Б.О. №2/96 автор Н. Зворыкин

 

 

Бурый медведь обладает многими любопытными повадками и особенностями характера, на которые мало обращено внимания в литературе. Эти особенности поведения не имеют своих названий, не сформулированы, несмотря на широкую популярность этого зверя. Прежде всего надлежит отметить упрямую настойчивость, с какой медведь добивается осуществления своих планов вообще и в частности касающихся, например, добывания не только пропитания, но и незначительного количества лакомства. Сила, строение тела медведя и основанные на них возможности и способности зверя помогают осуществлению его планов. В местности, где растут дикие яблоки, грунта и другие фрукты, медведь, как правило, посещает плодовые участки и не только собирает упавшие плоды, но и добывает их с дерева. Он нередко пытается влезть на дерево, но этот способ мало удовлетворяет его, так как сбор плодов на гибких ветках не удается, а толстые ветви деревьев часто ломаются под его тяжестью. Это дает медведю возможность воспользоваться не столько плодами, находящимися на сломанной ветке, сколько осыпью плодов от сотрясения дерева при влезании. Обстоятельство это медведь скоро учитывает, такой рефлекс устанавливается быстро и прочно, и медведь начинает трясти дерево, стоя под градом падающих плодов.

Охотники, караулившие медведя около фруктовых деревьев, знают характерный шум от трясения медведем обвисшего плодами дерева. Шум этот схож с шумом набежавшего внезапно шквала. Подобный быстро устанавливающийся рефлекс я наблюдал на смешном примере над домашней кошкой. Остановившись в Москве в квартире, расположенной в нижнем этаже, я из окна заметил, как кошка хозяев, прыгнув со двора на наружный подоконник, чуть привстала на задние лапы, а передней несколько раз пошлепала, будто играя, деревянную ручку звонка на проволоке. Колокольчик тихо звякнул в квартире. Я пошел и открыл дверь. Кошка, мурлыкнув, спрыгнула с подоконника и вошла квартиру. На следующий день я услыхал деликатный звонок. Подойдя к окну, я увидел, что у входной двери никого не было, но на подоконнике сидела хозяйская кошка. Я стал наблюдать. Подождав с минуту, кошка снова тронула несколькими толчками ручку звонка. Колокольчик ответил. Дай, думаю, подожду открывать и понаблюдаю, что будет дальше. Дальше повторилось то же. Тогда во мне заговорила вежливость: я открыл кошке дверь. Когда я сообщил об этом пришедшей хозяйке, она подтвердила, что такое поведение кошки является обычным.

Несомненно, что когда кошка впервые покачала ручку колокольчика, она не знала о тех удобствах, которые с этим связаны. Она, по всей вероятности, тронула висящий предмет, быть может, колебавшийся от ветра, или просто нечаянно привстав и упершись передними лапами о косяк на уровне ручки звонка, чтобы вытянуться по-кошачьи, и неожиданно за окном в кухне услыхала знакомый звук колокольчика. Он давно хорошо известен был кошке по жизни в квартире: хозяйка открывала позвонку выходную дверь, а кошка пользовалась этим, чтобы выйти погулять на двор. Упрямая настойчивость медведя - одна из особенностей его характера - часто порождает при неудачах в достижении своих планов или по другому поводу вспыльчивость и раздражительность.

Эти свойства характера отчасти заставили человека преувеличивать опасность встречи с медведем. Мы знаем немало случаев, когда медведь, преимущественно летом, встречая в лесу людей, особенно женщин, собирающих грибы или ягоды, если он заметил людей раньше, чем они его, внезапно раздражается при крике, делает порывистое незначительное движение вперед, очень боясь, однако, приблизиться. Он раздражительно фыркает, глядя исподлобья, но вскоре успокаивается и медленно с опаской удаляется. Переходы от совершенно спокойного состояния к внезапной вспышке гнева замечаются и в отношениях медведей друг к другу.

С раздражительностью и вспыльчивостью связано и противоположное свойство характера - отходчивость, которая спасла не одного человека от длительных объятий медведя, предпринятых с целью самообороны. Влияние испуга в значительной мере зависит именно от того, заметило ли животное человека или другую опасность заблаговременно или внезапно - накоротке. У медведя, нарвавшегося на близкую засаду, тем более когда со стороны засады последовал выстрел, хотя и безвредный, испуг очень часто проявляется сильным поносом. Отсюда и пошло выражение "медвежья болезнь". Интересно, что столь крупное мощное животное способно к гибким и мелким движениям. Мне памятен случай, когда на лесной поляне, на опушке сидел довольно крупный медведь и, вытянув вперед одну из задних лап, нагнув любознательно голову набок, деликатно выковыривал из моховой кочки шмелиное гнездо, причем делал это когтями одной из передних лап; достав соты, он поднес их к пасти. Челюсти его заработали, и слюна выступила обильной пеной. Нельзя не отметить потребности медвежат сосать свою лапу. У взрослого медведя потребность эта, по-видимому, пропадает. В берлоге, по крайней мере, легко было бы установить такую привычку при осмотре туш убитых зверей по мокрой ослюненной шерсти. Однако этого никогда не замечалось.

Надо сказать, что медведь вообще обладает свойством обильно выделять слюну. Это замечается и при еде, особенно чего-либо лакомого, и при сосании медвежатами лапы под особое слитное урчание, как бы свидетельствующее о благодушном отдыхе. Выделение слюны весьма заметно и при проявлении ярости или вспышки гнева, но тогда слюна эта имеет вид тончайшей проволоки, длинной нити, колеблющейся в воздухе из ноздрей. Подобное же выделение слюны наблюдается у домашних коров и особенно у быков. Удивительно, что медведь, пища которого складывается обычно из всего понемножку и который, следовательно, чтобы быть сытым, много времени тратит на собирание ее, способен, залегши в берлогу, оставаться в ней решительно без всякой пищи около 5 месяцев - с начала ноября по начало апреля (в средней нашей полосе). Такова приспособляемость медвежьего организма к условиям окружающей среды. Заслуживает большого внимания особая повадка медведя делать сложные петли перед тем, как залечь в берлогу. Иногда такие петли тянутся даже не один километр. Медведь для этого нередко идет по дороге, возвращается по ней, но вдруг, не оставляя у обочины дороги видимых следов, скидывается с нее широким прыжком и идет продолжительное время вдоль дороги по лесу. Встречая крупные валежные деревья, он нередко выбирает путь по ним и вдруг дает широкий прыжок в сторону, особенно по выпавшему уже снегу и скрывается в чаще. Замечена и повадка медведя пятиться некоторое расстояние. Такой способ может озадачить и опытного окладчика. Это петляние - не простое выражение только примитивного инстинкта.

В петлях медведя сквозит цель обследовать местность для подготовки выбора наиудобнейшего внезапного хода (лаза) с берлоги и для установления безопасности данного участка в момент его осмотра и для выбора самой берлоги. Широкие сложные сплетения следов в разные стороны, ход взалятки - все это говорит о действиях, имеющих целью гак или иначе скрыть точное место берлоги, где медведю приходится дремать чуть не полгода, не вставая. Это проявление не так трудно объяснить, зная, что хищные животные в особенности умеют разбираться в следах себе подобных или в следах будущей своей добычи и сами сбиваются на сложных запутанных их ходах. Целесообразность петель и путаных следов подтверждается нередкими случаями, когда раненый медведь при преследовании охотником по следу делает большую петлю и, не заканчивая ее, возвращается к своему следу, подстерегая выслеживающего охотника. Привязанность к детям и склонность защищать их от врагов после выхода семьи из берлоги выражаются у медведя очень ярко. Наоборот, проявления эти как будто совершенно отсутствуют в период берложной жизни с медвежатами.

В средней полосе медвежата родятся примерно во второй половине января и покидают вместе с медведицей берлогу к апрелю. Медведица, спугнутая с берлоги, покидает беспомощных медвежат и ни к ним, ни к берлоге не возвращается. Для иллюстрации некоторых особенностей поведения медведей приведу один случай из практики. В конце февраля стояла мягкая погода. Шел снег. На горизонте за большим озером смутно виднелась длинная полоса леса, по направлению к которому мы ехали на медвежью берлогу. Сани, наконец, остановились на лесной дороге. Кругом раскинулись большие площади смешанного леса, состоящего преимущественно из ели, березы и осины. В некоторых местах хвойный подрост стоял густой щетиной.

Мы встали на лыжи. По словам проводника до берлоги было не больше полукилометра. Идти пришлось довольно густым ельником. По слою пухлого снега лыжи скользили ходко и почти бесшумно. Спустя полчаса проводник указал мне на белевшую сквозь редколесье поляну и на видневшийся, на противоположном краю ее пень, под которым, по его словам, была расположена берлога. Приготовив ружье, я подвинулся к последнему ряду деревьев. За полянкой полукругом шла плотная заросль молодого ельника; под опушкой стоял пень с нахлобученной слоистой шапкой снега; у подножия пня находилась яма, глубиной и формой походившая на ванну. Это углубление было подернуто густой черно-бурой щетиной медвежьего меха. Медведь, вытянув шею, лежал неподвижно на животе. Снег продолжал падать. Я сделал фотографический снимок берлоги.

Медведь, конечно, почуял нас - это было заметно по его плотно прижатым ушам. Я стоял у последнего дерева перед поляной, шагах в двадцати от берлоги. Совершенно открытая, она давала возможность видеть скрытую зимнюю жизнь медведя и все детали его оригинального жилища. Вдруг на спине медведя появился медвежонок, затем другой. Медвежата затеяли возню. Один из них, с широкой головой, был одет в светло-буроватый мех, у другого шерсть была потемнее; по узкому лбу и острой морде последнего я узнал самку. У меня исчезло всякое желание разорять это медвежье гнездо. Казалось совершенно бесполезным - убить целую семью зверей, не причиняющих в этой местности никакого вреда. Снег шел, но шерсть медведицы, несмотря на открытую берлогу, не была запорошена. По-видимому, это объяснялось удачным расположением берлоги по отношению к дующим ветрам.

Медвежата играли, но мать теперь еще плотнее прижала уши. Это беспокойство медведицы после появления на ее спине медвежат выражалось очень ясно: голова была совершенно неподвижна, на холке и спине опустилась шерсть. Иногда медвежата на короткое время скрывались. Тогда медведица казалась менее взволнованной. При появлении медвежат уши врастали в виски, и точно какой-то ток проходил по холке. Временами мне казалось, что медведица вот-вот мягким русачьим прыжком мигом вылетит из ямы, и Я долго стоял неподвижно, наблюдая за возней медвежат. Охотничья страсть превозмогла: я все же решил стрелять. И когда медвежата скрылись, я вскинул ружье. После выстрела осиротевшие медвежата не показывались. Мы вытащили их из берлоги и завернули в шубу. Достойно внимания и удивления, что медвежата в трескучие морозы не испытывают холода в берлоге под матерью и очень ощущают слишком низкую для них температуру теплой комнаты в 14-15 по Реомюру; даже покрытые одеялом в корзине с сеном, они начинают беспокойно ползать и жалобно рявкать, но стоит корзину с ними поставить на теплую печку, как они замолкают и крепко засыпают.

 

Н. ЗВОРЫКИН