил сеттер-гордон Найт. Судя по сохранившимся изображениям этого Найта, он вряд ли был безусловным гордоном, но то, что современники считали его таковым, говорит о многом.

Из сказанного можно сделать следующий вывод. Деятельность Гордонов закончилась в 1836 г., но и сорок лет спустя потомки их собак постоянно занимали первые места как на выставках, так и на полевых испытаниях, устойчиво передавая по наследству и высокие экстерьерные данные, и прекрасные полевые качества — видно, крепко были «вбиты» они в наследственность этих собак.

На этом, собственно, и заканчивается этап зарубежного развития породы, представляющий для нас интерес, — этап ее становления, совершенствования качеств, расцвета и широкого распространения в разных странах. Дальнейшая зарубежная история гордона интересна нам в основном лишь с познавательной точки зрения, поскольку особого влияния на ведение породы у нас этот новый гордон почти не оказал. Ввоз собак в XX в. к нам в страну был незначительным, и все то, чем мы располагаем в настоящее время, в значительной степени уходит своими корнями именно к собакам, ввезенным в 70—80-х годах прошлого века.

При переходе к истории отечественного гордона представляется целесообразным сначала окинуть взглядом весь период ведения этой породы у нас в стране, с тем чтобы выделить какие-то этапы в становлении и развитии породы, а затем охарактеризовать эти этапы. И вот, выполнив эту задачу, познакомившись в общих чертах с историей породы у нас, сталкиваемся с одним крайне удивительным обстоятельством: почти на всем протяжении интересующего нас промежутка времени крупнейшие специалисты-кинологи, известные эксперты по собаководству, охотоведы, зоотехники, биологи с поразительным единодушием и крайним упорством подчеркивают в своих отзывах о породе то, чего трудно было ожидать, судя по восторженным отзывам о ранних гордонах современников и по их приему у нас в стране. А именно — подчеркивают бесперспективность породы, упадок ее, предрекают вырождение и угасание.

«Гордоны стали приходить в упадок лет 8—10 назад. Причину вырождения русских гордонов следует искать не столько в недостатке хороших, чистокровных производителей, сколько в полнейшем неумении подбирать к сукам подходящих кобелей и наоборот», — писал в 1896 г. Л. П. Сабанеев.

Бельгийский судья Г. Соденкамп, судивший гордонов у нас в 1906 г., утверждал: «Гордоны в России в упадке и бесперспективны».

«Сеттера-гордоны, как вымирающая порода, представляли собой жалкий вид», — констатировал в отчете о выставке 1907 г. судья А. С. Тюльпанов. Он же в 1910 г. писал: «О мертвых либо хорошо, либо ничего! Не умели у нас вести эту породу, и ныне она выродилась».

М. Д. Менделеева в 1912 г. писала: «К сожалению, в начале XX в. почти везде гордон-сеттеры значительно деградировали».

«Гордоны появляются на выставках все реже и реже», — говорил по результатам экспертизы на выставке в Петербурге в 1913 г. английский судья Г. Милнер.

Обсуждая положение шотландских сеттеров в 20-е годы, М. Д Менделеева писала: «Описываемую эпоху характеризуют два явления: 1. Отсутствие собак с надежной родословной и 2. Утрата полевых линий». Она же в 1938 г. утверждает: «Гордоны особых перспектив не имеют: нет заводчиков, а тем более полевых».

В 1949 г. эксперт А. А Чумаков замечает: «Черно-подпалые сеттеры по своим полевым качествам значительно отстают от сеттеров других разновидностей».

Оказывается, уже почти сто лет год за годом, десятилетие за десятилетием шотландские сеттеры у нас в стране теряют популярность, деградируют, вымирают...

В таком случае зачем мы затеяли весь этот разговор? Зачем исследовать то, чего не существует или что обречено? Но как же быть тогда со следующими фактами: на выставке охотничьих собак в Москве в 1981 г. было показано 73 шотландских сеттера, больше, чем многих других легавых, и из них 54 прошли на высшие оценки, а на областных состязаниях легавых собак в 1983 г. в Москве шотландский сеттер Руслан Б. К Зазулина стал чемпионом, получив диплом первой степени и опередив около трех десятков легавых других пород?

Неужели следует признать выводы специалистов поспешными и попросту отмахнуться от них? Нет, делать этого нельзя, потому что доля правды, и иногда весьма значительная, в их выводах есть. Действительно, очень часто порода стояла на грани исчезновения, но каждый раз какие-то обстоятельства способствовали возрождению ее. Каждый раз какие-то особые качества породы позволяли вновь и вновь практически на пустом месте создавать породу заново и успешно вести ее дальше.

Постараемся на основе исторического анализа выявить эти качества и уточнить обстоятельства неоднократного возрождения гордонов.

Итак, первые шотландские сеттеры попали к нам в 60-х годах прошлого века. Ни о их происхождении, ни о подробностях их экстерьера сейчас уже ничего конкретного неизвестно. Известно лишь, что это были крупные, мощные, тяжелого склада собаки с хорошими охотничьими качествами. Гордоны прекрасно подошли к условиям охоты в России и вполне удовлетворяли русских охотников, предпочитавших лесную охоту, схожую с охотой на куропаток-граусов в Шотландии. Гордоны быстро завоевали себе популярность, широко распространились и до конца 80-х годов стали практически вне конкуренции. Известно, что на выставке в Москве в 1886 г. из 51 сеттера было 30 гордонов.

В то время наряду с собаками неизвестного происхождения или собаками с забытыми родословными к нам попали и первые гордоны с хорошо установленными родословными документами, позволяющими проследить их происхождение практически до собак Гордона. Наибольшее значение для становления породы имели ввезенные тогда председателем Московсного общества охотников С. В. Пенским гордон из Шотландии Даш III и сука Дарлинг-Флинкет, купленная Пенским в Париже, но тоже шотландских кровей. Интересно отметить, что Дарлинг-Флинкет отделяли от собак Гордон-Касла уже ровно десять поколений предков, однако она сохранила хорошие полевые качества. «Чутье она имела замечательное, силу и страсть непомерные, скакала целый день без отдыха, но часто увлекалась и требовала строгого надзора. От нее и Даша III я повел мою породу гордонов. Главное достоинство моих собак составляли их полевые качества», — писал С. В. Пенский.

Полевыми испытаниями и выставками Пенский не интересовался, поэтому документальных подтверждений достоинств его собак не сохранилось, однако современники отзывались о них с похвалой, да и потомки этих собак хорошо себя показали и в поле, и на выставках в конце прошлого и в начале нынешнего веков.

Начало полевых испытаний в России нанесло делу дальнейшего разведения породы гордонов, как это ни парадоксально, сильнейший удар. «Порода начала вырождаться», -- пишет Л. П. Сабанеев. Странно: порода пользуется всеобщей популярностью, широко распространена, обладает прекрасными полевыми качествами, полностью удовлетворяет потребностям охотников — и вдруг в течение буквально 5—8 лет сходит чуть ли не на нет.

Вот тут-то мы и сталкиваемся с одной очень важной особенностью ведения пород охотничьих собак. Оказывается, в условиях выставок и полевых испытаний одних природных качеств, пусть даже исключительных, у собак мало. Не менее важным, если не непременным, условием успехов той или иной породы является наличие среди людей, работающих с породой, не просто охотников, любителей собак, а энтузиастов-спортсменов, людей, увлеченных успехами их собак именно на испытаниях. И поскольку так получилось, что первые правила полевых испытаний легавых собак оказались составленными таким образом, что значительную фору на испытаниях стали получать быстроаллюрные легкие собаки, то сравнительно небыстрые, тяжелые гордоны начали на испытаниях основательно проигрывать. Из-за этого очень быстро, практически сразу, и отвернулись от гордонов полевые спортсмены, перенесли свои симпатии на более быстрые породы сеттеров и пойнтеров. Вести породу, т. е. следить за ее экстерьерами и полевыми качествами и улучшить их, стало некому.

Тан бы и завершилась у нас история шотландских сеттеров, распылились бы их полевые качества, ухудшился экстерьер, не найдись все же один человек, сохранивший им верность, человек, «который вынес на своих плечах, — как пишет М. Д. Менделеева, — всю спортивную историю гордона».

Речь идет об известнейшем охотнике тех времен москвиче Р. В. Живаго, который, кроме охоты, был энтузиастом и выставок и полевых испытаний. Именно благодаря ему в начале нашего века звезда гордонов вновь ярко засверкала. Живаго понял, что старые, медлительные гордоны даже при всех их неоспоримых достоинствах для лесной охоты не в силах конкурировать с легкими сеттерами и пойнтерами на испытаниях по болотной дичи. И, осознав это, Живаго принялся за выведение своего гордона, облегченного, более быстрого гордона «нового типа».

Для этого он воспользовался своими старыми, тяжелыми гордонами, которых вел еще с начала 80-х годов, подлил к ним крови более легких собак Ленского, а также непосредственно им самим ввезенных из-за границы собак и получил искомое — гордонов более легких, более быстрых, но сохранивших в то же время замечательные полевые качества. И результаты его работы не заставили себя долго ждать. Полевые испытания 1900 г.: Кир Живаго — диплом первой степени при чутье 23 и общем балле 84. Испытания 1902 г.: чемпион Веста Живаго — диплом первой степени и звание полевого чемпиона. Испытания 1903 г.: Беппо Живаго—диплом второй степени. Испытания 1905 г.: Ванда Живаго — диплом второй степени. Испытания 1909 г.: Бен Щербачева (завода Живаго) — диплом первой степени.

В 1910 г. Р. В. Живаго в силу преклонного возраста отходит от полевого спорта и активного ведения породы гордонов. Его сменяет брат, Л. В. Живаго, но, будучи в основном поклонником гончих, он не стал уделять столько же внимания гордонам, сколько его брат. Вновь гордоны остались без энтузиаста-заводчика и активного полевика, что не замедлило сказаться. Вновь гордоны стали редкостью на испытаниях, вновь пополз вниз экстерьерный уровень собак. И надо обязательно отметить, что упадок гордонов в Москве немедленно эхом откликнулся на периферии.

В связи со сказанным может показаться странным, что от одного человека в такой степени зависит состояние породы во всей стране, но это действительно так. Так получилось, что с самых ранних времен появления у нас шотландских сеттеров и по сей день основным племенным гнездом гордонов в стране были и остаются Москва и Московская область. Из Москвы расходятся щенки-гордоны по всей стране, и те несколько сот собак этой породы, имеющиеся сейчас в СССР, обязаны своим происхождением московскому племенному гнезду. То же самое в основном наблюдалось и раньше. Поэтому-то и зависит очень многое в деле разведения гордонов от их состояния в Москве.

В послереволюционные годы, в период гражданской войны и разрухи, условий для развития и совершенствования породы, естественно, не было. Восстановление породы осложнилось еще целым рядом обстоятельств. Здесь и утрата родословных документов у собак, и безразличие охотников к их полевой проверке, и полное отсутствие заводчиков. Однако осколки старых племенных гнезд продолжали существовать. Впереди по-прежнему стояла Москва, затем, в гораздо меньших масштабах, Ленинград, Тверь, Казань, Вышний Волочён, Вологда и др. Гордонов сохранилось порядочно, о чем говорят выставки тех лет, но большей частью неизвестного происхождения и, как пишет М. Д. Менделеева, «обнаруживающие явную тенденцию вернуться к типу сырому и тяжелому».

Большая заслуга в сохранении части собак с известным происхождением принадлежит в это время москвичу Г. Ф. Циммерману, основавшему еще до революции под Москвой питомник шотландских сеттеров Ан-Гарри. Человек, интересующийся чисто выставочной стороной собаководства, Циммерман не обращал внимания на проверку полевых качеств своих собак. Питомник его существовал около тридцати лет, и за это время у него сменилось шесть поколений гордонов. Первой собакой Г. Ф. Циммермана был известный Лорд, блестящего экстерьера гордон, прямой потомок собак Пенского и Живаго. Последние его собаки, наоборот, были мелкие, рахитичные, с угасающими полевыми качествами. Тесный инбридинг и зоотехническая недалекость заводчика сделали свое дело. Так или иначе, но Г. Ф. Циммерман вошел в историю породы как человек, сохранивший в годы тяжелых общественных потрясений собак с родословными.

В поле шотландские сеттеры в это время производили крайне убогое впечатление. Судите сами. Испытания 1927 г.: «Эрна, сеттер-гордон. Вел егерь Ф. Лихачев. У ноги идет плохо. Не легла. Хода не показала так же, как поиска. Ходила больше шагом, все время копаясь. Туга на свисток. Без диплома.

Том, сеттер-гордон. Вел егерь Е. Силин. У ноги идет хорошо. Ход тяжелый, часто переходящий в шаг. Поиск узкий и довольно беспорядочный. Голову держит книзу, часто копается. С хорошей потяжки стал. При подходе ведущего оглянулся и пошел. Вскоре в кустах столкнул против ветра в трех шагах бекаса. Прошел дупеля, поднявшегося в десяти шагах. Его же, перемещенного, спорол. Без диплома.

Фрина, сеттер-гордон. Вел егерь Ф. Лихачев. У ноги идет плохо. Легла не очень охотно. Собака не показала ни хода, ни поиска. Все время нудно копается. Не отметила сидки только что снявшегося бекаса. На рыси против ветра наступила на бекаса. Безнадежная собака. Без диплома». Пожалуй, достаточно — это типичная картина тех лет.

С целью поправить положение с породой Всекохотсоюз выписал в 1928 г. трех сеттеров-гордонов из-за границы. Тан, в питомнике И. Шарпа в Англии был приобретен шестилетний чемпион Стайлиш-Фен, его племянница Стайлиш-Глайд, а также сука из Норвегии Нелли-ав-Гриндален. Стайлиш-Фен представлял собой типичного гордона «нового типа». Он был победителем ряда выставок, обладателем множества выставочных призов за экстерьер. Стайлиш-Глайд значительно уступала ему. М. Д Менделеева назвала ее невзрачной. Нелли-ав-Гриндален была просто порочной собакой.

От последней до наших дней не дошло ничего. Стайлиш-Глайд же и Стайлиш-Фен вошли в породу современных отечественных гордонов, в родословных которых в 9—10 коленах встречаются сейчас сын Стайлиш-Глайд Бентон от Лорд-Блека Г. Ф. Циммермана и дети Стайлиш-Фена от разных сук — чемпион Каро В. В. Петрова, Дарлинг-Бой Г. Г. Леонгардта и Ферри Г. Ф. Циммермана.

Освежение кровей в результате племенного использования ввозных собак быстро принесло свои плоды. В 30-е годы вновь наблюдается расцвет полевых качеств гордонов и значительное улучшение их экстерьера. В 1939 г. на ВСХВ Каро В. В. Петрова был признан лучшей собакой выставки среди всех пород. В поле гордоны после длительного перерыва начали опять получать дипломы высоких степеней. Вот что писал в 1938 г. журнал «Боец охотник»: «Всесоюзные соревнования легавых собак были проведены 11—13 сентября с. г. на болотах при с. Верейка в двух километрах от ст. Удельная. Были представлены собаки из Москвы, Горького, Ярославля, Свердловска и Калинина. Всего было записано 66 собак. В разделе первопольных было расценено 10 собак, из которых одна, сеттер-гордон Лялька, при 18 баллах за чутье и общем балле 80 прошла на диплом второй степени; семь собак прошли на дипломы третьей степени. В разряде многопольных расценено 42 собаки, из которых 20 были награждены дипломами. На дипломы второй степени прошли пять собак». Среди этих пяти — сеттер-гордон Блеск Военно-охотничьего общества.

История породы после Великой Отечественной войны тесно связана с именем А. А Успенского. Энтузиаст породы, эксперт по собаководству, человек, понимающий важность полевой проверки собак, он вывел целый ряд прекрасных полевых гордонов. Чемпионы Диана, Цыганка, Нана Успенского вошли в родословные большинства современных шотландских сеттеров.

Однако после войны были допущены и значительные ошибки в ведении породы. Первая из них заключалась в ограничении племенного использования собак, ввезенных в это время из-за границы. Их было ввезено порядочно — только в Москву и Московскую область попало около десятка. Вторая ошибка — в преимущественном племенном использовании одного кобеля-производителя — Каро III В. В. Петрова. Сильно заинбридированный на нерабочих собак Г. Ф. Циммермана, Каро III, сам все же обладавший двумя дипломами второй степени, в условиях продолжающегося близкородственного разведения не передавал полевых качеств потомству. На протяжении 50-х годов от него было получено около 150 щенков, и лишь 10—12 из них, причем тем, чья кровь подверглась недавнему освежению, удалось проявить на испытаниях хоть какие-нибудь рабочие качества. Кроме того, Каро III довольно стойко передавал по наследству мелкий рост, сыроватые головы, часто злобность. К концу 50-х годов количество таких его потомков составило около 80 % всего поголовья гордонов в Москве и области.

Снова наступил резкий спад. Количество шотландских сеттеров на Московских выставках упало до 18—20, на полевые испытания ежегодно выводилось 5—6 собак, диплом второй степени стал редкостью. Именно в это время и писали упомянутые выше Б. А. Калачев и Э. И. Шерешевский о новом падении популярности породы.

С большим трудом любителям породы удалось выправить создавшееся положение, добиться увеличения численности поголовья и с применением умеренного инбридинга на собак без кровей Каро III вновь поднять уровень шотландских сеттеров. Здесь надо отметить деятельность старейшего московского гордониста С. С. Телегина, который в 50-х годах начал выводить свою линию полевых собак. Тесным инбридингом на своего же Боя I и Диану Успенского через их выдающихся сыновей Боя II и Каро В Н. Ярошенко с подлитием кровей ввозных собак С. С. Телегин вывел замечательного полевика чемпиона Раду, получившую в начале 60-х годов дипломы первой и второй степени на испытаниях и состязаниях. Чемпион Рада, стойко передававшая высокие полевые качества своим детям, стала основоположницей большого семейства полевых собак, широко распространившихся по всей стране. Порода оказалась вновь на подъеме. Постараемся же определить те ее качества, которые неоднократно позволяли в критических ситуациях как бы заново возрождать шотландских сеттеров.

Прежде всего это большая наследственная препотенция, наследственная сила, присущая собакам вообще и, как нам кажется, шотландским сеттерам в особенности. В породе, в каком бы состоянии она ни была, всегда можно выделить из посредственной массы несколько хороших собак и с ними, правильно поставив дело, в условиях инбридинга начать работу заново, используя стойкую передачу гордонами рабочих и экстерьерных качеств. Далее, это удивительная жизнеспособность породы. Шотландские сеттеры при правильном подборе в течение ряда поколений могут выдерживать жесткий инбридинг без ущерба экстерьеру и рабочим качествам. Наконец, последнее, определяющее и два предыдущух качеств, — крепкий тип конституции. Именно крепость конституции, заложенная в породу полтораста лет назад, неоднократно и спасала породу от угасания.

Однако как бы ни была высока жизнеспособность породы, время от времени необходимо освежение кровей. Из истории породы мы видим, что такое освежение осуществлялось неоднократно и, как правило, за ним следовал взлет полевых и экстерьерных качеств. Перечислить можно несколько таких подливов неродственных кровей. Прежде всего это ввод собак Пенского в питомник собак Живаго, затем введение кровей Стайлиш-Фена и Стайлиш-Глайд, введение кровей собак, ввезенных после войны, введение в начале 60-х годов кровей выписанного из Норвегии кобеля Телл-Каро В. В. Петрова. Примерный интервал здесь — двадцать лет. По-видимому, и впредь следует придерживаться подобного же режима в деле ведения отечественного гордона.

В заключение представляется интересным привести ряд цифр, характеризующих полевую работу с породой в московском племенном гнезде. Эти цифры наглядно показывают достижения в ведении породы в последнее время. Если за 70 лет существования испытаний легавых собак в Москве (с 1890 по 1959 г.) гордоны на них участвовали около 210 раз, то за 24 года (с 1960 по 1983 г.) они выступили 830 раз, получив по периодам соответственно около 100 и 530 дипломов, в том числе дипломов первой и второй степени соответственно 24 и 243. Видно, что разница внушительная.

Сейчас шотландский сеттер в СССР представляет собой полностью удовлетворяющую всем требованиям практической спортивной охоты легавую собаку. Закрепленные селекцией чутье, стиль и манера отработки птицы, сравнительная легкость дрессировки и натаски, относительная скороспелость в сочетании с выгодами крепкого типа конституции и уравновешенного типа высшей нервной деятельности делают гордона любимой породой многих и многих охотников, поклонников охоты по перу.