Хромка
Плыву на лодочке,
а за мной по воде плывет Хромка -- моя подсадная охотничья уточка.
Эта уточка вышла из диких уток, а теперь она служит мне, человеку,
и своим утиным криком подманивает в мой охотничий шалаш диких
селезней. Куда я ни поплыву, всюду за мной плывет Хромка. Займется
чем-нибудь в заводи, скроюсь я за поворотом от нее, крикну:
«Хромка!» -- и она бросит все и подлетает опять к моей лодочке.
И опять, куда я, туда и она.
Горе нам было с этой Хромкой! Когда вывелись утята, мы первое
время держали их в кухне. Это пронюхала крыса, прогрызла дырку
в углу и ворвалась. На утиный крик мы прибежали как раз в то
время, когда крыса тащила утенка за лапку в свою дырку. Утенок
застрял, крыса убежала, дырку забили, но только лапка у нашего
утенка осталась сломанная. Много трудов положили мы, чтобы вылечить
лапку: связывали, бинтовали, примачивали, присыпали -- ничего
не помогло: утенок остался хромым навсегда. Горе хромому в мире
всяких зверушек и птиц: у них что-то вроде закона -- больных
не лечить, слабого не жалеть, а убивать. Свои же утки, куры,
индюшки, гуси -- все норовят тюкнуть Хромку. Особенно страшны
были гуси. И что ему, кажется, великану, такая безделушка --
утенок, -- нет, и гусь с высоты своей норовит обрушиться на
каплюшку и сплюснуть, как паровой молот.
Какой умишко может быть у маленького хромого утенка? Но все-таки
и он своей головенкой величиной с лесной орех сообразил, что
единственное спасение его -- в человеке. И нам по-человечески
было жалко его: эти беспощадные птицы всех пород хотят лишить
его жизни, а чем он виноват, если крыса вывернула ему лапку?
И мы по-человечески полюбили маленькую Хромку. Мы взяли ее под
защиту, и она стала ходить за нами и только за нами. И, когда
выросла она большая, нам не нужно было ей, как другим уткам,
подстригать крылья. Другие утки -- дикари -- считали дикую природу
своей родиной и всегда стремились туда улететь. Хромке некуда
было улетать от нас. Дом человека стал ее домом. Так Хромка
в люди вышла. Вот почему теперь, когда я плыву на лодочке своей
на утиную охоту, моя уточка сама плывет за мной. Отстанет, снимается
с воды и подлетает. Займется рыбкой в заводи, заверну я за кусты,
скроюсь и только крикну: «Хромка!», вижу -- летит моя птица
ко мне.
-
|
|
