Греков В. (почетный член УООР, кандидат биологических наук )

На русака по чернотропу

Первый зверь, который мною был взят самостоятельно,— это заяц-русак. До этого ходил с гончатниками по зайцам, но безрезультатно, так как обязательно кто-нибудь из бывалых становился удачнее и брал косого. Разочаровавшись, я оставил гончатников и начал тропить русаков по следам. Занятие это чрезвычайно интересное, а для меня тем более: ведь именно при этом я наконец-то добился удачи.

В южных местах, где снег непостоянен, большей частью приходится ходить по чернотропу. Успех приходит к тому, кто знает образ жизни и повадки русаков.

Наиболее распространенная на юге страны групповая охота — котлом, при которой охотники выстраиваются подковой и прочесывают угодья, избрав определенное направление. Казалось бы просто, но это простота лишь кажущаяся: одна бригада возвращается с выполненной нормой, другая — налегке. Многое здесь зависит от ведущего. Как он будет руководить группой и как будут выполнять его указания участники охоты. У неопытного бригадира люди разбредаются, теряются и порой встречаются лишь на следующей охоте; над полем висит густой гвалт, а перепуганные зайцы благополучно уходят.

Однажды, в постоянной из года в год бригаде «тамада» не смог поехать, руководителем выбрали всеми уважаемого стрелка. На пересеченной местности цепь у него разорвалась надвое, каждая половина ходила самостоятельно. В назначенное место пришла лишь ведомая часть, а вторую с трудом нашли, объезжая округу на арендованном автобусе.

Имеются разные мнения, кого должен держаться стрелок — переднего или заднего соседа в бригаде. Принимая во внимание сказанное, можно ответить однозначно — только заднего. В этом случае коллектив не распадется и будет вести себя как единое целое даже в самых сложных условиях — на пересеченной местности или в тумане. Следовательно, ход бригады определяет человек, который находится в центре подковы — по-местному в «мотне».

Идеально, если в бригаде собираются люди с одинаковыми физическими данными и соответствующим опытом.Тогда где кому идти, решает жребий. Поскольку в подкове места неравнозначны, то договариваются через полчаса-час производить смену, во время которой фланговые заходят внутрь котла, затем становятся в центр цепи.

Если в бригаде имеются пожилые люди, то обычно наиболее опытного из них определяют на постоянно в мотню. Он задает скорость бригаде, следит за порядком и способствует передаче команд по цепи.

Бывает и так: люди выстраиваются, кому где нравится, и идут без перестановок всю охоту, причем лучшим стрелкам уступают более перспективные места, поскольку как только выполняется норма (по одному зайцу на ружье), охота прекращается.

Такие сложные маневры, как поворот на 90°, в большой бригаде не выполняют. Обычно на местах изменения маршрута производится сбор, для чего фланги смыкаются, образуя кольцо, и ждут подхода мотни, затем бригаду разворачивают в новом направлении, фланговым указывают ориентиры. Людей собирают и в том случае, если они идут из рук вон плохо и с помощью команд нельзя навести порядок.

Зайца может поднять любой участник и, если зверь не взят, то обычно кричат: «Гоп, гоп, держиI». Услышав выстрелы или крики, повторяющиеся по цепи, необходимо немедленно лечь, лучше за кустик, камень, бугорок или в борозду и терпеливо ждать, не шевелясь. Новичкам надоедает лежать в неведении, и они начинают ерзать приподнимаясь, озираясь; при этом заяц замечает их раньше и отворачивает на других или вообще уходит из котла. Если заяц уходит, то все равно надо лежать: нередко он разворачивается вспять.

Как-то на закрытии охоты, когда зайцы уже особенно ученые, впереди меня попал человек в возрасте, с плохим зрением и непререкаемым самомнением; если он не видел зайца, то никакие «Гоп-гоп» или «Держи!» не могли уложить его на землю. Когда все лежали, он черным дубом торчал на поле и надежно отпугивал косых от доброй половины стрелков: охота была испорчена.

Случается, что человек прошел час, а ему не повезло. В этом случае некоторые начинают хитрить, отставать, делая вторую мотню, или наоборот, залезают внутрь котла и отрезают идущего сзади, отнимая у него все шансы. В этих случаях ведущий передает по цепи: «Вернись на место».

Особенно неприятны хитрецы, которые всеми неправдами стараются перехватить зверя или направить его на компаньона. Однажды в сборной бригаде я оказался среди таких удальцов. В то время добыча не нормировалась, и каждый мог бить столько, сколько унесет. Так вот, в этот день заяц шел на меня на редкость часто, но метрах в 100 вдруг сворачивал то влево, то вправо и доставался соседям. В очередной раз я стал наблюдать уже не за зверем, а за соседом. Оказалось, что в нужный момент он шевелил ногой, чего вполне хватило, чтобы косой увидел и отвернул.

Учитывая, что у зайца острое зрение, необходимо мертво лежать, пока тот не набежит на верный выстрел. Даже раненый, он обращает внимание на незначительные шевеления. Как-то раз с противоположного фланга на меня шел сильно битый подранок, лег я неудачно и чтобы поудобнее устроиться, слегка поерзал — добивать зайца пришлось соседу...

Старый заяц довольно часто садится в котле и «считает» охотников; наконец, выбрав самый большой промежуток между стрелками, идет со «свистом», точно посредине, и в большинстве случаев благополучно уходит. Поэтому надо держать расстояние не более 60—70 м. Надо сказать, что и 40—45 м — дистанция немалая, поэтому в таких случаях осуществляют нагон, что следует расценивать как признак культуры. При нагоне один охотник встает и подворачивает зверя на соседа. Если поднимутся оба охотника, то русак пойдет точно посредине, либо крутанет назад.

В последние годы на Украине бригады были ограничены пятью членами. На первых охотах, когда заяц еще не пуган, это особенно не отражалось на результатах, но далее, когда настеганные зверьки поднимаются за выстрелом, такой малой бригадой ничего не добудешь и люди, ища выход из положения, растягиваются на 150—200 м друг от друга. В связи с этим много зайцев уходит сквозь цепь и, что самое неприятное, начинается стрельбе на огромных расстояниях, появляется много подранков.

Учитывая тот факт, что отстрел зайцев строго нормирован, было бы со всех сторон оправданно разрешить бригады численностью в 11—15 человек, тем более, что на миру случаев мелкого браконьерства, безусловно, было бы меньше.

Даже большая бригада не гарантирует успех охоты. Многое зависит от ведущего, который должен учитывать конкретную погоду, направление ветра и агрокарту местности. Утром, когда нет тонного зверя, необходимо начать охоту с надежного места, поэтому перед началом следует определить, где сегодня залег заяц.

Чаще всего русак ложится на пашне. А на озимке — часто, но не всегда, особенно он избегает ее и другие травы при дожде или в росу. В связи с чем опытные охотники перед развертыванием бригады входят в посев и, если сапоги становятся мокрыми, то никогда не начнут с него, ибо в редчайших случаях русак ляжет среди густой мокрой растительности. При современных огромных посевных площадях потерянные утром два-три часа могут заметно сказаться на результатах коллектива.

Кроме пашни заяц любит виноградники, колхозные сады, широкие лесополосы и лески; однако в последних охота, как правило, запрещена.

Большой виноградник выгоднее брать поперек рядков по дорогам, проложенным для удобства обработки и сбора урожая. При этом бригада выстраивается с малым изгибом внутрь, стрелки идут медленно, постукивая палочкой по проволоке, натянутой между столбами. Заяц, как правило, уходит вдоль рядков и натыкается на соседей. Если брать виноградник вдоль шпалер, то заяц может уйти из под ковы, а с подъема — укрыться в соседнем рядке.

В неубранной кукурузе идут с несколько большим изгибом, чем в винограднике, густой цепью. Идут неспеша, с частыми остановками, во время которых надо прислушиваться и определять, где шуршит зверь. Кстати, заяц тоже останавливается и определяет, где шуршат сухими листьями идущие без остановки охотники — и уходит от них. Здесь приходится стрелять накоротке, поэтому желательно сменить патроны на рассыпные.

Однажды я «тянул» самый неблагодарный, наветренный фланг большой бригады. Подходя к винограднику, бригада соответственно перестроилась в надежде на богатую добычу, но зайцев в нем не оказалось, хотя на предыдущей охоте здесь вспугнули полтора десятка зверьков. Тогда я поднялся метров на 200 на косогор, и одного за другим вспугнул пять русаков. Три из них вышли по ветру на левый фланг и были взяты.

При выборе маршрута бригады необходимо учитывать еще одну особенность зверей: они предпочитают уходить от преследования по ветру. Таким образом, наихудший путь бригады — по ветру, а наилучший — против ветра. В последнем случае чаще бьют зайца с подъема. Ну, а если нет другого пути, как поперек ветра, то сперва надо избрать направление, а потом бросить жребий, что избавит от споров с хитрецами и от переигрываний конечного пункта. Может быть достигнут и такой компромисс: полдня бригада идет в одном направлении, потом возвращается параллельным курсом, так что оба фланга окажутся по полдня на подветренной стороне.

Как идти в бригаде? Быстро или медленно, прямо или зигзагом? Оказывается, от этого во многом зависит результативность. Сразу после Великой Отечественной войны зайцев было так много, что специальные бригады убивали за неделю по 50—100 штук на каждого. Уже через год число зверьков заметно поубавилось, но все же в день мне приходилось стрелять не менее чем по десятку русаков. Однако были «невезунчики», которые и при таком обилии дичи стреляли в день по одному-двум зайцам.

Я начал присматриваться к бравому капитану запаса Ивану Задорожному и вскоре подружился с ним, несмотря на большую разницу лет. Он отличался остротой ума, наблюдательностью, армейской выправкой, ходил в бригаде честно, одевался в военный китель или телогрейку и обязательно надевал офицерскую фуражку. Да и стрелок он был отменный. Когда у других было по одному-три зайца, на нем болталось до десятка и, несмотря на ношу, он был прям, словно аршин проглотил, и оставался предельно внимательным.

Шел он зигзагом, с переменной скоростью и кратковременными остановками, после которых начинал движение с легким порсканьем. Чаще всего после этого вскакивал заяц. Голова капитана постоянно вращалась, как локатор, русаки редко уходили незамеченными.

Неудачник же обычно плелся в цепи с кислым видом, уставившись под ноги и, вполне естественно, зайцы его пропускали и выскакивали перед идущими сзади счастливчиками.

Как же стрелять набегающего зайца? Некоторые стреляют лежа на животе, но такой выстрел может быть результативным лишь в чисто «лобовом» варианте, при боковом же не будет поводки, потребуются огромные упреждения, которые рассчитывать трудно. Лучше подхватиться под колено, еще лучше — на ноги. Издали видно, как при этом поддает заяц, и, казалось бы, он уже вдалеке, но катится после удачного попадания.

Место для охоты в одиночку, с подхода лучше присмотреть заранее. Следует убедиться, что на поле зайцы сегодня есть. Для этого необходимо осмотреть окаймляющую дорогу, поскольку русак за ночь воспользуется ей неоднократно, и таким образом распишется на пыли или грязи в своем присутствии. Естественно, что чем больше следов, тем больше шансов. Особенно многообещающи поля, вдоль которых утрамбованы настоящие тропы. На пашне заяц редко ложится возле дороги; прежде чем выкопать лежку, оставит следы в бороздах или на невспаханных огрехах. Контролируя следы, можно в 100—200 м от дороги начинать движение против ветра челноком с остановками и порсканьем. При этом необходимо быть постоянно начеку и стараться почаще осматриваться на все 360 ° потому, что как только охотник покажет затылок, заяц подхватывается, и пока повернется недотепа в очередной раз — косой уже вне выстрела!

Необходимо четко различать продолговатые следы задних и передних лап зайца от округлых следов хищников. Начинающим этот ликбез лучше пройти по снегу, при полной, четкой картине. Особенно надо быть внимательным на заросших участках. На них поднятый заяц как бы присаживается, прижимает уши и на полусогнутых старается уйти незамеченным.

К концу сезона большая часть уцелевших зайцев становится до того обученной, что бегает, завидев цепи охотников, с поля на поле, но во второй половине дня это им надоедает: одни просто сидят по буграм, другие прячутся в овражках, в больших садах, по виноградникам, в лесках, широких лесополосах. На эти ремизы и следует обращать внимание.

Правда, в колхозном саду одиночке делать нечего: как показало тропление по снегу, гонный заяц ходит кругами и не подпускает близко. Но в винограднике есть надежда. Однажды к вечеру мы с товарищем подошли к небольшому винограднику. Двигаясь по наветренной дороге, мы нашли следы двух гонных зайцев и с помощью бинокля обнаружили их, осматривая каждое подозрительное пятно. Идти напрямую к бодрствующим зверькам или делать загон было бессмысленно: неизвестно, куда они побегут, да к тому времени уже вечерело. Поступили мы нетрадиционно: тщательно заметили место, где находился ближайший заяц, зашли сбоку, отсчитали нужное число поперечных дорог и по определенной дороге начали скрадывать его, хоронясь за шпалерами виноградной лозы. На одном из рядков озирающийся столбиком заяц оказался буквально рядом и был чисто взят. Через полчаса точно так же был добыт второй.

Для охоты на зайца желательно иметь резкое и кучное ружье. Однако на первых охотах и в зарослях зачастую приходится стрелять накоротке. Из положения можно выйти путем разного снаряжения патронов. Мне приходилось убивать зайцев всеми номерами дроби — от бекасинника и до картечи, но рациональнее использовать достаточно крупные номера. Одно время использовал для первого выстрела дробь № 3 (3,5 мм), затем № 2 (3,75), далее № 1 (4,0 мм). В настоящее время, учитывая, что дробь диаметром 4,25 мм (№ 0) является согласованной для миллиметрового чока, я перешел именно на этот номер. Нулевка к тому же является ходовой по лисице, так что применение ее как универсальной на зимней охоте оправдано во всех случаях. В моем полуавтомате обычно 1—2 патрона рассыпные, остальные стандартные (кучные и особо кучные).

Крепок ли заяц на рану? Исходя из наблюдений, можно сказать утвердительно — да! Поэтому, если казалось, что зверь промазан, то все равно за ним необходимо наблюдать, лучше в бинокль, пока он не скроется из вида. У меня было много случаев, когда заяц, пробежав до километра, падал замертво, и было немало досадных эпизодов, когда мою добычу без выстрела подбирали другие, а я возвращался пустым.

На первых охотах в степях пришлось отдуплетиться по зайцу, но он, не сбавляя хода, несся из котла. Мой сосед по флангу закричал: «Иди, бери зайца!», что я принял за издевку. Тогда сосед вновь закричал: «Смотри, смотри!». Я повернулся и увидел, что огромный русачина, пробежав метров 150, подпрыгнул вверх и застыл на земле. На привале я спросил соседа, как он узнал, что я попал. Он ответил, что после первого выстрела фонтанчики пыли вздыбились вокруг зверя, а он при этом поежился и пошевелил ушами. Каково было мое удивление, когда оказалось, что сердце этого русака было пробито навылет тремя дробина ми № 1, не считая нескольких попаданий по грудине.

Было и такое. В небольшом болотце вблизи села Климщина, что в Смоленской области, я заметил следы, а затем и сдвойку. Заяц по такой погоде подпустил сносно. Стрелять его пришлось особо кучным патроном (№ 0) в чистый угон. От множественных попаданий зверек буквально взорвался массой пуха, но еще пытался ползти вперед. «Сильно разбил»,— решил я. Поставил полуавтомат на предохранитель и повесил на плечо, а заяц полз все быстрее и быстрее... Я, как на грех, застрял в пухлом снегу болота, а заяц в это время добрался уже до наста и заковылял, оставляя на нем лишь капли крови; вскоре и они исчезли. Взялся я за ружье, да поздно... С большим трудом, лишь на следующий день, с помощью собак удалось найти и взять подранка. В нем было не менее 40 дробин, уши — решето, правая ягодица — месиво, а кость цела, и не возьми я его, видимо, этот заяц выжил бы; ночью он кормился в заросшем ручье, да и бегал на следующий день резво! Из приведенного следует, что к битому зайцу надо подходить быстро и быть все время наготове.

Часто заяц, стрелянный двумя охотниками, пробегает изрядно и падает. Оба несутся, что есть духа, к нему и порой начинается словесная перепалка и даже драка, в запале угрожают друг другу ружьями. При этом особенно настаивает тот, кто стрелял ближе (или совсем рядом), что, кстати, скорее свидетельствует наоборот, не в его пользу, ведь очень сложно накоротке поразить цель одной-двумя дробинами.

Так чей же заяц? По Бутурлину — того, кто остановил, но кто же здесь счастливчик? В этом случае надо спокойно, без эмоций, осмотреть бока зверя. Дело в том, что дробь чрезвычайно редко пробивает зверька насквозь, обычно она застревает в тушке или с противоположной стороны под кожей, а на месте входного отверстия образуется кровоподтек. С чьей стороны, пятно — того и заяц. Однако не исключается вариант, когда попали оба, тогда решает попадание по убойному месту. Всё это исключения, а в целом Бутурлин прав: кто остановил, того и зверь.

Кстати, о спорах. К хорошему они не приводят. Один неудачник всю охоту безосновательно оспаривал добычу у соседа. Вечером на вокзале он, наконец, довел несчастного до ручки, парень с надрывным «подавись» вытряхнул из рюкзака косого прямо на пол, но не успел он прореветь и малой толики того, что он по этому поводу думает, как контуженный зверек, нежданно получивший свободу, присел, отряхнулся, запрыгал среди скамеек под вопли женщин и запорожский хохот охотников, попал в дверь — и был таков!

При охоте малой компанией или в одиночку очень полезна вежливая собака любой породы: прежде всего она добирает подранка, но что немаловажно — заяц боится ее, таится и чаще подпускает на выстрел. Нередко собака находит косого по ночнику и подает на выстрел. Мне неоднократно приходилось стрелять не только зайцев, но и лисиц из-под стойки красного сеттера, а мой знакомый несколько сезонов подряд успешно охотился с сукой этой породы в малой бригаде.

В последнее время мы предпочитаем брать с собой гладкошерстного фокстерьера. В результате потеря подранков по чернотропу стала большой редкостью. Кроме того, случается в поле наткнуться на лисью нору, и фоксику представляется возможность поработать по профилю.

Как же быть с подранками, когда они уходят за цепь бригады? Если заяц крепко бит и позволяет здоровье, то его надо догнать. В противном случае ничего не попишешь: стреляй лучше и наверняка.

Зайца с перебитой лапой по снегу добрать не составляет труда: иди через час, и он подпустит близко. Если же идти сразу, то сгоряча зверек будет бегать целый день.

Интересно, что иногда тяжелораненый заяц уходит в лисью нору, если такая окажется рядом. Меня всегда удивляла фатальная тяга зайцев к норам хищников. В незнакомых местах даже пользовался услугами косых при разыскивании нор. По снегу видно, как потихоньку приближался к норе заяц. Видимо, страшно, а тянет — и он оказывался у темного зияющего отверстия. Надо думать, немного приглядевшись, принюхавшись, зверек не выдерживал — и огромными прыжками мчался прочь.

Надо помнить, что здоровый заяц исключительно проворен, с лежки он, как правило, поднимается рывком, и в считанные мгновения уходит в безопасную зону. Поэтому по чернотропу от охотника требуется постоянное внимание и достаточная сноровка, в связи с чем надо укоротить приклад (снять из-под амортизатора летние прокладки) и привести ружье в соответствие с зимней одеждой, которая должна быть на ходовой охоте удобной, легкой, достаточно теплой и не диссонировать с окружающим фоном. Однако особенно изощряться в маскировке не стоит, ничего хорошего это не сулит, особенно там, где много охотников. Пытаясь обмануть косых, один известный стрелок прикрепил себе на шапку чучело головы зайца и вскоре, когда шел по ложбинке, был обстрелян местным жителем.

В заключение необходимо еще раз остановиться на технике безопасности. Так где же стрелять зайца в бригаде — в котле или выпустить за цепь? Если принимать только технику безопасности, то лучше за цепью, ибо второй выстрел нередко приходится не только по зайцу, но и по товарищу. С другой стороны, если подранок, то он мог бы быть добит соседом или повернут в котел.