• Из-за закрытия китайского заведения, где мы раньше втречались, до того, как найдем, что-то подходящее для постоянных встреч, договариваемся о ближайшей встрече, на каждый первый четверг месяца, здесь: Кто в четверг к китайцам???

Рассказ фронтовика

Автор темы

tvi55

Команда форума
Регистрация
27/05/08
Сообщения
3 827
Реакции
1 593
Адрес
Санкт-Петербург
Для знакомых
Владимир Иванович
Охочусь с
1994
Оружие
ИЖ-27М, ОП СКС 7.62х39
Собака(ки)
Английский кокер спаниель
Мой отец попал на фронт в августе 42 года, дважды был ранен и дошел до Берлина. Запомнился один его рассказ относящийся, примерно, к июлю 45 года. Отец в это время еще находился в Берлине и ждал демобилизации:
- В один из дней мы находились в не разрушенном войной пригороде Берлина в составе патруля из трех человек: командир - молодой не воевавший лейтенант, и мы два рядовых фронтовика.
В какой-то момент к нам с криком подбежала немка 40-50 лет и стала звать за собой. Оказалось, что в садик у ее дома забрались двое солдат и рвут викторию. Я впервые увидел эту ягоду, значительно крупнее и краснее, чем сибирская дикая клубника.
Солдаты вели себя нормально, грядки не топтали, а просто аккуратно срывали ягоду и ели. В это время действовал приказ - насильников и грабителей из числа военнослужащих имели право расстреливать на месте.
Немцы знали об этих строгих законах и часто жаловались по любому, даже незначительному поводу.Но солдаты, видимо, не считали большим нарушением то, что они ели ягоду, и поэтому не пытались скрыться, а спокойно вышли к патрулю.
Но офицер был молодым, только что из училища. Он или хотел выслужиться, или в голове прочно застряли параграфы устава, что приказ должен выполняться, невзирая на обстоятельства, а может быть, был просто вздорным человеком. Кто знает?
Он стал кричать на солдат, расстегивая при этом кобуру с пистолетом. Мы с напарником поняли, что распалив себя криком, он мог выстрелить в солдат. Тогда мы, держа оружие на изготовку, оттеснили солдат, и начали медленно приближаться к начальнику караула.

Слава богу, что он понял, чем все может закончится, и убрал пистолет в кобуру. Солдаты, увидев поддержку, не стали медлить и ушли.
Я, возмущенный, повернулся к немке и стал смотреть на нее, но не ее видел, а сотни расстрелянных и замученных белорусских женщин, детей, стариков, лежащих на улицах, в домах, и на дорогах. Распотрошенные в избах сундуки, из которых взяли самое ценное, разбитые, растоптанные иконы и портреты.
Вспомнил фотографии, взятые у убитых немцев, где они с улыбками позировали на фоне повешенных, замученных людей, разоренных жилищ.
Опомнился, когда немка стала что-то жалобно и со страхом говорить мне, видимо поняла, что не то что-то сделала. Побежала в дом, вынесла большую чашку собранной виктории и стала совать нам в руки, но мы отошли подальше, чтобы не сорваться. Из-за какой-то ягоды могли погибнуть солдаты, дожившие до Победы.
Источник: https://www.newauthor.ru/lifes...
 
Отец служил в Германии , по моим подсчётам 62-65 годах. Против америкосов трое суток сидели , танковые "стенка на стенку". В Кубанских станицах, что перевешивается за забор это угощение. Захотели яблок однажды. Двигались там на танках. Дед , хозяин сада с ружья стрелял по их танку. На том и закончилось дело. Отец отца погиб в 43 , за несколько месяцев до рождения отца. А дед Володя, прошёл три войны начиная с Финской. Ни чего не рассказывал... Два тяжёлых ранения и три медали . Три войны с пушкой 45 калибра, на прямой наводке. И ни слова.
 
Три войны с пушкой 45 калибра, на прямой наводке. И ни слова.
Серьёзный дед! Вечная ему память.
С такой пушкой воевать не только смелость нужна, но и большое умение!
 
  • Like
Реакции: kedr
В это время действовал приказ - насильников и грабителей из числа военнослужащих имели право расстреливать на месте.

Так и было. Мне один ветеран рассказывал. Строго было.
 
Из-за какой-то ягоды могли погибнуть солдаты, дожившие до Победы.
Скорее, из-за долдона-командира. Прошедшие войну, в основной массе, солдатиков берегли. Которые не берегли, до конца войны, иной раз, не доживали, погибнув от "вражеской пули".
 
Мой дед по отцу, Москалев Федор Михайлович, вспоминал, что самое "тяжелое" испытание он пережил в начале мая 1945-го. Ему поручили в Берлине охранять немецкую аптеку. С ним был взвод с пулеметом. Сами понимаете - в аптеке был спирт! Охраняли неделю - денно и нощно. Сколько он пережил, ведя переговоры с нашими ребятами, которые заслуженно хотели выпить. В немцев стрелял не задумываясь - а тут - это был (ИМХО) подвиг. Никто не погиб. Спирт остался в том количестве, в котором приняли, заняв аптеку.
 
Мне один ветеран рассказывал. Строго было.

А вот как у них было.

4 июня 1941 года Верховное Главнокомандование вермахта передало в войска, разработанные принятые ранее и одобренные Гитлером, приказы. Это были печально известные приказы:
- О военной неподсудности в районе «Барбаросса;
- О комиссарах.

Получив эти приказы, командующий группой армий «Центр», генерал-фельдмаршал Федора фон Бок, так прокомментировал их:

«главнокомандование издало приказ, регулирующий отношения наших вооруженных Верховное сил и гражданского населения в России. Фактически он дает право каждому солдату пристрелить любого гражданского, который «похож» или «кажется похожим» на партизана. В соответствии с приказом военнослужащие не несут ответственности за такого рода действия, даже если при других условиях они могут быть квалифицированы как «военные преступления». Браухич (прим. - главнокомандующий сухопутных войск, генерал-фельдмаршал немецкой армии) издал сопроводительный документ к этому приказу, намереваясь ослабить категоричность некоторых формулировок, но, как мне кажется, не слишком в этом преуспел. Одновременное постановлением пришла телеграмма с инструкциями придержать распространение приказа в войсках вплоть до получения «специальных разъяснений». Я попросил Грейффенберга (прим. - начальник штаба, генерал пехоты), который находился в это время в ОКВ, выяснить, сильно ли изменяют эти «специальные разъяснения» смысл приказа. Если нет, Грейффенберг должен от моего имени заявить Главнокомандующему, что приказ в его нынешней форме неприемлем и несовместим с воинской дисциплиной».

Из мемуаров командовавшего в то время 2-й танковой группой группы армий «Центр» генерал-полковника Гейнца Гудерана:

«Незадолго до начала войны на востоке непосредственно в корпуса и дивизии поступил приказ верховного командования вооруженных сил относительно обращения с гражданским населением и военнопленными. Этот приказ отменял обязательное применение военно-уголовных законов к военнослужащим, виновным в грабежах, убийствах и насилиях гражданского населения и военнопленных, и передавал наложение наказания на усмотрение непосредственных начальников и командиров. Такой приказ мог способствовать лишь разложению дисциплины. Очевидно, такое же чувство он вызвал и у главнокомандующего сухопутными силами, так как фельдмаршал фон Браухич приложил к приказу инструкцию, позволяющую не применять этот приказ в том случае, если он создает опасность подрыва дисциплины».

Однако, что бы не писали немецкие генералы, озабоченные дисциплиной в войсках, по факту, эти приказы были переданы и применялись на практике повсеместно. Такие приказы превращали вермахт в банду уголовников, где даже если не каждый солдат безнаказанно занимался подобными бесчинствами, то становился соучастником этих преступлений.

Немецкие генералы и до этих приказов знали, что это будет за война. Об этом их прямо и открыто уведомил сам Адольф Гитлер. 30 марта 1941 года фюрер собрал 250 генералов, которые уже получили свои назначения для участия в операции «Барбаросса», на совещание и в течении 2,5 часов объяснял им, что их ждёт и чего он от них хочет: «речь идет о борьбе на уничтожение», никакие проявления «солдатского товарищества с врагом не допустимы. Война на Востоке должна во всем отличаться от войны на Западе», речь идет об «уничтожении большевистских комиссаров и коммунистической интеллигенции» и т.д.
 
Сверху Снизу